Хочешь умереть? Спроси меня, как

— Выходим, — сказала Карина. — Ищем.

Она уже понимала: что-то пошло не так. То ли вместо маячка программа ловит совсем другой сигнал, то ли опять случился сбой, то ли маячок Электры каким-то образом был ею сброшен и валялся теперь на земле…

— Нина! — тихо воскликнул Салем. — Он движется!

И действительно, маячок вдруг начал перемещаться на экране.

— Странно, — пробормотала Карина. — Тут что — подземные туннели?

Подумав, что Электра, прячась от катера, нашла вход в какой-то бункер (мало ли, кем и для каких целей тут устроенный), включила программу ручной пеленгации и двинулась следом за маячком. К её удивлению, маячок прибавил ходу. Он двигался небыстро, но его скорость была чуть выше обычного передвижения пешком. Карина перешла на бег, Салем последовал её примеру. Ровная поверхность земли вдруг начала изобиловать кочками, аппарат показал, что расстояние до маячка менее полутора метров. Карина ничего не понимала, и когда словно из-под земли рядом с её ногами наружу выскочил крупных размеров зверь, похожий то ли на волка, то ли на ягуара, у неё чуть не остановилось сердце от неожиданности. Животное оскалило клыки и встало в позу угрозы. Четыре выстрела подряд уложили инопланетного хищника, который никак не мог быть Электрой Фламенко.

— Вот это да, — только и смог сказать Салем.

— И я о том же, — проговорила Травиц. Проведя флешкой над трупом животного, она убедилась, что маячок находится у того внутри — где-то возле желудка.

И у неё опять чуть не остановилось сердце. Воображение нарисовало ей недавнее происшествие где-то в лесу. Бедная девочка, напуганная, измотанная, бежит сквозь чащу, спотыкаясь о торчащие корни, а её с рычанием преследует пара-тройка этих волкоягуаров… Травиц сделала снимок и отправила его Джою Хэндсу.

Начальник охраны ответил сразу же:

— Эту бестию у нас прозвали ахероном. Охотится в одиночку или небольшими стаями, довольно агрессивен… Но зачем вы его убили? На двоих сразу он никогда не рискнёт напасть.

— Маячок — в нём, — с трудом ответила Карина.

— Ах, вот как… — Хэндс замолчал, потом осторожно заговорил: — Сто процентов за то, что девушку мы больше не увидим.

Всё поплыло перед глазами Карины. Электра… Девочка, ну как же так…

— Возвращайтесь на базу, — произнёс Хэндс. — Дальнейшие поиски бесполезны.

Если бы Карина не находилась в таком диком отчаянии, она бы распознала необычные нотки в голосе начальника охраны. Но она их не услышала. И решила дать себе последний отчаянный шанс. Вытащив из кабины дрон-скаута, она запустила его на круговой поиск неодушевлённых рукотворных предметов. Скорее для очистки совести, чем для чего-то другого. Аппарат буквально через пять минут принёс тонкую цепочку из жёлтого металла — именно это простое украшение всегда охватывало нежную шею Электры, даже когда девушка была полностью обнажённой.

Сердце Карины упало и разлетелось на миллионы осколков. Дальнейшие поиски действительно были бессмысленны. Теперь Травиц поняла это отчётливо. Бережно спрятав цепочку в карман куртки, она полезла в кабину. Салем забрался следом. Хорошо понимая, что творится на душе у «Нины», он молчал. Карина тронула панель управления, и катер принялся неспешно подниматься в воздух.

…Не будь Карина так расстроена, дальнейшие события могли бы пойти немного иначе. Будь Салем чуть опытнее и наблюдательнее — то же самое. Но чему суждено быть, того не миновать. Когда катер приземлился на территории лагеря, к нему подошёл Джой Хэндс. Он учтиво подал руку выбирающейся наружу Карине — подобная предупредительность была принята не повсеместно, так что начальник охраны мог действовать исключительно из сочувствия. Салем вышел самостоятельно, легко спрыгнув на землю.

— Судя по тому, что я понял, девушка пропала безвозвратно, — скорее утвердительно, нежели задавая вопрос, произнёс пан Хэндс. — Но знаете, леди, нам нужно пройти в кабинет начальника станции. Пока вы отсутствовали, он изволил проснуться и теперь желает лично пообщаться с вами. Что касается меня, то я передал самые лучшие свои впечатления после общения с вами, леди.

Только теперь Карина почувствовала — что-то здесь было не так. Надо принимать меры, хотя бы самые простые… И она постаралась успеть избавиться от пистолета, потому что поняла: сейчас у неё его всё равно попытаются забрать — он ведь принадлежит охраннику. И наверняка её ждут нудные и бессмысленные переговоры в духе «кто кого переврёт». Флешку тоже пришлось извлечь и спрятать рядом с оружием — Травиц была вынуждена пойти на чудеса ловкости.

Как ни скребли кошки на душе у Карины, а теперь без формальностей вряд ли удастся обойтись. И план нуждался в перестройке на ходу. Без Электры не было никакого смысла похищать ракету Аллии и драпать неизвестно куда; теперь, наверное, проще принять стратегические планы Дома Ротшильдов, по мере возможности примкнуть к их прожектам. А потом что? Дарич и так может быть в курсе всей этой интриги. Ладно, поживём — увидим. И вспомним старинную фразу «жизнь продолжается» — фразу циничную, но без неё действительно дальнейшая жизнь может остановиться…

…Всё, стоп! Хватит рефлексий, раскисать нельзя! Карина сделала несколько аутогенных блиц-упражнений, и в кабинет начальника станции вошла уже вполне уверенная в себе и в своей правоте женщина.

Следом за ней вошёл Хэндс, а в кабинете их уже ждали. Во главе стола сидел высокий хмурый мужчина — очевидно, босс этого лагеря. Слева от него расположилась Аллия — чрезвычайно недовольная всем происходящим; она злобно поглядела на вошедшую Карину. Справа же…

— Проходите, поручик Травиц!

Этого человека Карина меньше всего ожидала тут увидеть.

— А ведь операцию вы, инспектор, начали проводить просто блестяще. Её первая часть прошла без сучка без задоринки. Вы внедрились точно туда, куда было нужно, и начали действовать в чётком соответствии с планами. Вы подтвердили все наши догадки и теории. Я имею в виду уникальную реанимационную аппаратуру и незаконную денежную эмиссию со стороны Дома Ротшильдов…

Аллия сердито втянула воздух сквозь зубы.

— Я очень ценю вашу находчивость. Потому что выбраться с Пэйн-Стасиса чуть ли не верхом на фаворитке самой леди Ротшильд — это уже величайшая дерзость. И просто прекрасно, что вы сразу же включили туннельную передачу в комиссариат — мы немедленно засекли вас и начали вести по следу. Потом, правда, некоторые ваши действия поставили меня в тупик… Но ровно до того момента, пока я не узнал, с насколько тяжёлой травмой вы сумели выбраться с Пэйн-Стасиса и долететь до третьей станции. Это в некоторой степени, конечно, вас извиняет.

— Только в некоторой? — спросила Карина, понимая, что все вопросы, которые она отныне станет задавать здесь, будут риторическими. Или почти все.

— Начнём с того, что не нужно было дублировать все оперативные данные в аналитический отдел… Имею в виду пана Мартинелли, с которым вы, поручик Травиц, вступили в странный сговор. По сути, вы нарушили одно из главных правил нашего ведомства — субординацию. Но это полбеды. Беда в том, что сейчас Чезаре Мартинелли отстранён, изолирован, а работа аналитического отдела заморожена на неопределённый срок. И это, леди Травиц, целиком ваша вина. Никакая травма, даже довольно тяжёлая, вас ни в малейшей мере не оправдывает.

— Что с Чезаре?

— Я не знаю. Решение принимать буду не я. Скорее всего, вы этого человека больше не увидите. Впрочем, вы и так многих не увидите, и исключительно из-за вашего неадекватного поведения уже здесь, на станции номер три. Вам следовало спокойно отлежаться в изоляторе, дождаться моего прибытия… Возможно, в этом случае некоторые моменты прошли бы более гладко. Но вы зачем-то вывели из строя по меньшей мере двух человек из персонала станции, хорошо хоть не поубивали их, как ван Увена… Впрочем, ублюдку поделом, о нём никто жалеть не будет, да и всё равно был нужен постоянный руководитель в этом борделе. Зачем-то взяли катер и принялись исследовать окрестности лагеря. Сейчас изображение секретной базы изучает Радован Дарич, и это, естественно, самый большой ваш прокол, Карина. До комиссара не должна была дойти эта информация. Он не должен был увидеть питомник на озере. Я очень надеюсь, что он не смог его распознать. Вы же вели съёмку местности в постоянном режиме, верно?

— Знаете, я даже особого внимания не обратила на то, что происходит в том лесном болоте…

— Зато может обратить Дарич! А он комиссар полиции Взаимодействия, и его невозможно вывести из игры, как Мартинелли! И вы знаете отношение Дарича к любым генетическим опытам! Вы понимаете, что поставили под удар всю операцию «Голубое масло»?! Этого от вас не требовалось. Вам нужно было лишь вскрыть незаконные деяния Дома Ротшильдов на первой и второй станциях и подтвердить подозрения Моргана. Да, это вы сделали. Но вы пошли дальше. Зачем, чёрт возьми!?

— Ей была нужна одна девушка, — подал голос Хэндс. — Из виктимов, которая попала под вербовку агенства то ли по ошибке, то ли ещё по какой-то нелепой случайности. Я так понял.

— Ну и отдали бы ей эту девушку, чёрт возьми…

— Выяснилось, что она сбежала в лес.


— И что?

— Позже выяснилось, что в лесу её сожрали хищники.

— Плохо работаете… И вы — руководитель охраны… И вы, начальник станции, пан Ковальский. Вас что, тоже прикажете заменить, как ван Увена?

Тот, которого назвали Ковальским, только беззвучно открыл и закрыл рот.

— Ладно, дамы и господа. Что мы имеем? Я, конечно, нажму на все рычаги, постараюсь даже дойти до самого Джона Захарии Моргана… Может быть, он убедит Дарича повременить с карательной экспедицией на этот лагерь… Думаю, если меня не пристрелят, это реально. Далее. Обращаюсь теперь к вам, леди Элиза Сент-Марк… Надо срочно решить, как нивелировать негативное отношение к вашему Дому со стороны всё того же Джона Захарии…

— Почему оно будет негативным? — пискнула Аллия. — Мы же договоримся о взаимовыгодной эксплуатации реанимационной техники — раз. Насчёт обоюдоинтересной эмиссии денег — два. Наконец, можем проводить совместные консультации о заражении планет «Голубым маслом» — три.

— Во-первых, Морган не хочет ничего взаимовыгодного и совместного. Он поручил полиции отобрать у вашего дома реанимационную технологию с тем, чтобы установить над ней собственную монополию. Кстати, если пожертвовать этим пунктом в пользу Моргана, он может отстать от денежной эмиссии.

— Это слишком высокая цена, — возразила Аллия. — К тому же наверняка все члены Мирового правительства задумываются о том, с какими целями Туаред скупает планетные системы. Многих подставных лиц, скорее всего, уже выловили и разобрали на кусочки. А у каждого Дома есть умные аналитики. Могут связать одно с другим. Кроме «Голубого масла».

— Я думаю, надо немного поторговаться, леди Сент-Марк. Используйте ваше влияние на леди Ротшильд. Пусть Морган забирает реанимацию себе — ему и так уже донесли о её существовании. Отдадим часть нашего сектора, в конце концов. Всё равно процентов девяносто планет скоро будут непригодны для жизни… Кстати, благодаря «Голубому маслу», которым с Морганом делиться уж точно нельзя. Придумаем, как обойти этот вопрос. Подкинем какую-нибудь дезинформацию. Хотя бы из наших побочных экспериментов.

— Драконовые осы? — подал голос начальник станции. — Они по-прежнему в работе на случай непредвиденных обстоятельств, как договаривались.

— Отличная идея, пан Ковальский! Подкинем эту тему Даричу и Моргану. Она слишком кошмарна, чтобы показаться выдумкой… А вам, леди Сент-Марк, нужно срочно решать вопрос о слиянии с Аль-Торманни. Нам надо, чтобы этот Дом — наш Дом с Туареда! — разнёс вдребезги ублюдочную сферу влияния дегенерата Сакса, занял его место и принял его дела. Но я точно знаю, что против такого расклада будет как сам Джон Захария, так и любой из членов Мирового правительства. Да и кто помельче, тот же комиссар Радован Дарич. Который наверняка уже запустил машину. Поэтому — только слияние. Вместе мы сильнее.

— Получается, что провал операции «Голубое масло» — лишь вопрос времени? — спросил Ковальский.

— Нет. Провала не будет. Сложности — да, и довольно большие. Но решаемые. Мы найдём способ завершить эту операцию. Косвенно, кстати, нам в этом поможет леди Травиц… И её приятель. Правда, всего лишь в качестве расходного материала, но большего от них теперь и не потребуется… Карина, не надо морщить лобик. Не будет вам теперь туннельной связи. Вы уже погибли. Очевидно, во время несанкционированного вылета на катере в окрестностях лагеря.

— Значит, её отправят на генетическую трансформацию? — спросила Аллия. — Ну что ж, это тоже хорошая участь для предателя. Поддерживаю.

— Пока что я вижу тут только одного предателя, — сухо произнесла Карина.

— Кто же это? — спросила маленькая женщина.

— Вот этот человек, полковник Мехди.





ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ




Карина уже не раз сталкивалась с противозаконными и изуверскими генетическими опытами. Самый, конечно, кошмарный и даже гротескный случай имел место совсем недавно, в колонии Сальпа-2, где из людей делали зелёных монстров, «подсаживая» их на фотосинтез. Но это деяние можно было хотя бы понять — ибо сложнейшая генная трансформация проводилась тогда в политических целях. Но случались и другие вещи, не более гуманные, зато менее объяснимые даже с точки зрения интриг и заговоров. Как-то раз группу полицейских отправили в одну из колоний сектора Меллон, расположенную на довольно живописной планете в хорошей климатической зоне. Колония была из сравнительно новых, дикими традициями ещё не обзавелась, а добрые не успела утратить. Здесь играли свадьбы, устраивали детские праздники, а слово «преступность» было всего лишь набором звуков. Население постепенно увеличивалось, и новички пока что вносили не слишком много возмущений в сложившийся уклад жизни колонистов. Но таковы общие тенденции: пока количество жителей не превышало тысяч пятнадцати-двадцати, жизнь была похожа на идеальную. Стоило цифре перевалить за пятьдесят тысяч, и граждане приступали к постройке тюрьмы и назначению (или выборам) шерифа и судьи.

В колонии Новый Кливленд численность населения дошла до сорока тысяч, и примерно сразу же там начались проблемы. Стали бесследно пропадать жители. В основном те, которые занимались охотой, рыбалкой или просто любили малошумные пикники на природе, подальше от центра колонии, уже похожей на крупный город со всеми его атрибутами — как позитивными, так и не особенно. Исчезновения происходили по одной и той же схеме: был человек — и нет человека. Места, где пропадали одиночки, определяли по брошенным снастям или личным вещам, а об исчезновениях членов групп растерянно сообщали их друзья и близкие — человек отлучился на пять минут за камень, и больше его никто не видел. Пропадали также домашние и сельскохозяйственные животные средних размеров. Девушки и юноши исчезали чаще взрослых. Притом некоторые люди не испарялись бесследно — но счастливчиками их никто бы не рискнул назвать. Пропавших колонистов удавалось найти лишь трижды, и во всех случаях они были живы, но парализованы неизвестным ядом. Притом состояние тел свидетельствовало о том, что несчастных сбрасывали с приличной высоты. Говорить они не могли, моргать или щёлкать языком — тоже. Только стонали и глухо вскрикивали. Расспросы были бесполезными. Вывод мыслей на экран сводился к странному мельканию ландшафта перед глазами и затем осознанию падения на землю. Спустя пару-тройку недель бедняги погибали, несмотря на усилия медиков, хотя все трое были здоровыми мужчинами, физически сильными и довольно крупными.

Капитан полиции Лосев сразу отсёк прямые злонамеренные действия со стороны других колонистов и вызвал специалистов по ксенофауне и биохимии. В телах жертв был обнаружен яд, по воздействию сходный со знаменитым тетрадотоксином, с одной лишь разницей — он не убивал. Во всяком случае, сразу. А только вызывал сильнейший мышечный паралич, по странному совпадению не мешавший дыханию и некоторым другим функциям организма. В жертвы вводились микродозы этого яда, попадал он всегда в нужный нервный узел. О подобных исчезновениях и смертях ранее в колонии никто не слышал, всё началось буквально месяца три-четыре назад, сразу после приезда большого пополнения извне, так что Лосев не стал полностью исключать человеческий фактор и без лишнего шума занялся разработкой вновь прибывших.

Карина, будучи ещё совсем юной стажёркой, выполняла распоряжения Лосева чётко, дисциплину не нарушала, а что касается мимолётной интрижки с другим стажёром — таким же зелёным и необстрелянным Фангом Хондзи, то кто бы им запретил в свободный часок отлучиться на бережок речки и заняться тем, для чего, собственно, и создано человеческое тело? Однажды случилось так, что Карина оседлала Фанга, позабыв снять со своей спины жёсткий и плоский рюкзак с походной полицейской амуницей — довольно лёгкий, но практически непробиваемый. Это сохранило ей жизнь. После приятного соития Фанг зачем-то отошёл за валун, Карина нагнулась, чтобы отряхнуть и поправить юбку, и внезапно была сбита с ног сильнейшим ударом в спину. Сумев сгруппироваться и извернуться в падении, а также вынуть импульсный пистолет, девушка увидела создание из кошмарного сна: гигантских размеров летающее чудовище, с ревущим жужжанием взмывающее вверх. Травиц трижды нажала на спуск, прежде чем поняла, кого именно напоминает ей инопланетный монстр — осу. Два выстрела попали в цель — один заряд размозжил чёрно-жёлтому насекомому головогрудь, другой, взорвавшись поблизости с целью, развеял перепончатые крылья по воздуху. И даже после этого гигантская оса, рухнув на землю, не менее получаса судорожно скребла шипастыми лапами, размахивала антеннами, щёлкала челюстями и выгибала брюшко вперёд, показывая тончайшую иглу длинного жала.

Впоследствии выяснилось, что страшные осы, которых быстро окрестили «драконовыми», нападали очень хитро. Притаившись на дереве, на склоне скалы, а то и на стене какой-нибудь постройки, насекомое беззвучно обрушивалось на выбранную жертву, всаживало ей в спину жало и впрыскивало яд между позвонками, с невероятной точностью попадая в нервный узел, отвечающий за сокращения двигательных мышц. И только затем уносило добычу. Причём иногда не сразу взвиваясь в воздух, словно понимало, что шум четырёх пар перепончатых крыльев может привлечь потенциальных защитников жертвы. А три случайно найденных парализованных тела, по всей видимости, оказались слишком тяжёлыми, и насекомые были вынуждены бросить свой груз в полёте.

Определив «злоумышленника», бригада из полицейских и зоологов приступила к поиску логова. Каким бы сильным и мощным ни было чудовищное насекомое, оно не могло унести добычу слишком далеко. Так и оказалось. Среди невысоких гор возле озера через пару дней с помощью дрон-скаутов обнаружили пещеру, в которой гнездились страшные твари. Соответствующим образом экипировавшись, экспедиция вошла в эту пещеру, рассчитывая угостить драконовых ос ядовитым газом.

Но осы исчезли. Все до единой. Внутри обнаружились лишь несколько дохлых насекомых да останки их многочисленных охотничьих трофеев. При этом некоторые из жертв ещё подавали признаки жизни.

Ужасное впечатление от той экспедиции преследовало Карину ещё несколько дней. Взрослые драконовые осы ловили людей, да и других теплокровных существ, не только с тем, чтобы пожирать их самостоятельно. Но ещё и для вскармливания собственного потомства, подобно некоторым настоящим осам, откладывающим личинок в парализованные тушки пауков. Самка драконовой осы вводила обездвиженной жертве в задний проход яйцеклад, впрыскивая под давлением густую жидкость, кишащую яйцами. Те быстро разворачивались в личинок, которые расползались по брюшной полости. Они пожирали живую плоть, понемногу росли и уже через пять-шесть дней покидали истерзанное тело в виде довольно крупных гусениц, прогрызая себе выходы наружу сквозь кожу на животах жертв. Затем быстро проходили стадию развития куколки, становясь вполне уже сформированными летающими «имаго» десяти-двенадцати сантиметров длиной. До «драконовых» размеров они доходили позже, доедая трупы тех, внутри которых начинали расти, пока те ещё не умерли. Живых жертв в пещере насчитали одиннадцать: трёх овец, одну собаку и семерых колонистов разного пола и возраста. Парализованные люди, заживо поедаемые изнутри, не могли пошевелиться, но их приглушённые вопли и стеклянные взгляды Карина будет помнить всю жизнь.

Капитан Лосев, не поверив зоологам о якобы естественном происхождении летающих чудовищ, провёл расследование и обнаружил в колонии подпольную генетическую лабораторию. Там умельцы, взяв за исходный материал местных, действительно страшноватых насекомых, этологически похожих на ос Праматери-Земли, вывели из них совсем уж кошмарных мутантов. После допроса, учинённого капитаном Лосевым с некоторыми отклонениями от инструкций, удалось выяснить, что задание было выполнено не совсем верно. Произошла страшная ошибка — притом якобы совершенно ненамеренная. От генных инженеров требовалось не получение зловещих убийц, а… всего лишь создание живых курьеров для тех планет, где разбросанные населённые пункты жили примитивным укладом, не используя ни авиацию, ни даже беспилотники. Словом, страшные осы должны были стать мирным аналогом почтовых голубей Праматери-Земли, с той лишь разницей, что могли переносить довольно увесистые — порядка семидесяти килограммов — посылки.

Карина не поверила этой версии. Не поверила и заверениям, что все осы якобы погибли, утонув в ближайшем озере. Насекомые, судя по описанию, действительно нуждались в большом количестве чистой воды для поддержки сумасшедшего метаболизма, и иногда падали в воду во время её захвата на лету челюстями. На дне озера нашли несколько мёртвых ос, так что Лосев поверил. Или сделал вид, что поверил. Во всяком случае, рапорт капитана был принят комиссариатом благосклонно, а страшные создания больше никогда не тревожили обитателей Нового Кливленда.

— Мы обнаружили наших старых знакомых, — сообщил Фарид Мехди в комиссариат. Говорил он по туннельной связи вслух, демонстративно и нахально — чтобы это слышала Карина, надёжно зафиксированная и лишённая возможности хоть что-то сказать. — Да, здесь, на этой станции номер три действительно занимаются незаконными генетическими опытами. Материал для создания драконовых ос из колонии Новый Кливленд был сохранён… и подозреваю, что с попустительства тогдашнего руководителя полицейской операции. Вот они, все здесь, красавицы!

Ужасные насекомые, точно такие же, как подстреленное однажды Кариной, ползали по просторному зарешеченному вольеру. С жужжанием, напоминающим шум неисправных двигателей атмосферных катеров, они то и дело взмывали в воздух. Из вольера несло разлагающимся мясом — здешним осам не было нужды самостоятельно охотиться. На свободу их во избежание непредсказуемых последствий не выпускали, а просто подкидывали им представителей местной теплокровной фауны, чьи изуродованные тушки валялись там и тут по всему вольеру.

— Совершенно верно, пан комиссар, — продолжал полковник. — О практических целях разведения подобных тварей говорить трудно. Как известно, первоначальные планы использования модифицированных насекомых для переноса почты провалились полностью. Но мы работаем в полиции, поэтому я вам покажу всё, что мне удалось найти. Смотрите, вот, так сказать, «инкубатор»…

Мехди начал делать съёмку в помещении, смежном с вольером. Здесь у шершавых стен полусидели две неподвижные обнажённые молодые женщины. Хотя как сказать — неподвижные: у обеих заметно шевелилась кожа на животах, поскольку внутри у них что-то двигалось. Пожираемые заживо женщины издавали глухие болезненные стоны; не будь частично парализованными, они бы кричали в голос, срывая связки.

— В общем, цель разведения этих ос только одна — эксплуатация жертв. Самая страшная из всех, гораздо хуже, чем мы видели на станциях номер один и номер два. Там виктимов мучают в течение нескольких часов, здесь же — непрекращающаяся многодневная пытка. Учитывая обстоятельства, мы сейчас же прекратим это действо и отправим обеих женщин в восстановители… Нет, о заказчиках я говорить не вправе… Впрочем…

Как и было задумано, перед глазами полковника Мехди появилась Аллия. Она произнесла буквально несколько слов, из которых следовало, что на станции номер три в число клиентов вхожи лишь единицы из самого верхнего слоя элиты, которые никак не должны попадать в поле зрения полиции Взаимодействия; достаточно уже и того, что от имени всех неназванных выступает она, Элиза Сент-Марк, глаза и уши Анжелы Даны Розалинды аль-Торманни Ротшильд.