Голливудская Грязь

— Мне нужно бежать, Скотт. Я пошлю контракт Шелли.

И быстро повесила трубку, прежде чем дождаться ответа, до того как мой голос дрогнет, прежде чем потеряю почву под ногами, которую только что обрела впервые за долгое время.

Я опустила голову на руки и прокрутила в голове состоявшийся разговор. Я справилась. Он вёл себя прилично. Так было проще. Хотя, с тех пор как Скотт женился, он был идеальным мужем. Это не должно было меня злить; это должно было делать меня счастливой.

Но не делало.

ГЛАВА 48

Коки в ванне, свежее зерно насыпано. Сотовый телефон остался на кухонном столе, одна бутылка минеральной воды Voss опустошена и выброшена в мусорное ведро. Наушники в ушах, в них играла старая классическая «Сублим»1, его ноги с грохотом побежали вниз по ступенькам и спрыгнули в траву.

Коул уже давненько не бегал по грунтовой дороге. Со времён «Четырёх песен Индии», когда они вели съёмки в какой-то глухомани, в районе, где в тёмных очках он был просто ещё одним белым. Но здесь, где можно пробежать десять километров и увидеть всего лишь пару домов, он чувствовал себя в безопасности. Если так, то стоит попробовать.

Он начал замедлять темп, сворачивая с длинной подъездной дороги к дому Кирклендов налево и направляясь прочь от Саммер, прочь из города. На улице стояла жара. Удушливая жара. В отличие от Калифорнии. Но опять же, здесь всё было не так, как в Калифорнии. Под ногами грязь вместо брусчатки. Вместо пальм величественные виргинские дубы. Саммер вместо Надии. Он остановился, тяжело дыша и подняв облако пыли, и согнулся, положив руки на колени. Боже, эта девушка словно вирус, атакующий его слабую иммунную систему, циркулирующий в его венах и внедряющийся в его клетки. Он выпрямился, уперев руки в бока, и медленно повернулся по кругу, обращая внимание и оценивая всё, что не было Саммер. Ветерок, вспарывающий марево зноя. Раскачивающийся белый хлопок, идеальными рядами тянущийся рядом с ним. Никаких папарацци, никаких камер. Никто его не узнавал, не следил за ним, не судил его. Прямо здесь, на этой дороге с ним может что-нибудь случиться, и никто ничего не узнает.

Но с ним ничего не случилось. Поэтому он снова побежал.

Сильнее.

Быстрее.

Подальше от Надии и этого больного, лживого мира.

Подальше от Саммер и её возбуждающей и осуждающей невинности.

Сильнее.

Быстрее.

Дальше.

Пока он бежал, из-под его подошв вылетала грязь.

Ну… дай подумаю. Кажется, впервые я услышала, что Саммер будет сниматься в этом фильме от Дженни, она работает на почте. Не знаю, от кого узнала это Дженни, но я не поверила. Я всё могу понять, но Саммер? Наша Саммер? Она, конечно, хорошенькая, но не Минка Прайс. И она даже не из Куинси.

В документах записано, что она переехала сюда, когда ей было пять лет.

Именно. Нельзя играть кого-то из Куинси, если ты на самом деле не из Куинси. В противном случае ты просто не знаешь специфику города.

Если только ты не Минка Прайс.

Так вот. На эту роль идеально подошла бы моя дочь. Гораздо лучше, чем Саммер. Её зовут Хизер. Ты должен записать. Хизер Роббинс. Она работает в местном цветочном магазине, но может взять отгул, если у Саммер ничего не получится.

ГЛАВА 49

Я точно не была уверена, как Куинси узнал о моей роли, но могла поспорить, что утечка произошла от Скотта. Или, точнее, от Шелли. В ту же минуту, как я отправила по электронной почте письмо с контрактом, аккуратно печатая в верхнем поле её адрес, я поняла, что подписываю смертный приговор своей анонимной жизни в Куинси.

Я смотрела фильмы и знала, как это случалось с другими. Как перед знаменитостями заискивали и обращали их в паническое бегство на публике. В Куинси такого никогда не случится. Нам нравилось изливать свои чувства из частного пространства наших домов, красться сквозь сарафанное радио и сплетни. Чем сильнее мы притворялись, что нам всё равно, тем более важным был повод.

Я чувствовала, как по городу распространяются слухи. Люди, с детьми которых я вместе росла, бросали на меня очень долгие косые взгляды, я слышала, как смолкал шёпот, когда я проходила мимо кофейни Беннеров. Знаю, что Коулу это покажется странным. Но я не ожидала, что тоже стану жертвой.

— Ни одного звонка! — я бросила шарик теста на вощеную бумагу и стала мять его кулаком, потому что месить было труднее, так как оно получилось круче, чем нужно.

— Ты удивлена? Ты же знаешь, какие люди в этих краях, — мама оторвалась от воскресной газеты с ножницами в руке и половинкой купона и посмотрела на меня.

— Знаю, — я раскатала тесто и прижала его ладонями. — Я просто думала… что кто-нибудь позвонит.

— Несколько недель назад у тебя была куча звонков. Этот чёртов телефон не переставал звонить.

— Хотели узнать о фильме. О Коуле, — я присыпала тесто мукой.

— Ах… тебе хочется, чтобы они интересовались тобой. Чтобы поздравить, — я услышала стук ножниц, когда мама положила их на стол, и уставилась на розовые обои. Я не могла видеть её лица, сочувствия на нём. — Всё в порядке, Саммер. Тебе хочется немного внимания.

Я оторвала руки от теста, посмотрела вниз, сдёрнула с кольца кухонное полотенце и вытерла руки.

— Я чувствую себя глупой. Слабой.

— Ты долго была одинока в этом городе. Наказана за то, в чём нет твоей вины, — тихо сказала мама. — Сейчас все заняты тем, что зализывают свои раны. Им не хочется, чтобы на них смотрели как на фальшивых друзей, которые заявляются только потому, что вокруг тебя поднялась какая-то шумиха.

Я бы не стала отказываться даже от таких друзей. В старших классах у меня была уйма друзей, наше социальное положение игнорировалось в единодушном сопротивлении взрослению и серьёзному отношению к жизни. И как у девушки Скотта, а затем его невесты, у меня были его друзья. Потом потянулись долгие три года отторжения, когда я могла опереться только на маму. И сейчас, с неизбежным отъездом Бена, я была согласна на кого угодно. Даже если их дружба небескорыстна и фальшива.

Забудьте. Может, это и к лучшему, что мой телефон не звонил.


ГЛАВА 50

Во вторник днём в самое пекло Коул Мастен решил приехать меня навестить. Я чинила забор где-то на середине подъездной дороги к дому Холденов, и когда подъехал его нелепый грузовик, стояла на коленях.

Услышав шум мотора, подняла голову, мгновенно узнав машину, и встала на ноги, вытирая рукой лоб. Я была вся в поту, он пропитал майку и каплями стекал по спине. Отступив в сторону от дороги и тяжело дыша, кивнула, приветствуя Коула. Стекло с его стороны опустилось, повеяло холодным воздухом, и мне стоило больших усилий, чтобы побороть желание нырнуть в окно лицом. Но самое ужасное, прыгнуть к нему на колени. Идеально чистые, судя по всему. Взгляд медленно поднялся к снежно-белому треугольному вырезу футболки, светившейся изнутри кабины, затем к шее, к великолепному лицу, покрытому щетиной, мимо сердито поджатых губ и до сверкающих зелёных глаз. Я посмотрела на центральную консоль и заметила в подстаканнике бутылку. С ледяной водой. Стекло покрылось сверху конденсатом. Коул взял бутылку, закрыв рукой этикетку и протянул её мне.

— Хочешь?

Проглотив свою гордость, я приняла его дар и внимательно рассмотрела бутылку, прежде чем открутить крышку. Voss. Никогда о такой не слышала. Я поднесла бутылку к губам и жадно выпила половину, потом заставила себя остановиться, вытерла рот тыльной стороной кисти и закрыла крышку.

— Спасибо. Где ты такую взял? — кивнула я на бутылку.

— В продуктовом магазине… — он махнул рукой в сторону города. — В городе.

— Ты ездил в «Пабликс»1? — удивлённо подняла я брови.

— Нет. Заплатил Бену, чтобы он достал мне всё необходимое по списку, — Коул посмотрел на полупустую бутылку воды, которую я протянула ему обратно. — У тебя нет воды?

Он не взял её, тогда я снова отвинтила крышку — не пропадать же добру зря — и пожала плечами.

— Тогда ты лишился бы возможности помочь девице в беде, — я припала к горлышку бутылке и прикончила её. — Это основная идея сказки. Ты должен быть в курсе.

— Вряд ли ты в беде, — он указал на дом Холденов. — Как до него далеко? Метров сто?

Я уставилась на его аккуратные брови, и мне стало интересно, выщипывает ли он их.

— У тебя была причина прийти сюда?

— Ты не отвечаешь на звонки. Я пытаюсь дозвониться уже три часа.

Я бросила бутылку на землю рядом с валяющимся поясом для инструментов.

— У меня нет сотового. Тот номер — номер домашнего телефона. А я здесь.

— У тебя нет мобильного, — он произнёс эти слова медленно, как будто так в них было больше смысла.

— Не-а, — я не чувствовала необходимости объяснять, что у меня нет причин находиться на связи двадцать четыре часа в сутки. К тому же восемьдесят процентов времени я проводила дома. С кем мне болтать, стоя в очереди в гастрономе? Кому звонить по дороге домой? Кроме того, ещё существовал крошечный вопрос расходов. Я зарабатывала пятьсот долларов в месяц. Сотовый телефон запросто съел бы двадцать процентов из них. Домашний телефон в нашем доме был бесплатным, так же, как и интернет, кабельное телевидение и коммунальные услуги, всё за счёт и с позволения Холденов. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, почему у меня нет мобильного телефона.

— Тебе нужен сотовый. По крайней мере, на ближайшие четыре месяца. Если после этого ты захочешь вернуться к своей затворнической жизни, флаг тебе в руки.

— Хорошо. Вот получу свой чек и куплю мобильник.

Он оглядел мою одежду, затем кивнул на пассажирское сиденье.

— Запрыгивай. Мы можем поехать за ним прямо сейчас. Я заплачу.

Я покачала головой.

— Мне нужно поставить ещё один столб. Нельзя оставить этот забор не до конца починенным. Лошади могут разбежаться.

Похоже, только теперь он в первый раз обратил внимание на то, что меня окружало: земляной бур, прислонённый к изгороди, лежащий на земле деревянный брус пять на десять (сечение, см), пневматический пистолет для гвоздей на траве.

— Ты чинишь забор? Разве нет кого-нибудь…

Клянусь, если он сейчас скажет «…более компетентного», я использую этот пистолет для гвоздей на его красивой руке.

— …ещё, кто может это сделать? — он огляделся, как будто за нами болталась без дела целая команда разнорабочих.

— У парней сегодня выходной, — язвительно заметила я. — Почему бы тебе не съездить в «Гэп» и не дать мне поработать?

Он уставился на меня, а потом расхохотался. Я подошла ближе и впилась в него взглядом, и давайте на секунду притворимся, что моё желание оказаться рядом с ним не имело ничего общего с тем, чтобы получить немного больше холода от кондиционера из окна его машины.

— Гэп? — его смех перешёл в фырканье. — Саммер, я перестал ходить за покупками в «Гэп», когда достиг половой зрелости.

— Ну, мне всё равно, куда бы вы, больные на всю голову, ни ходили, — разочарованно махнула я рукой и повернулась к сломанному забору. Прошлой ночью прошёл сильный шторм. Он размыл почву под цоколем вдоль этого участка забора, и, проснувшись, я обнаружила, что забор покосился. Слава богу, Хэнк завёл лошадей на время шторма внутрь. Иначе ещё до полудня Спотс перепрыгнула бы через поваленный забор и раздразнила половину жеребцов в о́круге Томас. Мне пришлось бы потратить целый день, гоняясь с Хэнком за ней. Она была занозой в заднице, прошу прощения за грубость.

Коул удивил меня, когда открыл дверцу и вышел из машины, плюхнувшись в грязь сначала одной теннисной туфлей, потом второй. На нём были джинсы, на которых, клянусь, если присмотреться, можно увидеть.

— Я помогу, — предложил он.

— Поможешь мне закончить починить забор? — теперь рассмеялась я. — Пожалуйста, красавчик. Возвращайся в грузовик, пока не испачкался.

Ему мои слова не понравились. Я увидела это по выражению его лица, по тому, как изменились его глаза. Он отвернулся от меня, подошёл к задней части грузовика, и откинул борт. Вернувшись, обхватил обеими руками мои бёдра. Я дёрнулась назад, отпрянула от его груди, готовясь к очередному непрошенному поцелую, и завизжала от удивления, когда вместо этого он меня поднял. От неожиданности мне пришлось схватиться за него вместо того, чтобы оттолкнуть. Моё противоборство закончилось, когда Коул мягко посадил меня на откинутый задний борт. Потом наклонился, его руки переместились с талии на грузовик, отрезав пути к бегству, а рот приблизился к моему.

— Оставайся здесь, — прошептал он и на мгновение встретился со мной глазами, затем оттолкнулся, отряхнул руки о задние карманы джинсов, подошёл к кабине грузовика и выключил двигатель. Я услышала, как открылась задняя дверь, и удивилась, когда он вернулся с цыплёнком на руках. — Подержи его, — хрипло сказал он.