Гортензия в огне
Часть 13 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Уже следующим утром, завтракая в Мэйнери, Уоррен получил записку от Эссы на метакарту: "Я прибуду к вам в полдень, чтобы помогать готовиться к аттестации".
– Слишком мило, – пробормотал Уоррен, и тётушки тут же обратили на него свои пристальные взгляды. Он вздохнул, потому что если Эсса действительно появится, то молва об этом разнесётся по империи и следует рассказать обо всём тётушкам. Уоррену и самому очень хотелось скорее сообщить всем вокруг о предстоящем браке, но реальность желаемого будущего казалась слишком маловероятной даже сейчас, когда Эсса всё же покинула Соно-Мэйн. Удивительно, что она это сделала, ведь последняя встреча с императором внушила Уоррену мысль о том, что на самом деле Бесцейну этот брак совершенно не нужен, и он всего лишь заигрывает с обоими Классиками.
Эсса прибыла в полдень, как и обещала. Уоррен уже поджидал её на ступеньках второго подъезда, когда она появилась, совершенно одна, в красивом тяжёлом платье тёмного цвета. Сложная золотая отделка придавала коже принцессы нежности и сияния. Уоррен же мгновенно спланировал дальнейшие действия.
– А где твои тётушки? – сладко пропела Эсса, поднимаясь. Если бы она хотела официоза, то прибыла бы со свитой, и непременно к парадному подъезду.
– Я ничего не сообщил им, – тем не менее объяснил Уоррен.
– Хотел сделать сюрприз?
– Вовсе нет. Я не был уверен, что ты действительно приедешь, а если и приедешь, то не был уверен, что ты не швырнёшь мне в лицо… что угодно. Твой нынешний характер, Эсса, буквально создаёт непредсказуемость.
– А я была уверена, что ты понял, что в окружении других я всегда очень мила.
– То есть узнать тебя настоящую ты больше никому не позволишь?
– Кажется, я говорила, что ты идиот, если посчитал мою ненависть к твоей идеальности проявлением настоящего характера. Возможно, я сказала это несколько другими словами. Не вспомнил?
– А… ты сказала "это было бы слишком просто", так?
– Да.
Она остановилась и освободила руку в холле. На неё сверху лились ярко расцвеченные витражами лучи солнца. Она подняла руки в стороны и покружилась с улыбкой на лице. Такие её приятно-мечтательные улыбки обозначали льющееся через край наслаждение. Но откуда? Он уже понял, что разные мелочи ненадолго, но заметно развлекают её. Вот только счастливой её так не сделаешь.
– Я хочу выйти за тебя как можно скорее, – вдруг негромко сказала она. Одна её щека была красной, другая – зелёной. На лбу – жёлтый овал. Очень красиво.
– Очень красиво, – так и сказал Уоррен, озвучивая скорее своё чувство, чем мысль. – А как на счёт искренности? Не хочешь сказать, почему ты настаиваешь на бракосочетании на самом деле?
– Искренность? Думаю, между нами это в какой-то мере возможно… Не помню, был ты на Клервинде или нет, когда это случилось… – Эсса задумчиво пошла в тёмный проём, ведущий к лестнице наверх. Уоррен последовал за ней и отчётливо услышал:
– Ты должен был познакомиться с нынешней эрцеллет принца Рашингавы, Марией. Я знаю её. Она – милая и добрая женщина, общительная и смелая фитка. И я точно знаю, что Рашингава не объект изучения полюбил, как уверяли драконы, а замечательную леди, жизнелюбивую, умную, сознательную и совершенно очаровательную. Это в её честь Рашингава назвал первую колонию. Мария пробыла у Классика всего две недели, а после, по его щелчку, совершила покушение на Сапфира. На вечере, где присутствовало всё общество. Хоакин загипнотизировал её так, что она понятия об этом не имела. И до сих пор ничего не смогла вспомнить. Что говорить?.. Я прожила с Классиком двадцать лет. Прошло полвека с тех пор, и мне кажется, что ты, разве что только ты вне опасности быть задушенным во сне мною, если Классик так же обработал гипнозом и меня. Недавно всплыла кое-какая информация… есть предположение, что я могу стать опасна для своих братьев или даже для отца. Есть вероятность, что Классик захочет избавиться от правящей династии моими руками. И это будет выглядеть естественно, поскольку… моя мать признана безумной, разведена и заточена. Почему бы и мне на краткий миг не обезуметь? Конечно, я мать его сына, но кто в здравом уме посадит дракона на трон? Нет, он не стал бы использовать меня так. Потому я должна как можно скорее поселиться в Мэйнери. Тебе придётся очень постараться, чтобы я забеременела и стала непригодна для посещения Сердца Цитадели. Я понимаю, что ты не лучшая кандидатура и родить от тебя здорового ребёнка сложнее, чем от фита или человека, но пока что всё складывается в пользу твоей кандидатуры. К тому же… я люблю детей.
Они уже некоторое время стояли возле лестницы. Эсса выразительно, но тихо говорила, прислонившись спиной к перилам, а Уоррен почти обнимал её, положив руки на перекладины по обе стороны от её локтей. Он ловил нюансы выражения её лица и глаз. Слышать от неё такое и видеть её печаль, такую разную, меняющуюся на каждом третьем слове – удивительно и тяжело.
– А ты почему женишься? – спросила она, посмотрев на него прямо и с интересом. – Кроме очевидного, конечно же.
– Для этого должны быть особенные причины? Мужчина решил жениться, вот и всё.
– Нет, не всё так просто. Тебе более тысячи лет. Наверняка уже не раз сильнейшим образом влюблялся и хотел жениться. Но так ни разу женат и не был. Такие, как ты, должны быть уверены, что это на всю жизнь, что избранница идеальна и что чувство абсолютно и полностью взаимно. И красотки не проходили проверку.
– Ты права. Честнее всего признаться, что раньше всё было именно так.
– Тогда что же изменилось? Почему ради меня ты нарушил правило?
– Моя влюблённость здесь не имеет никакого значения. Император сказал, что я должен убедить тебя и раз, таким образом, наш брак возможен, то… почему бы и нет?
– Так тобой руководят планы Мэйна?
– Нет. Он обещал, я так понимаю, расчистить мне путь, но дело всего лишь в том, что я хочу тебя и хочу, чтобы всё было правильно и по возможности безгрешно. Я – крылатый, помнишь?
– Ах да, всё время забываю, что за исключением Кардифа крылатые не любят заниматься сексом не в браке или вне дома свиданий. Но тогда ты должен был всё-таки жениться раньше. Мне говорили, что до пришествия Ли на Клервинд твоя репутация была такова, что любой бы в истерике смеялся, узнав, что однажды ты будешь держать целибат.
– Кардиф повлиял на меня в юности. Мы же с детства развлекались вместе. Затем я видел, как он ломает все возможные рамки в отношениях с леди и многое с удовольствием перенял.
– А я слышала, что вы подружились с поры взросления.
– Мы с близнецами частенько играли вместе и в раннем детстве, но всерьёз сошлись в двенадцать-тринцадцать, когда Сильвертон привёз этих двоих в дом моих родителей на пару лунных периодов. Мы какие-то родственники по моей матери и матери Сильвертона, так что шансов избежать возни с близнецами у меня было маловато ввиду примерно одинакового возраста.
– Примерно?
– Я на год старше.
– Какими они были тогда?
– Одинаковыми. Я могу тебе рассказать много историй в доказательство того, что они были двумя симметричными сторонами одного и того же существа… Они как один крылатый и его чуть более игривое и задиристое отражение. Но ты впервые в Мэйнери в качестве невесты… потому позволь показать твои будущие апартаменты.
– Идём, – кивнула она и светло улыбнулась. – Вечерами через этот витраж тоже проникает солнце? – показала она на окно, к которому пришлось подойти, чтобы начать подъём по лестнице.
– Да. В солнечную погоду в Мэйнери очень красиво.
– Как сегодня.
– Рад, что тебе нравится.
А затем Уоррен услышал топот и шелест юбок.
– Тётушки, – негромко простонал он.
– Надеюсь, ты не расскажешь им истину о наших отношениях.
– Полагаю, что захочу остаться твоим другом, даже если наш брак невозможно будет спасти от разрушения. Потому с удовольствием поддержу легенду о невероятной любви.
– Очень хорошо, – успела тихо произнести Эсса прежде, чем тётушки подошли слишком близко. Наверху они расступились, давая принцессе крови дорогу, и одинаково присели в реверансе. И понеслась светская болтовня.
Уоррен опять не мог оторвать глаз от Эссы. Она светилась счастьем и так искренне, казалось, была рада встрече с его тётушками.
– Тереза, Анфиет, хорошо выглядите… Камилла, Агата, давно не виделись… ох, ваше платье изумительно, Марта!.. Мириам, не расскажете, где на этот раз вы побывали?.. Ох, неужели!.. Удивлена. Очень рада… Лили? Конечно же, я не откажусь от чашечки шоколада. Нет, я предупредила Уоррена о визите… Чуть позже, полагаю, а сейчас мне необходимо поговорить с вашим племянником… Разумеется.
Едва получилось избавиться от лишних ушей, Уоррен задал интересующий вопрос:
– Неужели это не напускное?
– Что именно? – стрельнула взглядом Эсса.
– Никак не могу в тебе разобраться. Как ты заставляешь себя так натурально радоваться встрече с моими тётушками? Или это всё по-настоящему?
– Можешь поставить мне высший бал за владение лицом – я притворялась. К сожалению, твои тётушки невыносимо скучны, пресны и даже немного неприятны мне.
– Я не надеялся на такой уровень откровенности, но и на том спасибо. Я всё это учту.
– Вижу, что задела, – остановилась Эсса, повернулась и вгляделась ему в глаза: – Когда-то я действительно считала их забавными, очень интересными леди и даже не надеялась стать похожей на них. И сейчас во мне нет высокомерия в их отношении, поверь. Просто меня больше не интересуют разумные. Меня интересует только результат деятельности.
– Какое оригинально-чёрствое отношение. Когда ты стала такой материалисткой?
– Я не такая. Просто я слишком быстро устаю удерживать на лице ту самую улыбку и не хочу, чтобы кто-то заподозрил, что она не настоящая. Потому стараюсь сократить общение с окружающими. Кроме всего прочего ты необходим и потому, что с тобой я могу снимать прежний образ.
– Так ты боишься разочаровать окружающих или всё же они тебя не интересуют? Первое или второе?
– А как на счёт того и другого вместе? – усмехнулась Эсса и продолжила путь, взяв Уоррена за руку. – Разве так не бывает?
– Ты хочешь сказать…
– Я принцесса крови, Элайн. Я обязана поддерживать образ милой и непосредственной дочери императора и подчёркивать самим своим существованием серьёзный настрой братьев.
– Понял, о чём ты. Но угрозы правлению Бесцейнов нет… Твой отец избран богом.
– Да неужели?
– Думаешь, Брайан не отличил бы откровение Единого от магического внушения принцев?
– Верить в Брайана Валери – значит верить в бога. А я этого не хочу. Мне нужна надёжность иного рода.
– Но ты сходишь с этого круга, выходя за меня замуж.
– Всё не так уж плохо, если мы оба получим желаемое, разве нет?
– Лишь бы получилось.
– Уверена, что получится. Я буду бывать с тобой везде и всюду, и нас будет сложно разлучить. До моих покоев ещё далеко?
– Слишком далеко. Разреши, я поцелую тебя здесь.
– Ты для этого хотел показать мне?.. – Эсса засмеялась, широким полукругом обошла Элайна и подставила губы для поцелуя.
Уоррен поцеловал невесту и признался:
– Не только для этого. Но и ты не отказалась бы мне так помочь, правда?
– Скорее, это ты поможешь мне. Я сгораю от желания. Не знаю что со мной, но…
– Насколько я помню, вон та комната почти не используется. Идём скорее.
Эсса снова засмеялась, увлекаемая в полузабытую тётушками гостиную.
– Она такая крошечная рядом с ним, – услышали они голос Агаты, спускаясь к тётушкам и приготовленному шоколаду в оранжерейную веранду. – Интересно, он чувствует себя неуклюжим верзилой с ней и много нежничает?
– Слишком мило, – пробормотал Уоррен, и тётушки тут же обратили на него свои пристальные взгляды. Он вздохнул, потому что если Эсса действительно появится, то молва об этом разнесётся по империи и следует рассказать обо всём тётушкам. Уоррену и самому очень хотелось скорее сообщить всем вокруг о предстоящем браке, но реальность желаемого будущего казалась слишком маловероятной даже сейчас, когда Эсса всё же покинула Соно-Мэйн. Удивительно, что она это сделала, ведь последняя встреча с императором внушила Уоррену мысль о том, что на самом деле Бесцейну этот брак совершенно не нужен, и он всего лишь заигрывает с обоими Классиками.
Эсса прибыла в полдень, как и обещала. Уоррен уже поджидал её на ступеньках второго подъезда, когда она появилась, совершенно одна, в красивом тяжёлом платье тёмного цвета. Сложная золотая отделка придавала коже принцессы нежности и сияния. Уоррен же мгновенно спланировал дальнейшие действия.
– А где твои тётушки? – сладко пропела Эсса, поднимаясь. Если бы она хотела официоза, то прибыла бы со свитой, и непременно к парадному подъезду.
– Я ничего не сообщил им, – тем не менее объяснил Уоррен.
– Хотел сделать сюрприз?
– Вовсе нет. Я не был уверен, что ты действительно приедешь, а если и приедешь, то не был уверен, что ты не швырнёшь мне в лицо… что угодно. Твой нынешний характер, Эсса, буквально создаёт непредсказуемость.
– А я была уверена, что ты понял, что в окружении других я всегда очень мила.
– То есть узнать тебя настоящую ты больше никому не позволишь?
– Кажется, я говорила, что ты идиот, если посчитал мою ненависть к твоей идеальности проявлением настоящего характера. Возможно, я сказала это несколько другими словами. Не вспомнил?
– А… ты сказала "это было бы слишком просто", так?
– Да.
Она остановилась и освободила руку в холле. На неё сверху лились ярко расцвеченные витражами лучи солнца. Она подняла руки в стороны и покружилась с улыбкой на лице. Такие её приятно-мечтательные улыбки обозначали льющееся через край наслаждение. Но откуда? Он уже понял, что разные мелочи ненадолго, но заметно развлекают её. Вот только счастливой её так не сделаешь.
– Я хочу выйти за тебя как можно скорее, – вдруг негромко сказала она. Одна её щека была красной, другая – зелёной. На лбу – жёлтый овал. Очень красиво.
– Очень красиво, – так и сказал Уоррен, озвучивая скорее своё чувство, чем мысль. – А как на счёт искренности? Не хочешь сказать, почему ты настаиваешь на бракосочетании на самом деле?
– Искренность? Думаю, между нами это в какой-то мере возможно… Не помню, был ты на Клервинде или нет, когда это случилось… – Эсса задумчиво пошла в тёмный проём, ведущий к лестнице наверх. Уоррен последовал за ней и отчётливо услышал:
– Ты должен был познакомиться с нынешней эрцеллет принца Рашингавы, Марией. Я знаю её. Она – милая и добрая женщина, общительная и смелая фитка. И я точно знаю, что Рашингава не объект изучения полюбил, как уверяли драконы, а замечательную леди, жизнелюбивую, умную, сознательную и совершенно очаровательную. Это в её честь Рашингава назвал первую колонию. Мария пробыла у Классика всего две недели, а после, по его щелчку, совершила покушение на Сапфира. На вечере, где присутствовало всё общество. Хоакин загипнотизировал её так, что она понятия об этом не имела. И до сих пор ничего не смогла вспомнить. Что говорить?.. Я прожила с Классиком двадцать лет. Прошло полвека с тех пор, и мне кажется, что ты, разве что только ты вне опасности быть задушенным во сне мною, если Классик так же обработал гипнозом и меня. Недавно всплыла кое-какая информация… есть предположение, что я могу стать опасна для своих братьев или даже для отца. Есть вероятность, что Классик захочет избавиться от правящей династии моими руками. И это будет выглядеть естественно, поскольку… моя мать признана безумной, разведена и заточена. Почему бы и мне на краткий миг не обезуметь? Конечно, я мать его сына, но кто в здравом уме посадит дракона на трон? Нет, он не стал бы использовать меня так. Потому я должна как можно скорее поселиться в Мэйнери. Тебе придётся очень постараться, чтобы я забеременела и стала непригодна для посещения Сердца Цитадели. Я понимаю, что ты не лучшая кандидатура и родить от тебя здорового ребёнка сложнее, чем от фита или человека, но пока что всё складывается в пользу твоей кандидатуры. К тому же… я люблю детей.
Они уже некоторое время стояли возле лестницы. Эсса выразительно, но тихо говорила, прислонившись спиной к перилам, а Уоррен почти обнимал её, положив руки на перекладины по обе стороны от её локтей. Он ловил нюансы выражения её лица и глаз. Слышать от неё такое и видеть её печаль, такую разную, меняющуюся на каждом третьем слове – удивительно и тяжело.
– А ты почему женишься? – спросила она, посмотрев на него прямо и с интересом. – Кроме очевидного, конечно же.
– Для этого должны быть особенные причины? Мужчина решил жениться, вот и всё.
– Нет, не всё так просто. Тебе более тысячи лет. Наверняка уже не раз сильнейшим образом влюблялся и хотел жениться. Но так ни разу женат и не был. Такие, как ты, должны быть уверены, что это на всю жизнь, что избранница идеальна и что чувство абсолютно и полностью взаимно. И красотки не проходили проверку.
– Ты права. Честнее всего признаться, что раньше всё было именно так.
– Тогда что же изменилось? Почему ради меня ты нарушил правило?
– Моя влюблённость здесь не имеет никакого значения. Император сказал, что я должен убедить тебя и раз, таким образом, наш брак возможен, то… почему бы и нет?
– Так тобой руководят планы Мэйна?
– Нет. Он обещал, я так понимаю, расчистить мне путь, но дело всего лишь в том, что я хочу тебя и хочу, чтобы всё было правильно и по возможности безгрешно. Я – крылатый, помнишь?
– Ах да, всё время забываю, что за исключением Кардифа крылатые не любят заниматься сексом не в браке или вне дома свиданий. Но тогда ты должен был всё-таки жениться раньше. Мне говорили, что до пришествия Ли на Клервинд твоя репутация была такова, что любой бы в истерике смеялся, узнав, что однажды ты будешь держать целибат.
– Кардиф повлиял на меня в юности. Мы же с детства развлекались вместе. Затем я видел, как он ломает все возможные рамки в отношениях с леди и многое с удовольствием перенял.
– А я слышала, что вы подружились с поры взросления.
– Мы с близнецами частенько играли вместе и в раннем детстве, но всерьёз сошлись в двенадцать-тринцадцать, когда Сильвертон привёз этих двоих в дом моих родителей на пару лунных периодов. Мы какие-то родственники по моей матери и матери Сильвертона, так что шансов избежать возни с близнецами у меня было маловато ввиду примерно одинакового возраста.
– Примерно?
– Я на год старше.
– Какими они были тогда?
– Одинаковыми. Я могу тебе рассказать много историй в доказательство того, что они были двумя симметричными сторонами одного и того же существа… Они как один крылатый и его чуть более игривое и задиристое отражение. Но ты впервые в Мэйнери в качестве невесты… потому позволь показать твои будущие апартаменты.
– Идём, – кивнула она и светло улыбнулась. – Вечерами через этот витраж тоже проникает солнце? – показала она на окно, к которому пришлось подойти, чтобы начать подъём по лестнице.
– Да. В солнечную погоду в Мэйнери очень красиво.
– Как сегодня.
– Рад, что тебе нравится.
А затем Уоррен услышал топот и шелест юбок.
– Тётушки, – негромко простонал он.
– Надеюсь, ты не расскажешь им истину о наших отношениях.
– Полагаю, что захочу остаться твоим другом, даже если наш брак невозможно будет спасти от разрушения. Потому с удовольствием поддержу легенду о невероятной любви.
– Очень хорошо, – успела тихо произнести Эсса прежде, чем тётушки подошли слишком близко. Наверху они расступились, давая принцессе крови дорогу, и одинаково присели в реверансе. И понеслась светская болтовня.
Уоррен опять не мог оторвать глаз от Эссы. Она светилась счастьем и так искренне, казалось, была рада встрече с его тётушками.
– Тереза, Анфиет, хорошо выглядите… Камилла, Агата, давно не виделись… ох, ваше платье изумительно, Марта!.. Мириам, не расскажете, где на этот раз вы побывали?.. Ох, неужели!.. Удивлена. Очень рада… Лили? Конечно же, я не откажусь от чашечки шоколада. Нет, я предупредила Уоррена о визите… Чуть позже, полагаю, а сейчас мне необходимо поговорить с вашим племянником… Разумеется.
Едва получилось избавиться от лишних ушей, Уоррен задал интересующий вопрос:
– Неужели это не напускное?
– Что именно? – стрельнула взглядом Эсса.
– Никак не могу в тебе разобраться. Как ты заставляешь себя так натурально радоваться встрече с моими тётушками? Или это всё по-настоящему?
– Можешь поставить мне высший бал за владение лицом – я притворялась. К сожалению, твои тётушки невыносимо скучны, пресны и даже немного неприятны мне.
– Я не надеялся на такой уровень откровенности, но и на том спасибо. Я всё это учту.
– Вижу, что задела, – остановилась Эсса, повернулась и вгляделась ему в глаза: – Когда-то я действительно считала их забавными, очень интересными леди и даже не надеялась стать похожей на них. И сейчас во мне нет высокомерия в их отношении, поверь. Просто меня больше не интересуют разумные. Меня интересует только результат деятельности.
– Какое оригинально-чёрствое отношение. Когда ты стала такой материалисткой?
– Я не такая. Просто я слишком быстро устаю удерживать на лице ту самую улыбку и не хочу, чтобы кто-то заподозрил, что она не настоящая. Потому стараюсь сократить общение с окружающими. Кроме всего прочего ты необходим и потому, что с тобой я могу снимать прежний образ.
– Так ты боишься разочаровать окружающих или всё же они тебя не интересуют? Первое или второе?
– А как на счёт того и другого вместе? – усмехнулась Эсса и продолжила путь, взяв Уоррена за руку. – Разве так не бывает?
– Ты хочешь сказать…
– Я принцесса крови, Элайн. Я обязана поддерживать образ милой и непосредственной дочери императора и подчёркивать самим своим существованием серьёзный настрой братьев.
– Понял, о чём ты. Но угрозы правлению Бесцейнов нет… Твой отец избран богом.
– Да неужели?
– Думаешь, Брайан не отличил бы откровение Единого от магического внушения принцев?
– Верить в Брайана Валери – значит верить в бога. А я этого не хочу. Мне нужна надёжность иного рода.
– Но ты сходишь с этого круга, выходя за меня замуж.
– Всё не так уж плохо, если мы оба получим желаемое, разве нет?
– Лишь бы получилось.
– Уверена, что получится. Я буду бывать с тобой везде и всюду, и нас будет сложно разлучить. До моих покоев ещё далеко?
– Слишком далеко. Разреши, я поцелую тебя здесь.
– Ты для этого хотел показать мне?.. – Эсса засмеялась, широким полукругом обошла Элайна и подставила губы для поцелуя.
Уоррен поцеловал невесту и признался:
– Не только для этого. Но и ты не отказалась бы мне так помочь, правда?
– Скорее, это ты поможешь мне. Я сгораю от желания. Не знаю что со мной, но…
– Насколько я помню, вон та комната почти не используется. Идём скорее.
Эсса снова засмеялась, увлекаемая в полузабытую тётушками гостиную.
– Она такая крошечная рядом с ним, – услышали они голос Агаты, спускаясь к тётушкам и приготовленному шоколаду в оранжерейную веранду. – Интересно, он чувствует себя неуклюжим верзилой с ней и много нежничает?