Глубокие воды

— Во всяком случае, он совестливее де Лайла.

— Уж он-то точно больше не объявится, правда?

— Правда. Бедняга.

— Оба они бедняги — по сравнению с тобой, — сказала Мелинда, стоя у ночника и сосредоточенно обрабатывая ноготь пилочкой.

— С чего это ты вдруг?

— Ты ведь так считаешь, разве нет?

— Да. Но ты-то никогда так не думала, даже когда мы только поженились.

— Но, Вик, это неправда!

— Я помню, как было сразу после свадьбы. Ты была счастлива — и в то же время нет. Никак не могла решить, ошибка это или лучший в жизни поступок. У тебя глаза бегали по сторонам задолго до того, как бегать начала ты сама.

— Я просто люблю смотреть на людей, — сказала она, смущенно улыбаясь.

Он улыбнулся ей в ответ.

— Вот в последнее время на тебя смотрю.

— Да, смотришь. А почему?

— Есть причины.

— Верю!

Он рассмеялся.

Выведенная из равновесия, Мелинда широко раскрыла глаза:

— Не шути со мной, Вик.

— Трикси рассказала тебе новый анекдот? Гуляют две черепахи…

— И не меняй тему. Боже мой, я ведь так стараюсь! — воскликнула она.

Он понимающе улыбнулся. Перед ним снова была прежняя Мелинда.

— Я просто хотела… Я хочу сказать, что восхищаюсь тобой, что ты мне дорог. Мне нравится все, что ты делаешь. Даже твои улитки. И я прошу прощения за то, как вела себя раньше.

— Трудная, наверное, речь — как на прощальном вечере в школе.

— Да нет, не трудная. Я сказала это, потому что должна буду возместить весь ущерб, который нанесла.

— Мелинда, чего ты хочешь?

Она подошла к нему:

— Вик, давай попробуем начать все сначала.

— Давай, — ответил он, улыбаясь. — Я уже давно пробую.

— Знаю.

Она коснулась его волос, и он, вздрогнув, уставился в край ковра. От ее прикосновения ему стало гадко. Прикосновение было оскорбительно, просто оскорбительно. Он обрадовался, когда она отвела Руку.

— Завтра суббота, — сказала она. — Давай устроим пикник, поедем куда-нибудь с Трикси.

— Я бы с удовольствием, да вот, обещал Хорасу съездить с ним в Уэсли, помочь выбрать строительные материалы. Он сарай строит. Не холодновато ли уже для пикников?

— Пока еще нет.

— А почему не в воскресенье?

— В воскресенье у Трикси есть какие-то дела.

— A-а. Что ж, устроим воскресный пикник вдвоем, — любезно предложил он. — Спокойной ночи, Мелинда. Спи спокойно.

И он ушел.






26




В воскресенье Трикси действительно была занята. Ее пригласили в гости к мальчику по имени Джорджи Трипп. Вик должен был отвезти ее туда к часу дня. Трикси думала, что знает, как доехать до Триппов (они жили за городом, у проселочной дороги, и она уже бывала у них), но заблудилась, и пришлось возвращаться домой, где остались указания миссис Трипп, которые та утром дала Мелинде по телефону. Когда Вик вошел в дом, Мелинда разговаривала по телефону с Доном Уилсоном. Она стояла у себя в комнате спиной к Вику — не услышала, как он вернулся, может быть, потому, что он не закрыл дверь машины. Это было понятно по тому, как энергично она говорила:

— Не знаю, Дон. Пока не могу ничего сказать… Нет. — И тут под ногой Вика скрипнула половица (он не старался идти тихо, просто шел в спортивных туфлях на резиновой подошве), и Мелинда испуганно обернулась. Потом она улыбнулась своему собеседнику и сказала: — Ну, пока все. Мне нужно идти. До свидания.

— Решил все-таки взять листок с объяснениями, как проехать, — объяснил Вик. — Трикси не справилась.

Мелинда взяла с тумбочки бумажку и отдала ему. Ее лицо хранило выражение удивленного испуга — так она обычно выглядела после бессонной ночи, во хмелю, когда он кормил ее яичницей, только сейчас она не была пьяна.

— Как дела у Дона? — спросил Вик, поворачиваясь к двери.

— Да вроде бы все хорошо.

— Что ж, увидимся через полчаса, — улыбаясь, сказал он. — Может, чуть позже.

Вик вернулся от Триппов через тридцать пять минут, и они почти сразу выехали.

— Ты не против съездить к каменоломне? — спросила Мелинда. — Почему бы не посидеть там, ведь Трикси не с нами?

— А действительно, почему бы и нет? — приятным голосом сказал он.

Следующие несколько секунд он перебирал ее интонации, пытаясь определить, заподозрила она что-нибудь, связанное с каменоломней, или нет, потом ему это надоело, он устал от своего неуемного ума, от беспрестанных попыток понять, догадалась ли она о чем-нибудь. А если и заподозрила? Это не нарушит его спокойствия. Он представил себе, как через несколько минут они с Мелиндой будут сидеть рядышком, под ветром, у костра, и обгладывать куриные кости, как пещерные люди. Он тихо засмеялся.

— Ты о чем? — спросила Мелинда.

— Да ни о чем. Наверное, я счастлив.

— Иногда мне кажется, что ты сходишь с ума. Тебе никогда такое в голову не приходило?

— По-моему, я уже давно сошел с ума. Так что не о чем беспокоиться.

Они подъехали к заросшей тропе, которая вела с грунтовой дороги к каменоломне.

— Кажется, где-то здесь? — спросил он.

— А ты не знаешь?

— Мы так давно здесь не были.

Она промолчала.

Машина продиралась сквозь заросли, жесткие ветки, с которых облетела листва, царапали бока и дверцы. Они выехали на знакомый плоский пятачок перед карьером и остановились. Вик сказал, что день выдался хороший, ясный, и Мелинда что-то пробормотала в ответ, словно обдумывая, как ей быть дальше. Нет, это не связано с каменоломней, подумал он и, насвистывая, пошел собирать хворост для костра. Вик, якобы в поисках сучьев и веток, приблизился к краю карьера и остановился шагах в шести от обрыва, с которого упал Камерон. Место, где Камерон пошел ко дну, было наполовину в тени, но на поверхность ничего не всплыло. Разумеется, с такой высоты трудно что-нибудь разглядеть. Вик присел на корточки и, подперев подбородок большим пальцем, всмотрелся в глубокую воду. Ничего не было видно. Он встал и тут же обернулся: к нему приближалась Мелинда с торжествующим, застывшим выражением лица. Он инстинктивно уперся ногами в землю и улыбнулся.

— Вот сколько набрал, — сказал он, показывая охапку хвороста. — Ну что, попробуем?

Он пошел к камню, у которого решили развести костер, но Мелинда не последовала за ним. У камня Вик оглянулся. Она смотрела вниз, в карьер. Если она предложит прогуляться по тропинке вниз, подумал Вик, он туда ни за что не пойдет. Его пугало не место, а то, что Мелинда может заметить пятна крови — вдруг они выглядят иначе, чем пятна ржавчины. Но покамест она никуда не собиралась, а расслабленно стояла у обрыва. Вскоре она подошла к костру и предложила выпить.

Они налили из термоса два стакана скотча со льдом и водой и закусили фаршированными яйцами. Поначалу костер не хотел разгораться, зато потом запылал. Было прохладно, но Мелинда стоически сняла пальто, расстелила его на каменной плите и улеглась лицом к огню. На ней были бежевые вельветовые брюки и старый коричневый свитер с дырками на локтях. Вик сообразил, что они не взяли с собой плед, и неловко пристроился на камне сбоку от Мелинды.

— А все-таки о чем Тони с тобой разговаривал? — вдруг спросила Мелинда.

— Я же тебе рассказывал.

— Не верю.

— Но почему?

Она все смотрела на огонь.

— А может, ты пригласил его прокатиться и выбросил из машины… мертвым?

— Как это мертвым?

— Может быть, задушил, — с удивительным спокойствием сказала она. — И спрятал труп в лесу.

Вик усмехнулся:

— Господи, Мелинда!