Голоса из подвала

Стоя под душем, он намыливал себя и наслаждался упругостью грудной клетки, объемом плеч. Между широко расставленных ног висел впечатляющих размеров пенис, и Влад заколебался: он мой? Или я трогаю чужой член?

«Он твой», – сказал шепоток.

Влад ткнул в пенис пальцем, и тот зашевелился, набух. Подмывало определить его полную длину, и парень уже обхватил ствол, млея от гордости, но в коридоре зазвучали голоса. Влад вытерся кое-как, натянул тесную одежонку. В джинсы он не влез бы, пришлось снова надевать спортивки. К счастью, размер обуви практически совпадал.

Пробудился зверский аппетит. Столовая была уже закрыта, и он вынырнул в октябрьскую прохладу. На пороге института курил декан исторического факультета.

– Добрый… – Влад поперхнулся незнакомым голосом, вкрадчивым, бархатистым. – Добрый вечер.

Декан нахмурился, буркнул что-то.

«Не узнает!» – возликовал Влад.

Окрыленный, он пересек площадку перед вузом. Кленовая аллея вела к общежитиям. Как обычно, фонари тут не горели, и он зашагал в темноте. Вот и потрескавшийся фасад корпуса, льющийся из окошек свет…

– Эй, Кармаев! – окликнул его одногруппник, – не шаришь, кто из наших на французский ходит?

Влад тоскливо посмотрел на свои худые ручонки, на веточки ног. Закончилось действие… чего? Качалки, да. Волшебного тренажерного зала, где ты такой, каким мечтаешь быть.

– Так что с французским? – переспросил одногруппник.

«Иди к черту», – подумал Влад.





* * *


Пятничным вечером бритый амбал в новом спортивном костюме боднул плечом дверь «Макдоналдса».

Он поглощал фри, чавкал гамбургером. Крошки сыпались на колени. По подбородку стекал жир. Женщина за соседним столиком задумчиво наблюдала за ним, покусывая соломинку.

Влада не заботили посторонние. Главное, он оказался прав. Чем дольше тренируешься, тем дольше остаешься Минотавром. Так он прозвал эту ипостась Халка. Обратившись, он мог легко управиться с любой штангой, и это прибавляло время. Отзанимавшись, Влад уже второй час блуждал по городу. Сильный, быстрый, злой. Да, злой, в нем клокотала ярость, толкала, зудела в мускулах.

Он вспомнил сон. Лесной ринг. Поверженного врага. Торжествующих зрителей. Рифленый прут взмывает к звездам и вонзается в глазницу соперника. Слизь выплескивается на щеку. Публика ревет.

Рогатая татуировка скалилась на кисти.

Он утолил голод, но тело требовало иной пищи. Адреналин гулял в крови.

«Поимей их, – шептал голос, – поимей их всех».

А что, если…

Он выходил из фотоателье, когда приметил Чапова. Рокстеди, закадычный дружок Фурлетова, ошивался на другой стороне проезжей части. Их разделяли пучки фар и мельтешение огней, вонь выхлопных газов.

Ледяная улыбка тронула губы Влада. Он перепрыгнул через ограждение и попер наперерез сигналящим автомобилям.

Взвизгнули тормоза.

– Эй, лысый! – заорал из «жигуленка» пенсионер. – Жить надоело?

Зеленые глаза убийцы уставились на водителя, и тот тут же стушевался.

Чапов уходил в глубь дворов. Бритый мужчина следовал за ним, держась в тени. Кулаки сжимались и разжимались, зубы скрипели. А еще у Влада встал член. Твердый, как прут арматуры, он таранил материю, поторапливал.

«Все предопределено, – говорил Влад ничего не подозревающему недругу, – наша сегодняшняя встреча, глупыш Рокстеди, предопределена».

В квадрате коренастых пятиэтажек тускло мерцали лужи. Отражали желтый оконный свет. Ни души на мокрых лавочках, на детской площадке, за доминошным столиком. Чапов подошел к подъезду, повозился с ключами. Пискнул замок. Ублюдок нырнул внутрь.

Влад ускорился. Не дал двери затвориться.

– Чапов!

Рокстеди оглянулся у лестницы, моргнул непонимающе.

– Ты кто?

В полумраке, пропахшем мочой и прореженном подслеповатой лампочкой, его лицо из мелких крысиных черт показалось лицом покойника.

Влад ударил.


Он вспомнил невпопад случай из детства. У мамы недолгий период был кавалер, виолончелист со смешными усиками, как-то по маминой просьбе он провел для маленького Владика урок рукопашного боя, показывал, как надо лупить противника: нелепо махал культями, корча Брюса Ли. Вероятно, наврал маме, что владеет приемами карате.

Было ли у Влада время вспоминать подобные пустяки? Да, потому, что мышцы его действовали сами по себе. И синий череп быка полетел не в скулу Чапова, а в горло. Под костяшками смялся кадык, Рокстеди захрипел. Цепляясь за шею одной рукой, а другой – за одежду Влада, он повалился на ступеньки. Влад придавил ублюдка коленом. И снова ударил в податливое горло. Будто расплющил яблоко кулаком.

Посиневшее лицо Чапова вызвало безграничный восторг. Кровь пузырилась на губах. Больно, гад?

Влад наклонился близко-близко, чтобы память впитала эту агонию.

«Сваливаем», – шепнул голос.

Отсутствие чувства вины шло бонусом к суперспособностям.

«Он умрет?» – размышлял Влад, меряя шагами улицу.

«Не сомневайся, приятель», – раздалось в голове.

Влад поднес к глазам руку и вздохнул. На мальчишеском запястье так не хватало татуировки.





* * *


Выходные тянулись, словно месяц. Бабушка расспрашивала об учебе, мама пичкала пирогами. Друзья показались после расставания ужасно нудными, их развлечения – детскими и несущественными. Даже ноутбук, которым разжился Серега Арчин, оставил его безразличным. Уединяясь, Влад периодически вынимал из кармана фото. В ателье он попросил фотографа сделать паспортный снимок. Сидел на стуле, позировал. В четырех ячейках карточки презрительно ухмылялись четыре бритых мужчины. Шрамы на лбу, тяжелые брови над океанской зеленью глаз.

– Кто это? – спросила, глянув через его плечо, мама.

– Герой боевика, – ответил Влад.

Никогда прежде он не посещал лекции в таком превосходном настроении. На галерке, покинутая дружками, сиротливо ютилась Диана Хобенская.

Влад незаметно любовался ее профилем, черными кудрями, изгибом шеи…

Шея… в ней есть симпатичные трубки и хрящи. Может, стоило пойти на медика?

Прерывая лектора, вошел в аудиторию встревоженный декан. Объявил притихшим студентам, что Олег Чапов погиб, и пары на сегодня отменяются. Молодежь, шушукаясь, с кислыми минами, маскирующими облегчение, поползла к выходу.

Влад, напевая, пошел по западному крылу.

В голове звучали смачные удары. Хруст, чавканье. Рвались изображенные на схемах сухожилия. Гиря врастала в татуированную руку. Кости были металлическими грифами.

Тут все принадлежало ему. Каждый тренажер. Каждый блин. Каждая живая душа в треклятом институте.

Зубы заскрипели. Он отжал сто килограммов и небрежно выронил штангу. Помассировал налитые плечи.

Блондинка таращилась на него, забыв о прессе.

Он стряхнул со лба пот. Пора действовать.

Голос в голове порекомендовал расслабиться. Так он и сделал, сдавшись на милость плоти. И, как пассажир двуногой машины, отправился в путешествие, наблюдая со стороны за происходящим.

«Я убил Чапова». – Влад продегустировал фразу и не почувствовал ничего, кроме сладковатой гордости.

«Я убил человека».

«Охренеть, какая трагедия».

Троллейбус высадил где-то на отшибе. Он плохо знал город. Тело знало город наизусть. Микрорайоны остались вдали. Он вышагивал мимо огородиков, кладбища, высоковольтных проводов, жужжащих, как армада ос. В пепельном осеннем небе горланили вороны. Дул пронзительный ветер. Скоро ему придется искать куртку для Минотавра.

«Зачем мы здесь?»

Это множественное число смутило Влада. От него веяло безумием.

«Узнаешь», – сказал голос, и он не помнил, когда именно шепоток поселился в черепной коробке. Тогда же, наверное, когда Влад впервые пересек порог тренажерного зала…

Пожухлая листва ластилась к обуви. Покачивался лопух вокруг кирпичной коробки. Брошенная землянка вырастала посреди степи.

Минотавр шагнул в холодное чрево постройки, пробежал глазами по замусоренному полу. Осколки стекла, шприцы, ощетинившийся пружинами матрас. Влад отдался на милость телу, тело прошагало к окну и быстро, по-звериному, стало копать, выгребая почву, помогая себе фанерным огрызком. Рыть пришлось недолго. Грязные руки извлекли из норы шкатулку, ласково смахнули комья земли с лакированной крышки. Повиновалась ржавая защелка. В шкатулке лежал, замотанный тряпками и бумагой, пистолет. Горсть патронов. Влад впервые касался оружия, но мышцы знали, как зарядить его. Замелькали пальцы, заправили в обойму «грузди». Передернули затвор. Рот наполнился слюной. Захотелось трахаться. Захотелось трахнуть кого-то этим вороненым стволом.

«Как тебе это нравится, пацан?»

«Очень нравится», – признался Влад.