Холоднее войны

Однако Рэйчел продолжала упрямо молчать. Том постарался завести разговор о книге, которую они оба недавно прочитали, но неприятная атмосфера не рассеялась. Она искрила и потрескивала, как статическое электричество. Рэйчел не отвечала. Том тоже не мог побороть раздражение: как легко пропала романтика вечера! Куда только делись легкость и понимание. Может быть, несмотря на секс и разговоры и тысячи имейлов, они всегда останутся друг для друга относительными незнакомцами? Чужими, в общем, людьми?

– Давай не так, – вдруг попросил он. – Пусть все будет не так. Прости меня. Я вел себя как бесчувственный идиот. Не надо было поднимать эту тему.

– Да ладно, забудь, – вяло отреагировала она.

Но вечер, несомненно, был окончен. Они еще долго сидели молча под напевы дудочек и арфы. Рэйчел со скучным и угрюмым лицом смотрела в сторону. Том, разочарованный и разозленный, понял, что изменить ее расположение духа он не в силах. Наконец Рэйчел встала и отправилась в туалет, а Том расплатился по счету. Через пять минут они вышли из ресторана на серую, мокрую, плохо освещенную, замусоренную ист-эндскую улицу.

– Я думаю, будет лучше, если ты поедешь к себе, – обернувшись, сухо сказала Рэйчел.

Внутри у него взметнулся гнев, однако Том ничего не ответил. Сзади, из ресторана, все еще доносилось пение дудочек. Он развернулся и пошел прочь. Романтик в его душе был удручен и раздавлен, а человек разумный и опытный, другая его часть, страшно злился на Рэйчел за то, что она отреагировала на его слова слишком остро. Том проклинал себя за то, что завел разговор о назначении в Анкару, но Рэйчел он проклинал еще больше – за нетерпимость, непонимание и дурной характер. Могла бы просто пропустить его замечание мимо ушей, если уж оно так ей не понравилось.

Он ни разу не обернулся. А когда у него в кармане завибрировал телефон, не ответил на звонок и даже не посмотрел на экран. Вместо этого закурил сигарету, дошел до станции метро, вместе с толпой на платформе дождался последнего на сегодня поезда Центральной линии и в тишине вернулся в Западный Лондон. Выйдя через полчаса на станции «Холланд-Парк», Том увидел, что Рэйчел звонила ему два раза, а потом прислала СМС с единственным вопросительным знаком. Он опять не ответил. На Холланд-Парк-авеню мимо него рука об руку прошли мужчина и женщина; Том как раз вытащил из кармана пачку Winston. Мужчина попросил у него закурить, и Том молча протянул ему сигарету и поднес к ней зажигалку. Тот рассыпался в благодарностях. В воздухе отчего-то стоял запах собачьего дерьма: то ли оно прилипло к подошве одного из этой парочки, или здесь просто так воняло. Том пошел на восток. Домой он пока не собирался. Его вдруг охватило нетерпеливое желание заняться работой. Несколько оживленный сигаретой, он подозвал такси и меньше чем через пять минут был уже на Редан-Плейс.

Охранника внизу не было. Том открыл дверь ключом – вернее, это был брелок, отключающий сигнализацию, как у автомобилей, и добрался на лифте до четвертого этажа. Дверь в офис была открыта нараспашку, да еще и подперта горой коробок внушительных размеров. В одной из комнат где-то в середине коридора, самой большой, горел тусклый свет и двигалась чья-то тень.

– Эй! – позвал Том. – Есть кто дома?

Тень замерла. Том услышал неразборчивое «Что еще такое?», и в коридор высунулась голова Хэролда Мобрэя. Он щурился, пытаясь разглядеть, кто стоит у входа, – словно холостяк, который заглядывает в духовку проверить, разогрелся ли готовый обед.

– Это вы, босс? Что вы здесь делаете в такое дикое время?

Мобрэй отвечал за техническую сторону операции двухлетней давности, когда они освобождали из заложников сына Амелии. Прекрасный специалист по микрофонам и миниатюрным камерам – и человек с прекрасным чувством юмора, чьи шутки не раз помогали разрядить атмосферу.

– Я как раз собирался задать тебе тот же самый вопрос, – возразил Том. – Рад тебя видеть.

Он и сам удивился тому факту, насколько это было правдой. Тому было действительно более чем приятно снова встретиться со старым знакомым. Они пожали друг другу руки.

– Так что у нас на повестке дня на этот раз? – поинтересовался Хэролд. – У Амелии объявилась незаконная дочь, только она пока еще об этом не знает? На нашем прошлом представлении я чувствовал себя так, словно мы исполняем Mamma Mia.

Том засмеялся. Теперь он уже жалел, что не ответил на звонок Рэйчел и не перезвонил ей сам (упертый дурак!), но старательно подавлял в себе это ощущение.

– Кузен, о котором мы очень беспокоимся. Райан Клекнер. В данный момент работает в Стамбуле. Он проведет в Лондоне пять дней и в один из них собирается устроить очень важную встречу, которую крайне хотел бы сохранить в тайне.

Хэролд кивнул. Том вернулся к двери и включил в офисе верхний свет. Хэролд подтвердил, что он вполне доволен оснащением двух номеров в отеле Rembrandt. Том еще раньше раздобыл имена женщин Клекнера из «Фейсбука» и попросил Хэролда поставить их квартиры на прослушку. Камеры там ему были не нужны. Ужин с друзьями из Джорджтауна был запланирован на среду, в ресторане Galvin на Бейкер-стрит. Они коротко обсудили, не стоит ли прицепить жучка под стол, но решили, что особого смысла в этом нет. Лучше уж ждать Клекнера в такси – подгадать время к его выходу.

– Но это больше работа Дэнни, так? – Мобрэй имел в виду Дэнни Олдрича, еще одного ветерана операции 2011 года. Дэнни должен был возглавить команду наружников в отсутствие Джавада Мохсина.

– Верно, – подтвердил Том. – В какой-то момент Клекнер попытается исчезнуть. – Они оба с удовольствием курили, распахнув настежь все окна. – Для того чтобы его вести, у нас будет всего семь человек. Максимум восемь. В идеале я бы хотел на него что-нибудь нацепить – жучка или маячок.

– Да, Амелия упоминала об этом.

– Да? – удивился Том.

Хэролд посмотрел на него так, словно Том его перебил. Вообще у Тома сложилось впечатление, что Мобрэй что-то скрывает. Он вспомнил свои разговоры с Амелией из Стамбула: неясное ощущение, будто несколько операций проводятся параллельно, а он знает лишь об одной. Что от него утаивают некую секретную информацию.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он и затушил окурок.

Хэролд повернулся и вышел обратно в коридор. Вслед за ним Том пробрался в комнату, где Хэролд устанавливал мониторы камер наблюдения из отеля.

– Ну, вы знаете, – ответил Хэролд. Лица его Том не видел. – Обычные штуки. Последние достижения техники, все, что можно достать, чтобы поставить на объект свои глаза и уши.

– А что мы можем достать?

Хэролд, как будто оправившись от смущения, одарил Тома своей фирменной ухмылкой.

– Я работаю над этим, командир, – сказал он. – Работаю изо всех сил.





Глава 43




В Стамбуле, в аэропорту имени Ататюрка, Райан Клекнер взошел на борт самолета компании Turkish Airlines, рейс номер ТК1986, ровно в 17:30, во вторник 30 апреля. В пятнадцати рядах позади него Джавад Мохсин устроился у окна, засунул во внутренний карман пиджака свой пакистанский паспорт, надул специальную подушку для путешествий и провалился в сон. Через пять часов, учитывая задержку в воздухе, Мохсин издалека наблюдал, как Абакус предъявил свой дипломатический паспорт в терминале номер 3, избежав, таким образом, длинной, извивающейся, как змея, очереди, которая задержала бы его минимум минут на сорок пять. Мохсин позвонил второму сотруднику наружки, который уже ждал в отделении получения багажа, и подтвердил описание одежды Клекнера: белые кеды «Конверс», голубые джинсы, белая рубашка и черный свитер с V-образным вырезом горловины. Он не забыл описать и его чемодан – черный, пластиковый, на колесиках, с почти облупившейся наклейкой – эмблемой группы Rolling Stones (их знаменитые губы) на левом боку, а также кожаную сумку на ремне, с которой объект практически не расставался. Задержки с багажом у Абакуса не было, и потому он мог свободно передвигаться по зданию терминала уже минуты через три.

Второй сотрудник – вернее, сотрудница, в команде ее знали как Кэрол – подобрала Абакуса, когда он вошел в отделение получения багажа и позвонила на Редан-Плейс на увидела, как объект покупает в автомате на углу сим-карту.

– Какого оператора? – спросил Том. Он сидел в самой маленькой из шести комнат; именно ее он избрал своим личным кабинетом. Новая симка – это было вполне предсказуемо, однако обещало потенциальную головную боль для Эльзы и ЦПС.

– Трудно сказать. Вроде выглядит как Lebara.


– Он вставил ее в «блэкберри»?

– Пока нет. Ответ отрицательный.

Кэрол проводила Абакуса до автоматических дверей отделения таможни и передала третьему наружнику – Джезу, который стоял в толпе водителей такси в зале прибытия. На нем был дешевый черный костюм, а в руках он держал табличку, на которой зеленым маркером было написано «Керин О’Коннор». Незаметно опустив ее, Джез развернулся и последовал за Абакусом на расстоянии пяти метров, в то время как Кэрол прошла вперед и заняла стратегическую позицию на платформе «Хитроу Экспресс», на случай если Клекнер решит добираться до города поездом.

Однако Абакус выбрал кеб. Джез послал СМС с номером водителю автомобиля МИ-6, который болтался в районе перекрестка на Парквэй, откуда можно было выехать на М4. С Джезом где-то позади, водитель срисовал кеб Абакуса на светофоре метрах в трехстах от выезда на шоссе. Обе машины проводили объект в центр Лондона и удостоверились, что он высадился у входа в Rembrandt Hotel. Кэрол на «Хитроу Экспресс» вернулась на вокзал Пэддингтон, а оттуда направилась в ресторан в Найтсбридже, ожидая дальнейших инструкций от Тома. Джез припарковался позади отеля, надеясь, что, если повезет, ему удастся немного поспать. Второго водителя отозвали для другой работы. Джавад Мохсин отправился домой, к жене, которую он не видел уже больше шести недель.



Каждая подробность прибытия Клекнера на территорию Великобритании «в прямом эфире» передавалась на Редан-Плейс. Как только Абакус сел в кеб, Том позвонил Дэнни Олдричу, который находился в номере в Rembrandt Hotel. Хэролд подключил камеры наблюдения отеля к лэптопу Дэнни, так что он видел коридор возле номера Клекнера, а также холл, главный вход и два боковых. Если бы Клекнер зарегистрировался в отеле, а сам улизнул куда-то еще, Олдрич присоединился бы к команде наружного наблюдения. Если бы тот заказал еду в номер и отправился спать, большинству из них выпала бы возможность отправиться в кровать пораньше.

Как выяснилось, Амелия оказалась права: Клекнер захотел поменять номер. Получив 316-ю комнату, которую накануне долго начиняли всеми возможными видами оборудования, проклятый американец мельком оглядел ее, вернулся на ресепшен и потребовал номер получше. Женщина-офицер – стажерка из Австралии, игравшая, с ведения менеджера отеля, роль регистратора, – отреагировала быстро и спокойно. Она улыбнулась и, чтобы заманить его, пообещала Клекнеру «прекрасный вид на Найтсбридж». Таким образом Абакуса препроводили в номер на верхнем этаже, который тоже был обильно снабжен микрофонами и камерами.

Том задумался о том, что заставило Клекнера поменять номер. Действительно ли он хотел что-то получше или беспокоился о том, что за ним могут следить? И если дело было именно в этом, была ли это обыкновенная предосторожность с его стороны, или Абакус становился все подозрительнее и подозрительнее?

– Мы должны сохранять спокойствие, – сказал он Амелии по телефону после десяти вечера.

– Должны, Том. Еще как должны, – согласилась она и объявила, что идет спать.

Однако ночь выдалась долгой. Клекнер принял душ, заказал в номер клубный сэндвич, переоделся в свежую рубашку и джинсы и вышел «в ночь» на поиски приключений. Джез, которому удалось подремать, но совсем немного, был разбужен звонком Тома; ему было приказано петлять вокруг Абакуса на автомобиле, пока Олдрич, Кэрол и еще двое сотрудников на своих двоих последовали за Клекнером в Кенсингтон.

Как вскоре стало известно, Клекнер назначил свидание девушке-ливийке в баре Eclipse на Уолтон-стрит. Самая молодая из команды, Люси, прибыла туда всего десять минут спустя. Однако активные знаки внимания со стороны двух бизнесменов из Дубая помешали ей сфотографировать подружку Клекнера. Она позвонила Тому из бара.

– Ей примерно двадцать пять. – Было так шумно, что он почти не слышал, что Люси говорит. – Он вроде называл ее Зена. Ведут себя очень откровенно. Или встречались раньше, или она ему точно пообещала, что будет секс.

– Почему мы ничего о ней не знаем? – спросил Том у Эльзы, одновременно набирая СМС Олдричу, с инструкцией оставаться на Уолтон-стрит. Он давно уже не слышал такого построения фразы – «пообещала, что будет секс». – Кто такая эта Зена?

Эльза пожала плечами.

– Может, новая симка? – предположила она.

Том попросил, чтобы одну из разделяющих стен в офисе разобрали – так чтобы в общем пространстве могло уместиться больше членов команды. Из магазина на Вестборн-Гроув привезли еще один дополнительный диван. Сейчас Эльза лежала на нем и смотрела в потолок, уставшая и слегка раздраженная.

– Разве не для этого люди имеют электронную почту, посещают сайты, заводят новые IP – не ради контактов?

– Правильно. Но нам все же нужно добраться до этой симки.

Клекнер провел в Eclipse еще час и ушел с Зеной, когда бар закрылся. Люси позволила дубайским бизнесменам оплатить свой счет и вышла вместе с ними. Таким образом Клекнер – если он ее заметил – подумал бы, что она пришла в бар, чтобы подцепить мужчину, и не заподозрил бы ее в слежке. Однако, завернув за угол, она быстро избавилась от ухажеров и вернулась домой. Участвовать в операции она больше не могла – слишком сильно засветилась. Клекнер мог узнать ее – «повторяющиеся лица», – если бы она и дальше оставалась в команде наружки.

Тем временем Олдрич позаимствовал у секретной службы фальшивый черный кеб и проводил Клекнера и Зену до ночного клуба в конце Кенсингтон-Хай-стрит. Люси из игры вышла, и теперь у них оставалось всего лишь пять человек, и Том не мог рисковать, посылая в клуб еще одного человека. Кроме того, у него было предчувствие, что Клекнер как следует подпоит девушку, вытащит ее на танцпол, они всласть повеселятся, а потом он отвезет ее к себе в отель. Это было в духе его привычного стамбульского образа действий; и крайне маловероятно, что Клекнер, когда соблазнение девушки находится в самом разгаре и ему предстоит отличный секс на одну ночь, вдруг соскочит и помчится встречаться с Минасяном.

Так оно и вышло. Вскоре после трех Том получил сообщение от девушки-регистратора с подтверждением, что Абакус «вернулся в номер с женщиной, внешность близкая к арабской, возраст около двадцати пяти. Оба пьяны и флиртуют». Включив камеры наблюдения, Хэролд и Том увидели, что Зена быстро чистит зубы в ванной, в то время как Клекнер, без рубашки, ищет в мини-баре шампанское. Покрывало на кровати было смято – значит, парочка уже успела поцеловаться.

– Везучий ублюдок, – пробормотал Хэролд. – Чего бы я только не отдал, чтобы мне снова было двадцать девять.

– Уверен, многие женщины думают точно так же, – подколол Том. – Взять хотя бы Зену. Если бы сегодня вечером у нее был выбор между тобой и Райаном и ты бы тоже жил в этом отеле… ну…

– У нас что, соревнования? В конце концов, у нее тоже есть человеческие слабости.

Хэролд выключил микрофоны в ванной. В комнате работал телевизор; он был настроен на какой-то музыкальный канал. Том никак не мог узнать песню, которая сейчас звучала.

– Может, оставим их поиграть вдвоем? – предложил он. Ему вспомнилась их первая ночь с Рэйчел в отеле Londra.

– Хорошая идея, – согласился Хэролд, и они перебрались в другую комнату.





Глава 44




Зена ушла без малого в семь. Клекнер, который только притворялся, что спит, тут же вскочил, взглянул на часы и отправился в ванную. Выйдя оттуда, он лег на пол и пятьдесят раз быстро отжался. За этим последовала серия упражнений для пресса и укрепления мышц ног, для чего ему пришлось сесть и прислониться к стене. Все это Том наблюдал еще в Стамбуле, но Хэролд видел ежедневный ритуал красоты Абакуса в первый раз.

– Я чувствовал, что забыл что-то сделать, когда проснулся сегодня утром, – пожаловался он.

– Я тоже, – согласился Том. Ему удалось поспать часа три на матрасе в офисе. Он похлопал себя по животу и отправился на кухню.

В восемь часов Клекнер ел полезный завтрак в ресторане отеля – мюсли, фрукты, йогурт, – пока Олдрич наблюдал за ним со второго этажа. Восемь сотрудников наружки были рассеяны по окрестностям – один с Олдричем, еще двое в арендованном в Addison Lee «рено» с Джезом, трое на ногах в Найтсбридже. Эльза получила доступ к Wi-Fi в номере Клекнера и к его турецкому мобильному, но по купленной в Хитроу симке новостей пока не было. В информации по поездке, что имелась у Тома, не было ни намека о планах Клекнера на предстоящий день, и Чейтеру в Стамбул он тоже не звонил. Всеми своими внутренностями Том чувствовал, что сегодня американец попытается уйти от хвоста.

После девяти пятнадцати ему доложили, что Клекнер вышел из отеля и пешком идет на запад – в направлении Harrods. На нем были бейсболка и три слоя одежды, включая черную куртку, которую можно было снять в любой момент и таким образом легко и эффективно изменить внешний вид. Том, руководивший всем с Редан-Плейс, приказал Джезу немедленно перебазироваться в универмаг и поставить туда еще двух сотрудников – одного в западный угол, другого в отдел продуктов. Еще двоих послали вперед, в Harvey Nichols.