Хорошие девочки умирают первыми

Ава, вернувшаяся как раз в тот момент, была потрясена. Она карабкалась по камням, пытаясь быстрее добраться до ринга.

– Эсме, перестань! – воскликнула она. – Что ты делаешь?

– Вытаскиваю отсюда нас с Ливией! – Она не сводила глаз с Ноа.

– Ливия умерла! Она думала, что Альфред погиб по ее вине. – Ноа сделал прерывистый вдох. – Но это я виноват.

– Что случилось? – спросила Эсме.

– Эсме! – Ава встала между ними. – Ноа, не надо.

Он будто не слышал.

– Альфред был моим другом. Я встретил его на пляже, и именно он втянул меня в драки. Но после того как меня арестовали, у меня сдали нервы. Я думал, что смогу просто уйти, без последствий.

– Какое отношение это имеет к смерти Альфреда? – уточнила Эсме.

– Те массовые соревнования готовились в течение нескольких недель, только на одни ставки была потрачена куча денег. Я отказался участвовать и оставил Альфреда объясняться с организаторами. Но они пришли в ярость и потребовали, чтобы он дрался вместо меня. Предполагаю, они рассчитывали, что старик расскажет мне об этом.

– Но смерть Альфреда была естественной, – возразила Джоли. – Разве не так?

– Может, вы все просто перестанете трепаться? – взмолилась Ава.

– Так говорили. Но после той драки он уже не был прежним. Он умер месяц спустя. – Ноа закрыл глаза. – Если бы не я, он был бы еще жив. Мы не можем убежать от своих ошибок. Кто-то всегда платит, и за меня заплатил именно Альфред.

Тайна Ноа повисла в воздухе, а затем упала на землю вместе с последними каплями дождя. Буря со вздохом утихла. Но в облаках над головами зловеще грохотало, и волны все еще бились о берег.

«Скажи ему что-нибудь», – подумала Ава. Но по какой-то причине она не могла найти нужных слов.

– Я не хочу быть частью его игры, – тихо сказал Ноа. – Я не хочу никому причинять боль.

Далекий смех заставил Аву оглянуться, но она ничего не увидела. За это время Ноа сорвался с места и уже бежал по ступенькам к главной площади.

– Подожди, Ноа! – крикнула она ему вслед. Он не остановился.

И она помчалась. Джоли и Эсме кричали ей в спину, но она не обращала на них внимания. Она хотела догнать Ноа, хотела сказать ему: то, что он сделал, не имеет значения. Ава точно знала, кто он такой, и он не был плохим парнем.

Ава выбежала на площадь, но Ноа нигде не оказалось. Она помчалась вдоль галереи к карусели, где впервые увидела его. Ничего. Потом она бросилась назад, к ступеням, ведущим к ярмарке. Вода стояла спокойно и неподвижно. Ава обернулась и заметила что-то на краю разбитого пирса.

Черные ботинки. Дырка в одном из носов.

С трудом передвигая свинцово-тяжелые ноги, Ава приблизилась и заглянула за край острова. Там не было ничего, кроме камней, убивших Олли, и воды. Бесконечной бурлящей воды. Она подняла один из ботинок и оцепенело прижала его к груди.

Ноа Пак, загадка. Поначалу, когда он исчез из Портгрейва, Ава надеялась, что он никогда не вернется. Но сейчас она знала: Ноа ушел навсегда. Вот так. Она опоздала на несколько секунд.

С внезапной вспышкой ярости она швырнула ботинок в океан.

– Ты чудовище! – закричала она. – Почему ты не можешь просто оставить нас в покое?

– Признайся, и ты освободишься, – рассмеялся голос.

Ава бессмысленно заорала и побежала. Она мчалась через главную площадь, к ступеням, ведущим на ярмарку, между гниющими аттракционами. Она не знала, куда направляется, она пыталась уйти от чувств, кипящих внутри. Но эмоции не только не отставали, а лишь усиливались.

Ава выскочила на берег. Промчавшись между палатками, она остановилась, хватая ртом воздух. Море с жадностью вылизывало гальку. Дождь хлестал по волнам. Ава откинула волосы с лица и посмотрела сквозь тускнеющий свет на хижину с портретами, застывшую у кромки воды. Вот где все началось. Там она впервые увидела Шепчущего.

Ава бросилась внутрь. Схватив кувшин с червями, языками или пластиковым реквизитом, она изо всех сил швырнула его в зеркало, но промахнулась. Кувшин разлетелся на тысячи осколков, и воздух наполнился запахом формальдегида. Содержимое влажно шлепнулось на землю. Ава вцепилась в край стола и перевернула его. Он врезался о стену. Несколько портретов упало, зеркало закачалось, но удержалось на стене. Ава вскарабкалась на стол и ударила по стеклу кулаком – и во все стороны поползла паутина трещин.

– Ты нарушил правила собственной игры. Ты убил Клема только для того, чтобы столкнуть Ноа с обрыва.

– Здесь нет никаких правил. – За трещинами появилось изображение Шепчущего. Ненадолго оно потускнело и исчезло, после чего показалось вновь.

– Ты не должен был прикасаться к нам!

– Ну конечно же, я могу прикоснуться к тебе, – заявил он. – Если захочу, я могу манипулировать неодушевленными предметами, хотя, признаюсь, это нелегко. Люди гораздо веселее, особенно если они впускают меня.

– Я никогда не впущу тебя. Ты меня слышишь? Никогда.

Он снова исчез. Материализация хищной твари ослабила его. На убийство Клема ему потребовались все силы.

Но Шепчущий не умер. Ава все еще чувствовала его присутствие. Он наблюдал, он ждал.

Чувство вины. Его усилило чувство вины, подумала Ава. Она заставила себя думать о Ноа. Его улыбка, его смех, то, как он помогал всем, даже когда сам разваливался на части. Он не должен был умереть. И Ава могла спасти его, если бы хоть чуточку поторопилась. Чувство вины росло в ней до тех пор, пока она не ощутила, что вот-вот лопнет.

Шепчущий вновь вернулся к жизни. Он насытился ее чувством вины и больше не мерцал, то появляясь, то исчезая. Он наблюдал за Авой с интересом, как птица смотрит на ярко раскрашенного жука, прежде чем съесть его.


– Убийство Клема, должно быть, забрало у тебя практически все, что было, – предположила Ава.

– Оно того стоило, – откликнулся он, оскалив острые зубы. – Увидеть, как вы все снова разваливаетесь на части. Неужели ты наивно думала, что меня может победить дружба?

– И все же вот он ты, с трудом собираешь силенки, чтобы хоть как-то отражаться.

– Это не займет много времени, я скоро восстановлюсь. А пока я подтолкнул вас ближе к вашим истинным «я». Расскажи, каково это – смотреть, как умирает Клем? Тебе понравилось?

– Я не собираюсь тебя впускать, – заявила Ава.

– Глупый маленький человек. Каждый плохой поступок, каждая волна вины, которую ты чувствуешь, впускают меня внутрь. Как, по-твоему, мне удается шептать тебе на ушко? Я могу приходить и уходить, когда мне заблагорассудится, лишь бы тебе было в чем себя винить.

– Но ведь это ненадолго, правда? Тебе нужен Единственный, чтобы навсегда привязать себя к реальному миру, а этого не произойдет, если кто-то не сломается, как Клем. Ты неспособен заставить кого-то стать твоим Единственным, иначе разве провел бы ты все эти годы в качестве спутника Альфреда?

Лицо Шепчущего потемнело, его изображение стало четче.

– Ты ничего не знаешь.

– Что случится, если ты никого не найдешь? Как долго сможешь продержаться?

– Дольше, чем ты проживешь, – пробормотал он. – Но если вы все меня разочаруете, я приведу на пирс новых кандидатов. В вас нет ничего особенного.

Ава знала: он лжет. Теперь в его голосе звучало отчаяние.

– Это неправда, да? Тебе понадобилось сорок лет, чтобы проникнуть в наши головы. Я считаю, что мы – твой последний шанс. Тебе нужно, чтобы один из нас стал твоим Единственным, иначе тебе придется провести еще тысячу лет в этой одинокой пещере.

– Я буду жить вечно, – прошипел он. – Я обитаю здесь дольше, чем ты можешь себе представить, и буду жить еще долго после того, как кости Ноа рассыплются на дне океана.

Что-то внутри Авы разбилось вдребезги. Она ударила кулаком в треснувшее зеркало, и осколки стекла разлетелись по полу. Отражение Шепчущего смеялось над ней из каждого кусочка.

– Ноа умер ради тебя. Ему не хотелось, чтобы тебе пришлось его убивать. И как ты себя чувствуешь?

– Отпусти меня! – закричала Ава, оседая на пол.

– Признайся, и ты освободишься, – доносилось от каждого из отражений Шепчущего.

– Никогда, – ответила Ава.

Его улыбка стала еще шире.

– Идеально.





Двадцать семь




Ава уткнулась головой в пол, спина сотрясалась от рыданий. Она никогда не чувствовала себя настолько опустошенной и одинокой. Должно быть, она просидела так около часа, не в силах перестать плакать. Какая-то часть ее думала, что, возможно, она останется там навсегда.

Но в конце концов ее отыскали. Панда-Джоли молча помогла Аве подняться на ноги и вывела ее наружу.

Они сели на берегу, и Ава попыталась отдышаться, но у нее ничего не вышло. Слезы продолжали литься, и она не могла их остановить.

– Не спеши, – сказала Джоли, и на сей раз она не злилась.

Ава зарылась лицом в грязный костюм Джоли и вцепилась в него, словно только это не давало ей испариться в тумане. Джоли, положив подбородок на Авину макушку, ждала. Секунды, минуты, часы – Ава не знала, сколько времени прошло. Но наконец она смогла дышать, не испытывая боли, а рыдания перешли в икоту. Ава оторвала лицо от дурно пахнущего меха и села.

– Значит, эта вечеринка – отстой, да? – произнесла Джоли.

Ава невольно рассмеялась.

– Это точно.

– Почему мы все еще здесь?

– Из-за тайн, – тихо откликнулась Ава.

– О да. Я начинаю думать, что никакой секрет не стоит всего этого.

– Где Эсме? – спросила Ава.