Горящая тень
Часть 34 из 47 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Сильнее, Блоха! Не бойся, бронзу не испортишь. Она боец, как мы с тобой. Чем больше бьют, тем прочнее становится.
Наконец головка топора затвердела. С такой можно смело идти в бой. Акастос направился к тиглю. Там разогревается свежая порция бронзы. Кузнец и мальчик начали по новой. А когда в углу кузницы накопится груда топоров, наконечников для копий и стрел, а также ножей и кинжалов – значит пройдет еще один трудовой день.
«Да, ловко Акастос придумал. Отличная идея – прикинуться кузнецом», – в очередной раз отметил Гилас. Немые рабы не пускают в кузницу посторонних и предупреждают мастера о появлении Воронов, чтобы тот успел надеть маску. Здесь Акастос хозяин. Прикажет каждый день выгребать пепел из кузнечного горна и выбрасывать шлаки из печей – никому не придет в голову, что он так защищается от Злобных.
Но зачем Акастос вообще приплыл на Талакрею? И что за ужасное преступление совершил? Почему его преследуют духи мщения?
Стемнело. От печей не доносится ни звука. Только в кузнице Гилас и Акастос по очереди подкармливают огонь всю ночь и бормочут древнее заклинание против Злобных.
Настала очередь Гиласа бодрствовать. Акастос растянулся на соломенном тюфяке у стены. Сегодня кузнец спит беспокойнее, чем обычно: ударил молотом по большому пальцу, да так, что ноготь почернел.
Гилас сидит возле кузнечного горна. Разбойница лежит у его ног. Она сегодня спокойная: тихонько теребит когтями кусок мешковины и хлопот не доставляет.
Мальчик с трудом справляется с усталостью. Еле-еле бубнит заклинание. Кузница полна теней. Гилас вспомнил высохшее речное русло на острове Людей-с-плавниками. Там жили Злобные. Ну и натерпелся Гилас страху! Злобных притягивает все выжженное. А Вороны натирают щеки сажей. Неужто и впрямь поклоняются Злобным?
Голова Гиласа сама собой опустилась на грудь. Заклинание превратилось в невнятное бормотание.
Вдруг со стропил что-то рухнуло на пол и прыгнуло на Гиласа.
Мальчик вздрогнул и проснулся. Акастос заворочался на тюфяке и невнятно забормотал во сне.
Разбойница застыла, навострив уши. Все тело маленькой львицы напряглось, будто натянутая струна.
– Что случилось? – шепотом спросил малышку Гилас.
Разбойница поглядела на него. В золотистых глазах отразились отблески огня.
В кузнице жарко, но Гиласа пробрала холодная дрожь. А ведь на крышу и в самом деле что-то упало.
Трясущейся рукой мальчик взял раскаленное клеймо и оглядел кузницу. Свет заставил тени отступить. Ничего подозрительного Гилас не заметил. И все-таки по коже бегали мурашки, а волоски на загривке встали дыбом.
С быстро бьющимся сердцем мальчик шагнул за порог. В кои-то веки Разбойница не побежала впереди него, а осталась в кузнице.
Крыша зловеще чернела на фоне звездного неба. Гилас вспомнил: завтра новолуние. В такую ночь Злобные особенно сильны.
Тут над соломенной крышей поднялось что-то черное и улетело.
Гилас вскрикнул, отпрянул и врезался в Акастоса.
– Это не они, – произнес кузнец.
– Т-точно?
– Мне ли не знать, Блоха?
Гилас облегченно вздохнул:
– Но ты ведь не сможешь вечно от них прятаться?
– Наверное.
Акастос коснулся кожаного шнурка на запястье.
– Вот, ношу личную печать кузнеца. На некоторое время это их собьет со следа.
– А с настоящим Дамеасом что случилось?
Акастос помолчал.
– Будем считать, что он отдал свою печать мне.
Когда вернулись в кузницу, Гилас бросил Разбойнице корку козьего сыра и сел, обхватив колени, чтобы не тряслись.
Акастос разбудил огонь в горне. Пламя запылало ярко. В подрагивающем свете Гилас разглядел шрамы на плечах и груди Акастоса. Не в первый раз стал гадать, откуда они. Может, боевые раны? Гилас заметил: правая рука у кузнеца развита больше левой. Отчего это: от молота или от меча?
– Почему за тобой гонятся Злобные? – тихо спросил Гилас. – Кого ты убил?
Глава 29
– Странно, – произнес Акастос, глядя на горн. – Они ненавидят огонь, потому что он дает свет, и все же их притягивает все, что сгорело. Видно, сажа горька, как чувство вины.
– Да, нет ничего горше чувства вины, – согласился Гилас.
– Откуда тебе знать? В твои-то годы…
Гилас рассказал, как увел Воронов от Исси, а потом не смог найти сестренку.
– Ну, тут ты не виноват, – пожал плечами Акастос. – Что может мальчишка против воинов?
– Исси, наверное, думает, я ее бросил.
Гилас рассеянно отковыривал от колена засохшую корочку.
– Иногда кажется: буду заботиться о Разбойнице как следует – Повелительница Зверей в награду присмотрит за моей сестренкой.
Во взгляде Акастоса промелькнуло сочувствие.
– Берегись, Блоха. Уж слишком ты привязался к этому львенку. От привязанностей одна боль.
Гилас нервно сглотнул:
– По-твоему, появление Разбойницы – это знак?
Акастос поворошил палкой угли.
– Откуда мне знать? Но люди и впрямь называли Верховного вождя Микен львом. Я про истинного Верховного вождя – того, что правил Микенами, пока власть не захватили Короносы. Наш дом стоял на равнине, прямо под крепостными стенами. Прошли годы, и вдруг в мою кузницу пожаловал мальчишка Чужак со львиным когтем на шее, да еще и с маленьким львенком в придачу. Как тут не усмотреть знак? Но в чем его смысл, понятия не имею.
Будто почувствовав, что говорят о ней, Разбойница подошла и прижалась к Гиласу. Мальчик почесал ей загривок. Маленькая львица лизнула его колено. Легла у ног и уснула.
– Ты же говорил, что не веришь в знаки, – заметил Гилас.
– Нет, я сказал, что осторожно отношусь к пророчествам. Что такое пророчества? Загадки провидцев. А знаки подают звери. Люди лгут, а звери – нет.
Гилас произнес:
– Ты говорил, что возделывал землю. Там, откуда я родом, все земледельцы горбатые и с кривыми ногами. Ты на них совсем не похож.
Акастос пожал плечами:
– Микенские равнины – самые плодородные в Акии. Все растет само. Я владел ячменными полями и оливковыми рощами. Я уж не говорю про виноградники. Мое вино было самым насыщенным, самым крепким. А потом все досталось Воронам.
– У тебя была семья?
Акастос помолчал.
– Останься мой сын в живых, сейчас был бы твой ровесник.
На лицо Акастоса набежала тень. Кузнец погрузился в воспоминания.
– Сначала пришел только Коронос и его кровные родичи, а с ними маленькая горстка воинов. Явились из своих наследственных земель – стало быть, из Ликонии. Принесли дары. Верховный вождь сразу понял: дело нечисто. Но остальных Воронам удалось обмануть. Когда опомнились, Вороны уже показали себя во всей красе. Некоторое время исход битвы за власть висел на волоске. Все зависело от тех, кто жил в Горах вокруг Микен. Там обитало племя. У вас в Ликонии их назвали бы Чужаками.
– Племя Чужаков? – удивился Гилас.
– Эти люди не были изгоями, как ликонианские Чужаки. Это был гордый народ, знаменитый своим умением выживать в дикой природе. Они знали Горы, как никто другой. Не слыхал про них?
Гилас покачал головой:
– А потом что случилось?
– Верховный вождь ходил к их вождю. Предлагал объединиться в борьбе против Воронов. – В голосе Акастоса звучала горечь. – Но вождь Чужаков не захотел вмешиваться. Сказал, его людей эти дрязги не касаются. В итоге победу одержали Вороны. Верховного вождя убили. С тех пор Микены под властью Короносов.
Акастос помолчал.
– Примерно в это же время меня начали преследовать Злобные.
Гилас, затаив дыхание, ждал, что будет дальше.
Наконец головка топора затвердела. С такой можно смело идти в бой. Акастос направился к тиглю. Там разогревается свежая порция бронзы. Кузнец и мальчик начали по новой. А когда в углу кузницы накопится груда топоров, наконечников для копий и стрел, а также ножей и кинжалов – значит пройдет еще один трудовой день.
«Да, ловко Акастос придумал. Отличная идея – прикинуться кузнецом», – в очередной раз отметил Гилас. Немые рабы не пускают в кузницу посторонних и предупреждают мастера о появлении Воронов, чтобы тот успел надеть маску. Здесь Акастос хозяин. Прикажет каждый день выгребать пепел из кузнечного горна и выбрасывать шлаки из печей – никому не придет в голову, что он так защищается от Злобных.
Но зачем Акастос вообще приплыл на Талакрею? И что за ужасное преступление совершил? Почему его преследуют духи мщения?
Стемнело. От печей не доносится ни звука. Только в кузнице Гилас и Акастос по очереди подкармливают огонь всю ночь и бормочут древнее заклинание против Злобных.
Настала очередь Гиласа бодрствовать. Акастос растянулся на соломенном тюфяке у стены. Сегодня кузнец спит беспокойнее, чем обычно: ударил молотом по большому пальцу, да так, что ноготь почернел.
Гилас сидит возле кузнечного горна. Разбойница лежит у его ног. Она сегодня спокойная: тихонько теребит когтями кусок мешковины и хлопот не доставляет.
Мальчик с трудом справляется с усталостью. Еле-еле бубнит заклинание. Кузница полна теней. Гилас вспомнил высохшее речное русло на острове Людей-с-плавниками. Там жили Злобные. Ну и натерпелся Гилас страху! Злобных притягивает все выжженное. А Вороны натирают щеки сажей. Неужто и впрямь поклоняются Злобным?
Голова Гиласа сама собой опустилась на грудь. Заклинание превратилось в невнятное бормотание.
Вдруг со стропил что-то рухнуло на пол и прыгнуло на Гиласа.
Мальчик вздрогнул и проснулся. Акастос заворочался на тюфяке и невнятно забормотал во сне.
Разбойница застыла, навострив уши. Все тело маленькой львицы напряглось, будто натянутая струна.
– Что случилось? – шепотом спросил малышку Гилас.
Разбойница поглядела на него. В золотистых глазах отразились отблески огня.
В кузнице жарко, но Гиласа пробрала холодная дрожь. А ведь на крышу и в самом деле что-то упало.
Трясущейся рукой мальчик взял раскаленное клеймо и оглядел кузницу. Свет заставил тени отступить. Ничего подозрительного Гилас не заметил. И все-таки по коже бегали мурашки, а волоски на загривке встали дыбом.
С быстро бьющимся сердцем мальчик шагнул за порог. В кои-то веки Разбойница не побежала впереди него, а осталась в кузнице.
Крыша зловеще чернела на фоне звездного неба. Гилас вспомнил: завтра новолуние. В такую ночь Злобные особенно сильны.
Тут над соломенной крышей поднялось что-то черное и улетело.
Гилас вскрикнул, отпрянул и врезался в Акастоса.
– Это не они, – произнес кузнец.
– Т-точно?
– Мне ли не знать, Блоха?
Гилас облегченно вздохнул:
– Но ты ведь не сможешь вечно от них прятаться?
– Наверное.
Акастос коснулся кожаного шнурка на запястье.
– Вот, ношу личную печать кузнеца. На некоторое время это их собьет со следа.
– А с настоящим Дамеасом что случилось?
Акастос помолчал.
– Будем считать, что он отдал свою печать мне.
Когда вернулись в кузницу, Гилас бросил Разбойнице корку козьего сыра и сел, обхватив колени, чтобы не тряслись.
Акастос разбудил огонь в горне. Пламя запылало ярко. В подрагивающем свете Гилас разглядел шрамы на плечах и груди Акастоса. Не в первый раз стал гадать, откуда они. Может, боевые раны? Гилас заметил: правая рука у кузнеца развита больше левой. Отчего это: от молота или от меча?
– Почему за тобой гонятся Злобные? – тихо спросил Гилас. – Кого ты убил?
Глава 29
– Странно, – произнес Акастос, глядя на горн. – Они ненавидят огонь, потому что он дает свет, и все же их притягивает все, что сгорело. Видно, сажа горька, как чувство вины.
– Да, нет ничего горше чувства вины, – согласился Гилас.
– Откуда тебе знать? В твои-то годы…
Гилас рассказал, как увел Воронов от Исси, а потом не смог найти сестренку.
– Ну, тут ты не виноват, – пожал плечами Акастос. – Что может мальчишка против воинов?
– Исси, наверное, думает, я ее бросил.
Гилас рассеянно отковыривал от колена засохшую корочку.
– Иногда кажется: буду заботиться о Разбойнице как следует – Повелительница Зверей в награду присмотрит за моей сестренкой.
Во взгляде Акастоса промелькнуло сочувствие.
– Берегись, Блоха. Уж слишком ты привязался к этому львенку. От привязанностей одна боль.
Гилас нервно сглотнул:
– По-твоему, появление Разбойницы – это знак?
Акастос поворошил палкой угли.
– Откуда мне знать? Но люди и впрямь называли Верховного вождя Микен львом. Я про истинного Верховного вождя – того, что правил Микенами, пока власть не захватили Короносы. Наш дом стоял на равнине, прямо под крепостными стенами. Прошли годы, и вдруг в мою кузницу пожаловал мальчишка Чужак со львиным когтем на шее, да еще и с маленьким львенком в придачу. Как тут не усмотреть знак? Но в чем его смысл, понятия не имею.
Будто почувствовав, что говорят о ней, Разбойница подошла и прижалась к Гиласу. Мальчик почесал ей загривок. Маленькая львица лизнула его колено. Легла у ног и уснула.
– Ты же говорил, что не веришь в знаки, – заметил Гилас.
– Нет, я сказал, что осторожно отношусь к пророчествам. Что такое пророчества? Загадки провидцев. А знаки подают звери. Люди лгут, а звери – нет.
Гилас произнес:
– Ты говорил, что возделывал землю. Там, откуда я родом, все земледельцы горбатые и с кривыми ногами. Ты на них совсем не похож.
Акастос пожал плечами:
– Микенские равнины – самые плодородные в Акии. Все растет само. Я владел ячменными полями и оливковыми рощами. Я уж не говорю про виноградники. Мое вино было самым насыщенным, самым крепким. А потом все досталось Воронам.
– У тебя была семья?
Акастос помолчал.
– Останься мой сын в живых, сейчас был бы твой ровесник.
На лицо Акастоса набежала тень. Кузнец погрузился в воспоминания.
– Сначала пришел только Коронос и его кровные родичи, а с ними маленькая горстка воинов. Явились из своих наследственных земель – стало быть, из Ликонии. Принесли дары. Верховный вождь сразу понял: дело нечисто. Но остальных Воронам удалось обмануть. Когда опомнились, Вороны уже показали себя во всей красе. Некоторое время исход битвы за власть висел на волоске. Все зависело от тех, кто жил в Горах вокруг Микен. Там обитало племя. У вас в Ликонии их назвали бы Чужаками.
– Племя Чужаков? – удивился Гилас.
– Эти люди не были изгоями, как ликонианские Чужаки. Это был гордый народ, знаменитый своим умением выживать в дикой природе. Они знали Горы, как никто другой. Не слыхал про них?
Гилас покачал головой:
– А потом что случилось?
– Верховный вождь ходил к их вождю. Предлагал объединиться в борьбе против Воронов. – В голосе Акастоса звучала горечь. – Но вождь Чужаков не захотел вмешиваться. Сказал, его людей эти дрязги не касаются. В итоге победу одержали Вороны. Верховного вождя убили. С тех пор Микены под властью Короносов.
Акастос помолчал.
– Примерно в это же время меня начали преследовать Злобные.
Гилас, затаив дыхание, ждал, что будет дальше.