Год дурака
Часть 62 из 81 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
И мы пошли… спать. Каждый под своим одеялом. То есть Роланд заснул, а я впала в легкую кому. В конце концов, я решила, что это даже мило. Как если бы средневековый феодал женился на двенадцатилетней девочке и дал ей время до завтра, чтобы немного повзрослеть. Рано отчаиваться. Я вспомнила женщин, о которых только и говорили, как им повезло – такая знакомая есть у каждой из нас, неудачниц. «У нее чудесные дети. У нее красавец муж, который зарабатывает кучу денег. У нее такая шикарная квартира». В прошлом я только гадала, почему некоторым женщинам все радости жизни как будто бы сами идут в руки. А теперь я была как никогда близка к тому, чтобы стать одной из них.
Роланд удовлетворенно вздохнул во сне. Дрыхнет без задних ног, забыв обо мне! Меня, между прочим, еще утром отчаянно хотел двадцатитрехлетний мужчина! Хотя, может, как раз-таки дело в молодости? Тестостерон… Настроение испортилось окончательно.
Я проснулась в семь. Роланд уже отбыл на работу. Он аккуратно сложил свое одеяло, но вряд ли вспомнил, что под вторым одеялом сплю я. Пока я сидела на кухне и втупляла, что вообще происходит, меня испугал шофер, вернувшийся, чтобы отвезти на работу и меня к моему обычному времени.
Шофера Роланда звали Юра. У него были лысина, две бывших жены и трое детей, которые, как он сказал, бывшими не бывают.
Я попросила остановить не доезжая до офисной стоянки. На этом этапе наши отношения с Роландом не стоило афишировать. Снег растаял, превратившись в серую слякоть.
День прошел как обычно. Диана поздоровалась со мной, однако после и не смотрела в мою сторону. Потом я по привычке направилась к автобусной остановке, но вспомнила, что теперь живу в другом месте, и с острым чувством тоски вернулась к стоянке, где меня ждал Юра. Роланд задерживался на работе.
Он вернулся поздно. Проигнорировав запеченную мною к ужину куриную грудку (белковее не бывает), до половины одиннадцатого читал новости в Сети, затем принял душ. И мы легли спать. Снова! Как будто вчера нам было мало!
Все шло не так.
В офисе курсировал слух, что Ирина развелась со своим итальянским мужем. В прежние времена мы с Дианой ринулись бы рьяно обсуждать это событие, но сейчас нас разделяла полоса отчуждения.
В середине дня мне позвонил Эрик. Я долго смотрела на его имя, высветившееся на дисплее телефона, но так и не ответила. Все равно я не смогла бы выдавить ни слова. После позвонила Аля. Я выключила телефон и включила уже только в квартире Роланда, где мне пришло уведомление о двадцати пропущенных вызовах. Перезванивать я не стала.
В одиннадцать вечера Роланд пожелал мне спокойной ночи, но не сдержал своей страсти и исступленно прижал меня к себе, поднимая на вершину блаженства – в моей больной фантазии. На самом деле мы закутались в одеяла и повернулись друг к другу спинами.
В среду я оставила телефон дома. Я все еще не была готова ответить Эрику, а от Роланда все равно не дождешься милых сообщений вроде: «Скучаю по тебе, насколько это для меня возможно» или «Прости, что я отмороженный сверхзамороченный индивидуум, патологически не способный к установлению близких отношений».
Вечером я решила взять дело в свои руки – не подумайте чего дурного. Гугл всегда был готов поделиться советами, оставленными глупыми людьми, умеющими печатать, глупым людям, умеющим читать. Среди прочего утверждалось, что ничто так не будит в мужчине зверя, как округлые женские ягодицы. А значит, нужно демонстрировать их как можно чаще, отгоняя от себя мысли о целлюлите и моржовом слое жира. «Просто сделайте вид, что вы поднимаете что-то с пола», – советовала неизвестная многоопытная. С этой точки зрения тетя Глаша, выпалывающая в поле сорняки, была верхом эротичности.
Я натянула тугие джинсы и, дождавшись прихода Роланда, обрела острейшее зрение.
– Соринка!
Мой позвоночник громко хрустнул. Роланд поморщился, но не оторвал взгляда от экрана ноутбука.
Я подошла поближе и попробовала снова:
– Нитка!
И снова ничего. Я начинала отчаиваться.
– Крошки! Много-много! – пошла я ва-банк, и на этот раз Роланд отодвинул свой ноутбук и посмотрел на меня.
– Безобразие, – сказал он. – Я рассчитаю уборщицу.
Я испугалась, что подставила человека, и, пытаясь оправдать уборщицу, не спалив при этом себя, оказалась втянута в длинный спор с Роландом. Роланд убеждал меня, что стоит гнать каждого напортачившего, поскольку в будущем он будет только прогрессировать в своей вредоносности. Я считала, что люди способны развиваться и работать над своими ошибками. Мне стало грустно, когда я поняла, что Роланд отстаивает ту точку зрения, согласно которой он неизлечим. Но хотя бы мы немного пообщались.
К следующему вечеру я подготовилась более ответственно, принесла бутылку французского вина и облачилась в шелковый халат с драконом, который купила за триста рублей у бабушки в подземном переходе, о чем Роланду знать не следовало. Я так волновалась, что меня бросало то в жар, то в холод. Может, действительно поднимается температура? Я взяла градусник. Услышав звук повернувшегося в замке ключа, суетливо вскочила, покусала губы, чтобы придать им яркости, и вышла.
– Ярослав Борисович, – выдохнула я, памятуя, что имя – сладчайший звук для любого человека, и что мужчины реагируют на грудной голос.
Роланд дернулся и настороженно посмотрел на меня.
– София, что у вас с нижней губой? На ней кровь.
– Ой, – я торопливо вытерла губы. – Бокал вина?
– Вы пьете в будни?
– Я? Нет? Просто захотелось расслабиться.
– Я не приемлю сотрудников, норовящих расслабиться в середине рабочей недели, – припечатал меня Роланд.
Вот и не знаешь, как с ним говорить – как с любовником или как с директором. Пряча смятение, я неискренне зевнула, приподняла руки и потянулась. Шелковые рукава скользнули вниз, открывая внутреннюю сторону предплечий – очень соблазнительную часть женского тела, если верить Гуглу. Что-то упало и, грохнувшись об пол, разлетелось на осколки. Градусник!
– Б****, – выпалила я.
– София, вы еще и ругаетесь? – ужаснулся Роланд.
– Я сказала: «Опять». Опять я разбила градусник.
Последующие полчаса мы с Роландом ползали по полу, собирая верткие шарики ртути. Это немного сбило мой романтический настрой.
– Вы все же присядьте, – я почти толкнула его на диван, когда мы закончили с ртутью. – И выпейте. Как говорится, один раз не пи… то есть ничего не будет, с одного-то раза.
Роланд глотнул вина без особого удовольствия. Я судорожно припомнила, что в женщине мужчину привлекает умение выслушать, и спросила:
– Как прошел день? Много проблем на работе?
За неимением туфельки я попыталась эротично покачать на кончиках пальцев тапочек. Тапочек слетел с ноги и грохнулся за телевизор. Я сделала вид, что ничего не произошло. Как будто я с самого начала была наполовину босая.
– Не больше обычного, – Роланд был явно выведен из душевного равновесия.
Потихоньку, почти незаметно, я придвинулась ближе к объекту. Знающие люди утверждают, что галстук ассоциируется у мужчин с фаллосом (не знаю, верна ли эта ассоциация в обратном направлении). Поэтому прикасаться к нему нужно с особым пиететом. В смысле, к галстуку.
– Мне хотелось бы помочь вам, – я протянула руку и погладила гладкую ткань, льстиво заглядывая Роланду в глаза и мысленно иронизируя сама над собой. – Скажите, что я могу сделать, чтобы вы немного расслабились?
Роланд странно посмотрел на меня. Я все еще гладила его галстук, уже начиная ощущать себя неловко.
– София, если вам так понравился мой галстук, я могу подарить его вам.
Кто-нибудь, стукните этого человека.
– Попробуем массаж, – бодро предложила я. – Снимайте рубашку.
– Я? – оцепенел Роланд.
– Если хотите, я тоже могу что-нибудь снять.
– Не нужно, – поспешно отказался он, расстегивая пуговицы. У него был вид человека, загнанного в угол.
Он открыл безволосый, худощавый, но с крепкими мускулами торс, и я немного подобрела. Если мужчина держит тело в форме, ему можно простить некоторые ментальные недостатки.
– Медицинского образования у вас нет, но, может быть, какой-то сертификат?..
А некоторые недостатки простить невозможно…
– Ложитесь, – рявкнула я.
Напуганный Роланд неуклюже растянулся на диване, и я взгромоздилась сверху. Опустив ладони на его гладкую спину, я задумалась, не станет ли это вершиной нашей физической близости.
– Так что случилось на работе? – спросила я, поглаживая его кожу, чтобы немного согреть.
– Вы уверены, что хотите это слушать?
– Сто процентов.
– В данный момент мы налаживаем сотрудничество с одной немецкой компанией, специфика которой в том, что…
И покатилось. Он как будто всю жизнь надеялся отыскать психопатку, которая согласится его выслушать. Я просто тонула в этом потоке слов.
– Специализированные медицинские выставки имеют большое значение, но необходимо учесть российскую действительность…
– В рамках реализации их стратегической концепции…
– Их намерение популяризировать гомотоксикологию похвально, но…
– Всем известно, что важным фактором профессионального подхода к внедрению в широкую медицинскую практику новых препаратов является…
Моя голова тяжелела и опускалась все ниже, пока я почти не коснулась губами затылка Роланда.
– София, вы спите, – донесся до меня голос Роланда откуда-то издалека.
– Разве? – обнаружив себя лежащей на диване, я посмотрела на возвышающегося надо мной Роланда.
– Уже одиннадцать. И я разбудил вас, чтобы мы легли спать.
Ночью меня пробудило его прикосновение к моему плечу.
– Да? – промычала я.
– София, – он произнес мое имя робко и неуверенно, отчего моя голова сразу прояснилась, а сердце замерло – наконец-то. – София… я все думаю о ртути в гостиной… Как вы считаете, мы умрем?
– Оно и к лучшему, – пробормотала я, зарываясь лицом в подушку.
К пятнице я ощущала, что любая египетская мумия по сексуальной привлекательности опережает меня на сто очков – хотя бы своей усохшей стройностью. С утра из зеркала на меня посмотрели усталые, тусклые глаза. Если физически я не заболела, то психологически точно.
По пути на работу Юра все время шутил, пытаясь меня подбодрить. Посторонний человек проявляет ко мне сочувствие, тогда как потенциальный муж знай себе копается дни напролет в бумажках, как самая запаршивевшая свинья в самой смердящей луже! Снег растаял окончательно, сменившись липкой грязью, с утра обледенелой и скользкой.
В офисе Диана посмотрела на меня и молча насыпала мне на ладонь желтые шарики аскорбиновой кислоты.
«Все или ничего», – твердила я себе вечером, одна в ледяном дворце Роланда. Удастся ли мне помириться с Эриком, если я вернусь обратно в свою квартиру? Это будет непросто, я полагаю. Но пока я не должна отчаиваться с Роландом.
Роланд удовлетворенно вздохнул во сне. Дрыхнет без задних ног, забыв обо мне! Меня, между прочим, еще утром отчаянно хотел двадцатитрехлетний мужчина! Хотя, может, как раз-таки дело в молодости? Тестостерон… Настроение испортилось окончательно.
Я проснулась в семь. Роланд уже отбыл на работу. Он аккуратно сложил свое одеяло, но вряд ли вспомнил, что под вторым одеялом сплю я. Пока я сидела на кухне и втупляла, что вообще происходит, меня испугал шофер, вернувшийся, чтобы отвезти на работу и меня к моему обычному времени.
Шофера Роланда звали Юра. У него были лысина, две бывших жены и трое детей, которые, как он сказал, бывшими не бывают.
Я попросила остановить не доезжая до офисной стоянки. На этом этапе наши отношения с Роландом не стоило афишировать. Снег растаял, превратившись в серую слякоть.
День прошел как обычно. Диана поздоровалась со мной, однако после и не смотрела в мою сторону. Потом я по привычке направилась к автобусной остановке, но вспомнила, что теперь живу в другом месте, и с острым чувством тоски вернулась к стоянке, где меня ждал Юра. Роланд задерживался на работе.
Он вернулся поздно. Проигнорировав запеченную мною к ужину куриную грудку (белковее не бывает), до половины одиннадцатого читал новости в Сети, затем принял душ. И мы легли спать. Снова! Как будто вчера нам было мало!
Все шло не так.
В офисе курсировал слух, что Ирина развелась со своим итальянским мужем. В прежние времена мы с Дианой ринулись бы рьяно обсуждать это событие, но сейчас нас разделяла полоса отчуждения.
В середине дня мне позвонил Эрик. Я долго смотрела на его имя, высветившееся на дисплее телефона, но так и не ответила. Все равно я не смогла бы выдавить ни слова. После позвонила Аля. Я выключила телефон и включила уже только в квартире Роланда, где мне пришло уведомление о двадцати пропущенных вызовах. Перезванивать я не стала.
В одиннадцать вечера Роланд пожелал мне спокойной ночи, но не сдержал своей страсти и исступленно прижал меня к себе, поднимая на вершину блаженства – в моей больной фантазии. На самом деле мы закутались в одеяла и повернулись друг к другу спинами.
В среду я оставила телефон дома. Я все еще не была готова ответить Эрику, а от Роланда все равно не дождешься милых сообщений вроде: «Скучаю по тебе, насколько это для меня возможно» или «Прости, что я отмороженный сверхзамороченный индивидуум, патологически не способный к установлению близких отношений».
Вечером я решила взять дело в свои руки – не подумайте чего дурного. Гугл всегда был готов поделиться советами, оставленными глупыми людьми, умеющими печатать, глупым людям, умеющим читать. Среди прочего утверждалось, что ничто так не будит в мужчине зверя, как округлые женские ягодицы. А значит, нужно демонстрировать их как можно чаще, отгоняя от себя мысли о целлюлите и моржовом слое жира. «Просто сделайте вид, что вы поднимаете что-то с пола», – советовала неизвестная многоопытная. С этой точки зрения тетя Глаша, выпалывающая в поле сорняки, была верхом эротичности.
Я натянула тугие джинсы и, дождавшись прихода Роланда, обрела острейшее зрение.
– Соринка!
Мой позвоночник громко хрустнул. Роланд поморщился, но не оторвал взгляда от экрана ноутбука.
Я подошла поближе и попробовала снова:
– Нитка!
И снова ничего. Я начинала отчаиваться.
– Крошки! Много-много! – пошла я ва-банк, и на этот раз Роланд отодвинул свой ноутбук и посмотрел на меня.
– Безобразие, – сказал он. – Я рассчитаю уборщицу.
Я испугалась, что подставила человека, и, пытаясь оправдать уборщицу, не спалив при этом себя, оказалась втянута в длинный спор с Роландом. Роланд убеждал меня, что стоит гнать каждого напортачившего, поскольку в будущем он будет только прогрессировать в своей вредоносности. Я считала, что люди способны развиваться и работать над своими ошибками. Мне стало грустно, когда я поняла, что Роланд отстаивает ту точку зрения, согласно которой он неизлечим. Но хотя бы мы немного пообщались.
К следующему вечеру я подготовилась более ответственно, принесла бутылку французского вина и облачилась в шелковый халат с драконом, который купила за триста рублей у бабушки в подземном переходе, о чем Роланду знать не следовало. Я так волновалась, что меня бросало то в жар, то в холод. Может, действительно поднимается температура? Я взяла градусник. Услышав звук повернувшегося в замке ключа, суетливо вскочила, покусала губы, чтобы придать им яркости, и вышла.
– Ярослав Борисович, – выдохнула я, памятуя, что имя – сладчайший звук для любого человека, и что мужчины реагируют на грудной голос.
Роланд дернулся и настороженно посмотрел на меня.
– София, что у вас с нижней губой? На ней кровь.
– Ой, – я торопливо вытерла губы. – Бокал вина?
– Вы пьете в будни?
– Я? Нет? Просто захотелось расслабиться.
– Я не приемлю сотрудников, норовящих расслабиться в середине рабочей недели, – припечатал меня Роланд.
Вот и не знаешь, как с ним говорить – как с любовником или как с директором. Пряча смятение, я неискренне зевнула, приподняла руки и потянулась. Шелковые рукава скользнули вниз, открывая внутреннюю сторону предплечий – очень соблазнительную часть женского тела, если верить Гуглу. Что-то упало и, грохнувшись об пол, разлетелось на осколки. Градусник!
– Б****, – выпалила я.
– София, вы еще и ругаетесь? – ужаснулся Роланд.
– Я сказала: «Опять». Опять я разбила градусник.
Последующие полчаса мы с Роландом ползали по полу, собирая верткие шарики ртути. Это немного сбило мой романтический настрой.
– Вы все же присядьте, – я почти толкнула его на диван, когда мы закончили с ртутью. – И выпейте. Как говорится, один раз не пи… то есть ничего не будет, с одного-то раза.
Роланд глотнул вина без особого удовольствия. Я судорожно припомнила, что в женщине мужчину привлекает умение выслушать, и спросила:
– Как прошел день? Много проблем на работе?
За неимением туфельки я попыталась эротично покачать на кончиках пальцев тапочек. Тапочек слетел с ноги и грохнулся за телевизор. Я сделала вид, что ничего не произошло. Как будто я с самого начала была наполовину босая.
– Не больше обычного, – Роланд был явно выведен из душевного равновесия.
Потихоньку, почти незаметно, я придвинулась ближе к объекту. Знающие люди утверждают, что галстук ассоциируется у мужчин с фаллосом (не знаю, верна ли эта ассоциация в обратном направлении). Поэтому прикасаться к нему нужно с особым пиететом. В смысле, к галстуку.
– Мне хотелось бы помочь вам, – я протянула руку и погладила гладкую ткань, льстиво заглядывая Роланду в глаза и мысленно иронизируя сама над собой. – Скажите, что я могу сделать, чтобы вы немного расслабились?
Роланд странно посмотрел на меня. Я все еще гладила его галстук, уже начиная ощущать себя неловко.
– София, если вам так понравился мой галстук, я могу подарить его вам.
Кто-нибудь, стукните этого человека.
– Попробуем массаж, – бодро предложила я. – Снимайте рубашку.
– Я? – оцепенел Роланд.
– Если хотите, я тоже могу что-нибудь снять.
– Не нужно, – поспешно отказался он, расстегивая пуговицы. У него был вид человека, загнанного в угол.
Он открыл безволосый, худощавый, но с крепкими мускулами торс, и я немного подобрела. Если мужчина держит тело в форме, ему можно простить некоторые ментальные недостатки.
– Медицинского образования у вас нет, но, может быть, какой-то сертификат?..
А некоторые недостатки простить невозможно…
– Ложитесь, – рявкнула я.
Напуганный Роланд неуклюже растянулся на диване, и я взгромоздилась сверху. Опустив ладони на его гладкую спину, я задумалась, не станет ли это вершиной нашей физической близости.
– Так что случилось на работе? – спросила я, поглаживая его кожу, чтобы немного согреть.
– Вы уверены, что хотите это слушать?
– Сто процентов.
– В данный момент мы налаживаем сотрудничество с одной немецкой компанией, специфика которой в том, что…
И покатилось. Он как будто всю жизнь надеялся отыскать психопатку, которая согласится его выслушать. Я просто тонула в этом потоке слов.
– Специализированные медицинские выставки имеют большое значение, но необходимо учесть российскую действительность…
– В рамках реализации их стратегической концепции…
– Их намерение популяризировать гомотоксикологию похвально, но…
– Всем известно, что важным фактором профессионального подхода к внедрению в широкую медицинскую практику новых препаратов является…
Моя голова тяжелела и опускалась все ниже, пока я почти не коснулась губами затылка Роланда.
– София, вы спите, – донесся до меня голос Роланда откуда-то издалека.
– Разве? – обнаружив себя лежащей на диване, я посмотрела на возвышающегося надо мной Роланда.
– Уже одиннадцать. И я разбудил вас, чтобы мы легли спать.
Ночью меня пробудило его прикосновение к моему плечу.
– Да? – промычала я.
– София, – он произнес мое имя робко и неуверенно, отчего моя голова сразу прояснилась, а сердце замерло – наконец-то. – София… я все думаю о ртути в гостиной… Как вы считаете, мы умрем?
– Оно и к лучшему, – пробормотала я, зарываясь лицом в подушку.
К пятнице я ощущала, что любая египетская мумия по сексуальной привлекательности опережает меня на сто очков – хотя бы своей усохшей стройностью. С утра из зеркала на меня посмотрели усталые, тусклые глаза. Если физически я не заболела, то психологически точно.
По пути на работу Юра все время шутил, пытаясь меня подбодрить. Посторонний человек проявляет ко мне сочувствие, тогда как потенциальный муж знай себе копается дни напролет в бумажках, как самая запаршивевшая свинья в самой смердящей луже! Снег растаял окончательно, сменившись липкой грязью, с утра обледенелой и скользкой.
В офисе Диана посмотрела на меня и молча насыпала мне на ладонь желтые шарики аскорбиновой кислоты.
«Все или ничего», – твердила я себе вечером, одна в ледяном дворце Роланда. Удастся ли мне помириться с Эриком, если я вернусь обратно в свою квартиру? Это будет непросто, я полагаю. Но пока я не должна отчаиваться с Роландом.