Хочешь умереть? Спроси меня, как

Голое лоно Аллии, миниатюрное, как и всё остальное у неё, тронуло Карину до глубины души. Понимая, что внешность обманчива и что эти нежные губки имеют весьма богатый чувственный опыт, она не торопилась с проникновением; лёгкими касаниями языка и губ, на которых ещё не остыла собственная смазка, она дразнила промежность новой подруги, чьи ножки постепено сгибались в коленях и расходились всё шире.

Да, провести такую женщину по извилистой тропинке до вершины было под силу только опытному партнёру, прочувствовавшему сексуальность многих и разных тел. Язык Карины, её губы и пальцы могли ощутить малейшие нюансы, самые тонкие отклики на прикосновения к нервным окончаниям, прячущимся под нежной кожей и в интимных складках плоти. И, ощущая реакцию тела маленькой женщины, Карина всегда делала нужные движения, чтобы такая невысказанная вслух просьба дать больше наслаждения не оставалась без ответа… И вот, когда нежные бёдра Аллии ритмично задвигались, когда тонкие пальчики, лаская, легли Карине на голову, когда до её ушей донёсся тихий стон, Травиц сама получила квант счастья, посетившего девушку. Аллия стонала всё громче, её ножки постепенно сжимались, промежность ритмично подавалась вперёд, навстречу лицу Карины. У той было две возможности: немного поводить Аллию рядом с вершиной, но, учитывая определённые трудности, вершина могла оказаться не достигнутой. Либо резко увеличить скорость подъёма и покорить пик. Карина выбрала второе. Тело Аллии вдруг напряглось, затрепетало мелкой дрожью, тихий стон плавно перешёл в громкий отрывистый выкрик… Бёдра забились в короткой сарабанде, ножки сжали голову Карины, которая ощутила на своём лице сладко-терпкую струйку сквирта. Аллия простонала неожиданно низким голосом удовлетворённой женщины, чей истинный возраст заключался в этом субтильном теле, которое через пару секунд расслабилось. Руки Аллии упали на ложе, ножки вытянулись. Карина нежно поцеловала девушку в мокрую вагину, приподнялась и кошачьим движением подобралась выше. Аллия со счастливой улыбкой притянула лицо Карины к своему, начала собирать языком свой сок наслаждения.

— Я не помню, когда мне было так хорошо, — прошептала Аллия, закуривая. — Ниночка, давай отложим этот садистский аттракцион. И поедем ко мне. На неделю. А можно на месяц или год. Или на сколько хочешь. Мы можем с тобой сутками не вылезать из кровати. Если что, на помощь всегда можно позвать шустрого мальчика. Или пухлую девушку. Кого угодно. Да и развлечений у меня полно. Ты когда-нибудь видела живых лошадей? А каталась на них верхом?..

Капризная женщина забросила тонкие руки себе за голову. Сердце Карины слегка щемило. Неожиданная нежность, так некстати поразившая её, готова была взять верх. Но долг и ответственность? Этот вопрос, заданный самой себе, быстро остудил жар. А как же Электра? Это имя словно укололо Карину.

— Подожди… А твоя подруга как же? — спросила она. — Подарившая тебе целую планету и которая достаточно влиятельна, чтобы подменять подсудимых…

— Она мне многое позволяет, — лениво отозвалась Аллия. — Хотя бы за то, что только я умею делать такие вещи, которые её доводят до экстаза… Могу и тебе показать…

Карина молчала. Что-то на теле новой партнёрши привлекло её внимание.

— Ты что, ещё раздумываешь? — в глазах Аллии мелькнул гнев. Гнев женщины, которая не привыкла слышать слово «нет».

Карина, в свою очередь, не привыкла сталкиваться с гневом, особенно со стороны женщин, которые только что испытали оргазм со сквиртом от её ласк. Ее словно что-то ударило. Но даже не проявление эмоций Аллии поразило её — она увидела подмышкой левой руки девушки странный значок — пять перекрещенных стрел с изогнутой полоской посередине. Знакомый символ… У кого же она видела подобную татуировку? И почему её это так встревожило?

В непростую ситуацию вдруг вмешались силы извне. Из коридора донёсся шум, кто-то вроде бы попытался вломиться в лав-кабинет. Разумеется, дверь была надёжно заперта, но сообщения никто не мог остановить. Один за другим вспыхнули два призрачных экрана с яркими буквами на них:

ЛЕДИ РОТАРИ! РУКОВОДСТВО АГЕНТСТВА «РАУВИЛЬ» ПРИНОСИТ ВАМ ГЛУБОЧАЙШИЕ ИЗВИНЕНИЯ ЗА НЕОКАЗАНИЕ ДОСТОЙНОЙ ВСТРЕЧИ, ПОЛАГАЮЩЕЙСЯ ГОСТЯМ ВЫСОКОГО РАНГА. Я БУДУ РАД ОКАЗАТЬ ВАМ ПОЧТЕНИЕ, КАК ТОЛЬКО ВЫ ОСВОБОДИТЕСЬ. КОМНАТА 2-А СПРАВА ПО КОРИДОРУ В ОФИСНОЙ ЧАСТИ СТАНЦИИ. ИСПОЛНЯЮЩИЙ ОБЯЗАННОСТИ ДИРЕКТОРА РОЛЛАН ВАН УВЕН.

ЭЛИЗА! У НАС ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА. ФОТОГЕН. ВЫНУЖДЕНА ПРЕКРАТИТЬ ТВОИ РАЗВЛЕЧЕНИЯ. Я ТАКЖЕ НЕМЕДЛЕННО ВЫЛЕТАЮ С ОРЕГОНА V.

Второе сообщение было без подписи. Но паззл сложился. Орегон-пять, влиятельная подруга, пять скрещённых стрел, обращение «Элиза»…

— Вот чёрт! — с досадой произнесла девушка, вставая с постели и накидывая тунику. — Я иногда забываю, что полной свободы нет ни у кого. Даже у…

Она резко прервалась, бросив взгляд на Карину. Та тоже принялась одеваться, притом не так быстро, как Аллия.

— Даже у тебя и то свободы больше… Ну что, желаю удачно оттянуться! — Аллия больше не гневалась. Она подошла к Карине, закинула руки ей за плечи и, приподнявшись на цыпочки, ласково поцеловала в губы. — Я никогда не забуду сегодняшний день… Ниночка, солнышко, ты просто волшебница… И мы ещё обязательно увидимся!

С этими словами Аллия покинула лав-кабинет. Карина заметила, что её поджидал в коридоре андроид, почти неотличимый от настоящего человека. Пора было и ей уходить. Самое время повстречаться с паном ван Увеном. Травиц в коридоре никто не поджидал. Она неспешно двинулась в сторону делового участка станции, тщетно пытаясь включить туннельную связь. Ей было о чём сообщить Даричу… Нет, для начала Чезаре. О том, что она только что повстречалась с Элизой Сент-Марк, которая, по её собственным словам, была непосредственно причастна к эмиссии денег дома Ротшильд. И являлась, по всей видимости, фавориткой сестры Лейды Конг Хи, у которой Карина тоже видела татуировку со стрелами. Фавориткой леди Анжелы Даны Ротшильд, по-прежнему стремящейся прибрать к рукам дом Сакс… А может быть, и не только его.





ГЛАВА ШЕСТАЯ




Карина вернулась в общий зал. Разговор с руководителем станции, точнее, с временным управляющим — тупым как андроид паном ван Увеном — оказался предсказуемым: тип растёкся в извинениях, подтвердил все условия контракта, предложил несколько бонусных развлечений в знак раскаяния за проявленное головотяпство. Травиц заявила, что обязательно воспользуется этим предложением, но сейчас она хочет прийти в себя и одновременно ещё немного проникнуться «атмосферой» Пэйн-Стасиса, на жаргоне инсайдеров действительно называемого «станцией номер один».

Вербовщик Петер Шванзингер не соврал. Станция эта, как быстро поняла Карина благодаря большому опыту межпланетных перелётов, действительно представляла собой планетоид, пойманный в космосе и переустроенный для комфортного пребывания людей. И оснащённый простыми, но надёжными двигателями, гнавшими бывшее небесное тело сквозь космос с постоянным ускорением примерно в одну единицу, чтобы обеспечить обитателям станции привычную им силу тяжести. И работоспособность реанимационной аппаратуры, которая, если верить словам Барри Саважа, не действовала в невесомости.

Официанток во фраках уже видно не было — они, вероятно, вышли из строя. Только одна из них лежала в углу зала и корчилась в невообразимых муках, обхватив руками раздутый живот. На смену девушкам пришли андроиды, поскольку за столиками ужин, выпивка и курение неспешно продолжались. Время конкурсов закончилось, ожидалось одиночное представление любимицы публики Лим Хи Юн. В кулуарах говорили, что выступает она далеко не каждый день, но подобная преференция неслучайна: попавшая на Пэйн-Стасис как обычный виктим, девушка вдруг показала своеобразный талант, и руководство решило внести некоторые изменения в договор.

Не каждая жертва в состоянии сама вспороть себе живот, да ещё обставить это действо как театральный этюд.

Развратная, охочая до кровавых забав публика взорвалась громом приветственных аплодисментов и воплей, когда на подиум вышла стройная девушка в розовом шёлковом кимоно, расшитом цветами и райскими птицами. Лим встречали как настоящую актрису — в этом Карина не могла усомниться. Узкоглазая рыжая девушка с волосами, собранными в высокую причёску, поклонилась зрителям, опустилась на колени у самой рампы и села на пятки. Лицо девушки было непроницаемым, чёрные глаза смотрели отрешённо. Её тонкие, ухоженные руки огладили розовый шёлк одежды, затем легли на колени. Раздалась музыка — негромкая, спокойная, без явно выраженного ритма.

Подошедший к подиуму качественно сработанный андроид с поклоном положил перед Лим длинный блестящий футляр из материала, имитирующего тёмное дерево (а может быть, таковым и являющимся). Девушка запрокинула голову, сложила руки на груди и с полминуты то ли медитировала, то ли вводила себя в транс. А может быть, готовила публику, которая постепенно притихла и замерла. Чуть наклонив голову, Лим оглядела зрителей влажным взглядом и, опустив глаза, снова начала оглаживать тело. Её ладони скользнули по груди, задержались на животе. Слегка выпрямившись, девушка стала ласкать его через шёлк. Гладкая ткань струилась поверх тела, то натягиваясь на упругой груди, то собираясь ниже её складками. Лим раздвинула полы кимоно, обнажая колени. Пальцы её, словно играя, поднялись выше и развязали пояс, который соскользнул с талии вниз. Кимоно слегка разошлось, показав нежную кожу девушки, тень между грудями и глубокую впадинку пупка на мягком животе. Рыжеволосая приподнялась, чтобы ещё немного обнажиться. Карине было хорошо видно, что под кимоно на Лим надеты только узкие белоснежные трусики, возможно, также шёлковые. Продолжая ласкать живот уже по голой коже, девушка то и дело касалась промежности, время от времени запуская пальчики под резинку трусиков. Веки её были смежены, голова запрокинута. Губы, крашенные в ярко-красный цвет, приоткрылись. Зрелище тревожило и возбуждало одновременно; Карина даже забыла, зачем она здесь и что делает — уж очень мастерски выступала Лим. Возможно, она действительно была актрисой в каком-нибудь театре. Что её сюда принесло? Желание заполучить кучу кварковых монет и планетную систему впридачу? А может быть, угодила в кабалу к каким-нибудь негодяям?..

Каковы бы ни были мотивы девушки, дело она знала. Вот Лим прекратила ласкать своё тело, замерла, глядя на блестящий футляр. Протянула к нему руки, неспешно, осторожно, будто страшась. Не став касаться лакированной поверхности, уронила ладони на колени. Лишь с третьего раза рискнула коснуться кончиками пальцев лежащего предмета, и то сразу же отдёрнула руки. Грудь Лим высоко вздымалась — дыхание девушки было глубоким и частым. Облизнув губы, она наконец взялась за крышку футляра и откинула её. Несколько секунд смотрела на то, что внутри. Затем протянула руки и вынула наружу довольно длинный, слегка изогнутый кинжал с изящной ручкой, инкрустированной зелёными и красными камнями. Держа его на руках, чуть полусогнутых в локтях, актриса напряжённо разглядывала оружие. Её веки подрагивали. Лим перехватила рукоятку кинжала левой рукой, пальцами правой принялась гладить лезвие, словно лаская клинок. Она приложила сталь плашмя к лицу, провела им по губам… Девушка что-то шептала кинжалу, создавая иллюзию разговора с ним; как будто она просила оружие быть с нею решительным и целеустремлённым, доставить ей боль сильную, но при этом сладкую…

«Это почти как секс», — кто-то громко шепнул рядом. Кимоно сползло с плеч Лим, показав точёные плечи и тяжёлые груди с напрягшимися сосками. Девушка плотно прижала кинжал к груди, подалась к краю подиума, крепко зажмурившись и что-то беззвучно шепча или говоря нараспев. Второе было вернее, поскольку Лим начала ритмично раскачиваться взад и вперёд. Травиц обратила внимание, что многие в зале тоже стали двигаться в такт актрисе… Чёрт возьми, но и Карина, чья эмпатия настойчиво искала выхода, тоже принялась размеренно покачивать своим телом! Зрелище девушки с кинжалом действительно завораживало, заставляло подходить близко к той грани, за которой начинается экстаз. Медленно, очень медленно Лим приподнималась, выпрямляя колени. И так же неспешно кинжал полз по её телу вниз, плотно прижимаемый к нежной коже. Оружие задержалось на животе девушки, но через полминуты скользнуло ещё ниже. Очень осторожно, бережно и аккуратно остриё клинка коснулось белизны трусиков. Очертило их линию по верху бёдер, затем чуть прижалось плашмя снизу, лаская половые губки через нежный шёлк. На белых трусиках появилось тёмное пятнышко просочившегося сквозь тонкую ткань женского сока. Лим глубоко вздохнула, и в ответ ей вздохнули многие из зрителей в зале.

Предварительная игра заканчивалась. Расслабляющая музыка приобрела тревожные нотки, девушка широко открыла глаза и внимательно рассмотрела кинжал, чей клинок сверкал в лучах света, бросая яркие отблески. Лим повернула лезвие остриём к своему нежному животу, коснувшись кожи ниже и левее пупка, замерла, приподняв голову и прикрыв глаза. Музыка прекратилась, и в этот момент тонкие руки актрисы совершили резкое толкающее движение, погружая клинок в своё тело. Лезвие проникло внутрь примерно на половину длины. Тело девушки содрогнулось, потом замерло. Тишина в зале была такой, что прерывистое дыхание Лим доносилось до самых дальних столиков, где посетители уже встали, чтобы лучше видеть. Вероятно, многие не в первый раз созерцали такое зрелище. Какая-то женщина шепнула поблизости: «А зелёное кимоно ей больше идёт». Странно знакомый голос…

Струйки крови потекли вниз по коже, окрасили белый шёлк трусиков. Громко выдохнув, Лим чуть двинула кинжал, намереваясь резать живот поперёк, от левого бока к правому. Несомненно острое, заточенное до толщины молекулы лезвие проходило через плоть как сквозь тёплое масло. Но двигался кинжал небыстро, с остановками, во время которых Лим опускала голову и немного сгибалась. Затем выпрямляла тело и делала новый короткий проход. Громкие стоны, нежные и отрывистые, практически неотличимые от стонов сексуальной страсти, доносились с подиума. Трусики уже полностью окрасились в тёмно-красный цвет, хотя крови текло не слишком много — наверное, действовали коагулянты, да и опытная актриса не погружала лезвие на излишне большую глубину. Хотя на достаточную при этом, чтобы разрезать все подкожные слои и распороть брюшину; в левой стороне раны уже появилась сизовато-розовая оболочка кишки, стремившейся выбраться наружу из тесноты женского чрева.

Постанывая и вскрикивая, дрожа всем телом, Лим Хи Юн распорола свой живот поперёк. Словно гротескная улыбка, кровавый разрез под пупком немного разошёлся, из него медленно выползали внутренности, укладываясь на колени актрисы. Розовое кимоно постепенно покрывалось красными пятнами. Лим повернула кинжал внутри себя и потянула его вверх, издавая крики боли. Руки девушки тряслись и вздрагивали, но лезвие шло довольно ровно. Кинжал остановился в середине живота, чуть выше пупка, и Лим выдернула его из себя. Брызги крови долетели до ближайших к подиуму столиков. Кишечник девушки почти целиком вывалился ей на колени, некоторые петли тяжело сползли на пол возле рампы. Издавая хриплые стоны, полные невыносимой муки, Лим медленно повалилась на бок. Её руки судорожно ухватили свободно лежащие кишки, чуть потянули на себя, но тут же бессильно упали вдоль тела. Девушка стонала почти беспрерывно. Представление окончено? Ничуть не бывало. Лим вдруг прекратила стонать. Лишь охая и втягивая воздух сквозь сжатые зубы, она двумя круговыми движениями рук обхватила кучу собственных внутренностей, каким-то невероятным усилием привстала на колени и, дрожа и покачиваясь, поклонилась зрителям. Гром воплей и оваций был ей ответом. Кишечник выскользнул из рук девушки, свесился с рампы, а тело Лим в судорогах и конвульсиях упало на подиум. Свет был приглушён, к умирающей актрисе кинулись два андроида.

Со столиков донеслись звуки наливаемых напитков в рюмки и бокалы, потянуло дымом разных курений. «Жаль, что не придумано такого аттракциона, чтобы ей кто-нибудь помогал и при этом сильнее мучил. Мне кажется, она немного жульничает».

Всё тот же голос, женский, чуть капризный и протяжный. Кажущийся знакомым… Акцент, выдающий уроженку дальних планет сектора Рокфеллер… Длинные, почти до пояса, чёрные волосы. И рубиновые линзы глаз. Зелёная крылатка, короткая юбка.

Встретить знакомого человека на просторах Вселенной — это вероятность, близкая к мнимому числу. Но повстречать уже виденную однажды психопатку, одержимую жаждой убийства, в этом невозможном месте — совсем другое дело. Карина знала, что чудовищные развлечения и тотализаторы в космопорте Кроненбаум сейчас либо прекращены, либо трансформированы в более-менее цивилизованные шоу, а их «кураторы» отмораживают носы и тестикулы в бессрочной ссылке на Блумтауне. Но, выходит, не все. Мариса, если верить намёкам тамошних катов, имела некоторое отношение к управлению теми «представлениями». Значит, она осталась на свободе и теперь обретается здесь… И, вполне возможно, что в качестве не простого гостя, а почётного.

Вспомнив про пана Увена, который чуть ли не стелился, замаливая промашку, Травиц решила нанести повторный визит исполняющему обязанности начальника «станции». И, недолго думая, направилась в офис.

Похоже, пришла она не совсем вовремя. Роллан ван Увен как раз о чём-то мило беседовал с девушкой в униформе официантки, одновременно расстёгивая свои брюки. Судя по всему, именно с той, которая ещё недавно корчилась от боли на полу. Сейчас она лежала боком на столе в кабинете и уже почти не шевелилась. Чудовищных размеров живот с тёмными полосами растяжек растёкся по столешнице и едва заметно вздрагивал. Девушка ещё дышала, но, судя по всему, ей оставалось недолго это делать.


— У вас было незаперто, — улыбнулась Карина ван Увену, который, видимо, не ожидал в этот момент визита «туристки». — Но я буквально на несколько секунд, чтобы не помешать вам… А вы обещали мне, что я могу беспокоить вас в любое время.

Надо полагать, незадачливый руководитель Пэйн-Стасиса обругал себя в этот момент последними словами за неосторожность. Травиц продолжила:

— Поэтому дайте мне возможность побеседовать с вашей помощницей или кто она там… Ну, знаете, у неё светящиеся красные линзы в глазах, длинные волосы.

— А, вот вы о ком… Кларисса Ильмарсен. Но она не моя помощница, если уж на то пошло. Она, скорее, помогает другим… В общем, эта женщина представляет здесь достаточно высокое начальство, и вам вряд ли есть смысл её тревожить. Хотя попробовать можете.

— Не смею более вас беспокоить, — пропела Карина и направилась к двери. — Запритесь получше, — не удержалась она от того, чтобы дать совет, уже выходя в коридор. После увиденного Роллан ван Увен, естественно, не стал ей более симпатичен. Разве что наоборот.

Не успела Травиц вернуться в зал, как к ней подскочил белокурый Салем.

— Леди, по всем правилам я готов, — произнёс молодой парень.

— Хорошо, малыш, — похлопала его по щеке Карина. — Пока не готова я. Увидимся позже, если что.

— Леди, дело в том, что меня хочет ангажировать другая женщина… И она, скажем так, очень влиятельная госпожа.

— Более влиятельная, чем я? — гневно спросила Травиц, немедленно войдя в роль. — Как ты смеешь?

— Она фактически руководит здешним персоналом, и у неё есть право первоочередного выбора… Впрочем, она тоже знает правила. Если вы не заявите свой ангажемент сейчас, леди заберёт меня через пару минут.

— Эти условия мне непонятны… Я вроде успела раньше!

— Да, но…

Карине было наплевать на виктима и его слова. Но сейчас она как раз подумала о том, что назревает хороший повод выпутаться из неловкой ситуации. Конечно, она с наслаждением бы выпустила кишки из этого парня, но этим нарушила свой собственный принцип: не убивать невиновных. С другой стороны, а ведь парень-то не умрёт безвозвратно… Его оживят завтра, он снова ляжет под чьи-то ножи или более изощрённые орудия. Но также Травиц понимала, что вряд ли почувствует должное наслаждение. Как ни крути, а это проституция. Вот если бы ей отдал свой живот для вспарывания человек, который искренне этого хочет, без всяких кабальных или коммерческих условий…

Травиц опять подумала об Электре. Чёрт возьми, надо просто найти её, забрать с собой, уничтожить этот гадюшник и прекратить заниматься тут всякими глупостями. Ад может обойтись без неё…

— Кто эта женщина? — спросила Карина.

— Да вот она… Леди, я изложил ситуацию, — чуть наклонив голову, сказал Салем, обращаясь к подходившей к ним длинноволосой брюнетке, чьи глаза мерцали рубинами.

— Вот как? — произнесла женщина, смерив Карину взглядом и явно пытаясь понять, где она могла её видеть прежде. — И что же?

— Я забронировала этого виктима раньше, и не собираюсь его отдавать первой встречной, — высокомерию Карины могла бы сейчас удивиться и сама Анжела Ротшильд.

У Клариссы Ильмарсен приподнялись брови. Кажется, она узнала соперницу.

— Вам, леди, не место среди катесс, — произнесла она с не меньшим высокомерием. — Вы виктим, и я это знаю не понаслышке.

— Я могу доказать, что вы заблуждаетесь, леди.

— Вы забыли Кроненбаум, милая.

— Надеюсь, что вы всегда будете помнить тот вертеп, откуда вас навеки выставили вместе с прочим сбродом.

— Мы, кажется, договорились однажды встретиться, — продолжила Кларисса.

— Да, Мариса, — произнесла Травиц. — Я сейчас в форме и готова забрать этого парнишку себе на ночь.

— Если честно, леди, — холодно сказала собеседница, — меня на самом деле зовут Кларисса. Я охотно верю, что вы были виктимом по необходимости… по бедности, если говорить точнее. Немного удивлена видеть вас здесь среди катесс, но в наше время бывают и не такие чудеса. Везение, например… Тем не менее я намерена заставить вас проглотить ваши слова… и заесть их вашими же кишками. С их содержимым. В общем, предлагаю закончить наш разговор не словами.

— Неужели вы хотите, чтобы я ударила вас здесь и сейчас?

— Салем, — тихо произнесла Кларисса. — Исчезни.

Юноша, поняв, что присутствует при встрече двух пантер, беззвучно ретировался.

— Нет, это пошло и глупо, — сказала Ильмарсен Карине. — Вас в лучшем случае выставят отсюда, в худшем — арестуют за нападение на представителя Дома Ротшильд. Мне этого не нужно. Я хочу вас убить. И притом красиво. Надеюсь, вы знаете, с какой стороны у шпаги находится эфес?

— Не ошибусь, — с кривой улыбкой произнесла Травиц.

Кларисса вернула ей эту гримасу.

— Сегодняшний вечер уже почти закончен, каты пошли разбирать виктимов… Но у нас есть ещё время. И свидетелей в зале пока что полно. Пойдёмте к этому клоуну Роллану, заявимся на дуэль. Я убью вас быстро, и притом так, что вас не сумеют оживить.

— А если это сделаю я?

Кларисса рассмеялась.

— Ну, вы идёте?