Хаммер

Воробей залпом допил коньяк, сделал паузу, приложил кулак к носу, выдохнул. Не дождавшись сразу ответа, Цап забеспокоился:

— Эй, Витек, ты где? Живой?

— У нотариальной конторы стоит. Нет, не на «камри». «Рав-4», тоже «тойота».

— Знаю, что «тойота». Хорошо. Минут через двадцать подъедут мои ребята на «вольво», он ее не знает. Езжай в сторону Мойоровки. Как пересечешь окружную, вдоль дороги лесополоса начнется, метров триста проедешь, справа разрыв будет, протянешь еще метров семьдесят и тормози. Ему деваться некуда будет, чтобы не светиться перед тобой, нырнет в разрыв, там его мои ребята и накроют. Все понял?

— Так точно.

— Тогда конец связи.

— А что потом? Мне куда?

— Да куда хочешь. Передашь Гордия в надежные руки, и твоя миссия на сегодня закончена.

Воробей закурил. Посмотрел на порожний бокал, нет, хватит, спиртное больше не будет, кофе — да.

Гриневой уже не существовало. Вот так, был человек и нет. Ну и нет проблемы. Он посмотрел в окно, «вольво» пока еще не появилась. Теперь главное, чтобы Гордий не свалил вдруг. Такое могло случиться, например, позвонит Беспалова и сообщит о гибели Гриневой. Хотя вряд ли, наверняка она узнает об этом только завтра. Пока все шло, как он задумал.

Иногда ему не верилось: неужели сумел достичь такого уровня, чтобы руководить подобными операциями, более того — разрабатывать их, планировать и проводить? Цап, конечно, хорохорится — понятно, он старше, опытнее, мудрее, и неприятно осознавать ему, что он, Воробей, подбирается, на пятки наступает, того и гляди — обойдет. Конечно, для Красного директора ощущения эти были не из лучших, но это так. Вот как сейчас — задействованы люди, техника, деньги, и он, Воробей, не будем скромничать, главный. Приятно, черт возьми. Он глубоко и с удовольствием затянулся и выпустил к потолку густую струю дыма.

У входа на кухню на небольших подмостках настраивались к рабочему вечеру музыканты, два певца, клавишник и звукооператор. С их репертуаром Воробей был знаком, немного шумновато звучали, но задорно.

Наконец подъехала «вольво». Оставив деньги за легкий ужин под чашкой недопитого и остывшего кофе, Виктор Семенович вышел на улицу. Братва из джипа не высовывалась. Собственно, он их видеть и не хотел, что на них смотреть, типы малоприятные, отморозки. И все же непроизвольно Воробей бросил взгляд на окна «вольво». За глухо тонированным стеклом в салоне никого видно не было, но они были там, человек пять, не меньше, Гордий парень тренированный, вдвоем-втроем они не рискнут тягаться с ним. Он почувствовал на себе чужие взгляды. По спине пробежал холодок. Нет, не завидовал он сейчас Андрею и не хотел бы оказаться на его месте.

Вот и брешь в лесополосе справа. Широкий разрыв густых зарослей кустарника, старых тополей, голой и худой поросли кленового молодняка. Виктор Семенович, резко сбавляя ход, проехал еще метров сто и остановился. Он увидел, как «рав-4» нырнула в разрыв лесопосадки.

Мимо пролетел, громыхая железом и поднимая пылищу, большой самосвал. Грузовики ездили по этой дороге редко, но быстро, невзирая на местами совсем убитое полотно. Воробей закурил, затянулся, подождал, пока осядет пыль, и вышел на улицу. Мотор не глушил, прошелся вдоль автомобиля и остановился у переднего бампера. Двигатель работал, но его не было слышно. Тачка была в идеальном состоянии. «Лексус», конечно, он купит, положение обязывало, но и с этой красоткой ему было жаль расставаться. Он смотрел поверх крыши на дорогу. Подпрыгнув на ухабе, из-за поворота вынырнул внедорожник, это была «вольво», расстояние быстро сокращалось, резко приняв вправо, автомобиль исчез из виду. «Ну вот, мышеловка и захлопнулась», — подумал Виктор Семенович, отбросив окурок в траву на обочине. Сел в машину, развернулся и поехал обратно. Его миссия на сегодня, как сказал Цап, была завершена.

Андрей остановил машину, уже почти уткнувшись капотом в куст колючего шиповника, заглушил мотор, палить зря бензин не стоило, и вышел из салона. Дверью не хлопнул, аккуратно прикрыл, надавив до щелчка, похоже, вжился в роль ищейки. С какой стати сюда занесло Воробья, ему было непонятно, неужели назначена встреча, подальше от города, лишних глаз и ушей? Но это уж слишком далеко, зачем такие сложности? Может, просто заехал развеяться? Нет, на Воробья это было не похоже. Как бы там ни было, а время покажет, или у него назначена здесь встреча, и сейчас к «ауди» подрулит автомобиль, и это будет уже что-то, или через некоторое время тот просто вернется в город. Ну не поедет же он дальше по дороге, честно говоря, просто никуда? Андрей подошел к краю лесополосы, но выглянуть в сторону стоящего на обочине автомобиля не успел. Внезапно на бешеной скорости влетел на прогалину внедорожник, наглухо подперев «тойоту» сзади. Одновременно распахнулись все двери, и из машины выкатились четыре бритоголовых крепыша, мгновенно распределившись на небольшом открытом пространстве, отрезав Гордию пути отступления во всех направлениях.

Парни знали свое дело, у двоих в руках были бейсбольные биты, у третьего пистолет. «Значит, ловушка, — мелькнуло в голове у Андрея. — Но почему, откуда? Воробей. И что я знаю? И что со мной будут делать? Неужели убивать? Может, принять бой? Застрелят. Если будут убивать, то просто застрелят. Если задумка представить все это как завладение автомобилем, то забьют битами насмерть. Принять бой?»

Четвертый, самый крупный из них и свирепый на вид, подошел вплотную:

— Ключи от машины.

«Неужели им нужна только машина? — очень хотелось ухватиться хоть за ничтожную надежду. — Может, все же обойдется».

— В машине, — Андрей кивнул в сторону «тойоты».

— Груша. Проверь, — не отрывая взгляда от Андрея, промолвил свирепый.

Тот, который был ближе к «тойоте», открыл дверь и вытащил ключи из замка зажигания:

— Здесь, — доложил он, пряча ключи в карман.

— Документы, — свирепый спокойно излагал свои просьбы, не отводя взгляда от Гордия.

— На машину? — спросил Андрей.

— Все.

— Но…

— Ты чего, не понял? — перебил он Гордия. — Тебя сейчас здесь мочить будем. Все документы.

Андрей снял с плеча сумочку:

— Здесь.

— Груша! — опять обратился свирепый к подчиненному.

Груша направился к Андрею, бормоча на ходу:

— Это не проверка документов, урод, просто мочить тебя будем. К чему тебе документы, умирать спокойнее без документов. Уничтожим документы, и ты никто, останется оформить это официально, — он расплылся в омерзительной улыбке и потянул ремешок к себе.

Непроизвольно Гордий придержал сумочку. «Вот мразь, — подумал он. — Еще и философствует».

— Ты чего? — изменился в лице Груша и резко ударил жертву носком ботинка под коленку и рванул сумочку к себе.

Андрей упал на колени.


— Ты чего, качок? — он раздраженно обошел вокруг Андрея, замахнулся рукой, посмотрел на старшего, но бить не стал, только сильно ткнул рукой в затылок.

— Проверь, — приказал свирепый. — А ты так и стой.

На траву полетели документы, ключи, бумаги, кошелек, перочинный нож. Бандит присел на корточки и стал по очереди рассматривать содержимое сумки.

— Паспорт. Гордий Андрей Валерьевич, — Груша посмотрел на фотографию и кивнул на Гордия. — Это чудило. Права тоже его, техпаспорт на машину на имя — Беспалова Юлия Евгеньевна. Не знаю такой.

Андрей оставался на коленях, это положение окончательно лишило его возможности как-то защитить себя. Старший банды находился в полуметре от него, в правой руке, опущенной вниз, держал пистолет. Дергаться не имело смысла. Пока были не ясны их намерения. Болтать они могли всякое, но вот что замыслили на самом деле? Просить о каком-то снисхождении тоже не имело смысла, все, что происходило, не было случайностью, события развивались по кем-то продуманному плану, и, возможно, судьба его была довольно конкретно определена, вот только как. Знать бы это, тогда и вести себя можно было бы соответственно. Да, влип он по полной. Нет, не выкрутиться ему. Уроды конкретные, дело свое знают, убить человека, для них, что букашку раздавить. Жаль, что так получилось, не в его пользу сложилось все. Умирать неохота. И уже ничего не изменишь. Как баран на бойне, жди, когда очередь подойдет и глотку перережут. Вот влип, гадко и обидно. Переиграл их Воробей, причем так легко, видно, серьезная за ним стоит сила, не стоило ввязываться в это дело, ой не стоило.

Свирепый сделал шаг назад и передернул затвор пистолета:

— Раздевайся, — приказал он.

— Может, не надо, — Андрей смотрел на траву перед собой.

— Раздевайся! — неожиданно истошно заорал бандит и направил ствол пистолета в голову Гордия. — Живешь, пока раздеваешься.

Андрей снял с себя одежду и опять опустился на колени.

— Трусы и носки тоже.

Андрей стоял на коленях перед бандитами совершенно голый, но ему уже было все равно. Сейчас прогремит выстрел, и все кончится, и тогда плевать на этих подонков, плевать на Воробья и его паршивую команду и плевать на то, что он стоит перед этими козлами отмороженными униженный и беспомощный.

Груша пошарил ботинком в траве и поднял перочинный нож, открыл его, провел пальцем по лезвию:

— Крупа, — он посмотрел на свирепого. — Давай сначала я ему уши отрежу, пока живой, ты же знаешь, люблю живых резать.

Свирепый промолчал.

— Ну, давай хоть глаза выковыряю.

— Делай, что велено, — свирепый отошел еще на один шаг назад, поправил пистолет в ладони и прицелился Гордию в лоб.

Андрей закрыл глаза и весь напрягся: сейчас прогремит выстрел, и пуля, проломив ему череп, разнесет мозги. Нет, наверное, в следующую секунду, эту секунду он еще живет, еще одна, и вот сейчас раздастся выстрел. Он не решался поднять голову и посмотреть в отверстие дула, все же умирать — это страшно, страшно и все. Он не видел, как Груша обошел его, затем остановился сзади и отработанным ударом, саданул ногой в затылок. Андрей рухнул без сознания лицом в траву.

— Крупа, ну, что, крошим?

Свирепый большим пальцем мягко спустил ударник на пистолете и сунул оружие за пояс:

— Живой?

— Да что ему будет, такого одним ударом не завалишь, — Груша взял Гордия за кисть руки, прощупав пульс, и приподнял ее над землей. — Живой. Давай, Колян, начинай.

Один из тех, который был с битой, подошел ближе, примерился к руке Гордия в районе предплечья, замахнулся и ударил, кость хрустнула, как ветвь дерева, переломившись и острым обломленным краем пробив плоть, вылезла наружу.

Андрей пришел в себя и от дикой боли что было силы закричал, и тут же получил по голове битой, потерял сознание. Бандит ударил еще раз и уже замахнулся для третьего… Груша вопросительно посмотрел на вдруг озверевшего напарника, приподнял за кисть другую руку Гордия.

— Ты чего, Колян, не зверей. По руке бей, полегче, оторвешь ведь.

Ноги ломали в двух местах, в бедрах и голени. Крупа за это время осмотрел место экзекуции, собрал вещи Андрея, бросил их в багажник «вольво», сел за руль, развернул машину и вышел из салона. Присел на корточки около Гордия, приложил пальцы к кисти руки. Не нащупав пульс, приложил к другой руке, затем к шее, посмотрел на подчиненных:

— Вы что, придурки, наделали? Приказ был покалечить.

— Так орать ведь стал.

— Вы же ему череп проломили. Вот уроды, и что я полкану скажу? Ох и придурки.

Груша неуверенно пожал плечами:

— Может, искусственное дыхание сделать?

— Лопату бери, умник. Закончишь, «тойоту» погонишь. И что я скажу полкану?

Машины припарковали на территории рынка, у подсобных помещений и служебного входа в ресторан. Крупа поднялся по широкой лестнице на второй этаж.

Цап сидел за столом и пил пиво с солеными орешками. Крупа уже звонил ему минут двадцать назад, докладывал, что задание выполнено, правда, с небольшим отклонением. Вдаваться в подробности случившегося Цап не стал, только зло выругался и оборвал связь.

В кабинет к шефу Крупа вошел с глубоко виноватым и на всякий случай слегка туповатым выражением лица.

— Излагай.

Крупа поморщил лоб:

— Да нормально все прошло, как и задумывали. Накрыли его в посадке, за Птицей следил. Кости поломали, на пару месяцев больница была бы обеспечена, если бы копыта не откинул. Раздели догола, документы и одежду я забрал. Труп Груша в посадке закопал. Может, надо было харю еще изуродовать, на случай, если найдут, чтобы не опознали?