Госпожа проводница эфира

— Пожалуйста.

— Ы асла́ еня́.

— А ты спасал до того меня. Ты помнишь себя в прежнем состоянии? Пока был в теле призрачного волка?

Он промолчал, но я настойчиво уточнила:

— Ты помнишь?

— Я о́мню.

— Хорошо. Мне будет не хватать того мохнатого паршивца, — со смешком призналась я. — Я привыкла к нему.

— Эо́ ыл я, — повернул он ко мне лицо и серьезно заглянул в глаза. — Я. Ля ебя́.

Я проглотила шутку, которую хотела сказать, и моргнула. Чего-чего? Это он сейчас матерился, что ли? А потом до меня дошло.

— Ты для меня?

Этьен кивнул.

— Все сложно, да? Ну да ничего. И с этим справимся, — неловко перевела я тему. — Устал? Давай я помогу тебе лечь обратно.





Глава 21




Глава 21

Восстановительные будни



Аккуратно уложить здоровенного мужика обратно в кровать оказалось сложнее, чем помочь ему сесть. К тому же этот самый мужик так и норовил водрузить лапы мне ниже спины и погладить. Говорю же — кобелино!

— Фух! — выдохнула я, когда наконец управилась и Этьен оказался лежащим и укрытым простыней до подмышек. — Ну ты и тяжелый!

— А́вра идёшь?

— И завтра приду. И послезавтра. Куда ж я денусь? Ты ведь помнишь, что мы в отеле посреди нигде? Помнишь, да? — Этьен моргнул, подтверждая. — Хорошо. Отдыхай, и я пойду спать.

— А оцеу́й?! — с возмущением воскликнул мужчина и даже попытался приподняться.

— Какой поцелуй? — Каюсь, я растерялась от неожиданного наезда.

— Ы оеща́ла! Я аашо́ аниа́лся! Оцеуй!

Я растерянно помолчала, а потом вспомнила. От же блин! Сама ведь ляпнула, что если он хорошо позанимается, то я его поцелую. Простимулировала так сказать. И он честно занимался.

Упс, что называется.

— Аа́та! Де ой оцеуй? Ак ече́сно!

Я прыснула от смеха, покачала головой, но подошла и присела на край его постели.

— То есть занимался ты не ради себя, чтобы быстрее восстановиться? А ради моего поцелуя? — Еле сдерживая улыбку, спросила его.

— Уть-уть, — усмехнулся он. А чья-то наглая рука опять поползла мне на талию.

— Ну хорошо. Я всегда держу свое слово.

Покачав головой, я наклонилась и легко коснулась поцелуем его губ. Мне не жалко, в конце концов. Чмокну и все, раз уж обещала.

Но у Этьена оказались свои планы на поцелуй. Отстраниться он мне не дал, придержав рукой за спину. И если говорить ему пока удавалось с трудом, язык не слушался, то на целовательную деятельность это не распространялось. И это...

Вау!

Сама не верю, что сейчас говорю, но целуется он как бог. Вот как-то так...




Наконец я соскребла мозги в кучу, оторвалась и, преодолевая сопротивление мужской руки, выпрямилась. Кашлянула смущенно и встала.

— Спокойной ночи. Поправляйся.

Блондинчик расплылся в улыбке, словно обожравшийся сливок кот, и довольно прищурился.

Я же сбежала из лазарета. Отошла подальше по коридору, прислонилась к стене и постояла, пытаясь отдышаться и прийти в себя. А потом беззвучно рассмеялась. Нет, ну каков!!!

Кажется, я начинаю понимать всех тех девиц, которые не устояли перед этим прохиндеем. Хм. А надо ли это мне? В смысле, надо ли мне устоять перед его чарами? Или тоже немного развлечься? Почему нет? Курортный роман вещь неплохая, если всем в удовольствие и никто никого не обманывает. Мужа, жениха и бойфренда у меня нет. Я никому ничего не должна и свободна как птица.

...Ночью меня впервые с момента, как я угодила в отель, мучили эротические сны.

Фух!

Вот не было печали, и нате!



Поутру я снова зашла к нашему болезному.

— Агата! — обрадовался мне цейлин. — Как хорошо, что ты уже встала и зашла. Я хотел тебя искать.

— Что-то случилось? — с тревогой взглянула я на полусидящего на подушках насупленного Этьена.

— Он! — ткнул в его сторону пальчиком Ориэль. — Он случился! И меня не слушается. А я ему так и сказал, что нажалуюсь на него тебе. Вот! Я негодую.

— Ябеда! — вполне разборчиво буркнул тот.

— А потому что! — потряс кулачком возмущенный целитель.

— Так, стоп, ребята. В чем проблема? Ориэль?

— Он отказывается есть правильную еду. А ему надо!

— А какую хочет он?

— Мясо! Представляешь? Он требует мясо. А кашу и бульоны есть отказывается.

— Ага! Вот! — вскинул голову Этьен.

— Ну нормальное желание, так-то. Я тоже люблю мясо. Что не так? — все еще не понимала я.

— Агата, но ведь он всего пара дней как вышел из комы, — всплеснул руками Ориэль. — У него пищеварительная система не получала питания сотни лет. Нельзя мясо и вообще любую тяжелую еду.

— Ах вот что! — дошло до меня.

Я подошла к кровати и присела рядом с пациентом

— Ориэль прав. Ты ведь это понимаешь?

Мне достался возмущенный взгляд зеленых глаз.

— И не зыркай на меня. Знаешь, как принудительно кормят в моем мире? Тех, у кого с внутренними органами все плохо или они в отключке, — внутривенно. Капельница с раствором питательным. Глюкоза там всякая и прочая фигня. Не знаю, что именно. Или через специальный шланг прямо в пищевод. Но ты-то уже очухался. Чего капризничаешь?

— А потому что! — скорчил гримасу и процитировал слова Ориэля Этьен. — Не хочу кашу. И бульон. Я старался. Работал. Уже говорю сегодня членораздельно. Мне надо мясо!

— Давай так, — подумав, предложила я. — Ты сейчас ешь то, что велит твой лекарь. Послушно и дисциплинированно выполняешь его рекомендации. Но кашу мы для тебя у отеля закажем самую вкусную из всех возможных. Я тебя даже лично покормлю с ложечки. А потом ты получишь мясо. Но совсем чуть-чуть. На один укус.

— Сама покормишь? — оживился больной и расплылся в улыбке.

— Агата, но как же?! — забеспокоился цейлин. — Мясо ведь...

— Ориэль, ну давай пойдем навстречу человеку... духу то есть. Ведь ему важно просто почувствовать вкус мяса, его запах. Подержать его во рту. Пожевать. Ощутить упругость волокон и специи. Понимаешь? Не надо много. Совсем чуть-чуть, но так вкусно, чтобы рецепторы были в экстазе.

— Хм, ну если так... — почесал ухо Ориэль. — Ладно. Но специи надо не острые.

— Согласен? — взглянула я на духа перемен.

— Ты меня кормишь кашей. Потом хочу кусочек говядины в кисло-сладком соусе. И поцелуй!

— А поцелуй-то с какого? — подняла я брови.