Холодный разум

– Я тоже скучаю по тем временам, когда могла жить такой жизнью… – Я вздохнула. Действительно, время, когда я работала на себя, кажется далеким и нереальным. А ведь прошло всего несколько месяцев.

– Ты и сейчас могла бы, если бы сама не ввязалась в глупую авантюру под названием «Спасение того, кто некогда был Мраком».

– Он до сих пор Мрак, – жестко отвечаю я. Разговор сворачивает не в ту сторону. Не хочу обсуждать возможные последствия своих решений.

– Может быть, но надолго ли? – спрашивает Кэл. – Ты не видела, во что превращаются живые сохроны. А я видел… ничего хорошего, поверь.

– Предпочитаю убеждаться на своем опыте, – отрезаю я, показывая, что разговор закончен.

Кэл не настаивает. Мы оба понимаем: в этом вопросе каждый останется при своем мнении.

Дальше двигаемся молча. Эль держится рядом с нами, коридоры становятся все уже, а потолки – ниже. Даже мне приходится идти, пригибаясь. Кэл в некоторых местах протискивается боком. Слетавший на разведку Эль сказал, что впереди небольшой рукав с тремя ответвлениями. Дальше ему лететь страшно. Черная магия фонит так, что летучая мышь, образ которой использует вампир, просто не может сориентироваться в пространстве. Эта ипостась очень чувствительна к колебаниям магической силы.

Мы идем очень осторожно, постоянно останавливаемся и прислушиваемся. Тут жутко, и не нужно быть магом, чтобы ощутить висящее в воздухе предчувствие неприятностей. Конец нашего пути находится где-то недалеко. Адреналин бурлит в крови. Кэл идет со мной бок о бок. Я ощущаю тепло его тела. Вижу, что движения становятся четкими, выверенными. Он начеку, готов в любой момент среагировать на опасность.

Кэл ниже Блэкфлая, примерно одного роста с Элем, но шире в кости. Из-за этого иногда кажется, что Человек Без Лица уступает вампиру в скорости и грации, но это не так. Пластичности Кэла завидую даже я. Он перетекает, как вода, подстраиваясь под изгибающиеся коридоры подземелий или движения противника. Я рада, что сейчас мы с ним на одной стороне. Он, пожалуй, самый опасный из всех, кого я знаю. Ну, за исключением Блэкфлая. Но сравнивать их непросто, потому что магистра я знаю хорошо, представляю его арсенал и умения, а Кэл – загадка, которую я даже не планирую разгадывать.

Мы наконец-то можем встать в полный рост в маленьком, похожем на каменную капсулу пространстве. Спина к спине – на большее не хватает места. Хочется немедленно уйти отсюда туда, где больше воздуха, но мы слишком глубоко забрались в пещеры, выход придется искать долго.

– Что там в проходах? – спрашиваю я Эля. Мышь сидит у меня на плече.

«Темно, – отзывается он мысленно. – Не чувствую никакой жизни. Все коридоры длинные и узкие…»

– Не хочешь слетать и проверить?

– Не хочу, – отвечает он, но послушно ныряет в первый проход. Через несколько минут возвращается, проделывает то же самое со вторым и третьим. – Говорю же, – наконец отвечает раздраженно. – Темно, душно, узко. Если и есть ловушка, она не настроена на летучую мышь. Тут придется вам справляться самим. Моя разведка ничего не даст.

Мне не хочется лезть в темную, укутанную магией тьму. Но выбора нет. Слишком далеко забрались. Мы с Кэлом медленно продвигаемся вперед. Даже дышать стараемся в унисон, чтобы посторонних звуков было как можно меньше. Напряжение достигает критической точки. Мои чувства обострились настолько, что, кажется, я реагирую на любые, даже не слышные человеческому уху звуки.

На входе в узкий лаз я пропускаю Кэла вперед, невольно ловя себя на мысли, что начинаю за него переживать. Будто он мой постоянный напарник, а не навязанный эш Грисом раздражающий компаньон, с которым надо пережить одно неприятное и опасное задание, а дальше разбежаться в разные стороны и при встрече сделать вид, будто мы не знакомы.

Впрочем, так ведь оно и будет. Свое лицо Кэл мне показывать явно не планирует.

«Опасность!» – мысленно сигнализирует Эль и вспархивает с моего плеча.

Я отпрыгиваю назад, утягивая за собой Кэла, когда из черного прохода нам навстречу выползает огромная змея. Кэл реагирует мгновенно. Взмахивает длинным кинжалом, насколько позволяет узкий проход. Задевает тварь. Из ее раны вместо крови вытекает густой темный дымок, от которого буквально фонит черной магией.

Я не знаю, что это такое, но по спине пробегают мурашки отвращения. Я не хочу иметь с этой силой ничего общего. А еще она напоминает черные нити, которые во сне окутывали Блэкфлая. И от этого леденящий душу ужас становится только сильнее. Не хочу даже думать о том, что Мрак связан с такой дрянью и именно она разъедает его разум.

Внутри пещеры раздается грохот и утробный вой, а я внезапно понимаю, что это не змея.

– Ты видел? – кричу я. – Это же щупальце! У него присоски! Эта тварь значительно больше и коварнее, чем кажется на первый взгляд!

Я бросаюсь в сторону, выбирая соседний коридор, и с ужасом чувствую, как мою ногу обвивает что-то гибкое и сильное. С трудом сдерживаю крик. С такими монстрами мне еще не приходилось сталкиваться. Все же Южные земли богаты агрессивной фауной!

Дергаю ногой, пытаясь вырваться, но монстр сильнее. Он упорно пытается уволочь меня в пещеру, а Кэл ничем не может помочь, так как сам сражается с высунувшимся из соседнего коридора щупальцем. Не с тем, которое ранил. Сколько же их тут? И что это вообще за твари? Без глаз, рта и лап. Просто жилистые отростки с присосками.

Эль тоже обрел человеческий облик, и я кидаю вампиру один из двух своих парных кинжалов. Вряд ли против этого врага вампиру помогут клыки. Да и не хотелось бы мне, чтобы напарник высасывал тьму, которая в щупальцах вместо крови.

Вместе мы пытаемся перерубить щупальце. Твари больно, черный дым, сочащийся из ран, плывет по полу, и мне он очень не нравится. Я слишком хорошо знаю, что означают черные нити Блэкфлая.

Стены пещеры содрогаются от грохота. Отовсюду раздаются истошные утробные крики. Твари бьются о стены, но не сдаются. Все новые и новые щупальца атакуют нас. Мы сбились в кучку спина к спине в центре небольшого зала и как можем держим оборону, понимая, что нужно не только отбиться от гигантских смертоносных щупалец, но и пробраться дальше по коридору. Скорее всего, твари охраняют то, что нам нужно: гробницу. Ну или подступы к ней. А значит, нельзя отступать. Мы почти у цели. А время перед победой, как известно, самое тяжелое.

Магия на щупальца почти не действует. Да и в узких коридорах велик шанс ранить друг друга. Путь приходится буквально прорубать, раз за разом кромсая гибких извивающихся тварей. Черный дым, заменяющий тварям кровь, стелется по коридорам. Я прикрываю рот и нос куском ткани от тюрбана, чтобы как можно меньше вдыхать гадость. Непонятно, что это такое, и не факт, что оно безопасное.

Твари не остаются в долгу и хлещут наотмашь. Пытаются обвить и утащить за собой. Одна обхватывает Эля вокруг талии и волочет в ближайший проход. Я кидаюсь следом, пытаясь перерубить гибкое сильное щупальце. Подземелья содрогаются от очередного устрашающего воя. Трясутся стены, и под нашими ногами дрожит пол. Это страшно. Кэл сражается в соседнем проходе. Оттуда доносятся ругань и чавкающие звуки. Человек Без Лица длинным кинжалом, словно топором, перерубает щупальца.

Мы упорно двигаемся вперед. Освобожденный Эль с особой злостью бросается на тварей. Я тоже не отстаю. По пещерам проносится леденящий душу вой, дрожат стены, и камень перед нами начинает разрушаться.

– Осторожнее! – ору я и отскакиваю, понимая, что очень сложно в узком пространстве уберечься от камнепада. Стена между двумя проходами разрушается. Мы с Элем, увернувшись от глыбы, ныряем в более широкий коридор, в котором сражается с тварями Кэл, и замираем в изумлении. Здесь тоже разрушения. Дрожат потолок и стены, а перед нами в стене открывается огромный проход, из которого медленно выползает нечто.

– Это вообще что?!

Голос у Эля слишком высокий, видимо, тварь производит впечатление не только на меня. Вампир вообще привык чувствовать себя неуязвимым. Обычно самая страшная тварь в округе – это Эль. И охоту объявляет тоже он. Но что может сделать вампир щупальцам с присосками, внутри которых вместо крови черная магия? Они без усилий могут переломать Элю кости, а вот флер не действует на тварь никак. Только холодное оружие и грубая сила. Не те методы, которыми привык пользоваться Эль.

– Песчаный спрут, – пятясь, глухо отвечает Кэл. По его голосу я понимаю: это вам не жуки. С ним придется сложнее. Да я и сама чувствую: такую мощь победить непросто.

Все эти гибкие змееподобные твари, которых мы рубили в коридорах, оказались не чем иным, как частью одного гигантского организма, который сейчас дико зол на нас и собирался сожрать. Не могу сказать, что я его не понимаю: мы изрядно потрепали его конечности, которые сейчас истекают черной магией. Кто угодно бы разозлился.

На нас смотрят четыре пары глаз, а жуткий клюв внушает ужас: огромный роговой отросток с загнутым острым концом. Если достанет, то против него не поможет никакой щит.

Спрут снова издает противный, похожий на крик гигантской чайки звук, и я успеваю заметить внутри клюва два ряда острых зубов. Час от часу не легче! Пожалуй, самая страшная и крупная из всех тварей, которых я видела. А видела я их в силу специфики работы немало.

Тварь ранена и поэтому в бешенстве. Все ее щупальца, включая и истекающие черным дымом обрубки, скручиваются в тугие кольца и готовятся к атаке, чтобы напасть на нас. А у меня в голове ни единой идеи. Пустота. Я понимаю, что помочь нам может или случайность, или опыт Кэла.


Не знаю, как с этим справиться. Понимаю, что сейчас придется собирать весь свой резерв. Кинжалы, даже если их заговорить, не помогут победить тварь.

– Будем рисковать, – говорит Кэл, не сводя взгляда с противника. и, кажется, впервые, обращается к вампиру по имени: – Эль, тебе лучше обернуться и держаться в стороне.

Я думала, напарник начнет спорить. Но нет, разум берет верх над чувствами, и вампир в образе летучей мыши взмывает под потолок. Хотя бы Эль будет в безопасности. Мне так проще. Главное, чтобы вампир не кинулся меня спасать, если тварь доберется и начнет меня жрать. Меня не спасет и сам погибнет.

Я подхожу к Кэлу и встаю с ним плечом к плечу. Он протягивает мне руку, и я осторожно прикасаюсь своими пальцами к его. Мы замираем на какое-то время ладонь к ладони, привыкая к силе друг друга. Мы уже работали вместе, но все это было быстро, на уровне интуиции. Сейчас, чтобы противостоять монстру, выкидывающему в нашу сторону первые здоровые щупальца, нам требуется полное единение.

– Пламя! – приказывает Кэл.

Я ударяю без промедления, понимая, что каждая секунда может стоить нам жизни. Пламя не мой конек, но, соединив силы, мы все же неплохо бьем тварь, которая жутко воет и немного отступает, поджав обожженные щупальца. Не позволяя спруту прийти в себя, мы ударяем снова.

Воздух потрескивает от жары, я чувствую себя так, будто засиделась в сауне. Мокрые волосы липнут ко лбу, а кожа горит. Жар от пламени в небольшом помещении рикошетом ударяет и по нам. Силы заканчиваются, но Кэл крепко держит мою руку и заставляет снова и снова создавать огненные заклинания, пока спрут не начинает дергаться в конвульсиях.

– А теперь добиваем клинком! – велит Человек Без Лица.

Чувствуя, как кружится голова, я собираю остатки своего резерва для заклинания, в котором требуется точность. Но направлять буду не я. И сейчас это радует. Клинком можно ударить только один раз, и важно не промахнуться. Я знаю: мы точно попадем. Иначе все тщетно. Тонкая струя воздуха, такая мощная, что может поспорить по смертоносности с металлом, бьет спрута в центр гигантского тела, вспарывая серо-фиолетовую плоть.

Спрут ревет, из располосованного брюха вырывается волна черной магии, заставляя нас шарахнуться в узком пространстве, насколько оно это позволяет. Волна силы пробирает до мурашек, до тошноты и желания сбежать. Я бы и сбежала, если бы было куда. По каменной толще скалы проходит мелкая дрожь.

Я закрываю лицо и голову руками, чтобы хоть как-то защититься от смоляного тумана. Вой и гул нарастают, а камни трясутся сильнее. Кэл дергает меня за локоть. Пещера с грохотом рушится, и единственное наше спасение находится там, за чернильным маревом истаивающего тела спрута. Черная магия выходит клоками, и я не сразу понимаю, что именно она мне напоминает, а когда осознаю, душу сковывает ужас. Отрывающаяся кусками черная субстанция похожа на демонов.

– Это что? – дрожащими губами спрашиваю я, пока Кэл тащит меня под камнепадом.

– Это сохрон. Думаю, сама поняла. Смысл задавать глупые вопросы? – хрипло спрашивает он на выходе. – Нам повезло, что ошалевшие демоны больше всего хотят свободы и убраться отсюда как можно дальше, а не сожрать нас. Иначе мы не смогли бы отбиться от такого количества.

– Это сохрон? – потрясенно бормочу я и вспоминаю Блэкфлая. Получается, учитель жив. По крайней мере, был, когда мы уезжали из Северных земель. Вряд ли мы могли не заметить разгул демонов!

– Быстрее!

Мы ныряем в узкий проход. Один из демонов пытается сунуться следом, но раздается грохот, и прямо на останки спрута за нашими спинами падает огромная каменная глыба. Одно из щупалец, оставшееся с нашей стороны, дергается и затихает. Мы замираем, прислушиваясь, но вокруг темно и тихо. Грохот доносится сзади. Видимо, там еще идут разрушения, но здесь безопасно. Только я боюсь, что безопасность эта мнимая. Где мы оказались? Откуда выбрался спрут? И есть ли отсюда еще один выход?

Я зажигаю в руке большой светильник и осматриваю пространство. На это простое действие уходят все силы. На плечо садится Эль. Слава богам-покровителям, он не пострадал и не оказался отрезан от нас обвалом. С ним мне спокойнее.

– Кажется, мы добрались туда, куда хотели, – замечает Кэл. В голосе усталость. Это радует. Вымоталась не одна я. – Думаю, эти помещения – часть гробницы.

– Похоже, нам туда.

Эль слетает с моего плеча и приземляется на пол уже в своей человеческой ипостаси. Он уверенно направляется к стене, испещренной символами.

– Откуда ты знаешь? – удивляюсь я.

– Я однажды был в похожем месте, – уклончиво отзывается он и замирает перед непонятным, чуждым для моего восприятия орнаментом.

Рядом останавливается Кэл.

– Символы кажутся знакомыми, – говорит он.

– Да. Это древний диалект. Раньше на нем говорила народность кирсов, проживающая в Южных землях, – отвечает Эль. – Это солнце. – Он указал на спиральку. – Это воздух…

– Откуда ты знаешь? – удивляюсь я.

– Моя мать из кирсов. Ее прадед был одним из последних жрецов. Уже очень слабым, но все же обладал силой, – поясняет вампир после заминки.

Мы никогда не говорили о его жизни до обращения. У вампиров это не принято. Почти никто из них не возвращается к семьям. А мне почему-то казалось, что Элю было банально не к кому возвращаться. Возможно, это не так.

– И какие символы нужны для входа? – интересуется Кэл.

– Представления не имею… – задумчиво говорит Эль, неторопливо исследуя подушечками пальцев выдолбленные в камне линии. – Если повезет, то это будет что-то банальное.

Он нажимает несколько символов, но ничего не происходит. Размышляет и нажимает еще несколько, повторяя комбинацию за комбинацией.

– Не сработало, – резюмирует Эль. – Вы не знаете, кто именно тут погребен?

– Не знаю, – отвечаю я, жалея, что не было возможности подробнее изучить этот момент.

– Какой-то заклинатель демонов, – отвечает Кэл. – Видишь, его даже охранял живой сохрон. Кстати, Дайана, ты сейчас познакомилась с воплощением того, во что превратится Блэкфлай. Все еще хочешь его вытащить?

– Все еще хочу, – огрызаюсь я и меняю тему. Разругаться в замкнутом пространстве – не лучший вариант. – А эти демоны… они вырвались и…

– И с этой проблемой нам тоже, боюсь, придется столкнуться, – признается Кэл. – Они обезумели и летают по катакомбам, но вернутся сюда, как только почуют близость Запретных земель.

– Как быстро?