Грани будущего

Богдан первым открыл пальбу по существам со стороны двери.

— Огня! Огня!!! — закричал он.

Активированная химическая палка полетела вглубь схрона, освещая округу бледным зеленым светом от пола до самого потолка.

Отбиваться от черных, как смоль, но довольно медлительных «детей» участники экспедиции научились быстро, но из всех щелей полезли еще более мелкие твари бледно-белого цвета. Размером с небольших собак, они были настолько шустрыми, что ни одна дворняга не могла с ними сравниться в скорости. И уж точно ни одна собака не имела двух рядов острых, как бритвы, зубов в маленьких ртах. Зубы-щипцы работали, как у пираний. Твари прокусывали костюмы, впиваясь в лучшем случае в броники. Кому везло меньше, ощущали, как из них вырывают клок мяса или, того хуже, — твари рвали внутренние органы.

С приходом белых созданий началась настоящая битва на выживание.

Свет химической палки оказался весьма кстати, так как одна из шустрых «собак», воспользовавшись темнотой, уже впилась в ногу технаря Синицына. С полсотни зубов продырявили костюм и рвали плоть, подбираясь к кости. — Твою ма-а-ать! — заорал Синицын, ударяя тварь прикладом по голове сверху вниз. — Уйди, гадина-а!

Удар ничуть не оглушил существо. Лишь меткий выстрел снайпера Егорова — второго снайпера группы — из «Винтореза» сшиб существу голову подчистую. «Собаку» откинуло, но на ее место тут же пришли другие, напирая еще сильнее.

Пинки, пихания и отмахивание оружием от белых тварей во время перезарядки спасали мало. Шустрые бестии облепили со всех сторон. Редкие броники и каски спасали едва ли — те пробирались под них с завидной ловкостью.

В руку подопечного прораба Алферова впилась верткая хвостатая тварь. За какие-то мгновения белесая гнида прокусила костюм и вгрызлась в живот техника. Он был без бронежилета, и никто не успел ничего сделать, как тварь уже копошилась в кишках человека… Вот ты живой — и вот в следующий момент твои внутренние органы перемолоты белесой мясорубкой. Возможно, надень он броник, прожил бы несколько мгновений дольше.

Убивать тварь пришлось вместе с добиванием человека. Синицын просил пощады и, судя по распоротому животу, помогать ему уже было бессмысленно.

— Быстрее, быстрее, быстрее, — торопил Богдан, принимая солдат у двери. — С места в бой! Оттесняем эту сволоту! Ряжин, ты чего еле ноги волочишь?! Шустрее.

Минер лишь отмахнулся. Времени обращать внимание на его подавленное состояние не было. Никто не видел его бледных губ под противогазом и бегающих глазок. Он определенно нервничал, утаивая секрет майора, но сейчас было не до этого.

Белые и черные монстры теснили объединенную группу с двух сторон. Входящие в бункер люди падали, скатывались, бежали по лестнице, перепрыгивая пролеты, вваливаясь в схрон спиной.

Весь отступающий с поверхности в подземелье люд ввалился из-за двери бункера и принялся теснить ураганным огнем противника, отрезая настырных наседающих тварей от адмирала вглубь схрона. Монстры совсем некстати загородили химическую палку, дающую основной свет, и пары секунд тьмы хватило, чтобы вновь оборвалась чья-то жизнь.

Крики, вой, мат, пальба. Все слилось. Стало темно и неуютно. Пришлось вновь надеяться на фонарики.

Земе и Демону было сложнее всего — им фонариков не выдали. Кто ж знал?

Судорожно ползали по потолкам и стенам одинокие лучи от быстро заряжаемых фонариков.

— Снять противогазы! — наконец решился адмирал на общий приказ.

Людям в запотевших стеклах и так ни черта не было видно. Еще и маневренности на порядок меньше. Часть противогазов просто попадала на пол в суматохе, затопталась. Люди уже не думали, как потом выбираться на поверхность. Важно было выжить здесь и сейчас.

Ряжин стянул противогаз последним, слабо припал на колено, словно получил ранение. Губы высохли, трясся весь, как при лихорадке.

— Что с тобой, Ряжин? Ты ранен? — донеслось от Брусова.

— Зверь, адмирал, — ответил он как можно громче. — Возле состава бродит огромный кошак. Не подойдем.

— Час от часу не легче.

— Не ссы, Ряжин. Нас могут завалить еще здесь, — добавил с усмешкой майор Сергеев, находясь всегда рядом, чтобы служивый не сболтнул лишнего. А придумать легенду, как заметили Зверя возле состава, — раз плюнуть. — Ставь заряд на дверь!

Сержант без промедлений стал вытаскивать из рюкзака тротил и подготавливать шашку к детонации.

— Завалим вход-выход? — не понял Зема. Если заряд подразумевал завал стен, то на поверхности должно было быть очень жарко.

— Не завалим, архитектор гребаный, — отрубил Сергеев. — Стены бомбоубежища не надо недооценивать. Но адмирал и так нас похоронил. У лагеря «свободных» не получилось, так тут добьет. — Майор с вызовом посмотрел на Брусова. Тот молчал, выкашивая поредевших зверей в глубине схрона. — Только полный придурок мог поверить какому-то деду, что он приведет нас в «Эльдорадо». Никому в этом мире верить нельзя! Разве что только своим людям. Но теперь свои гибнут бок о бок! Да, Брусов.

— Заткнись и стреляй, майор! После поговорим!

Уцелевшие сгрудились у массивной двери бомбоубежища по обе стороны. Пока последние люди проникали в схрон, экспедиция понесла еще одну потерю. Радист группы Богдана не увидел впопыхах, как с потолка на него кинулась белая тварь. Зема успел приметить лишь, как она не стала кусать его за горло и шею, вообще за мышцы, но вгрызлась сразу прямо в темечко, вскрывая черепную коробку, как хирургическая пила. Похоже, белых существ вообще не интересовало, какую часть тела атаковать. Они одинаково безразлично могли вгрызаться в кости и в мякоть живота. От таких и бронежилет плохая защита.

Белые «псы» лишь отвлекали внимание. Но, как оказалось, самая опасная угроза уже надвигалась на группу новой волной. Оставшиеся без внимания черные «дети» перегруппировались и пошли на людей плотными рядами, словно старались придавить своей массой, вжать в стены.

Пришлось отступать шаг за шагом.

Положение осложнялось тем, что группу и так придавливало к стенке с обоих сторон. Натиск с поверхности только усиливался. Белые твари падали людям на голову, сыпались с лестницы, бегали по стенам, лазили по потолкам, цепляясь острыми когтями за советский бетон. А черные давили плотным строем, пытаясь сделать из людей желе.

Группа сгрудилась возле двери, и Брусов уже с большим пониманием посмотрел на зажегшийся фитиль в руках минера.

— Да, я ошибся. Снова. Но зачем ты решил похоронить всю группу? — обратился он к Сергееву.

— Не тупи, Брусов! Бомбоубежища никогда не строятся с одним ходом, да и черный ход, вентиляция… ай, некогда обсуждать! Ты и так уже наворотил дел! Отойди! — закричал Сергеев и, набрав в легкие воздуха, продолжил: — Вперед! Расчистить проход!

Используя автомат как таран, он побежал на толпу черных существ, откидывая первых в строю, пинаясь и тут же открывая огонь по остальным. Тем самым расчищал место для маневра остальных.

Богдан, Гордеев, Пий и Алферов побежали следом, раскидывая черных «детей» таранными ударами автоматов. Дальше всех убежал, конечно же, здоровяк Гордеев, снося пулеметом как тараном больше всех прочих. Вторая пулеметная лента в пулемете, сползая с плеча, принялась крошить неповоротливых существ, прокладывая просеки в их рядах тяжелыми снарядами. Такие пули пробивали десятки существ за раз.


Следом побежали остальные. Героями умирать никто не спешил, но другого выбора больше не было. Минер Ряжин поджег фитиль и сам отбежал. Тут же с Салаватом и Богданом они принялись закрывать дверь. Еще несколько ребят из экспедиции остались, чтобы навалиться на массивный ржавеющий кусок металла на петлях. Дверь закрывалась туго, с той стороны, в просветы дверного проема то и дело лезли черные лапы и белые лапки.

Дверь так и не удалось закрыть полностью. За нею прогремел взрыв, и земля под ногами на миг качнулась. Отдача прошлась по ступням, вибрацией пройдясь по всему телу. Ощущение не из приятных.

Двоих человек откинуло от двери таранным ударом. У одного из них отскочившим камнем была пробита лобная кость. Второго оглушило ударной волной так, что полопались барабанные перепонки. Лежа на сыром бетоне, он истекал кровью из ушей и, похоже, был контужен. Брусов с Земой и сами ощутили, как пропали все звуки мира.

Богдана, Салавата и Ряжина задело меньше. Но парни оказались ближе всех прочих к взрыву и в ближайшие минуты были не бойцы — ползали на четвереньках, приходя в себя. Салавата выворачивало наизнанку. Минер держался за руку, похоже, что повредил.

Брусов понял, что придется всех прикрывать, даже ничего не слыша. Пока видит, куда стрелять.

Зема с тоской посмотрел на пятый опустевший рожок и зарядил последний. Не лучше обстояло дело и у Демона. Как, кстати, пригодились бы модули атаки-защиты, но они остались в купе.

Однако дело было сделано — проход за дверью завален. Не столько стены повредились, сколько обрушилась прогнившая лестница. Бетон на ней за сотни лет с момента постройки бомбоубежища потерял прочность и просто рассыпался. Зема знал, что любой бетон до пятидесяти лет набирает прочность, а после только разрушается. Исключения составляли разве что тысячелетние римские дороги, но поглядеть бы на них сейчас.

Сама дверь спасла группу от волны взрыва. Только натиск чернокожих никто не отменял. Они лишь на секунды замерли, словно испугавшись взрыва, — и возобновили атаку. Да и белые твари продолжали падать с потолка, выныривать из-под пола, выпрыгивая из-за стеллажей и коробок. Складывалось впечатление, что у них здесь были логова, гнезда, лежбища — в зависимости от того, что конкретно представляли собой эти существа.

Оставшиеся на ногах люди наловчились прикрывать друг друга, пока прочие бойцы перезаряжались. Зема видел, как губы людей шевелились, произнося одно и то же слово «перезаряжаюсь». Сами звуки никак не появлялись.

Обоймы пустели с опасной скоростью. Брусов сам прострелял уже пятую и достал из рюкзака бронебойные. С ужасом адмирал думал, что с ними станется, когда опустеет последняя. Руками от этих шустрых зверей не отмашешься. Даже ломиков нет под рукой. Ножи? Вроде есть почти у всех, но кого обманывать — больше одной твари за раз не зарежешь, а облепят за это время десятки.

«Ничто так не утомляет, как ожидание поезда. Особенно когда лежишь на рельсах», — всплыли в памяти Брусова слова отца, цитировавшего какого-то умного человека древности[16]. До ужаса захотелось вернуться на «Варяг» и тронуться в путь поскорее, прочь из этого проклятого места.

Свет, как мало света! Вспышки от выстрелов давали освещения больше, чем фонари, на которых члены группы уже почти не тратили времени. Те, кто был за спиной, еще что-то успевали, но люди в первых рядах больше стреляли в темноту. Промахнуться было почти невозможно. Те, кто не оглох, могли сказать, что стреляют на звук. Двуногие твари стонали, белые шипели. Приглушенное эхо почти не мешало ориентироваться.

Пий слишком выдался вперед, и руки чернокожего существа потянулись к его горлу. Кто-то из отряда навскидку выстрелил из крупнокалиберного гладкоствольного ружья, и существо с протянутыми руками отбросило мощной отдачей.

Тревожно было ощущать свою беззащитность, пока руки меняли рожок! Дрожали судорожно пальцы. Ряжин валялся в ногах. Сознание боец потерял. Минеру досталось больше всех. Зема истратил последний рожок и отступил, концентрируясь теперь больше на контуженном, чем на бое. От него в этой битве уже ничего не зависело.

Слепо шаря перед собой, новый доктор группы вдруг понял, что светофильтры теперь не нужны, так же как и противогаз. Вставив грязные пальцы поверх зрачков, он снял защиту от солнца как наскучившие линзы. Глаза заслезились, но мир стал ярче. Дракон-татуировка на белке глаза свободно посмотрел на мир. Уже не слепило так, как в первый день на поверхности. Пообвык. Досаждали блики на глазах от ярких вспышек, но с этим можно было жить.

Вся волна монстров оттянулась назад и вдруг схлынула, принявшись в едином порыве отступать вглубь схрона. Резкий ее откат назад был непонятен Земе. Даже белые твари перестали донимать людей, реже выскакивая из-за углов и больше не падая с потолков.

— Вот так, сукины дети! — закричал первым Брусов, расстреливая в отступающие спины свою предпоследнюю обойму. — Пошли вон!

Это был первый звук, который услышал Зема.

— Валите, валите! — добавила задорно Ленка, пользуясь передышкой и меняя рожок.

Твари растворились в недрах бункера за какие-то мгновения. Припомнив, где валяется химическая палочка, Демон вытащил ее из-под убитых тел и поднял над головой.

Наконец стало светлее…

Сердце Демона судорожно забилось. Отодвигая тела, он коснулся их, и химический свет явно обозначил внутренности «черных детей». Рыжий парень увидел разом обилие проводов и чипов. А черной шкурой оказалась тонкая пленка фотоэлементов.

— Гибкие солнечные батареи! — закричал Демон, упав на колени и копошась во «внутренностях» черных врагов. — Зема, это боты! Большие Искатели неэффективны. ИИ наклепал маленьких. Он повысил КПД мобильных групп!

Зема, дав Ряжину понюхать нашатыря и покрутив перед глазами пальцем в разные стороны, проверяя реакцию зрачков, оставил его лежать без движения. С мозгом у парня все было в порядке. Ему просто нужно было прийти в себя. А внутренности врагов сейчас в самом деле представляли больший интерес.

Черные действительно оказались детьми. Но детьми ИИ. Все они были замкнуты на одну линию командования. Как рой пчел, они подчинялись одной матке. Это не стало большим открытием. Про единого руководителя члены экспедиции догадывались еще в первые минуты боя, исходя из поведения, не свойственного толпе. Тварями явно управлял один дирижер. Где он?!

— Господи, как душно. — Брусов схватился за сердце, приседая на стену. — Мы продышали весь кислород. — Перед его глазами плавало. Мир немного шатался. Усталость накатывала так, что хотелось свалиться в спасительный обморок, но это означало лишь в очередной раз подставить группу.

Пороховые газы щипали глаза и заставляли многих кашлять. Зема не обращал на это никакого внимания, как и на состояние Брусова. Сунул ему мимоходом только таблетку валокордина под язык — унять сердце. С медикаментами в переносной аптечке было не очень. Другой вариант — дать нитроглицерина, понизив давление, но, учитывая длительную физическую нагрузку, это, скорее, привело бы к моментальному инфаркту. А если встанет сердце, то никаких реанимационных мер вроде дефибриллятора не было и в составе.

Инфаркт на поверхности — билет в один конец.

Если рыжий Демон доискивался до внутренностей черных, находя знакомые соединения деталей, то вихрастый доктор группы со скальпелем наперевес принялся лихорадочно резать белых.

Внутри пары препарированных тварей-собак не оказалось проводов, но белесая бесцветная кровь говорила об отсутствии эритроцитов, что намекало на отсутствие железа в организме. Создания были явно не из млекопитающих. Зема навскидку мог предположить, что они искусственного происхождения. Не стоило далеко ходить за ответом, что ИИ вырастил их с помощью биоинженерии. Но что было в основе?

— Они не мутанты, — пораженно сказал вслух доктор так, чтобы было слышно всем. — Не радиационные, во всяком случае. Их вырастили в пробирке.

— Это познавательно, доктор, но, может, займешься ранеными? — напомнила о прямых обязанностях Ленка. — Батя весь бледный.

— Я дал ему валокордин. Адреналина в нем под завязку. А нитроглицерин убьет его. Ему просто нужен отдых.

Зема вдруг понял, что света в помещении уже более чем достаточно. Увиденная им картина впечатляла: горы монстров, поваленные стеллажи, разбросанные банки, расстрелянные стены, истерзанные, погрызенные тела членов экспедиции, усталые взгляды людей, частью раненных, частью просто измотанных. Адмирал при смерти. Все определенно катилось к чертям.

«Скольких мы потеряли?» — промелькнуло в голове без особого удивления, откуда и когда взялось это «мы». Словно он давно был членом группы.

Зема не сразу понял, почему стало тихо. Звуки в какой-то момент пропали. Видимо, после взрыва были проблемы с ушами. Или стрельба над ухом была слишком громкая. Нет, бред. Звуки были. Медик слышал собственное дыхание. Вот же — вдох-выдох. Посмотрев на уставившихся в одну точку людей, Зиновий повернулся.

Их показалось сразу трое. Неясные мощные силуэты выступали из тьмы, поражая своими размерами. Три титана. Макушки больших голов как раз касались потолка схрона, а в ширину тела были поперек себя шире. Огромные серые твари, в каждой из которых могло поместиться с полсотни черных «деток», внушали страх. Ходячие громады могли растоптать человека и не заметить.