Год дурака
Часть 68 из 81 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
На остановке я села в раннюю маршрутку. Мир за окном был белым и замороженным. Мне было неуютно в нем и собственной коже.
Я открыла дверь своим ключом и увидела Роланда. Он стоял посреди белого коридора в белой пижаме, и вид у него был бледный и растерянный.
– Где ты была?
– Я не могла заснуть и уехала в гости к друзьям.
– Твой телефон не работал.
– Аккумулятор разрядился.
– Я… за тебя… беспокоился, – слова выходили из него рывками, как комки шерсти из пасти кота.
А затем он осторожно, неуклюже обнял меня. Чувствуя его легкое прикосновение, я подумала, что он человек, которого не любил никто в целом мире.
Глава 14: Принцесса в другом замке
– Ситуация с шопингом в этой стране просто катастрофичная. Все, что на мне, куплено в Милане. Показать чеки?
– Ни к чему, дорогая. У меня наметанный взгляд на работу итальянских модельеров.
Ангелина все же принялась перечислять суммы на ценниках, между тем своим внешним видом доказывая, что хороший вкус не купишь даже за большие деньги. Ирина кивала с глубокомысленным видом. Я же комкала салфетку и пыталась понять, как дошла до жизни такой. Конец января, адский холод на улице, я собираюсь выйти замуж за Роланда и дружу с Ириной и Ангелиной. Нет, «дружу» это не то слово. Я просто неожиданно оказалась сцеплена с ними. И вот я уже прижимаюсь щекой к их щекам при приветствии, как у них принято, и все время говорю о шмотках, как будто мне есть до этого дело, и прихожу на работу попозже на правах подружки начальницы, и каждый обеденный перерыв съедаю ресторанный салат с рукколой. Ненавижу рукколу. Такое ощущение, будто она навсегда застряла у меня в глотке. Да, тот злополучный ужин в замке графини Дракулы многое изменил. Я больше не была простушкой Соней Островой. Я стала почти что женой директора «Синерджи» и, по правде говоря, крепко себя возненавидела.
Свадьба ожидалась в марте. Роланд уже составил предварительный список гостей (кто все эти люди?), выбрал ресторан (пустят ли меня внутрь с моей пролетарской родословной?) и каждый день осведомлялся, подобрала ли я платье. Но-но-но, к чему так драматизировать? Я просто обмотаюсь шторой и наклею на нее ценник «1 000 000 $». Все будут в восторге.
В общем, я контролировала ситуацию не больше, чем мышь в бочке, катящейся с горы. Иногда мне хотелось выразить протест – так громко, как только смогу, и, быть может, кто-нибудь бы даже смог меня расслышать. Но потом память услужливо подбрасывала мне вопрос: «Не об этом ли ты мечтала?» И мне даже возразить было нечего.
Ангелина заткнулась наконец-то, и Ирина приступила к душещипательной истории, как у нее сломалась «Субару» и ей пришлось ехать на работу на автобусе. Общественный транспорт. Это почти как общественный туалет. Фи. Она видела собачью какашку. Она видела бомжа. Но с честью преодолела все эти испытания, потому что она сильная и у нее есть чувство собственного достоинства.
– Эти существа портят внешний вид города. Спят на остановках, в парках. Почему их просто не выгонят прочь?
Существа?
– Должны же они где-то спать, – сказала я. – Мне их жалко.
– А мне – нисколько, – Ирина наморщила носик. – Они бы никогда так не опустились, если бы работали и стремились к успеху.
– Бывают разные ситуации. Психические болезни. Инвалидность.
– Сами виноваты. Надо было беречь здоровье, – отрезала Ирина.
Я зависла.
– А если человека сбила машина, например?
– Он должен был следить за собой. Не можем же мы ползать, как черепахи, из-за кретинов, выскакивающих из-за угла.
– Хорошо… вот ситуация: женщина не таких зрелых лет, дважды была замужем, и оба раза неудачно. Кто виноват?
Ирина уставилась на меня кристально прозрачными глазами, окруженными стрелками ресниц.
– А это потому, что все мужики козлы.
– Понятно, – пробормотала я.
Ангелина бросила взгляд на часы, украшающие ее мощную волосатую длань. Часы были дорогие – Ангелина уже рассказала нам об этом. Трижды.
– Не пора ли возвращаться в офис?
– Конечно, – подхватила Ирина. – На нас же вся работа держится. Девушка-а! Принесите мне еще безалкогольного мохито.
Остаток дня я старалась не смотреть в сторону этих двоих. Шкаф уже привычно вжимал меня в стол. Диана молчала так веско, что это заранее отменяло любые слова, которые я могла ей сказать. Из-за стекла на меня грустно поглядывали сидящие напротив Билли, Вилли и Дилли, и от такого количества безобразия, собранного вместе, мне хотелось ослепнуть. Интересно, если Ирина теперь дружит со мной, означает ли это, что я тоже уродина? Хочется спросить Диану, но ее ответ очевиден.
– Какой бледный, угнетенный вид, – сострил Юра, когда вечером я вышла к нему на стоянку. – Семейка вампиров уже попила из тебя кровушки.
Я отмахнулась от него, раздраженная его отеческими попытками меня образумить, и неуклюже, скользя на обледенелом асфальте, забралась в машину.
Человек отделился от телеграфного столба, где занимал свой пост, и растворился в темноте.
– Юра, ты видел?
– Кого? – Юра повернул ключ в замке зажигания.
– Там был человек. Он следил за мной.
– Сонь, я понимаю, что ты замуж выходишь за состоятельного мужика и все такое, – саркастично откликнулся Юра. – Но ты пока еще не принцесса Диана, чтоб папарацци торчали из каждого унитаза.
Но мне было страшно и неприятно. Я закуталась в шубу, приобретенную с легкой руки Роланда, но чувствовала холод, засевший в костях.
Пытаясь избавиться от озноба, я приняла горячий душ и затем два часа дожидалась Роланда с наивным намерением получить от него моральную поддержку. Однако после его заявления мне сразу стало не до того:
– Завтра утром я уезжаю в Москву на полторы недели.
– Чудненько, что ты известил меня заранее.
Мой голос щетинился, как еж, и даже Роланд смог что-то уловить.
– Я не думал, что недолгая разлука станет для нас проблемой.
– Не станет, – огрызнулась я. – И в этом как раз проблема.
– Ты стала какая-то нервная в последние дни, – он ослабил галстук и присел на диван рядом со мной.
Когда он взял меня за руку и заглянул мне в глаза, я почти поверила, что он сможет. Он уловит мои тайные сомнения, мою неуверенность. Догадается о моих отчаянных попытках решить, чего же я хочу.
– Это из-за платья? Ты не можешь выбрать? Не волнуйся, мы наймем стилиста.
А нет, показалось. В человеческих чувствах он разбирается как лягушка в градостроительстве.
– Знаешь, поезжай-ка ты в Москву.
Ночью мне приснился изнуряющий сон, в котором я перемерила сотню платьев, но все они либо жали так, что я не могла дышать, либо были так велики, что едва позволяли мне передвигаться. Однако, оставаясь нагой, я не могла переносить вида моего тела, казавшегося странно деформированным. Это было невыносимо, но когда сон сменился, все стало еще хуже. Теперь мне снилось, что у меня изо рта вываливаются слова: зеленая заколка с надписью LOVE, обрывок журнала, призывающий «Похудей к лету!», скомканная страница книги по этикету, липкий ценник с пометкой «уценка», колючий, сплетенный из проволоки приказ «УЛЫБАЙСЯ» и затем, одна за другой, буквы из магнитной азбуки: «Д», «У», «Р», «А». Я не могла это остановить. У моих ног уже собралась целая куча слов, но в моей голове их не стало меньше. Они гудели и копошились, как рой пчел. Я слышала голоса мамы, и бабушки, и Ирины, и фразы из телевизионной рекламы.
– София. София. София! – голос Роланда с трудом пробивался через весь этот гвалт.
Я с трудом разлепила глаза. В висках жарко, тяжело стучала кровь.
– Твой будильник звонил, – Роланд смотрел на меня сверху вниз, уже полностью готовый к выходу.
– Не слышала, – я попыталась сесть, но обнаружила, что это не так-то просто. – Мне нехорошо. Голова болит.
– Может, ты заболела? – предположил Роланд, делая быстрый шаг назад.
– Вполне возможно, – злорадно согласилась я. – Ты уедешь, и я умру здесь одна.
– Ты преувеличиваешь. Я вызову тебе врача. А мне пора идти, иначе я опоздаю на самолет.
– Тебе так обязательно улетать?
– Конечно. Это работа.
А это всего лишь жалкая больная я. Выбор очевиден.
– Не зови врача. Я хочу, чтобы возле моего гроба люди говорили: «А он ей даже врача не вызвал».
Роланд не понял моего сарказма и все-таки позвонил врачу. Прибывшая пухлая докторша нашла меня в совершенно разобранном состоянии и назначила римантадин и жаропонижающее. После ее ухода я позвонила Ирине сообщить о выходе на больничный. Ирина пожелала мне выздоровления тем сладеньким фальшивым тоном, каким тетки на вещевых рынках девяностых годов говорили: «Вам очень идет».
Дела были сделаны, и я в изнеможении вытянулась на кровати, вслушиваясь в гулкую тишину пустой квартиры. Мне кажется, или Роланд поступил по-свински, оставив меня одну в таком состоянии? С другой стороны, когда он уезжал утром, у меня еще не было головокружения и температуры 38… Это одна из самых неприятных вещей в отношениях: ты размышляешь, а не скотина ли твой спутник, и вроде бы решаешь, что не скотина, но тем не менее продолжаешь думать об этом, не в силах принять ни отрицательный, ни утвердительный ответ.
Я почти впала в кому, погрязнув в своих терзаниях, когда зазвенел дверной звонок. Кто это? Роланд что-то забыл? Нет, он никогда ничего не забывает. Юра? Нет, его никто не звал. Друзья решили меня навестить? Ха-ха, у меня нет друзей. Я натянула одеяло на голову и сжалась в клубок. Звонок повторился. «Этот человек не может знать, что я осталась одна», – сказала я себе. Если только он не следил за подъездом с самого утра… Да кому я могла понадобиться? Зачем? Украсть меня и потребовать выкуп? «Что значит «принести мешок с мелкими немечеными купюрами на кладбище»? Мой банк не осуществляет подобные операции», – представилась мне недоумевающая физиономия Роланда.
Все, больше не звонят. Я встала, кутаясь в одеяло, подкралась к двери и выглянула в дверной глазок, надеясь, что меня не встретит там дуло пистолета. Никого. Ушел. А вдруг он спрятался в подъезде и ждет, когда я выйду из квартиры, чтобы схватить меня? Мне нужен римантадин. И успокоительное. И еда (конечно, холодильник набит белковой пищей Роланда, но я лучше сожру собственную ногу, как в рассказе Стивена Кинга, чем притронусь к его несоленой курятине в соевом желе). Я не могу безвыходно просидеть в квартире полторы недели!
Та-а-ак, я должна взять себя в руки. Мой мозг чудит из-за повышенной температуры, что спровоцировало приступ паранойи, но в действительности мне нечего бояться. Очередной звонок заставил меня подпрыгнуть и с визгом убежать в комнату. Непоследовательность – извечная женская проблема. Никогда не знаешь, что сделаешь в следующий момент.
В комнате звонок слышался даже отчетливее. Непонятно. А, мой мобильный, сообразила я, отвиснув. Номер не определен. Страшно…
– Да? – выдавила я чуть живым от страха голосом, нажав кнопку «Принять».
– Привет.