Горстка волшебства

– Он читал нам старую книгу! Я теперь припоминаю. Со всякими сказками, с легендами Вороньего Камня.

– Да-да, – энергично закивала Флисс. – «Хроники Вороньего Камня»!

Бетти закрыла глаза. Повеяло запахом ветхих пожелтевших страниц. А в голове зазвучал папин голос и полилась сказка, которую он столько раз рассказывал.

Она глубоко вдохнула, широко раскрыла глаза и начала:

– Жил да был бедняк, и было у него три сына…





Хроники Вороньего Камня. Ведьма, ворон и лабиринт: часть 1




Жил да был бедняк, и было у него три сына. Они жили на острове среди топей и добраться в другие края могли только по воде.

Братья, как часто и бывает, выросли совсем разными. Старший, Триумф, был мягкосердечным, но тщеславным. Ему, как первенцу, доставалось все лучшее, к тому же природа наградила его красотой и обаянием. Второй сын, Фортуна, был храбрым, но опрометчивым и вечно недовольным, потому что ему приходилось донашивать одежду брата. Младший, Шанс, был самым добрым и мудрым из троих, но его никто никогда не принимал всерьез.

Семья кое-как перебивалась с хлеба на воду, полагаясь только на отцовское сапожное ремесло. Когда-то отец был мастером своего дела, но с годами руки его стали трястись, а зрение ослабло. Люди больше не шли к нему с новыми заказами. После особенно суровой зимы старик обнаружил, что больше не может работать. И три сына стали раздумывать, как им поддержать семью и выйти из бедственного положения.

– Я найду работу, – сказал Триумф.

Вот только он почти ничего не умел, и платили ему разве что медными грачами да перьями – этих мелких монет не хватало, чтобы прокормить семью. Но однажды Триумф принес домой кое-что еще – загадочную историю, которую случайно услышал.

Речь в этой истории шла об удивительном острове. В недрах острова скрывался гигантский лабиринт, а в центре его таились несметные сокровища. Лабиринт охраняли бесчисленные загадки и ловушки, и дорогу к нему можно было узнать только у одноглазой старухи, что жила среди топей вместе со своим вороном.

Триумф, как всегда самонадеянный, заявил, что доберется до сердца лабиринта. Отец не слишком поверил в его историю, но так отчаялся, что дал согласие. Триумф сел в маленькую лодку и, следуя услышанным указаниям, отправился через топи на поиски старухи.

Старуха не просто так жила одна: она недолюбливала людей. Ей докучали непрошеные гости и вечные просьбы о помощи. Но больше всего старуху возмущало то, как люди смотрели на нее, – ведь она была непохожей на остальных. И так уж сложилось, что эта старуха была ведьмой.

Когда она заметила, что Триумф подплывает к острову и вовсю ее кличет, она подняла на море ужасный шторм. Но Триумф был так же силен, как честолюбив, и сумел подвести лодку к скалистому утесу, где жила ведьма. Оказалось, за нее говорит сидящий на ее плече большой черный ворон – коротко и отрывисто.

Ведьма молча вложила в руку Триумфа камень. Посередине камня было отверстие, обрамленное крохотными драгоценными камушками.

– Посмотри сквозь него! Посмотри сквозь него! – велел ворон.

Триумф поднес камень к глазам и вскрикнул от удивления. На горизонте появилась земля, которой прежде не было. Триумф сразу понял, что именно там надо искать тайный лабиринт.

Ведьма протянула ему котел.

– Выбирай одно! Бери одно! – каркнул ворон, мигнув желтым глазом.

В котле Триумф увидел множество прелюбопытных вещей: пару башмаков из искусно выделанной кожи – как раз ему по размеру, роскошный бархатный плащ, изукрашенный кинжал, кроличью лапку – какие носят на удачу, моток бечевки и золотое яйцо. Триумф быстро догадался, что один из этих предметов сможет ему помочь, и в голове его вихрем закрутились мысли. Пожалуй, подумал он, разумно выбрать что-то ценное – если не достигну цели, вернусь домой не с пустыми руками.

«Хорошие ботинки у меня уже есть, – рассуждал Триумф, – а кинжал и плащ не сравнятся с теми сокровищами, что ожидают меня впереди. Кроличью лапку я не возьму, потому что мне не нужна удача, отобранная у живого существа. Бечевке – грош цена».

И он выбрал большое золотое яйцо.

Ведьма была такой уродливой, что Триумф и не заметил ее хмурый взгляд. Пока он размышлял и колебался, ведьма держала тяжелый котел, и ее старые руки заболели. Но Триумф, восхищенный своей сообразительностью, кинулся на берег, забыв поблагодарить старуху. Она окончательно разгневалась и вызвала ветер, который отбросил его лодку с курса и заставил лишний день бороться с морской стихией.

Триумф плыл и плыл, глядя сквозь камень, чтобы не сбиться с пути. Изнемогая от усталости, он наконец добрался до цели, но не увидел ни одной тропы, спускающейся к берегу, хотя обогнул на лодке весь остров. Только белые скалистые утесы и причудливо изогнутые ветви редких деревьев, пустивших корни между камнями. И тут Триумф понял, что во время шторма потерял канат и теперь не может привязать лодку. Пришлось оставить ее болтаться на волнах.

Измученный, он начал карабкаться по скалам. Уступов было мало, и несколько раз он срывался и сползал вниз, поднимая клубы пыли, которая набивалась в рот. Золотое яйцо каким-то чудом пережило подъем, но Триумф уже засомневался в своем выборе. Оно было тяжелое и громоздкое, а путь предстоял неблизкий. Наступила ночь, когда тропа привела его к пещере, и Триумф чуть не вскричал от радости, заметив среди разросшейся зелени старинный каменный колодец.

Но радость продлилась недолго. В колодце Триумф увидел ведро, которое плавало в глубине – и достать его было невозможно. Чтобы утолить жажду, пришлось набирать в горсть влажный мох, росший на стенках колодца, и выжимать в рот. К тому времени его терзала уже не только жажда, но и голод, и Триумф решил, что внутри такого большого яйца должен находиться огромный желток.

– Только дурак будет голодать, чтобы сохранить яйцо, которым может насытиться, – сказал он себе. – Какой мертвецу прок от золотого яйца?

И разбил его.

Увы – из яйца вылетел черный ворон и насмешливо закаркал. Взбешенный, Триумф бросился на него, но промахнулся и угодил прямо в колодец.

– Зря, зря! – каркнул ведьмин ворон (а это был именно он) и полетел обратно на свой остров.

А маленькую лодку Триумфа унесло течением от скал, и она поплыла прочь.






Глава 10. Серебристая вуаль




Бетти прервала свой рассказ, когда Флисс вскочила и ринулась мимо нее к двери. Секунду спустя она, судя по звукам, перегнулась через борт, а потом, бледная, вернулась. Бетти продолжала размышлять над легендой, распутывая ее, словно клубок. Она всегда считала, что сказка о трех братьях – это просто поучительная история, чтобы читать детям на ночь. Но если в предании об одноглазой ведьме не все выдумка, то, может быть, и остров существует на самом деле? Вопрос в том, что Агни надеется там отыскать.

Несметные сокровища…

Папин голос отчетливо звучал в голове. Неужели Агни с мамой так рисковали и проделали такой путь из-за обычной жадности? Эта мысль наполнила Бетти гневом и отвращением.

– Что именно ты хочешь найти на тайном острове, Агни? – спросила она ледяным тоном. – Неужели вы с матерью подвергли себя такой опасности – и подставили Чарли под удар – просто потому, что надеялись разбогатеть?

– Что? Нет! – запротестовала Агни. Слезы заструились у нее по щекам и закапали с подбородка. – Я и не слышала про сокровища! Они тут вообще ни при чем!

Бетти в отчаянии сжала зубы. Даже если Агни никогда не слышала эту сказку, ее мама могла слышать и по глупости – или из жадности – решила, что сокровища выручат их из беды. Может, они надеялись выкупить отца Агни из тюрьмы?

– Бетти!

Флисс предупреждающе на нее посмотрела и покачала головой. Бетти приумолкла. Может быть, Агни охотнее ответит Флисс: та умела очаровывать людей и располагать к себе, а не неслась напролом, как Бетти.

– Если тебе не нужны сокровища, почему ты так стремишься туда попасть? – спросила Флисс. – Ты же знаешь, что бывает с людьми, которых ловят при попытке к бегству! Чтобы отважиться на такое, надо быть вконец…

– Сбрендившей, – брякнула Бетти.

– Я хотела сказать «отчаявшейся», – продолжила Флисс. – И мы с тобой знаем, каково это, так, Бетти?

– Речь не о нас, – отрезала Бетти, слишком раздосадованная, чтобы рассуждать разумно. – Я хочу знать, что действительно произошло и происходит. Пока что в этой истории полно дыр, и я говорю не про дырку в камне!

– Мы и вправду отчаялись, – жалобно сказала Агни. – Мы знали, что побег – это очень опасно, но мы должны были попытаться. Ради папы. Чтобы доказать, что он невиновен.

– Невиновен в чем? – спросила Бетти.

Льда в ее голосе убавилось. Может, так оно и есть? Может, Агни с мамой рисковали жизнью ради отца? Она оглянулась на тюрьму, постепенно растворявшуюся во тьме. Когда тот, кого ты любишь, заперт в ее стенах – это мука, они с Флисс хорошо помнили об этом.

– В убийстве, – прошептала Агни.

Произнесенное слово зазвенело у Бетти в ушах. Она понимала: раз Агни с мамой сослали на остров Невозврата, ее отец совершил какое-то серьезное преступление, но не подозревала, что настолько серьезное. Приговоры на Вороньем Камне всегда были суровы, но за лишение человека жизни кара была одна. Самая страшная.

– Его должны казнить, да? – дрожащим голосом спросила Флисс.

Агни легонько всхлипнула и кивнула.

– Когда? – спросила, вернее, прохрипела Бетти.

Она с ужасом вспомнила тюремную виселицу. Деревянный помост, мрачный каменный двор. Бабушка рассказывала, что когда-то казни совершались на перекрестке, на глазах у всех. Вешали узников и сегодня, но в стенах тюрьмы, и этого уже никто не видел.

– Через три дня. – Агни закусила губу. – Мы пытались все объяснить, рассказать, но нас никто не слушал. А время уходило. – Она вытерла нос. – Поэтому мы решили сбежать, чтобы доказать, что он этого не делал. И сейчас, когда маму поймали, все зависит от меня. Я… я – единственное, что у него осталось. Единственный шанс на спасение.

Она закрыла лицо руками и молча заплакала.

Бетти ласково положила руку Агни на спину. Спина была влажной на ощупь, хотя Агни переоделась в сухие вещи Чарли. Как будто топи затянули ее и не отпускали.

– Так почему вы с мамой оказались на острове Невозврата? – озадаченно спросила Флисс. – Я думала, туда отправляют только приговоренных к ссылке или бывших заключенных, которым запрещено возвращаться домой.

– В наказание. – Агни вытерла мокрое лицо рукавом и вздохнула. – Прежде чем все это случилось, мы жили на материке, в Балагурье-на-Болоте. Папа – рыбак, хороший рыбак. Но еще он умеет ловить блуждающие огни, как я. – Она сморщилась, пытаясь сдержать слезы. – Еще и поэтому ему так везло на рыбалке.

– Не понимаю, – удивилась Бетти. – Как ловля блуждающих огоньков помогала ему рыбачить?

Агни покачала головой:

– Не совсем так. Папа говорил, огоньки не гаснут, потому что у них есть незавершенные дела. Иногда это чувства – ярость или грусть. Иногда они одержимы местью, иногда хотят справедливости. Но они всегда желают, чтобы их услышали. И поэтому бывают опасны для людей, которые не умеют слушать, которые не готовы… Очень легко забыться и отправиться вслед за ними. Потому-то их и боятся. Но папа не боялся. Он заплывал туда, куда другие не решались. В места, полные блуждающих огоньков, куда другие рыбаки боялись соваться. Но папа… уважал огни. И меня тоже этому научил, когда понял, что я унаследовала его дар. – Она слабо улыбнулась. – Папа говорил, что я прирожденный ловец огоньков.

– А что делают ловцы? – спросила Флисс.

– Мы их убаюкиваем.

– Убаюкиваете? – Бетти трудно было поверить в услышанное.

– Так их можно успокоить, чтобы они потеряли власть над людьми, – объяснила Агни. – Хотя бы ненадолго. Папа показал мне, как это делать, не подвергая себя опасности, но сказал, что все надо хранить в тайне. Иначе появятся люди, которые попробуют это использовать… во зло.

Бетти вдруг почувствовала знакомый холодок. Бабушка говорила им примерно то же самое в ту ночь, когда подарила Бетти матрешек. Какими опасными они могут оказаться, если попадут в плохие руки…

– Однажды папа отправился рыбачить со своим лучшим другом, Солом, – продолжила Агни, нахмурившись. – Мама не хотела, чтобы они уходили. Она волновалась, потому что я видела, как папа с Солом повздорили. Я не слышала, о чем они говорят – была слишком далеко, – но видела, как Сол показал папе какую-то бумажку. Папа покачал головой, и Сол рассердился. Потом папа все-таки кивнул. И они уплыли… но потом что-то случилось, и Сол так и не вернулся. А папа вернулся, с шишкой на голове, и не мог вспомнить, где ее набил, но в лодке была… – Она запнулась и вытерла слезы.