Глубокие воды
Часть 43 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Она вышла в гостиную. По выражению лица Мелинды — смесь удивления, торжества и ужаса — Вик понял, что звонил Дон. Вик подошел к ней, и она отступила на шаг. Он улыбнулся. Она была одета для прогулки — наверное, собиралась встретиться с Доном в «Лорде Честерфилде».
— Я только что разговаривала с Доном, — сказала она, хотя могла бы и не объяснять.
— Ах, ты только что разговаривала с Доном! А что ты будешь делать без телефона? — Он прошел в ее комнату, намотал телефонный шнур на запястье и выдернул из розетки в стене. — Потому что у тебя его больше нет!
Затем он метнулся через гостиную к телефону в коридоре и рванул шнур с такой силой, что выдрал розетку из стены.
Мелинда съежилась у патефона — как показалось Вику, с преувеличенным испугом. Уголки раскрытого рта опустились вниз, как у трагической маски. Медея, детоубийца и оскопительница мужей. Рок в конце концов настиг ее. Вик чуть не усмехнулся. А что он такого делает? Просто идет к ней.
— Вик!
— Что, дорогая?
— Сейчас приедет Дон! — задыхаясь, выговорила она. — Не прикасайся ко мне, Вик!
Он хлестнул ее по лицу.
— Значит, приедет Дон, а еще кто? Кто? Камерон, Чарли и все остальные?
Он снова ее ударил.
Она потянулась за вазой на крышке патефона, опрокинула ее и от очередного удара упала на четвереньки.
— Вик!.. Помогите!
Вечно она просит помощи у других! Вик сомкнул пальцы на горле Мелинды и тряхнул ее. В раскрытых глазах Мелинды плескался тупой ужас, и руки Вика невольно сжались сильнее. Внезапно он выпустил ее и сказал:
— Вставай!
Он ведь не хотел ее убивать. Она кашляла.
— Мелинда…
К дому подъехала машина. Всесокрушающая ярость вырвалась на свободу, и Вик снова набросился на Мелинду. Ему почудилось, что в дверях возник сухопарый мрачный Уилсон, и Вик в ярости сдавил Мелинде горло. Это она довела его до бешенства. Если бы не она, он всех бы обставил, думал он. Он вышел бы победителем, если бы не телефон, который созвал в дом всех: и Джо-Джо, и Ларри, и Ральфа, и де Лайла, и Камерона — маменькин сынок Ральф, толстокожий Камерон…
В дверях кто-то вскрикнул, а потом Уилсон — самодовольный, неулыбчивый, назойливый Уилсон — склонился над Мелиндой и что-то говорил. У нее приоткрылись губы. Веки посинели — или это от туши? Или кажется? Уилсон бормотал, что она не дышит. Вик проследил за взглядом Уилсона и увидел полицейского.
— Чему вы улыбаетесь? — строго, без улыбки спросил полицейский.
«Вере, надежде, любви»[45], — хотел ответить Вик, но полицейский взял его за локоть. Вик стоял, не противясь мерзкому прикосновению, и это было комичным, как паника Мелинды. За спиной что-то лепетал Уилсон. Вик разобрал слова «каменоломня», «де Лайл», «кровь Камерона». Он шел бок о бок с людьми, которые ему в подметки не годились. Трикси резвилась на газоне и вдруг удивленно замерла, увидев его с полицейским. Вик недоуменно сощурился и понял, что на газоне никого нет. Сияло солнце. Трикси жива, но здесь ее нет.
А вот Мелинда умерла, да и я тоже, думал он. И тут он понял, откуда взялась пустота внутри: в доме, который он покидает, осталась его жизнь — его вина и его позор, его победы и его поражения, неудавшийся эксперимент и жестокая месть за нанесенные обиды.
Он шествовал твердым, уверенным шагом (путь до полицейской машины в конце подъездной дорожки казался бесконечным) и чувствовал себя свободным, легким — и безвинным. Уилсон шел рядом и что-то бубнил. Исполненный покоя и счастья, Вик смотрел на шевелящиеся губы Уилсона и думал, что на свете много таких вот людей, что чуть ли не половина всех живущих — такие или станут такими и что расстаться с ними совсем не плохо. Уродливые бескрылые птицы. Серые, посредственные личности, которые увековечивают посредственность, сражаются и умирают за нее. Вик усмехнулся в унылое лицо Уилсона, застывшее в обиженной мине «Мир передо мной в долгу»[46] и отражавшее его мелкую, тусклую душонку, — и проклял и его, и все, что он олицетворял. Молча, с улыбкой, всем своим существом Вик его проклял.
* * *
notes
Примечания
1
Эллен Блюменталь Хилл — в течение многих лет близкая подруга Патриции Хайсмит.
2
Тина — пудель Эллен.
3
Парафраз строки 116-го сонета У. Шекспира: «Нет, я не стану камнем преткновенья // Для брачного союза двух умов…» (перев. Д. Щедровицкого).
4
Джазовый балет из бродвейского мюзикла «На цыпочках» («On Your Toes», муз. Ричарда Роджерса, либретто Лоренца Харта, 1936).
5
Популярная песня (муз. Артура Шварца, сл. Говарда Дитца, 1931), ставшая джазовым стандартом в исполнении оркестра Арти Шоу.
6
«Пикник плюшевых мишек» («Teddy Bears’ Picnic») — популярная детская песенка на музыку американского композитора Джона Уолтера Браттона и слова ирландского поэта Джимми Кеннеди, написанная в 1932 г.
7
Парафраз строки «Где грубого слова никто не слыхал» («Where seldom is heard a discouraging word») из песни «Дом на просторе» («Ноте on the Range»), которая считается неофициальным гимном американского Запада; стихотворение Брюса М. Хайли, написанное в 1872 г., положено на музыку его другом, плотником Дэниелом Келли, а самая популярная версия песни записана Бингом Кросби в 1933 г.
8
Шавьер Кугат (1900–1990) — испано-американский руководитель джазового оркестра, аранжировщик, певец, актер, режиссер и сценарист. Один из ключевых популяризаторов латиноамериканской музыки в Америке.
— Я только что разговаривала с Доном, — сказала она, хотя могла бы и не объяснять.
— Ах, ты только что разговаривала с Доном! А что ты будешь делать без телефона? — Он прошел в ее комнату, намотал телефонный шнур на запястье и выдернул из розетки в стене. — Потому что у тебя его больше нет!
Затем он метнулся через гостиную к телефону в коридоре и рванул шнур с такой силой, что выдрал розетку из стены.
Мелинда съежилась у патефона — как показалось Вику, с преувеличенным испугом. Уголки раскрытого рта опустились вниз, как у трагической маски. Медея, детоубийца и оскопительница мужей. Рок в конце концов настиг ее. Вик чуть не усмехнулся. А что он такого делает? Просто идет к ней.
— Вик!
— Что, дорогая?
— Сейчас приедет Дон! — задыхаясь, выговорила она. — Не прикасайся ко мне, Вик!
Он хлестнул ее по лицу.
— Значит, приедет Дон, а еще кто? Кто? Камерон, Чарли и все остальные?
Он снова ее ударил.
Она потянулась за вазой на крышке патефона, опрокинула ее и от очередного удара упала на четвереньки.
— Вик!.. Помогите!
Вечно она просит помощи у других! Вик сомкнул пальцы на горле Мелинды и тряхнул ее. В раскрытых глазах Мелинды плескался тупой ужас, и руки Вика невольно сжались сильнее. Внезапно он выпустил ее и сказал:
— Вставай!
Он ведь не хотел ее убивать. Она кашляла.
— Мелинда…
К дому подъехала машина. Всесокрушающая ярость вырвалась на свободу, и Вик снова набросился на Мелинду. Ему почудилось, что в дверях возник сухопарый мрачный Уилсон, и Вик в ярости сдавил Мелинде горло. Это она довела его до бешенства. Если бы не она, он всех бы обставил, думал он. Он вышел бы победителем, если бы не телефон, который созвал в дом всех: и Джо-Джо, и Ларри, и Ральфа, и де Лайла, и Камерона — маменькин сынок Ральф, толстокожий Камерон…
В дверях кто-то вскрикнул, а потом Уилсон — самодовольный, неулыбчивый, назойливый Уилсон — склонился над Мелиндой и что-то говорил. У нее приоткрылись губы. Веки посинели — или это от туши? Или кажется? Уилсон бормотал, что она не дышит. Вик проследил за взглядом Уилсона и увидел полицейского.
— Чему вы улыбаетесь? — строго, без улыбки спросил полицейский.
«Вере, надежде, любви»[45], — хотел ответить Вик, но полицейский взял его за локоть. Вик стоял, не противясь мерзкому прикосновению, и это было комичным, как паника Мелинды. За спиной что-то лепетал Уилсон. Вик разобрал слова «каменоломня», «де Лайл», «кровь Камерона». Он шел бок о бок с людьми, которые ему в подметки не годились. Трикси резвилась на газоне и вдруг удивленно замерла, увидев его с полицейским. Вик недоуменно сощурился и понял, что на газоне никого нет. Сияло солнце. Трикси жива, но здесь ее нет.
А вот Мелинда умерла, да и я тоже, думал он. И тут он понял, откуда взялась пустота внутри: в доме, который он покидает, осталась его жизнь — его вина и его позор, его победы и его поражения, неудавшийся эксперимент и жестокая месть за нанесенные обиды.
Он шествовал твердым, уверенным шагом (путь до полицейской машины в конце подъездной дорожки казался бесконечным) и чувствовал себя свободным, легким — и безвинным. Уилсон шел рядом и что-то бубнил. Исполненный покоя и счастья, Вик смотрел на шевелящиеся губы Уилсона и думал, что на свете много таких вот людей, что чуть ли не половина всех живущих — такие или станут такими и что расстаться с ними совсем не плохо. Уродливые бескрылые птицы. Серые, посредственные личности, которые увековечивают посредственность, сражаются и умирают за нее. Вик усмехнулся в унылое лицо Уилсона, застывшее в обиженной мине «Мир передо мной в долгу»[46] и отражавшее его мелкую, тусклую душонку, — и проклял и его, и все, что он олицетворял. Молча, с улыбкой, всем своим существом Вик его проклял.
* * *
notes
Примечания
1
Эллен Блюменталь Хилл — в течение многих лет близкая подруга Патриции Хайсмит.
2
Тина — пудель Эллен.
3
Парафраз строки 116-го сонета У. Шекспира: «Нет, я не стану камнем преткновенья // Для брачного союза двух умов…» (перев. Д. Щедровицкого).
4
Джазовый балет из бродвейского мюзикла «На цыпочках» («On Your Toes», муз. Ричарда Роджерса, либретто Лоренца Харта, 1936).
5
Популярная песня (муз. Артура Шварца, сл. Говарда Дитца, 1931), ставшая джазовым стандартом в исполнении оркестра Арти Шоу.
6
«Пикник плюшевых мишек» («Teddy Bears’ Picnic») — популярная детская песенка на музыку американского композитора Джона Уолтера Браттона и слова ирландского поэта Джимми Кеннеди, написанная в 1932 г.
7
Парафраз строки «Где грубого слова никто не слыхал» («Where seldom is heard a discouraging word») из песни «Дом на просторе» («Ноте on the Range»), которая считается неофициальным гимном американского Запада; стихотворение Брюса М. Хайли, написанное в 1872 г., положено на музыку его другом, плотником Дэниелом Келли, а самая популярная версия песни записана Бингом Кросби в 1933 г.
8
Шавьер Кугат (1900–1990) — испано-американский руководитель джазового оркестра, аранжировщик, певец, актер, режиссер и сценарист. Один из ключевых популяризаторов латиноамериканской музыки в Америке.