Господин маг. Новые возможности

Петя даже отойти не успел, как Чижов с приказчиками сорвались с места, громко подгоняя носильщиков.

Это он на жандармерию так отреагировал? Странный город.

Ну, будем считать, что он просто доброе дело купцу сделал. Хотя то, что ничего с этого не поимел, как-то неправильно.

Петя тоже отдал свои баулы носильщику и не спеша двинулся на выход. Не потому, что тащить свои вещи не хотел, а просто так положено. Несолидно магу самому багаж таскать.

На выходе с перрона неожиданно оказался пост, судя по синим мундирам – от жандармерии. Впрочем, за железные дороги именно они и отвечают, если Петя не путает. У всех пассажиров проверяли документы. А вот багаж не досматривали. Почему? Или правильнее спросить: а зачем вообще эта проверка?

Но в чужой монастырь со своим уставом не лезут, так что Петя без возражений извлек свое направление на практику. А вот руководивший постом унтер сразу стал посматривать на него с интересом.

– К нам, значица, направляетесь, ваше благородие…

После чего стал подробно объяснять, куда и как надо добираться. Петя все это по карте города уже изучил, но вежливо выслушал. Дальше пошла более полезная информация.

– В команде, – жандармский корпус делился именно на команды, а не на роты, а дивизион был только в столице, – вам надо к товарищу командира штабс-капитану Ставрахи Нестору Пантелеевичу обратиться.

Петя удивленно посмотрел.

– Да, грек. Местный, но хват, каких мало. Распределением пополнения он заведует.

Птахин был не совсем пополнением, скорее, временно прикомандированным, но, наверное, практиканты тоже были в ведении Ставрахи. Если нет, на месте уточнит.

Унтер тем временем продолжил, причем голос у него стал какой-то не такой, как будто стесняется чего-то:

– Вам, ваше благородие, наверное, жилье нужно будет. Так вот вдова нашего сослуживца Филимонова комнату с полным пансионом сдает. Дешево. Хорошее место, на Конюшенной. Вы бы посмотрели. И вам хорошо, и вдове поможете.

– А разве мне казенного жилья не положено?

– У вдовы вам много лучше будет, и хлопот никаких. Всего за пятьдесят рубликов в месяц.

Глаза у унтера при этом были исключительно честные. Кажется, возможность хорошо потратиться Пете предлагают прямо с момента прибытия. А он в книге читал, что продукты в Тмутаракани исключительно дешевы. Но и ссориться с первым же встреченным человеком, к тому же сослуживцем (хоть и на время) – нет никакого резона. Птахин сделал столь же честные глаза и «искренне поблагодарил» хитрована, чья стеснительность оказалась очень даже наигранной. Но на простаков должна действовать. Интересно, какие у него с этой вдовой взаимоотношения? Впрочем, нет, неинтересно.

– Еще раз спасибо. Адрес я запомнил. – В этом Петя не соврал. Вдруг еще кто-нибудь тот же пансион ему предложит? Кто их, местных жандармов, знает. – Но сначала все-таки про казенное жилье подробнее разузнать хочу. Не может быть такого, чтобы практиканту его не предоставляли или хотя бы деньги на съем квартиры не выделяли.

Унтер только сочувственно покивал головой:

– Сами скоро все увидите. Поймете, что у Филимоновой вам будет лучше всего.

Впрочем, относительно полезная информация тоже была получена. Где перед вокзалом стоянка извозчиков. «Относительно» потому, что оказалась она прямо на площади за воротами вокзала, так что сразу бросалась в глаза.

Ну да ладно. Сел, поехал.

Город, по крайней мере та его часть, через которую они проезжали, Пете понравился. Сам вокзал был большим. В архитектурных стилях Петя не разбирался, но то, что этот стиль у здания был, не сомневался. Большое двухэтажное здание в форме буквы «П» (с одной стороны выезжают поезда), первый этаж – высоченный, двойной, второй – обычный. Окна первого этажа – в виде арок, второго – просто полукруглые. Парадный вход – так и вовсе три арки высотой в оба этажа. Двери в них, правда, обычные.

Прямо от вокзала тянулся неширокий бульвар с необычными деревьями по бокам, вдоль которого они и ехали. Повернули на другую улицу – снова сбоку от них еще один бульвар, шире предыдущего. Что-то про южные деревья ему на занятиях рассказывали, но в оранжерее ничего подобного не было. Значит, не магические. Впрочем, это он и сам в магическом зрении видит. Но довольно красиво. Пожалуй, погулял бы он тут с удовольствием. Впрочем, еще успеет.

Дома вдоль бульвара тянулись общей линией, слегка разделяясь высотой и оформлением фасада, но тоже были в одном стиле. Похоже, полукруглые окна здесь в моде.

С другой стороны бульвара зданий почти не было, а если и были – совсем невысокие. Не похоже, что жилые. Сквозь зелень листьев особо и не разглядеть.

И тут до Пети дошло, что с той стороны за бульваром синеет море. Собственно, бульвар вдоль набережной и идет. Жаль, видно плохо. Наверное, и воздух, которым он дышит, называется морским. Но если чем и пахло, то только лошадиным потом. Странно, когда успела умаяться? Или ее давно не чистили?

Ужасно захотелось остановить извозчика и подойти к морю поближе, но Петя не стал это делать. Редкие прохожие (по тротуару и на бульваре) на море вовсе не смотрели. Привыкли, наверное. Ничего, ему тут еще два месяца практику проходить.

Здание жандармерии тоже было большим и тоже двухэтажным. Как, впрочем, и большинство других зданий, встреченных по дороге. Эта часть города была вообще довольно вольготно построена. Широкие улицы с широкими тротуарами, бульвары, площади, на которых то там, то сям устроены островки зелени с высаженными на них деревьями. Видимо, местное начальство стремилось сделать город как можно более зеленым. Петя ощутил зависть. Ни в Баяне, ни в Песте, ни даже в Пронске ничего подобного он не видел. Наверное, в южном климате намного приятнее жить, чем на севере.

Жандармерия тоже стояла на краю довольно зеленой площади. Напротив, судя по архитектуре, пожарная часть с каланчой, по бокам – какие-то другие казенные строения. Как оказалось, жандармы занимали далеко не все здание, большая часть его была отведена под таможню. Или таможня – это служба в составе жандармерии? Возможно. Но отдельная вывеска у нее имеется, а парадный подъезд куда солиднее, чем у служителей правопорядка.

Немного поколебавшись, Петя прицепил сбоку шашку с орденским темляком, а на грудь – Георгиевский крест. После чего пошел к дверям, держа в обеих руках по баулу. Оставлять багаж со всеми своими деньгами на милость незнакомого извозчика он не решился. Можно было, конечно, попросить будочника при входе за ним приглядеть, но рожа у того тоже не внушала доверия. Ничего ценного он бы ему не оставил, а вот дать четвертак за информацию – очень даже можно.

– Ваше благородие, – охотно пошел на контакт будочник, – что же вы сюда с вещами приехали? Неужто жилья еще не присмотрели?

И сразу же выдал два адреса пансионов. На сей раз уже по тридцать рублей в месяц. Уже лучше, но расположены довольно далеко от жандармерии, у самого вала. По старой схеме Петя поблагодарил, сказал, что адреса запомнил, и выяснил, где находится кабинет Ставрахи. К нему и направился.

Оказалось, что местные служащие через парадную дверь не ходят. Здесь только просители. Или начальство. Для задержанных другая дверь имеется, сбоку. Сразу к «холодной». А сами жандармы на службу через еще одну боковую дверь проходят, прямо к кабинетам. Только она заперта может быть.

Петя чуть не сплюнул под ноги будочнику и вошел в парадный вход.

Искомый кабинет нашелся без проблем. И даже очереди посетителей не видно, а сам начальник был на месте. И ждать не пришлось. Довольно миловидная барышня в приемной сразу же скрылась за дверью начальника, вернулась буквально через минуту и сразу же пригласила туда Птахина. Однако порекомендовать ему жилье все-таки успела. Даже бумажку дала с записанным адресом.

Штабс-капитан Ставрахи оказался круглолицым господином средних лет с носом-пуговкой и темной с проседью курчавой шевелюрой. И улыбкой на полных губах.

– Не терпится поскорее на службу выйти? – приветствовал он Петю. – Зря вы так, господин Птахин. Надо было сначала о себе побеспокоиться, а вы по городу так с вещами и таскаетесь.


Кажется, в этом городе принято принимать живейшее участие в обустройстве каждого вновь прибывшего. С явной пользой для собственного кармана. Вот и господин товарищ командира местной жандармерии настоятельно рекомендовал Пете обратить внимание на доходный дом госпожи Пантелеевой. В самом центре. Прекрасные квартиры, в которых живут уже некоторые офицеры жандармерии. С семьями и слугами. Всего за семьдесят пять рублей в месяц. Естественно, без пансиона. Но квартиры – высший класс.

Петя скромно, но с достоинством спросил о казенном жилье. Ведь практиканта положено либо обеспечить квартирой, либо выдать квартирные деньги.

Оказалось, что такой дом обязательно будет, но пока находится в стадии строительства. А пока бесплатно Петю можно устроить только в казарму морской стражи. Но это ему, пожалуй, не по чину будет.

Петя и не собирался жить в казарме. Судя по интересу к чужим деньгам, который он здесь наблюдает у всех, с кем довелось пообщаться, оставлять там деньги и даже вещи без присмотра совершенно невозможно. А ведь пока ему только работники жандармерии встречались, которым по должности положено граждан оберегать. Кроме кучера, конечно. Но с тем как раз проблем не было.

– Так что же с денежным довольствием?

Оказалось, действительно положено. Пять рублей в месяц. На Петин вопрос, откуда такая разница в суммах, получил проникновенное объяснение, что в городе, в смысле внутри валов, цены на землю и жилье страшно высоки. Места мало. Сказанное плохо вязалось с шириной здешних проспектов и аллей, но, возможно, под жилье градоначальник действительно отвел немного места. Просто Петя в жилых кварталах еще побывать не успел.

Но тогда пятирублевая компенсация смотрится как насмешка.

– Почему же, – не согласился штабс-капитан. – Есть еще предместья, за валами, где цены на жилье много дешевле. Простой люд там и живет. Только на работу в центр ходить оттуда не очень удобно. Долго добираться.

Петя опять рассыпался в благодарностях за заботу, но пожелал, раз уж он зашел сюда, побеспокоив столь занятого человека, все-таки выяснить, в чем же будет заключаться его работа.

– Ну раз вы так настаиваете… – Нестор Пантелеевич с видимым неудовольствием стал читать привезенные Петей бумаги. Левашов его снабдил перед отъездом запечатанным конвертом, но вскрывать его Петя принципиально не стал. Точнее, не придумал, как это сделать незаметно. Уж больно хитро конверт заклеен. Явно с применением какой-то сложной алхимии.

По мере чтения лицо штабс-капитана разглаживалось, а в конце он и вовсе оживился:

– Вот как! У вас, оказывается, талант в магическом зрении. При специализации – жизнь. Как раз то, что меня очень просили подыскать в таможне. Ну-ка, пройдемте!

Судя по всему, господин Ставрахи отличался повышенным жизнелюбием и не умел унывать. В то, что поселить Петю в доходном доме Пантелеевой не получится, он понял сразу. Но теперь, кажется, возникла возможность что-то поиметь с таможни. И довольно ценное, раз он даже лично отправился туда провожать кадета-практиканта. Что же такое Левашов про него там написал? Ведь знал наверняка, к каким последствиям это приведет. Или просто пакость сделать хотел?

Идти было недалеко, даже из здания выходить не пришлось. В результате уже через час Петя был прикомандирован на время практики в качестве внештатного эксперта к тмутараканской таможне и определен на самый важный, первый пост. По крайней мере, так его назвал принимавший их чиновник. Тоже в мундире, но серо-бурого цвета. Все-таки таможенная служба не к жандармерии относится, а к министерству финансов. Выяснил наконец. Но здесь все генерал-губернатору подчиняются. Графу Палену.

Петя сделал вид, что ему это имя ничего не говорит. Зачем? Так спокойнее. О том, что вместе с его сыном в академии учился, говорить не хотелось.

Внештатному эксперту даже жалованье пообещали. Рублей двадцать в месяц, если хорошо себя зарекомендует. И намек сделали, что с начальником поста, Штерном Генрихом Абелевичем, надо наладить отношения. Тогда и больше вознаграждение может быть. Многозначительно: «Ну, вы понимаете…»

От всех мелких интриг у Пети начала болеть голова. Это иносказательно. Так-то головная боль за секунду «малым исцелением» снимается. Но получив провожатого на пост вместе с запиской от кадровика таможни, которую он тут же написал, Петя покинул комплекс казенных зданий с облегчением.

Пока ехали на извозчике, немного расспросил провожатого (совсем молодого чиновника четырнадцатого класса по фамилии Сомов) о том, как же тут устроена таможня.

Оказалось, что таможня в Тмутаракани работает исключительно на ввоз товаров из города в великое княжество. Причем только на границе, обозначенной валом. Сам же город – порто-франко, то есть ввоз любого товара в него беспошлинный. Но опять же только в границах валов. В результате бутылка франкского вина внутри города стоит в пять раз дешевле, чем в предместьях. И так во всем. В городе, получается, очень выгодно производить товары, но только для обслуживания порта и кораблей. Если их вывозить за пределы города, пошлина будет как на иностранные.

Иностранные купцы охотно везут сюда товар, зная, что если в великом княжестве его выгодно пристроить не удастся, то они почти ничего не потеряют. Только за аренду складов. Но все-таки порт больше работает на экспорт. Ведь ввоз своих товаров внутрь валов тоже беспошлинный, а купцов, готовых его увезти дальше, в изобилии. В общем, бойкое место.

Жилье в городе действительно дорого, большинство рабочих порта живут в предместьях. Утром входят в город свободно, а вот по вечерам их на предмет проноса контрабанды проверяют, так что бывают очереди. Район у первого поста называется Сады. Хорошее, тихое место, сады действительно есть.

В общем, получил кучу полезной информации.

Начальник поста, господин Штерн (вроде как даже фон Штерн, но почему-то очень на еврея похож), уже традиционно предложил Пете для поселения часть домика в Садах с отдельным входом, «замечательными хозяевами» и полным пансионом за пятнадцать рублей в месяц. Недешево, но на сей раз Петя сразу согласился. Если еще будут жалованье платить, то он на него ничего тратить не будет. И с Генрихом Абелевичем надо отношения налаживать.

Для чего Петя нужен на посту, Штерн ему тоже пояснил. Поток импортных товаров не так уж велик, но в нем немалую часть составляют предметы роскоши. Часто изготовленные из магических ингредиентов. Таможенники же обычный шелк от магического отличить не могут. А купцы никогда не сознаются, и разница в цене (и таможенных сборах) чуть ли не в сотни раз. Вот тут им Петино магическое зрение, если он и вправду, как написал его куратор по академии в характеристике, эманации жизни на три метра под землей видит, были бы очень к месту. А то даже собак натаскивать пытались, но все без толку.

Сравнение с собаками Петю совершенно не порадовало, но он решил не обижаться и попросил показать ему образцы товаров. Если есть, конечно.

Оказалось, как раз придержали большую партию шелковых тканей из Персиды. Почему Штерн про шелк и говорил.

Про магических шелковичных червей Петя не только слышал, но даже видел их в академии. Хотя не был уверен, встречаются ли они в природе, или это искусственно выведенные химеры. На третьем году обучения у него даже спецкурс по данному направлению магии должен быть. Называется скромно: «Магические технологии», или магтех. Предмет на стыке зельеварения и артефакторики. Но если в зельеварении требуется извлечь и передать (и усилить) лечебные свойства магических растений получаемому в итоге снадобью, то здесь сами растения (и не только) в дело пускаются. Магические товары ни в коем случае не надо путать с магически обработанными товарами. Получаемое в итоге изделие фактически является самозаряжающимся артефактом с кучей полезных свойств, какие только маг сумеет им придать. Несложно представить, сколько может стоить, например, фуфайка из шерсти единорога…

Петю провели на склад. Гам здесь стоял невообразимый, так как охраняли товар, как выяснилось, не только таможенники, но и охранники купца. Сам он тоже был здесь и громко возмущался на нескольких языках творимым произволом.

– Ведь чувствую, что дело нечисто, – пояснил Пете Штерн, – но доказать не могу. Так бы помурыжил и завтра пропустил всю партию, но с вашей помощью, надеюсь…

Петя включил магическое зрение. Действительно, почти все тюки фонили магией. Слабо, но заметно. Неужели у таможенников своего мага жизни нормального не нашлось? Или Петя такой уникальный? Тогда есть повод радоваться.

Попросил распотрошить один тюк. Среди шести рулонов тканей магией отдавал только один. Спрятанный, естественно, в середину.

– Эти ткани обычные, а вот этот рулон – магический шелк, – подвел он итог.

Купец застонал, а Штерн хищно рассмеялся и приказал потрошить и другие тюки.

Домой (в смысле на квартиру, которую ему сосватал начальник поста) Петя шел, когда уже начинало темнеть. Благо при двух провожатых, которые тащили его баулы. И сам бы справился, идти недалеко, но уважение грело душу. Заслужил. После шелка еще и в партии табака алхимическое сырье нашел. Интересно, какое материальное воплощение будет иметь радость Штерна?

Вдруг дорогу им преградили трое каких-то типов неприятной наружности. Точнее, неприятным было выражение их лиц. Одежда была как раз обычной.

Сопровождавшие Петю таможенники, однако, не испугались.

– Вы ничего не перепутали, ребята? – спросил один из них. – Таможенников не признали? Вас ведь свои же закопают.