Хороших девочек не убивают
Часть 35 из 67 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Я пропустила всего четыре дня. За все время учебы. Из-за ветрянки. – Пиппа не сводила глаз с большого, стоящего особняком коттеджа. Стены из старого кирпича всех оттенков, от бледно-желтого до красновато-коричневого. Плющ до самой крыши, над которой торчали три высокие трубы. Ослепительно белая дверь гаража сверкала на утреннем осеннем солнце. Самый крайний дом на улице; далее дорога поднималась выше, к церкви.
– Что мы здесь делаем? – Рави высунулся из-за дерева с другой стороны, чтобы видеть лицо Пиппы.
– Я заступила на пост в начале девятого, – затараторила она, почти не делая пауз, чтобы вдохнуть. – Бекка покинула дом примерно двадцать минут назад; она стажируется в редакции «Килтон мейл». Дон ушла почти сразу после моего прихода. Моя мама рассказывала, она работает неполный день в главном офисе какой-то благотворительной организации в Уикоме. Сейчас четверть десятого, так что вряд ли скоро вернется. А сигнализации вроде не видно.
Пиппа не сдержала зевок. Ночью она почти не спала. То и дело вскакивала, чтобы еще раз взглянуть на сообщение от Невидимки, пока слова не отпечатались на внутренней стороне ее век и напоминали о себе всякий раз, когда она закрывала глаза.
– Пип, – продолжал упорствовать Рави, – все-таки зачем мы здесь? – Он явно уже приготовился дать ей взбучку. – Скажи мне, что я ошибаюсь!
– Чтобы совершить проникновение в дом. Ты угадал. Мы должны найти одноразовый телефон Энди.
– Так я и знал! – простонал Рави.
– Это реальная улика. Реальная вещественная улика, доказывающая, что Энди вместе с Хоуи занималась торговлей наркотиками. И возможно, улика укажет нам на тайного взрослого любовника. Если мы найдем телефон, то сможем анонимно слить информацию полиции, и тогда они, возможно, возобновят расследование и вычислят настоящего убийцу.
– Всего одно беглое замечание. – Рави поднял палец. – Ты предлагаешь мне, брату человека, которого все считают убийцей Энди Белл, вломиться в дом жертвы? Не говоря уже о том, что у меня и так будет масса проблем. Как у любого цветного, посягнувшего на неприкосновенность жилища белых.
– Вот зараза! – Пиппа отступила от дерева, чуть не поперхнувшись от досады. – Прости. Не подумала.
Действительно не подумала; убежденная, что в этом доме их ждет истина, она не догадалась взглянуть на ситуацию глазами Рави. Само собой, ему нельзя идти с ней; этот город уже заклеймил его как уголовника – и будет намного хуже, если они попадутся.
С раннего детства отец обращал внимание Пиппы на то, что в мире их воспринимают по-разному: когда на него подозрительно смотрели в магазине, когда спрашивали, куда это он ведет белого ребенка, когда в офисе принимали за охранника, а не за полноправного партнера фирмы. Пиппа росла, зная, что нельзя закрывать на это глаза.
Однако сегодня утром она поступила глупо. И разозлилась на себя – да так, что в желудке начался ураган.
– Я виновата, – повторила она еще раз. – Я просто дура. Ясно, что тебе нельзя так рисковать. Пойду одна. Может, ты постоишь здесь на всякий случай? На стреме?
– Нет. – Он задумчиво взъерошил волосы. – Если мы собираемся вернуть доброе имя Сэлу, я должен участвовать. Стоит рискнуть. Это настолько важно… Я все еще считаю это безрассудством, и мне не по себе, но… – Он замялся и одарил ее улыбкой. – В конце концов, мы же партнеры в расследовании уголовного дела. Это значит, партнеры во всем.
– Уверен? – Пиппа резко дернулась, и лямка ее рюкзака сползла до локтя.
– Уверен. – Рави протянул руку и поправил лямку.
– О’кей. – Пиппа еще раз внимательно посмотрела на опустевший дом. – Если тебя это утешит: в мои планы не входит попасться.
– И какой у тебя план? Разбить окно?
– Ни в коем случае, – снова зевнула Пиппа. – Я воспользуюсь ключом. Мы живем в Килтоне; здесь каждый хранит запасной ключ где-нибудь снаружи.
– Ух ты… и правда. Разрешите обследовать объект, сержант? – Рави пристально посмотрел на нее, делая вид, что готов выполнить полную последовательность воинских приветствий. Она только отмахнулась.
Пиппа первой пересекла дорогу и очутилась на лужайке перед домом. К счастью, Беллы жили в самом конце тихой улочки; вокруг никого не было. От двери она обернулась; Рави стрелой бросился за ней, не поднимая головы.
Сперва они поискали под ковриком – в семье Пиппы запасной ключ клали именно туда. Безуспешно. Рави встал на цыпочки и пошарил над дверью, однако лишь замарал пальцы пылью и сажей.
– О’кей. Ты посмотри под тем кустом, а я под этим.
Под кустами ключа не оказалось; у оснований садовых светильников и подпорок для стелющегося плюща – тоже.
– Неужели и тут не найдем? – Рави показал пальцем на висящую сбоку от двери «музыку ветра» и осторожно ощупал металлические цилиндрики. Два из них соприкоснулись, издав мелодичный звук.
– Рави, – отчаянно зашептала Пиппа, – что ты…
Он снял какой-то предмет с небольшого деревянного кружка, висящего по центру, и протянул ей ключ, прилепленный маленьким кусочком липучки.
– Ага! Ученики становятся спецами. Если ты сержант, то я старший инспектор.
– Замолчи, Сингх.
Пиппа сбросила с плеча сумку и опустила на землю, затем пошарила внутри. Ее пальцы тут же натолкнулись на гладкую виниловую текстуру. Она достала ярко-желтые резиновые перчатки.
– Что… Нет, даже спрашивать не хочу! – Рави затряс головой от смеха.
– Я иду на преступление и не хочу оставлять своих отпечатков. Для тебя тоже пара найдется.
Она протянула свою ладонь цвета желтый металлик, и Рави положил в нее ключ, затем наклонился, порылся в ее сумке и извлек другую пару перчаток – ярко-розовых в цветочек.
– Это чьи ж такие?
– Мама надевает, когда работает в саду. Как видишь, у меня было не много времени на подготовку к налету.
– Понял.
– Самые большие из тех, что нашлись в доме. Просто надень.
– Настоящие мужчины идут на дело в розовом! – Рави натянул перчатки и похлопал в ладоши.
Пиппа повесила сумку на плечо и шагнула к двери. Сделала вдох, задержала дыхание, вставила ключ в замочную скважину и повернула его, держась другой рукой за косяк.
Глава двадцать третья
Солнечный свет ворвался следом за Пиппой и Рави в дом, отбросив длинную яркую полосу на выложенный плиткой пол. Когда они переступили через порог, луч вырезал на полу их силуэты – одну длинную тень с двумя головами и спутанным клубком движущихся рук и ног.
Рави закрыл дверь, и они медленно прошли в вестибюль. Пиппа не решалась идти иначе как на цыпочках, хотя в доме никого не было. Раньше она видела этот коттедж много раз, на сделанных под разными углами снимках, в окружении множества полицейских в черном и в светоотражающей одежде. Но только снаружи. Внутрь удавалось заглянуть лишь в те редкие моменты, когда дверь была открыта, а фотограф как раз нажимал на кнопку.
Разница между атмосферой снаружи и внутри ощущалась физически.
Рави испытывал те же чувства – судя по тому, как он затаил дыхание. Тяжесть буквально висела в воздухе. Немые тайны плавали по дому, словно невидимые частицы пыли. Пиппа даже думать боялась слишком громко, чтобы не нарушить безмолвие. Здесь Энди в последний раз видели живой. Тогда она была всего на несколько месяцев старше Пиппы. Сам дом вошел в историю Килтона как часть неразгаданной тайны.
По пути к лестнице они заглянули направо, в роскошную гостиную, а затем налево, в просторную, отделанную под старину кухню с мебелью модного сизого оттенка под названием «утиное яйцо» и островом с массивной деревянной столешницей.
Внезапно наверху послышался чей-то топот.
Пиппа замерла.
Рави схватил ее за руку.
Снова топот, на этот раз ближе, прямо над головами.
Пиппа оглянулась на дверь. Есть ли у них время сбежать?
Топот участился и превратился в один безумный залп, а спустя несколько секунд на верху лестницы появился большой черный кот.
– Тьфу ты, черт! – Рави опустил плечи и выдохнул с таким облегчением, что, казалось, даже воздух зарябил.
Пиппа шмыгнула носом и попыталась изобразить улыбку. Ладони в перчатках вспотели. Кот запрыгал вниз по ступенькам; на полпути остановился и громко мяукнул, приветствуя гостей. Пиппа, родившаяся и выросшая в семье собачников, не знала, как реагировать.
– Привет, киса, – прошептала она. Кот спустился ниже, мягко ступая на подушечки лап, и начал увиваться вокруг ее ног.
– Пип, я не люблю кошек! – Рави с отвращением смотрел на животное, которое принялось тереться пушистой головой о его ноги. Пиппа наклонилась и легонько погладила кота перчаткой. Он вернулся к ней и заурчал.
– Пошли!
Пытаясь не споткнуться о кота, Пиппа двинулась к лестнице, Рави за ней. Кот замяукал и припустил за ними, норовя стрелой проскочить между ног Рави.
– Пип… – Парень был близок к истерике; он старался не наступить на животное. Пиппа пнула кота ногой; он отскочил, рысью понесся вниз и укрылся в кухне. – Я вообще-то не испугался, – неубедительно добавил Рави.
Пиппа преодолела остаток лестницы, держась за перила, и чуть не столкнула вниз лежащие на верхней стойке ноутбук и USB-накопитель. Странное место для хранения таких вещей!
Наконец оба оказались на втором этаже. Пиппа изучила выходящие на площадку многочисленные открытые двери. Последняя спальня справа никак не могла принадлежать Энди: покрывало с цветочным рисунком смято, в углу кресла пара носков… Спальня по центру – тоже: на полу домашний халат, на прикроватном столике стакан воды.
Рави догадался первым. Он тронул Пиппу за руку и указал на единственную закрытую дверь. Пиппа взялась за позолоченную ручку и повернула ее.
Никаких сомнений – это ее комната.
Все здесь выглядело каким-то постановочным. Хотя признаки девичьей спальни явно присутствовали – на одном фото Энди стоит между Эммой и Хлоей, у всех пальцы буквой V; на другом Энди и Сэл едят сахарную вату; на постели потрепанный плюшевый мишка, укрытый одеялом, рядом с ним пузатая бутылочка; на столе раздутая косметичка, – однако обстановка не казалась подлинной. Комната словно была погребена под пятью годами скорби.
Пиппа ступила на кремовый плюшевый ковер.
Ее глаза забегали по комнате. Сиреневые обои, мебель светлого дерева – все сверкало чистотой, ковер недавно пропылесосили. Хозяйка поддерживала порядок в спальне погибшей дочери, ничего не изменив после того, как Энди покинула комнату в последний раз. И пусть дочери не было на свете, но у Дон оставалось место, где Энди засыпала и просыпалась, где она одевалась, смеялась, плакала и захлопывала за собой дверь, где мать желала ей спокойной ночи и выключала свет. А может, Пиппа все это придумала, наполнив пустую комнату жизнью, бурлившей здесь когда-то. Снаружи, за дверью, шло время, а комната застыла в ожидании той, которая никогда не вернется.
Пиппа взглянула на Рави и без труда поняла – почти такая же комната есть и в доме Сингхов.
И хотя Пиппа шла сюда с уверенностью, что знает Энди, похороненную со всеми ее тайнами, лишь в этой спальне она восприняла девушку как реального человека. Когда они с Рави подошли к дверям платяного шкафа, Пиппа молча пообещала комнате найти истину. Не только ради Сэла, но и ради Энди.
Весьма вероятно, истина скрывалась именно здесь.
– Готова? – прошептал Рави.
Пиппа кивнула.
Он открыл встроенный шкаф. На вешалке теснились платья и свитера на деревянных плечиках. С краю висела старая школьная форма Энди, притиснутая к стене юбками и топами. Одежды столько, что не оставалось ни одного свободного дюйма.
– Что мы здесь делаем? – Рави высунулся из-за дерева с другой стороны, чтобы видеть лицо Пиппы.
– Я заступила на пост в начале девятого, – затараторила она, почти не делая пауз, чтобы вдохнуть. – Бекка покинула дом примерно двадцать минут назад; она стажируется в редакции «Килтон мейл». Дон ушла почти сразу после моего прихода. Моя мама рассказывала, она работает неполный день в главном офисе какой-то благотворительной организации в Уикоме. Сейчас четверть десятого, так что вряд ли скоро вернется. А сигнализации вроде не видно.
Пиппа не сдержала зевок. Ночью она почти не спала. То и дело вскакивала, чтобы еще раз взглянуть на сообщение от Невидимки, пока слова не отпечатались на внутренней стороне ее век и напоминали о себе всякий раз, когда она закрывала глаза.
– Пип, – продолжал упорствовать Рави, – все-таки зачем мы здесь? – Он явно уже приготовился дать ей взбучку. – Скажи мне, что я ошибаюсь!
– Чтобы совершить проникновение в дом. Ты угадал. Мы должны найти одноразовый телефон Энди.
– Так я и знал! – простонал Рави.
– Это реальная улика. Реальная вещественная улика, доказывающая, что Энди вместе с Хоуи занималась торговлей наркотиками. И возможно, улика укажет нам на тайного взрослого любовника. Если мы найдем телефон, то сможем анонимно слить информацию полиции, и тогда они, возможно, возобновят расследование и вычислят настоящего убийцу.
– Всего одно беглое замечание. – Рави поднял палец. – Ты предлагаешь мне, брату человека, которого все считают убийцей Энди Белл, вломиться в дом жертвы? Не говоря уже о том, что у меня и так будет масса проблем. Как у любого цветного, посягнувшего на неприкосновенность жилища белых.
– Вот зараза! – Пиппа отступила от дерева, чуть не поперхнувшись от досады. – Прости. Не подумала.
Действительно не подумала; убежденная, что в этом доме их ждет истина, она не догадалась взглянуть на ситуацию глазами Рави. Само собой, ему нельзя идти с ней; этот город уже заклеймил его как уголовника – и будет намного хуже, если они попадутся.
С раннего детства отец обращал внимание Пиппы на то, что в мире их воспринимают по-разному: когда на него подозрительно смотрели в магазине, когда спрашивали, куда это он ведет белого ребенка, когда в офисе принимали за охранника, а не за полноправного партнера фирмы. Пиппа росла, зная, что нельзя закрывать на это глаза.
Однако сегодня утром она поступила глупо. И разозлилась на себя – да так, что в желудке начался ураган.
– Я виновата, – повторила она еще раз. – Я просто дура. Ясно, что тебе нельзя так рисковать. Пойду одна. Может, ты постоишь здесь на всякий случай? На стреме?
– Нет. – Он задумчиво взъерошил волосы. – Если мы собираемся вернуть доброе имя Сэлу, я должен участвовать. Стоит рискнуть. Это настолько важно… Я все еще считаю это безрассудством, и мне не по себе, но… – Он замялся и одарил ее улыбкой. – В конце концов, мы же партнеры в расследовании уголовного дела. Это значит, партнеры во всем.
– Уверен? – Пиппа резко дернулась, и лямка ее рюкзака сползла до локтя.
– Уверен. – Рави протянул руку и поправил лямку.
– О’кей. – Пиппа еще раз внимательно посмотрела на опустевший дом. – Если тебя это утешит: в мои планы не входит попасться.
– И какой у тебя план? Разбить окно?
– Ни в коем случае, – снова зевнула Пиппа. – Я воспользуюсь ключом. Мы живем в Килтоне; здесь каждый хранит запасной ключ где-нибудь снаружи.
– Ух ты… и правда. Разрешите обследовать объект, сержант? – Рави пристально посмотрел на нее, делая вид, что готов выполнить полную последовательность воинских приветствий. Она только отмахнулась.
Пиппа первой пересекла дорогу и очутилась на лужайке перед домом. К счастью, Беллы жили в самом конце тихой улочки; вокруг никого не было. От двери она обернулась; Рави стрелой бросился за ней, не поднимая головы.
Сперва они поискали под ковриком – в семье Пиппы запасной ключ клали именно туда. Безуспешно. Рави встал на цыпочки и пошарил над дверью, однако лишь замарал пальцы пылью и сажей.
– О’кей. Ты посмотри под тем кустом, а я под этим.
Под кустами ключа не оказалось; у оснований садовых светильников и подпорок для стелющегося плюща – тоже.
– Неужели и тут не найдем? – Рави показал пальцем на висящую сбоку от двери «музыку ветра» и осторожно ощупал металлические цилиндрики. Два из них соприкоснулись, издав мелодичный звук.
– Рави, – отчаянно зашептала Пиппа, – что ты…
Он снял какой-то предмет с небольшого деревянного кружка, висящего по центру, и протянул ей ключ, прилепленный маленьким кусочком липучки.
– Ага! Ученики становятся спецами. Если ты сержант, то я старший инспектор.
– Замолчи, Сингх.
Пиппа сбросила с плеча сумку и опустила на землю, затем пошарила внутри. Ее пальцы тут же натолкнулись на гладкую виниловую текстуру. Она достала ярко-желтые резиновые перчатки.
– Что… Нет, даже спрашивать не хочу! – Рави затряс головой от смеха.
– Я иду на преступление и не хочу оставлять своих отпечатков. Для тебя тоже пара найдется.
Она протянула свою ладонь цвета желтый металлик, и Рави положил в нее ключ, затем наклонился, порылся в ее сумке и извлек другую пару перчаток – ярко-розовых в цветочек.
– Это чьи ж такие?
– Мама надевает, когда работает в саду. Как видишь, у меня было не много времени на подготовку к налету.
– Понял.
– Самые большие из тех, что нашлись в доме. Просто надень.
– Настоящие мужчины идут на дело в розовом! – Рави натянул перчатки и похлопал в ладоши.
Пиппа повесила сумку на плечо и шагнула к двери. Сделала вдох, задержала дыхание, вставила ключ в замочную скважину и повернула его, держась другой рукой за косяк.
Глава двадцать третья
Солнечный свет ворвался следом за Пиппой и Рави в дом, отбросив длинную яркую полосу на выложенный плиткой пол. Когда они переступили через порог, луч вырезал на полу их силуэты – одну длинную тень с двумя головами и спутанным клубком движущихся рук и ног.
Рави закрыл дверь, и они медленно прошли в вестибюль. Пиппа не решалась идти иначе как на цыпочках, хотя в доме никого не было. Раньше она видела этот коттедж много раз, на сделанных под разными углами снимках, в окружении множества полицейских в черном и в светоотражающей одежде. Но только снаружи. Внутрь удавалось заглянуть лишь в те редкие моменты, когда дверь была открыта, а фотограф как раз нажимал на кнопку.
Разница между атмосферой снаружи и внутри ощущалась физически.
Рави испытывал те же чувства – судя по тому, как он затаил дыхание. Тяжесть буквально висела в воздухе. Немые тайны плавали по дому, словно невидимые частицы пыли. Пиппа даже думать боялась слишком громко, чтобы не нарушить безмолвие. Здесь Энди в последний раз видели живой. Тогда она была всего на несколько месяцев старше Пиппы. Сам дом вошел в историю Килтона как часть неразгаданной тайны.
По пути к лестнице они заглянули направо, в роскошную гостиную, а затем налево, в просторную, отделанную под старину кухню с мебелью модного сизого оттенка под названием «утиное яйцо» и островом с массивной деревянной столешницей.
Внезапно наверху послышался чей-то топот.
Пиппа замерла.
Рави схватил ее за руку.
Снова топот, на этот раз ближе, прямо над головами.
Пиппа оглянулась на дверь. Есть ли у них время сбежать?
Топот участился и превратился в один безумный залп, а спустя несколько секунд на верху лестницы появился большой черный кот.
– Тьфу ты, черт! – Рави опустил плечи и выдохнул с таким облегчением, что, казалось, даже воздух зарябил.
Пиппа шмыгнула носом и попыталась изобразить улыбку. Ладони в перчатках вспотели. Кот запрыгал вниз по ступенькам; на полпути остановился и громко мяукнул, приветствуя гостей. Пиппа, родившаяся и выросшая в семье собачников, не знала, как реагировать.
– Привет, киса, – прошептала она. Кот спустился ниже, мягко ступая на подушечки лап, и начал увиваться вокруг ее ног.
– Пип, я не люблю кошек! – Рави с отвращением смотрел на животное, которое принялось тереться пушистой головой о его ноги. Пиппа наклонилась и легонько погладила кота перчаткой. Он вернулся к ней и заурчал.
– Пошли!
Пытаясь не споткнуться о кота, Пиппа двинулась к лестнице, Рави за ней. Кот замяукал и припустил за ними, норовя стрелой проскочить между ног Рави.
– Пип… – Парень был близок к истерике; он старался не наступить на животное. Пиппа пнула кота ногой; он отскочил, рысью понесся вниз и укрылся в кухне. – Я вообще-то не испугался, – неубедительно добавил Рави.
Пиппа преодолела остаток лестницы, держась за перила, и чуть не столкнула вниз лежащие на верхней стойке ноутбук и USB-накопитель. Странное место для хранения таких вещей!
Наконец оба оказались на втором этаже. Пиппа изучила выходящие на площадку многочисленные открытые двери. Последняя спальня справа никак не могла принадлежать Энди: покрывало с цветочным рисунком смято, в углу кресла пара носков… Спальня по центру – тоже: на полу домашний халат, на прикроватном столике стакан воды.
Рави догадался первым. Он тронул Пиппу за руку и указал на единственную закрытую дверь. Пиппа взялась за позолоченную ручку и повернула ее.
Никаких сомнений – это ее комната.
Все здесь выглядело каким-то постановочным. Хотя признаки девичьей спальни явно присутствовали – на одном фото Энди стоит между Эммой и Хлоей, у всех пальцы буквой V; на другом Энди и Сэл едят сахарную вату; на постели потрепанный плюшевый мишка, укрытый одеялом, рядом с ним пузатая бутылочка; на столе раздутая косметичка, – однако обстановка не казалась подлинной. Комната словно была погребена под пятью годами скорби.
Пиппа ступила на кремовый плюшевый ковер.
Ее глаза забегали по комнате. Сиреневые обои, мебель светлого дерева – все сверкало чистотой, ковер недавно пропылесосили. Хозяйка поддерживала порядок в спальне погибшей дочери, ничего не изменив после того, как Энди покинула комнату в последний раз. И пусть дочери не было на свете, но у Дон оставалось место, где Энди засыпала и просыпалась, где она одевалась, смеялась, плакала и захлопывала за собой дверь, где мать желала ей спокойной ночи и выключала свет. А может, Пиппа все это придумала, наполнив пустую комнату жизнью, бурлившей здесь когда-то. Снаружи, за дверью, шло время, а комната застыла в ожидании той, которая никогда не вернется.
Пиппа взглянула на Рави и без труда поняла – почти такая же комната есть и в доме Сингхов.
И хотя Пиппа шла сюда с уверенностью, что знает Энди, похороненную со всеми ее тайнами, лишь в этой спальне она восприняла девушку как реального человека. Когда они с Рави подошли к дверям платяного шкафа, Пиппа молча пообещала комнате найти истину. Не только ради Сэла, но и ради Энди.
Весьма вероятно, истина скрывалась именно здесь.
– Готова? – прошептал Рави.
Пиппа кивнула.
Он открыл встроенный шкаф. На вешалке теснились платья и свитера на деревянных плечиках. С краю висела старая школьная форма Энди, притиснутая к стене юбками и топами. Одежды столько, что не оставалось ни одного свободного дюйма.