Гробница Крокодила
Часть 31 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Усерреф, это ты?..
24
Он стоял по другую сторону от гроба, там, куда не доходил свет факела. Существо, сотканное из пыли и темноты, то меняло форму, то расплывалось, то распадалось на части.
Гилас разглядел склоненную голову и кончики сложенных крыльев за плечами. Он ощутил боль этого существа, и ужас тут же сменился жалостью, пусть и смешанной с опаской. А ведь оно было человеком. Усерреф заменил Пирре старшего брата. Это он нашел львиный коготь, ставший драгоценным амулетом Гиласа. Усерреф взял Разбойницу на борт корабля, когда пылала Талакрея. А теперь его дух в опасности, и ему не обойтись без помощи.
Из-за темной реки, что протекает между миром Живых и миром Мертвых, донесся голос. Бесплотный, будто туман, он звучал у Гиласа в голове. «Зачем?..»
Гилас плотно сжал факел:
– Н-Небетку передал для тебя Заклинания… чтобы ты ответил на вопросы в Зале Двух Истин…
– Истин… – словно эхо, повторил голос.
– Я их положу тебе в…
Гилас снова вытер свободную руку о бедро, наклонился над гробом и осторожно потянулся за пустым свитком. Главное – не дотрагиваться до Спеленатого. Гилас положил пергамент на пол, вытащил из-за пояса настоящий свиток с Заклинаниями и показал его ба Усеррефа.
Туманные крылья зашелестели. От одного взгляда духа мороз пробежал по коже. Свиток с Заклинаниями для Выхода в День скатан туго и перевязан лентами, запечатанными при помощи крошечных глиняных дисков. Небетку учил, как правильно класть его в гроб. «Сверху я нарисовал пчелу. Этот край должен лежать у сердца».
Гилас все сделал как велено. Стоило ему положить Заклинания рядом со скрещенными руками Спеленатого, как в голове мальчика прозвучал бесплотный вздох облегчения: «А-ах…»
А теперь пора забрать кинжал Короносов.
Гилас в очередной раз вытер ладонь о юбку:
– Небетку разрешил мне взять кинжал.
Но не успел мальчик за ним потянуться, как налетел порыв холодного ветра и запястье Гиласа сжали невидимые ледяные тиски. Мальчик попытался вырваться, но не мог сдвинуться с места.
И тут Гилас понял: Усерреф ведь думает, что Пирра мертва! Он дал ей слово оберегать кинжал. Вот почему египтянин до сих пор его охраняет.
– Пирра не погибла, она жива! – пропыхтел Гилас.
Ледяные тиски сжались еще крепче.
– Хочешь, докажу? Когда Пирра болела, ты повесил свой уаджет ей на кровать! Она мне сама рассказывала! Больше мне это узнать неоткуда! Пирра здесь, в Египте, она просила меня вернуть тебе амулет. Сказала, что скучает и хочет, чтобы ты упокоился с миром!
«Миром…», – повторил голос в голове мальчика. Холод отступил, и Гилас вновь обрел способность двигаться. Но высокая фигура по-прежнему маячила рядом с гробом, совсем близко – угрожающе близко…
Ощущая на себе ее взгляд, Гилас наклонился, схватил кинжал Короносов и убрал в пустые ножны на поясе.
Но когда мальчик снял уаджет, темные крылья протестующе захлопали. Дух покачал своей туманной головой и указал пальцем на Гиласа.
– Хочешь, чтобы я оставил уаджет себе? – прозаикался Гилас.
Дух кивнул.
Когда Гилас надевал шнурок обратно на шею, в голове прозвучал еще один вздох – не горестный, а полный облегчения: «А-ах…»
В последний раз склонившись над гробом, Гилас вернул крышку на место. Теперь Спеленатого никто не потревожит.
Выпрямившись, Гилас почувствовал, что остался в усыпальнице один. Ба Усеррефа исчезла.
Возвращаясь в Гробницу Крокодила, Гилас заметил, что дышать стало гораздо труднее. Туманящие разум чары будто развеялись, и мальчик сообразил, что пробыл здесь слишком долго. В мире Живых наверняка уже за полночь.
У мальчика кружилась голова. Отдуваясь, он вскарабкался наверх, в усыпальницу предков, затем прополз по туннелю. Скорее, скорее!
Кинжал со звоном упал на пол. Ножны слишком широкие. Быстро разобравшись с клинком, Гилас закрыл вход в туннель каменной плитой, посадил перед ней черную кошку и бегом кинулся к гробу крокодила.
Где же дверь? Небетку объяснял ему дорогу: повернуть налево возле спеленатого теленка, потом еще раз повернуть возле газели, и через два шага уткнешься в дверь, ведущую наружу.
Но ничего, хотя бы отдаленно напоминающего теленка, Гилас не заметил. Мальчик растерялся. Где же он сбился с пути? И тут Гиласа осенило: зря он вернулся к гробу крокодила, надо было идти в другую сторону!
Мальчик поспешил обратно. Покачиваясь, он прошел мимо черной кошки. Желтые глаза бесстрастно взирали на него. Грудь Гиласа тяжело вздымалась. Воздух стал густым и горячим. Мальчик будто вдыхал песок.
Наконец показался теленок. Потом газель. И вот в темноте замаячила дверь. Привалившись к ней, Гилас постучал три раза.
– Пирра! – с трудом выговорил он. – Выпусти меня!
Ответа не последовало.
Гилас постучал снова, потом стал молотить в дверь кулаками. Но самому ее не открыть: снаружи засов.
Он ждал. В ушах звучало собственное хриплое, тяжелое дыхание. За дверью мальчик уловил донесшийся издалека знакомый голос. Это мяукает Разбойница, она зовет его: «Где ты?»
Факел Гиласа мигнул и погас.
Мальчик молотил в дверь снова и снова.
– Пирра!
Но вокруг только тьма и тишина.
Пирра не пришла.
25
Маленькая львица с тревогой принюхивалась к дуновению ветра, но так и не уловила запаха мальчика. Пока было Светло, она ждала его на выжженной земле, и вот стало Темно, а он все не появлялся. Пришлось схватить храбрость за шкирку и отправиться на его поиски.
Великий Лев наверху сверкает серебром и поднимается все выше, а маленькая львица бродит по вершине скалы, пытаясь разглядеть, что происходит.
Много-много людей поплыли обратно через Большое Мокрое. От них противно воняло цветами, а до чего громко они выли!
Вдруг откуда-то снизу донеслось приглушенное человеческое мяуканье. Кто-то отчаянно скребется, пытаясь выбраться наружу. И тут львица с ужасом поняла: да это же мальчик! Он зачем-то забрался в берлогу мертвых! Львица позвала его. Хотела взреветь как следует, во весь голос, но, как всегда, получилось лишь протяжно мяукнуть.
Тут налетел порыв ветра и взъерошил львице загривок. Но это не настоящий ветер: просто у нее над головой пронеслась соколиха. Вот птица опустилась на камень. Когда Темно, соколиха обычно устраивается на ночлег, но сегодня сна у нее ни в одном глазу.
Распушив перья на шее, соколиха повернула голову в противоположную сторону (как же львица завидует этому ее умению!), а потом взлетела с тревожным криком: э-э-э!
Что она увидела?
Тут маленькая львица уловила новый запах. Шерсть на загривке встала дыбом. От Большого Мокрого доносится едкая вонь страшных людей с хлопающими черными шкурами на плечах. Эти люди убили мать и отца маленькой львицы, да и саму ее чуть не прикончили. Они охотятся на мальчика.
Сжавшись от испуга, маленькая львица подползла к краю скалы. Страшные люди далеко внизу. Вот они переправились через Большое Мокрое, а теперь сходят на берег. Плечо болезненно заныло – некоторое время назад в него глубоко вонзился их летающий клык. Тут храбрость изменила львице. Людей внизу тьма-тьмущая!
Что против них может сделать одна-единственная маленькая львица?
Соколиха заскользила по горячему потоку ветра, и вот люди-вороны превратились в точки. Соколиха будто вырвалась на волю. Ей сразу стало легко-легко. Девочка в последнее время сама не своя от беспокойства, а значит, соколиха волнуется вместе с ней. До чего противное ощущение! Тревога для наземных существ и уж никак не для соколов!
Паря в Небе, соколиха заметила девочку: та бегает между человеческих хижин. Но что-то в ней изменилось. Ах вот в чем дело! Девочка полна яростной, упрямой решимости. Ну, так-то лучше. Вот это по-нашему, по-соколиному!
Люди-вороны пока не заметили девочку, однако скоро они ее увидят. Но не беда – соколиха знает, что делать.
Поднимаясь по спирали в сторону Луны, она взлетела выше, поджала ноги, сложила крылья и нырнула вниз. Воздух засвистел в ушах, земля приближалась с бешеной скоростью. Люди-вороны плелись кое-как, а их ни на что не годные крылья бесполезно свисали с плеч. Какие же они медлительные и бестолковые! Приближения соколихи они, конечно, не заметили: никому в голову не пришло взглянуть наверх.
В последний момент птица расправила крылья и хвост и с пронзительным криком вышла из пике. Она пронеслась над самой головой у людей-воронов. Пригнувшись, они кинулись врассыпную, тыча пальцами в Небо. Но соколиха уже далеко.
Нырнув в спираль теплого воздуха, соколиха позволила ей поднять себя к скалам. И тут она заметила еще одного человека-ворона. Он идет один, направляясь ко входу в одну из берлог мертвых. У входа замерла в ожидании девочка. Но не девочка соколихи, а другая – та, которую ее девочка невзлюбила.
Птица тихо подлетела поближе. Надо разузнать, что происходит.
24
Он стоял по другую сторону от гроба, там, куда не доходил свет факела. Существо, сотканное из пыли и темноты, то меняло форму, то расплывалось, то распадалось на части.
Гилас разглядел склоненную голову и кончики сложенных крыльев за плечами. Он ощутил боль этого существа, и ужас тут же сменился жалостью, пусть и смешанной с опаской. А ведь оно было человеком. Усерреф заменил Пирре старшего брата. Это он нашел львиный коготь, ставший драгоценным амулетом Гиласа. Усерреф взял Разбойницу на борт корабля, когда пылала Талакрея. А теперь его дух в опасности, и ему не обойтись без помощи.
Из-за темной реки, что протекает между миром Живых и миром Мертвых, донесся голос. Бесплотный, будто туман, он звучал у Гиласа в голове. «Зачем?..»
Гилас плотно сжал факел:
– Н-Небетку передал для тебя Заклинания… чтобы ты ответил на вопросы в Зале Двух Истин…
– Истин… – словно эхо, повторил голос.
– Я их положу тебе в…
Гилас снова вытер свободную руку о бедро, наклонился над гробом и осторожно потянулся за пустым свитком. Главное – не дотрагиваться до Спеленатого. Гилас положил пергамент на пол, вытащил из-за пояса настоящий свиток с Заклинаниями и показал его ба Усеррефа.
Туманные крылья зашелестели. От одного взгляда духа мороз пробежал по коже. Свиток с Заклинаниями для Выхода в День скатан туго и перевязан лентами, запечатанными при помощи крошечных глиняных дисков. Небетку учил, как правильно класть его в гроб. «Сверху я нарисовал пчелу. Этот край должен лежать у сердца».
Гилас все сделал как велено. Стоило ему положить Заклинания рядом со скрещенными руками Спеленатого, как в голове мальчика прозвучал бесплотный вздох облегчения: «А-ах…»
А теперь пора забрать кинжал Короносов.
Гилас в очередной раз вытер ладонь о юбку:
– Небетку разрешил мне взять кинжал.
Но не успел мальчик за ним потянуться, как налетел порыв холодного ветра и запястье Гиласа сжали невидимые ледяные тиски. Мальчик попытался вырваться, но не мог сдвинуться с места.
И тут Гилас понял: Усерреф ведь думает, что Пирра мертва! Он дал ей слово оберегать кинжал. Вот почему египтянин до сих пор его охраняет.
– Пирра не погибла, она жива! – пропыхтел Гилас.
Ледяные тиски сжались еще крепче.
– Хочешь, докажу? Когда Пирра болела, ты повесил свой уаджет ей на кровать! Она мне сама рассказывала! Больше мне это узнать неоткуда! Пирра здесь, в Египте, она просила меня вернуть тебе амулет. Сказала, что скучает и хочет, чтобы ты упокоился с миром!
«Миром…», – повторил голос в голове мальчика. Холод отступил, и Гилас вновь обрел способность двигаться. Но высокая фигура по-прежнему маячила рядом с гробом, совсем близко – угрожающе близко…
Ощущая на себе ее взгляд, Гилас наклонился, схватил кинжал Короносов и убрал в пустые ножны на поясе.
Но когда мальчик снял уаджет, темные крылья протестующе захлопали. Дух покачал своей туманной головой и указал пальцем на Гиласа.
– Хочешь, чтобы я оставил уаджет себе? – прозаикался Гилас.
Дух кивнул.
Когда Гилас надевал шнурок обратно на шею, в голове прозвучал еще один вздох – не горестный, а полный облегчения: «А-ах…»
В последний раз склонившись над гробом, Гилас вернул крышку на место. Теперь Спеленатого никто не потревожит.
Выпрямившись, Гилас почувствовал, что остался в усыпальнице один. Ба Усеррефа исчезла.
Возвращаясь в Гробницу Крокодила, Гилас заметил, что дышать стало гораздо труднее. Туманящие разум чары будто развеялись, и мальчик сообразил, что пробыл здесь слишком долго. В мире Живых наверняка уже за полночь.
У мальчика кружилась голова. Отдуваясь, он вскарабкался наверх, в усыпальницу предков, затем прополз по туннелю. Скорее, скорее!
Кинжал со звоном упал на пол. Ножны слишком широкие. Быстро разобравшись с клинком, Гилас закрыл вход в туннель каменной плитой, посадил перед ней черную кошку и бегом кинулся к гробу крокодила.
Где же дверь? Небетку объяснял ему дорогу: повернуть налево возле спеленатого теленка, потом еще раз повернуть возле газели, и через два шага уткнешься в дверь, ведущую наружу.
Но ничего, хотя бы отдаленно напоминающего теленка, Гилас не заметил. Мальчик растерялся. Где же он сбился с пути? И тут Гиласа осенило: зря он вернулся к гробу крокодила, надо было идти в другую сторону!
Мальчик поспешил обратно. Покачиваясь, он прошел мимо черной кошки. Желтые глаза бесстрастно взирали на него. Грудь Гиласа тяжело вздымалась. Воздух стал густым и горячим. Мальчик будто вдыхал песок.
Наконец показался теленок. Потом газель. И вот в темноте замаячила дверь. Привалившись к ней, Гилас постучал три раза.
– Пирра! – с трудом выговорил он. – Выпусти меня!
Ответа не последовало.
Гилас постучал снова, потом стал молотить в дверь кулаками. Но самому ее не открыть: снаружи засов.
Он ждал. В ушах звучало собственное хриплое, тяжелое дыхание. За дверью мальчик уловил донесшийся издалека знакомый голос. Это мяукает Разбойница, она зовет его: «Где ты?»
Факел Гиласа мигнул и погас.
Мальчик молотил в дверь снова и снова.
– Пирра!
Но вокруг только тьма и тишина.
Пирра не пришла.
25
Маленькая львица с тревогой принюхивалась к дуновению ветра, но так и не уловила запаха мальчика. Пока было Светло, она ждала его на выжженной земле, и вот стало Темно, а он все не появлялся. Пришлось схватить храбрость за шкирку и отправиться на его поиски.
Великий Лев наверху сверкает серебром и поднимается все выше, а маленькая львица бродит по вершине скалы, пытаясь разглядеть, что происходит.
Много-много людей поплыли обратно через Большое Мокрое. От них противно воняло цветами, а до чего громко они выли!
Вдруг откуда-то снизу донеслось приглушенное человеческое мяуканье. Кто-то отчаянно скребется, пытаясь выбраться наружу. И тут львица с ужасом поняла: да это же мальчик! Он зачем-то забрался в берлогу мертвых! Львица позвала его. Хотела взреветь как следует, во весь голос, но, как всегда, получилось лишь протяжно мяукнуть.
Тут налетел порыв ветра и взъерошил львице загривок. Но это не настоящий ветер: просто у нее над головой пронеслась соколиха. Вот птица опустилась на камень. Когда Темно, соколиха обычно устраивается на ночлег, но сегодня сна у нее ни в одном глазу.
Распушив перья на шее, соколиха повернула голову в противоположную сторону (как же львица завидует этому ее умению!), а потом взлетела с тревожным криком: э-э-э!
Что она увидела?
Тут маленькая львица уловила новый запах. Шерсть на загривке встала дыбом. От Большого Мокрого доносится едкая вонь страшных людей с хлопающими черными шкурами на плечах. Эти люди убили мать и отца маленькой львицы, да и саму ее чуть не прикончили. Они охотятся на мальчика.
Сжавшись от испуга, маленькая львица подползла к краю скалы. Страшные люди далеко внизу. Вот они переправились через Большое Мокрое, а теперь сходят на берег. Плечо болезненно заныло – некоторое время назад в него глубоко вонзился их летающий клык. Тут храбрость изменила львице. Людей внизу тьма-тьмущая!
Что против них может сделать одна-единственная маленькая львица?
Соколиха заскользила по горячему потоку ветра, и вот люди-вороны превратились в точки. Соколиха будто вырвалась на волю. Ей сразу стало легко-легко. Девочка в последнее время сама не своя от беспокойства, а значит, соколиха волнуется вместе с ней. До чего противное ощущение! Тревога для наземных существ и уж никак не для соколов!
Паря в Небе, соколиха заметила девочку: та бегает между человеческих хижин. Но что-то в ней изменилось. Ах вот в чем дело! Девочка полна яростной, упрямой решимости. Ну, так-то лучше. Вот это по-нашему, по-соколиному!
Люди-вороны пока не заметили девочку, однако скоро они ее увидят. Но не беда – соколиха знает, что делать.
Поднимаясь по спирали в сторону Луны, она взлетела выше, поджала ноги, сложила крылья и нырнула вниз. Воздух засвистел в ушах, земля приближалась с бешеной скоростью. Люди-вороны плелись кое-как, а их ни на что не годные крылья бесполезно свисали с плеч. Какие же они медлительные и бестолковые! Приближения соколихи они, конечно, не заметили: никому в голову не пришло взглянуть наверх.
В последний момент птица расправила крылья и хвост и с пронзительным криком вышла из пике. Она пронеслась над самой головой у людей-воронов. Пригнувшись, они кинулись врассыпную, тыча пальцами в Небо. Но соколиха уже далеко.
Нырнув в спираль теплого воздуха, соколиха позволила ей поднять себя к скалам. И тут она заметила еще одного человека-ворона. Он идет один, направляясь ко входу в одну из берлог мертвых. У входа замерла в ожидании девочка. Но не девочка соколихи, а другая – та, которую ее девочка невзлюбила.
Птица тихо подлетела поближе. Надо разузнать, что происходит.