Хочешь умереть? Спроси меня, как

— Сейчас я откачаю сколько смогу, потом надо будет приклеить тебе трубку к животу этой лентой, чтобы спокойно стекало. Если её вытащить, и тесто попадёт тебе в брюшину, ты даже с анестетиком сознание скоро потеряешь.

— Возможно. А потом что?

— Я тебе отдам тунику виктима. На лицо наденешь поварскую маску. И на тебя мало кто внимание обратит, решат, что раз ты в маске, то уже ангажирована.

— Где ты её возьмёшь?

— Она у меня под костюмом, всё в порядке.

— И что потом?

— А потом надо будет решать, что делать. Я знаю, где находятся восстановители… Но не знаю, как мы туда доберёмся, и нам, скорее всего, помешают, если я начну тебя восстанавливать. Ясно одно — тебе надо отсюда убраться как можно скорее. И убраться живой.

— Ты прав, малыш, — произнесла Карина и ласково положила ему руку на шею. — Ты чертовски прав. И ты умеешь находить решение. Ты настоящий мужчина. Дай-ка я тебя поцелую…

Салем склонился над женщиной, приладил конец шприца к трубке, обмотал соединение лентой диспенсера. Медленно потянул поршень на себя, высасывая из живота Карины всё лишнее и опасное.

Аллия не на шутку встревожилась из-за отсутствия в общем зале «Нины Ротари», кому она планировала устроить несколько довольно позорных публичных развлечений. Но её вызвала по прямой линии Анжела Дана, которую, что вполне понятно, Аллия не могла проигнорировать. И глава Дома завела довольно долгую беседу с фавориткой. Смысл разговора сводился к тому, что леди Ротшильд весьма неодобрительно отзывается о постоянных отлучках Аллии на станцию номер один. Сама Анжела Дана, не будучи излишне жестокой или злой женщиной, с лёгким ужасом относилась к деятельности агентства «Раувиль», несмотря даже на то, что сама её и инспирировала. Разумеется, руками других людей, получивших лишь общее задание, а каким образом оно будет выполнено — это главу Дома интересовало слабо. Проще было поужасаться вслух и заняться другим, более приятным делом.

А скандал, затеянный гостем с планеты Туаред, никак не стихал. В общую ссору подтянулось несколько других посетителей. Многие, конечно, пытались урезонить долговязого, пытаясь объяснить, что это он на своей планете пусть действует сообразно тамошним обычаям, а здесь, на международной территории, ему необходимо соблюдать местные, утверждённые руководством правила. Долговязый нервно заявлял, что свои обычаи и правила он привёз сюда вместе с собой, но большинство всё же с ним не соглашалось. Хотя кое-кто и предлагал уже вслух пересмотр правил на Пэйн-Стасисе. Распорядитель и метрдотель задержали Аллию своими вопросами, к тому же на улаживание конфликта пришёл ван Увен, авторитет которого был не так уж велик, чтобы исчерпать инцидент быстро. И только заявление Аллии о том, что поведение долговязого будет рассмотрено на предмет штрафа в пару тысяч коинов и сокращение срока его пребывания в Пэйн-Стасисе, привело к затиханию споров и скандала в целом. Что касается официантки, то во время дискуссии она умерла прямо под столиком от множественных разрывов кишечника, и андроиды понесли её на восстановление и реанимацию.

— А где наша сучка из разведки? — поинтересовался ван Увен.

— Сама бы хотела это знать, — процедила Аллия, поглядывая на покачивающихся и стонущих от боли официанток. — Забилась где-то в угол, наверное.

— Чёрт, надо было ей хоть маячок приклеить, что ли…

— Да ладно, никуда не денется. Сейчас дам команду андроидам, пусть ищут.

— Хорошо. Я пока к себе. Тащите её ко мне, если она уже не может передвигаться.

— У тебя только одно на уме, извращенец, — пробормотала Аллия вслед Роллану. Про себя она решила не слишком торопиться тащить «леди Ротари» на потеху управляющему. Подождёт, никуда не денется… Аллия села за свой столик и принялась наблюдать за подиумом, где разворачивалось одно из самых лайтовых и забавных шоу, в котором участницам наполняли кишки живыми рыбками. Болезненный трепет в животе не всем удавалось выдержать долго, но процесс был безвредным, победительницу ждал неплохой куш, поэтому конкурс устраивали частенько. Аллия любила подобное зрелище и решила дождаться окончания шоу. Хотя и поглядывала одним глазом в зал — не появился ли андроид с корчащейся Кариной на руках.

Тем временем вернувшийся в свой кабинет ван Увен с негодованием обнаружил находящегося в нем андроида. Человекообразное устройство по какой-то невероятной причине выдвинуло шкаф с оружием из стены и, по всей видимости, пыталось извлечь с верхней полки пистолет. Как известно, андроиды поступают в эксплуатацию с прошитым запретом на пользование оружием, и потому не могут проявлять к нему интерес. Закон есть закон: робот не может причинить вред человеку. Как и другому живому существу, или же устройству, себе подобному. По крайней мере, что касается серийных моделей.

— Эй ты, — воскликнул ван Увен. — Назови свой номер и объясни, кто ввёл тебе последнюю команду.

Андроид обернулся, и поражённый Роллан с ужасом увидел, что его взяли на прицел простого пулевого пистолета, который с такого расстояния вполне мог уложить наповал. Но хуже того было, что оружие держал в руке не андроид, а человек, облачённый в примитивный серый костюм, представляющий нечто среднее между рабочей одеждой и пижамой. Такую экипировку можно было представить лишь на андроиде.

— Ты что задумал, сопляк? — недовольно спросил ван Увен. Он не ожидал ни малейшей каверзы при виде оружия — уж слишком эта ситуация казалась неправдоподобной. Конечно, вчерашнее расследование тоже было весьма экстраординарным, но Роллан пока никак не мог связать поимку Карины с этим парнем, наставившим на него пистолет.

— Вызывай Аллию, — послышался знакомый женский голос.

Ван Увен обернулся и испытал лёгкий шок: женщина, которая должна была сейчас срывать связки и корчиться в адских муках, спокойно стояла в углу кабинета, облачённая в белую мужскую тунику и маску такого же цвета. «Нину Ротари» Роллан не мог не узнать. Ситуация опять вышла из-под контроля. Женщину ван Увен боялся. Молодого человека — не особенно. Но тот, судя по всему, был настроен решительно. И, стоило управляющему сделать пару шагов к молодому человеку, как тот твёрдой рукой направил пистолет чуть вниз и спустил курок. Негромкий хлопок выстрела пробил небольшое дымящееся отверстие в ковре возле ноги управляющего. Приглушённо вскрикнув, ван Увен подпрыгнул и остановился, оглянувшись на женщину в белом.

— Ротари, — произнёс он. — Ты сильно рискуешь. И этот сопляк-виктим тоже. Вы оба трупы.

— Я знаю, — спокойно произнесла Карина. — Я уже была почти трупом. Но сейчас я жива и в полном порядке (ложь, конечно). Как видишь, молодой человек настроен решительно. Подойди сюда и расстегни кольца на моих ладонях. И давай без глупостей, если не хочешь, чтобы твои тупые мозги забрызгали стены твоего кабинета.

Ван Увен оценил угрозу, исходящую от женщины, которую действительно должны были сделать трупом в ближайшее время. Он подошёл к ней и молекулярным ключом разомкнул обе цепочки. С лёгким звяканьем кольца упали на пол. Карина молча протянула руку, и Салем ловко перебросил ей ещё один пистолет.

— Где Аллия? — спросила Травиц.

— Откуда я знаю? — ответил управляющий.

— Мне не этот ответ нужен, — заявила Карина. — Мне надо, чтобы она сейчас же появилась здесь… И не вздумала поднимать тревогу. Понимаешь?.. В противном случае мне придётся тебя убить. А стреляю я в живот, ван Увен. Чтобы мой недруг успел хорошенько подумать о своём поведении, прежде чем склеит лодыжки. Потом, конечно, я размажу тебе мозги, чтобы в них не возникло глупой мысли о реанимации.

На лице управляющего хорошо читалось понимание того, что это такое — пуля в животе. Судя по всему, фантазия у него работала, да и насмотрелся он тут на всякое. Поэтому без особых проблем он пригласил Аллию в кабинет, сообщив, что опять происходит нештатная ситуация. По крайней мере, он не солгал, будучи абсолютно прав.

…Маленькая женщина отреагировала на нештатную ситуацию вполне ожидаемо — прикурила сигарету и пристально посмотрела в глаза Карине. Но Травиц заметила напряжение на её лице и усмехнулась:

— Ты забыла, что по требованию службы безопасности вчера было отключено нейроуправление роботом связи? У тебя скорее закипят мозги, чем ты сможешь ментально подцепиться хоть к одному из каналов.

Аллия изрыгнула сложное и плохо понятное ругательство, в котором прозвучало название древнего божества, решившего заняться сексом.

— Итак, слушай внимательно. Нам нужно покинуть Пэйн-Стасис немедленно. Ты нас отправишь на станцию номер три. Неважно, как ты это обставишь и что придумаешь. Разумеется, ты летишь с нами… Какие есть соображения?

— Как ты сумела соскочить? — всё ещё не понимая случившегося, спросила Аллия.

— Неважно. Если ты будешь хорошей и послушной девочкой, я тебе потом расскажу… А сейчас говори, как нам покинуть Пэйн-Стасис?

Аллия затянулась сигаретой, выдохнула дым.


— Кроме моего катера, никакого транспорта сейчас нет. Безопасники отбыли на дежурном боте. В моём катере только два места.

— Где два, там и три, — заметила Карина. — Я знаю, о чём говорю.

— Ты хочешь забрать с нами управляющего?

— Нет. С нами на третью станцию полетит вот этот молодой человек.

— А что же ван Увен?

— А ничего, — спокойно произнесла Травиц и дважды выстрелила в Роллана.

Управляющий дёрнулся, согнулся и рухнул на пол, сражённый двумя пулями — одна пробила сердце, другая, как и было обещано, разнесла ван Увену голову.

— Теперь пошли, — сказала Карина.





ГЛАВА ДЕСЯТАЯ




Электра поняла, что совершила невероятную глупость, ещё в тот момент, когда её усаживали в грузовую ракету. Девушка вообще-то имела опыт путешествий даже на троллейниках, в которых перевозка людей строжайше запрещалась, но агент обещал звездолёт, а что пассажиры получили в итоге? Вместо комфортабельного корабля — гремящая консервная банка, вместо стюарда — охранник в чёрной форме с хамскими замашками, вместо трёхразового питания — один омерзительный обед из реплицированных овощей с искусственным мясом. Правда, робот, пилотирующий ракету, сообщил, что перелёт будет недолгим, и виктимы проголодаться не успеют, так же как и захотеть спать в положении лёжа.

Робот не солгал. Ракета летела каких-то восемь часов, но не по гравитационной орбите и не по силовой линии, а передвигалась скачками через области вероятностных вихрей. Электра знала, что людей так перевозить запрещается, поскольку кто-то в процессе полёта мог либо скончаться, либо потерять рассудок, либо полностью изменить личность. К счастью, ни одного из перечисленных эксцессов по пути на Пэйн-Стасис не случилось, и пополнение виктимов прибыло в пункт назначения вполне бодрым и умеренно голодным.

На станции обращение было получше. Виктимов разместили в хостеле, довольно уютном, хотя и тесноватом. Душевые кабины и питание здесь оказались вполне приемлемыми, и Электра начала думать, что не так оно всё и плохо. В конце концов она знала, на что шла.

Её не сильно испугало, даже когда в хостел вернулись восстановленные виктимы, уже имевшие опыт экзекуций на Пэйн-Стасисе, и принялись рассказывать об ужасных испытаниях, которые для них приготовила безудержная в своем садизме фантазия катов. Обычное вспарывание живота и извлечение кишок — это считалось банальщиной. Куда «интереснее» были ощущения тех, кто испытал введение разъедающих жидкостей в брюшину или подсаживание в кишечник микроботов, заживо пожирающих внутренности. Девушка, которой второй раз подряд выгрызала живот крыса, плакала и ругала себя за то, что так глупо «повелась» на зазывы вербовщика. Правда, когда она начинала заниматься подсчётом денег и прикидками, что можно купить на десяток-другой коинов, слёзы быстро высыхали.

Электре на деньги было, в общем, плевать. К тому же она плохо представляла, что это такое. Хотя рассчитывала в перспективе построить собственный выставочный зал, размером с древние музеи Праматери-Земли, и потому полагала, что чуть больше месяца терзаний её живота — не такая уж великая плата за мечту. А мольберт и кисти Электра, естественно, прихватила с собой. При этом решила представляться не Электрой и даже не Раймондой, а совсем иным именем, коротким и запоминающимся…

Забегая вперёд, скажем, что девушке оказалось отнюдь не до занятий живописью.

Если бы Электра приглянулась женщине умеренно жестокой, и у которой кровавые фантазии причудливо перемешивались с нежностью, вполне возможно, что пребывание на Пэйн-Стасисе не повредило бы психике девушки, а — того и гляди — доставило ей даже своеобразное извращённое удовольствие. Не будем забывать, с какой целью она когда-то отправилась на планету Харм. Сейчас она, конечно, знала, что тогдашняя попытка участия в игре была большой глупостью… Но не меньшей глупостью оказалось и подписание контракта на жертвенность. В этом Фламенко окончательно убедилась в первую же ночь, когда её забрал в комнату для экзекуций молодой долговязый мужчина с планеты Туаред. Он не был таким уж изощрённым фантазёром. Не был и садистом-убийцей в традиционном смысле этого слова. Но мучил и унижал он Электру так, как не додумались бы и Аллия с Клариссой, вместе взятые. Они всё-таки были «утончённые», в своём роде, конечно. Этот первый кат просто очень долго бил Электру в живот, а потом, когда она полностью обмякла, бросил на пол и начал топтать и давить её ногами, намереваясь порвать что-нибудь внутри. В конце концов ему это удалось, он грубо трахнул измочаленную девушку и бросил её умирать на пол в экзекуторской. К счастью, у него не было желания брать одну жертву на постоянной основе, так что Фламенко наивно решила, что ей хоть немного, но повезло.

Следующий вечер принёс некоторый сюрприз: катессой для Электры возжелала стать элегантная пожилая женщина. Она была не одна, а в паре с молодым человеком, годившимся ей в сыновья, да и весьма молодые притом — парню от силы было лет двадцать, женщине — чуть не втрое больше. Электра, как позднее и Карина, заподозрила, что женщина тут находится на второй роли, но не слишком уж тяготится ею. Но и не сказать, что испытывает восторг. Развлечения планировал её спутник, и весьма изощрённые при этом, надо отметить… В помещении для экзекуций, смежным с их роскошным двухместным номером, партнёры уложили Электру на спину и надёжно зафиксировали, приподняв и раздвинув ноги. Молодой человек вскоре был туго наполнен водой с помощью ножного насоса, которым орудовала женщина. Чем плотнее надувался его живот, тем крепче была его эрекция. Видимо, для вящего своего возбуждения он склонился над промежностью Электры и принялся её вылизывать — без особого, впрочем, старания доставить девушке удовольствие. Потом он поднялся, пожилая женщина взяла его член в руку, и вскоре молодой человек содрогнулся в оргазме. Заряд спермы он излил Электре на живот и бёдра, а после небольшого отдыха его партнёрша подкачала ещё воды ему через трубку, вставленную в анус. Чтобы парню не пришлось уставать от долгого стояния на ногах, женщина соорудила ему высокое кресло с фиксацией, так, чтобы пенис постоянно нависал над животом Электры. Фламенко надеялась на лёгкое испытание по сравнению со вчерашним кошмаром, но не тут-то было. Пожилая женщина с лицом, не выражающим особенных эмоций, взяла длинную пилу с кривыми зубьями и принялась двигать этим инструментом взад и вперёд поперёк живота Электры, неспешно углубляясь. Когда зубья начали рвать оболочку брюшины, женщина снова взялась мастурбировать член молодому человеку, пока он не спустил девушке в рану. Опять небольшой отдых, потом ещё подкачка для него, чтобы снова стимулировать эрекцию. Возможно, парень принимал какой-то препарат, потому что кончал он очень бурно. Его спутница всё сильнее раздувала живот парня и всё глубже распарывала чрево Электры, а также не забывала то и дело брать член партнёра в рот и активно работать языком и губами, чтобы тот не терял эрекцию. Молодой человек вскрикивал от боли, но его боль была, конечно, не такой, как у Фламенко. После того, как пожилая женщина разорвала ей живот пилой, то начала медленно растягивать вылезающие внутренности зазубренными крючьями. Ногой же продолжила энергично качать воду в кишки своего партнёра. Тот начал кричать от боли не слабее, чем Электра. Видимо, пара уже хорошо сыгралась, потому что последний оргазм молодой человек испытал практически одновременно с разрывом собственного кишечника — женщина опытной рукой заставила его кончить точно в этот самый момент. Так что после этого сеанса, не слишком продолжительного, в восстановители отправились сразу двое.

Наутро после своего воскресения Фламенко решила воспользоваться правом отказаться от индивидуальной виктимности и перейти в обслуживающий персонал. Сказано — сделано. Электру обрядили во фрак и чулки, накачали дрожжевым тестом и отправили в общий зал. Подобно другим официанткам, она поначалу бодро обслуживала клиентов, с тревогой прислушиваясь к бурлению в быстро раздувающемся животе и ощущая нарастание спазмов. Как водится, клиенты с наслаждением трогали девушке живот, а то и угощали тумаками, стараясь вызвать волну очередной судороги. Часа через три Электра упала посреди зала (кто-то, естественно, не отказал себе в удовольствии чувствительно пнуть её в живот), а спустя ещё пару часов у неё предсказуемо лопнули кишки. Примерно через полтора часа после этого её трахнул у себя на столе Роллан ван Увен, которому Фламенко очень приглянулась с первого взгляда. На второй вечер работы официанткой Электра нашла на кухне острый кулинарный конус, поставила его торчком на пол и с размаху бросилась на него животом. По случайности, конус сработал примерно так же, как импровизированный дренаж у Карины несколькими днями позже. Но, учитывая понятное отсутствие анестетика, страдания Фламенко облегчились ненамного. Так или иначе, но ночь она провела в восстановительной ванне, хотя и не успела умереть вечером, а утром ей сообщили, что она нарушила правила договора, и потому подлежит отправке на станцию номер три, в соответствии с другим положением того же договора.

Электра со страхом ожидала чёрт знает каких издевательств со стороны совсем уж отвязанных садистов, но ничего подобного тут не было. Более того, «станцией» оказалась весьма уютная планета, где виктимов содержали в странных сооружениях, похожих на те, в которых живут ссыльные в секторе Форд. Рычащее слово «барак» очень подходило к этим зданиям.

И это была самая важная из станций, находящихся под патронажем фирмы «Раувиль», которая занималась отнюдь не только поставкой жертв для садистов-убийц и эмиссией кварковых денег… Хотя все эти направления деятельности были очень сильно взаимосвязаны и не могли существовать друг без друга по отдельности.

В течение двух дней про Электру словно забыли. Ей немного повезло, поскольку на третьей станции происходила череда непредсказуемых инцидентов, суть которых до виктимов, что вполне понятно, не доводилась. Девушка к этому времени полностью пришла в себя, начала проявлять любопытство к месту, где оказалась. Ей повезло и в том, что охранялись прибывшие из рук вон плохо. Местная служба безопасности полагала, что сбежать отсюда некуда… И полагала, по сути, верно. Безымянная планета была дикой и девственной, покрытой в основном тайгой и джунглями, а единственным островком цивилизации здесь являлся этот лагерь, называемый «станцией номер три». К тому же любого человека можно было найти в считанные минуты по маячку, вшитому под кожу на ноге.

Разумеется, Электра ничего этого не знала и не могла знать. Ей больше всего на свете хотелось сбежать отсюда, что она однажды и сделала. Украв оставленную кем-то без присмотра сумку-регенератор с сублимированной едой и с ключом-жетоном на ремешке, девушка тёмным вечером выскользнула из барака, без проблем перелезла через никем не охраняемый забор и углубилась в лесную чащу, наивно полагая, что где-то здесь находится нормальный населённый пункт с добрыми и отзывчивыми людьми.

— Я не советую тебе даже прикасаться к кнопке форсажа, — сказала Карина, когда ракета отчалила от Пэйн-Стасиса и понеслась в глубины космоса.

— Без форсажа мы не доберёмся до второй станции и за неделю, — возразила Аллия.

— Это ложь, — сказала Карина. — Твоя ракетка может пройти через вихрь с минимальным ускорением… А если что-то пойдёт не так… Салем, ты знаешь, что надо делать?

— Конечно, знаю, — с улыбкой ответил белокурый юноша, поигрывая пистолетом.

Аллия теперь побаивалась приятеля Карины. Она хорошо запомнила выражение на лице парня, когда Травиц прикончила управляющего в его собственном кабинете. Салем не испугался ни свежеиспечённого трупа, ни способа, каким Травиц уничтожила ван Увена. Более того, в глазах молодого человека мелькнул нездоровый азарт, который Аллия не раз видела во взгляде других катов, но никак не виктимов.

— В любом случае ты плохо перенесёшь перелёт. Анестетик и стимуляторы тебя поддержат ещё сутки, но потом наступит реакция. Ты ослабнешь. А перитонит приходит очень быстро; кишки — весьма нежная часть нашего организма, если ты в курсе…

— Поэтому первым делом по прилёте тебе понадобится сразу же отправить меня к медикам или на восстановление. А Салем проследит, чтобы всё было сделано как надо…

— На второй станции нас встретит служба безопасности, — спокойно сказала Аллия. — Я готова тебе подчиниться здесь, но прокладка курса не прошла незамеченной. На Пэйн-Стасисе уже поднята тревога. А план полёта автоматом сразу же лёг на стол начальнику космопорта на Орегоне-пять. У меня же ракета законная, не какая-нибудь шхуна контрабандистов, где нет фискальной аппаратуры…

— А если план полёта дошёл до местного полицейского начальника?

— А хотя бы и так. Полиции придётся долго доказывать, что ты работаешь на инженерную разведку. И не факт, что докажешь. Может быть, ты и правда эмиссар Дюпона? Я, конечно, так не думаю, но зато эта версия устроит всех, и тебя даже слушать никто не станет.

— Кстати, Элиза. А почему вы все так легко смогли себя убедить, что именно на эту контору я работаю?

— Не называй меня Элизой. Мне больше по душе второе имя — Аллия… А у кого ещё, кроме шефов инженерной разведки, так зудит в одном месте от желания добраться до нашего секретного оборудования? Даже если его найдут полицейские, то в самом худшем случае нам придётся поделиться этим жирным пирогом с Морганом. А разведчики всё пустят по миру…