Хаммер

Валентин пожал плечами:

— Как скажете.

— Так и скажу. Завтра — Питунин.

Питунина нашли легко и быстро. Ничего удивительного, потому как вел он легальный образ жизни, законный бизнес, причем уже давно. Действительно занимался бытовой техникой и большей частью в Киевской области. Головной офис был в Борисполе, в центре города около Европейской площади.

С собой Аранский взял Кордыбаку и капитана Тимохина с бойцом. Основной трудностью оказалось получить у Тополева разрешение на арест Питунина. Тополев сопротивлялся, противился, просил факты, доказательства, но Аранский настоял, уже как последний аргумент прозвучало: «А если в бега подастся? Возьмем киллера, тогда и очная ставка, и как без Питунина?»

По борисполькому хайвэю шли под сто пятьдесят, не потому, что торопились — полотно позволяло. За аэропортом это удовольствие быстро закончилось, дорога сузилась, поток уплотнился, скорость снизилась до нормальной.

Борисполь не Киев, припарковались без труда в десяти метрах от офиса Питунина. Тимохин с бойцом остались в «сонате», Аранский с Кордыбакой вошли в здание. В приемной пришлось немного подождать — у директора был посетитель. Объяснили секретарше, кто пожаловал и откуда, явно испугалась, без разрешения вошла в кабинет директора, быстро оттуда вышла и попросила еще минутку подождать.

Аранский поводил глазами по стенам, оценил обстановку приемной, подошел к окну посмотрел на улицу, вернулся к столу и спросил:

— Может, нам в другой раз зайти?

Секретарша опять удивилась и предложила:

— Я сейчас спрошу.

Аранский остановил ее на полпути и усадил обратно:

— Не надо. Я сам поинтересуюсь.

В этот момент дверь открылась, и незнакомый человек, опустив голову и не глядя на присутствующих в приемной, проскочил мимо и вышел из комнаты.

Кордыбака вошел первым, Аранский следом.

Питунин — это было зрелище впечатляющее. Ни Аранский, ни Кордыбака увидеть подобное совершенно не ожидали.

Питунин был огромных размеров, можно сказать — невероятно огромных размеров. По объемам как три, а может, даже и четыре нормальных человека. Сколько он весил, было трудно оценить, а если догадываться, то примерно килограмм сто пятьдесят — сто семьдесят. Шея была толще головы и постепенно, домиком от плеч сужалась к макушке. Огромными были не только щеки и губы, но и даже уши. Лысая голова его сильно потела и была почти всегда мокрая, он ее постоянно вытирал, но не платком, платок быстро промокал, а салфетками. На столе всегда лежала толстая пачка салфеток, Питунин периодически вытирал ими голову и выбрасывал использованные в урну. Несмотря на заплывшее от жира лицо, глаза были навыкате и красные, от этого вид имел свирепый, к тому же тяжело и глубоко дышал, иногда с грудным рокотом отхаркиваясь, прочищая горло, и голосом низким, громким и рычащим. Даже кресло у него было необычное, скорее всего, специально изготовленное, по габаритам как два, а то и три вместе взятых.

Аранский показал служебное удостоверение. Питунин сначала промокнул, затем тщательно вытер голову, истратив на это сразу три салфетки.

— Полиция? — пророкотал он. — Следствие? Присаживайтесь.

Аранский сел с одной стороны длинного стола, торцом прилегающего к директорскому, Кордыбака с другой.

— По какому вопросу, если не секрет?

— Для вас не секрет. Думаю, в курсе о том, что вчера убили Беспалова?

— Слышал.

— Тогда несколько вопросов. В каких отношениях были с Беспаловым?

— Никогда ни в каких.

Аранский поправил для ясности:

— Хотите сказать, не имели никаких отношений.

— Вы правильно понимаете.

— И знакомы не были?

— Конечно, знали друг друга. Ну и все.

Аранский взвесил взглядом собеседника:

— Не буду вокруг да около, скажу сразу, имею все основания предполагать, что вы к этому делу причастны, — еще раз окинул габариты Питунина. — Пусть не как убийца, киллер, но как минимум заказчик.

— Бред, — у Питунин непроизвольно мелко задрожала нижняя губа. Он опять вытер салфеткой лысину. — Как только такое могло в голову прийти?

— Согласен, не на пустом месте. Вид деятельности у вас с Беспаловым один? — и сам же ответил: — Один.

— Ну и что, мало ли компаний в одной сфере работают? Мы не мешаем и никогда не мешали друг другу. Я занимаюсь областью, Беспалов по Киеву, он ко мне не совался, я к нему тоже. У нас не было противоречий, разногласий, претензий, а тем более конфликтов. Не было.

— А у меня другие сведения. Я не знаю, когда у вас возникла мысль объединить вашу компанию и Беспалова в одну, но она у вас возникла. И такое предложение Беспалову вы сделали. Он сказал, что не знает, подумает или еще что-то в этом роде, одним словом — предложение не принял, через время вы опять вернулись к этому вопросу, и опять результат никакой. Было?

— Было, ну и что? Не вижу в этом ничего плохого, а тем более криминального. Объединить компании — это объединить капиталы, обороты, географию и, соответственно, поднять доходы. Не знаю, чем руководствовался Беспалов, не соглашаясь на заведомо перспективное предложение, это было его дело, его решение.


— Возможно, — Аранский достал из портфельчика несколько фотографий, положил перед собой изображением вниз. — Примерно с месяц назад поздно вечером в безлюдном, пустынном месте был убит заместитель Беспалова, некий Гринев Александр Викторович. Вам это известно?

— Да. Прискорбный случай. Это было.

— И что интересно, убили, но ничего не взяли, явно не ограбление. Человек он был не конфликтный, со всеми ладил, добросовестный работник и, хочу заметить, очень преданный был Беспалову.

Питунин открыл ящик стола достал бутылку минеральной воды и кружку, налил почти полную и залпом выпил.

— Не желаете? — кивнув на бутылку, спросил он.

Аранский отказался, несмотря на то, что пить хотел, но, во-первых, не было во что налить, а во-вторых, это было не к месту.

— Хочу вам предложить взглянуть вот на эти фото, — и положил перед Питуниным три снимка.

На фотографиях крупным планом с нескольких ракурсов был снята левая рука Гринева с отрубленным большим пальцем. Питунин не торопясь, с расстояния вытянутой руки взглянул на каждую.

— Ничего не понял, — заключил он, вернув снимки Аранскому. — Ребус какой-то.

— Да нет, это у нас с вами ребус, а тут все предельно ясно. Отрубленный палец на левой руке Гринева. Вы этого не знали?

— Представьте себе, таких подробностей нет. Не могу связать одно с другим.

— Ну как же. Отрублен палец и Беспалов.

— Вы хотите сказать… — Питунин опять вытер лысину.

— Да. Хочу сказать, это было предупреждение. В столь жесткой форме, цинично и безапелляционно исполненное, то есть последнее. И опять Беспалов, на свою беду, не согласился. Он не ожидал, что все так серьезно. И результат — его убийство.

Питунин еще раз посмотрел на фотографии, вернул их Аранскому:

— Ни малейшего отношения я к этому не имею, никого не убивал, пальцы не отрубывал и заказов на это не делал. Да, объединить компании предлагал, но не более того.

— Хорошо, тогда такой вопрос, что вы скажете на этот счет? — Аранский достал телефон Беспалова, нашел первое сообщение «Мы ждем!!!» положил перед Питуниным.

— Ничего не скажу, я не знаю, чей это телефон.

— Беспалова. Это первое сообщение. Вы читайте. А вот и второе. Получены Беспаловым примерно в то время, когда вами и были сделаны предложения. Мне очень жаль, но все не в вашу пользу.

— Грубая подстава, — Питунин опустил голову. Он не знал, что сказать, слишком много стрелочек указывало в его сторону. — И что теперь?

— Лучший вариант — это сознаться. Раскаялись, пошли навстречу следствию. Разумеется, учтется. Ничего лучшего посоветовать не могу.

— Я не убивал Беспалова, поверьте, — прорычал Питунин, казалось, что он был в ярости, но это не так, скорее в состоянии отчаяния.

— Да верю, что не вы лично, но распоряжение такое дали? И Гринева тоже. А киллера мы найдем, не сомневайтесь, а вот тогда уже в сознаночку играть будет поздно.

— Это ошибка, — почти шепотом заключил Питунин.

Аранский достал телефон, набрал Тимохина:

— Зайди.

— Это не доказательства, а предположения, — Питунин пытался сопротивляться, хоть как-то убедить, объяснить, упросить. — Нет у меня никаких киллеров, и мыслей никогда таких не было. Это подстава, не знаю от кого, но подстава.

Аранский уже не хотел дальше что-либо слушать, пора было делать то, зачем они приехали:

— Мы вынуждены вас задержать. Будем искать киллера, будем доказывать.

Только когда подошли они все к машине Аранский вдруг понял, насколько оплошал, сглупил, отказавшись от предложения Тимохина ехать на задержание Питунина на служебном бусике, и теперь об этом сильно пожалел. На заднее сиденье сел Кордыбака, Питунин в наручниках и боец Тимохина.

По борисполькой автомагистрали уже не летели. На малейших неровностях дороги задок машины гулко и жестко бил в отбойники, иногда глушитель цеплял об асфальт, оставляя позади автомобиля шлейф искорок и издавая такой скрежет, словно колеса отвалились, и машина тащилась на брюхе. Аранский при этом вздыхал, морщился, ерзал на сиденье, но ничего поделать не мог. Машину было жаль, хотелось как можно быстрее доехать до места и наконец избавиться от такого ужасающе тяжеловесного пассажира.

Питунин вел себя покорно, он смирился с долей, уготованной ему майором Аранским, и понимал: единственное, что ему оставалось, это ждать, и хорошо, если найдут киллера, может быть, тогда все и прояснится.

Кордыбака молчал уже несколько часов, как-то все обходилось без его особого участия. После того как вошли в свой кабинет, Аранский сел за стол, достал блокнот сделал некоторые записи. Вспомнив Питунина, усмехнулся:

— Не человек, прямо слон какой-то. Надо завтра не забыть в мастерскую заехать, машину осмотреть, как бы не поломалось там чего, такие нагрузки. Ну, что скажешь?

Валентин собирался с мыслями, но они не собирались. Да и на перспективу, как ему казалось, пока ничего не предвиделось. Он не знал, что сказать. Арестовать арестовали, подозрения предъявили, и что дальше?

— А дальше-то что, Сергей Викторович. Киллера где брать будем?

Аранский промолчал.

— А если не найдем?