Глубокие воды

19




Мелинда вдруг обнаружила в себе любовь к подрядной деятельности. Она проводила с мистером Камероном дни напролет, возила его, куда он только ни захочет, заезжала с ним к их друзьям и просила их совета. Вечерами за ужином она беспрестанно говорила о возвышенностях, дренаже, открывающихся видах и о горизонте грунтовых вод на участке к востоку от Литтл-Уэсли, выбранном мистером Камероном для своего клиента. Клиент должен был приехать в субботу посмотреть участок, и Тони спешно готовил полное описание объекта.

— Горизонты грунтовых вод — это что-то потрясающее, правда? — сказала Мелинда. — Тони объяснил, как отличить ложный горизонт от настоящего. Ну, то есть один вид холмов от других. Некоторые считают, что под каждой возвышенностью залегает горизонт грунтовых вод.

Вик недоуменно наморщил лоб.

— Ты, наверное, хочешь сказать, просто вода? Или источник воды? Горизонт грунтовых вод есть везде.

— Что значит «горизонт грунтовых вод есть везде»? — с недовольной гримасой спросила Мелинда. — Горизонт грунтовых вод есть там, где вода!

— Так ведь вода есть везде, — сказал Вик. — Горизонтом грунтовых вод называется крайний верхний уровень грунта, насыщенного водой. У каждого вида грунта свой горизонт. В пустыне Сахара тоже есть горизонт грунтовых вод, только очень низкий. Не знаю, что там тебе нарассказывал Тони, но это так.

Мелинда долго молчала, а потом заговорила о белом камне, который сейчас пытался найти Тони.

— Пусть поищет в Вермонте, — посоветовал Вик.

— Хорошая мысль! У них там красивый камень! Помнишь…

— Это, конечно, не паросский мрамор, но сойдет, — сухо заметил Вик, намазывая редис сливочным маслом.

Затем наступила очередь дренажной системы. У Тони возникла чудесная идея проложить на участке искусственный ручей. Вик никак не мог понять, откуда возьмется вода, но и в целом задумка не произвела на него впечатления, хотя Мелинда считала ее оригинальной — потому что так утверждал Тони.

— Римляне проделывали это две тысячи лет назад, — сказал Вик. — В Авиньоне.

— Пап, а где это, Авиньон? — спросила Трикси.

Вик сообразил, что из-за мистера Камерона Трикси пропустила воскресные домашние занятия.

— Авиньон — это город на юге Франции. Там была папская резиденция — полтысячи лет назад.

Тебе нужно будет как-нибудь туда съездить. А еще есть песенка: «Sur le pont d’Avignon — l’on y danse, l’on y danse — sur le pont d’Avignon — l’on y danse tout en rond…»[37]

Трикси запела вместе с ним. Они пели, пока ставили на стол десерт, а Мелинда морщилась, будто от их пения у нее разболелась голова. Трикси могла бесконечно долго предаваться таким забавам и продолжала петь за мытьем посуды — Вик подсказал ей второй куплет. Они пели до тех пор, пока Мелинда не простонала:

— Вик, ради бога, прекратите!

В субботу утром Вик заглянул в скобяную лавку в Литтл-Уэсли и встретил там Хораса. Пока приятели шли к машинам на парковке у продовольственного магазина, Хорас заговорил о мистере Камероне.

— Как я понимаю, Феррис покупает участок по соседству с Коуэнами.

Феррис, состоятельный тип из Нью-Йорка, был клиентом Камерона.

— Да. Откуда ты знаешь?

— Фил сказал. Мелинда как-то заезжала к ним с подрядчиком. Я так понимаю, она ему помогает.

— Надо же ей чем-то заняться, — с напускным равнодушием ответил Вик.

Хорас кивнул и больше не упоминал о Мелинде и Камероне.

— Завтра вечером мы с Мэри устраиваем барбекю, — сказал он, подойдя к машине. — Жарим свиные ребрышки. Мы пригласили еще и Макферсонов, но они не смогут. Так что ждем вас с Мелиндой часам к пяти.

Вик с удовольствием посидел бы на лужайке у Меллеров, глядя на закат и вдыхая аппетитные запахи ребрышек на гриле. Но теперь он первым делом подумал, что Мелинда может быть занята, и наконец-то заставил себя признать, что в обществе Тони Камерона она проводит каждый день, и с утра, и после обеда, да и сейчас тоже с ним.

— Спасибо, Хорас. Я тебе сообщу, ладно? Скорее всего, мы придем.

— Отлично, — улыбнулся Хорас. — Очень на это надеюсь. Скоро зима. Никаких тебе барбекю на свежем воздухе.

Вик поехал домой. На заднем сиденье машины лежали пакеты с продуктами на выходные (Мелинда в последнее время почти не ходила за покупками) и новое сверло для ручной дрели. Старое сломалось на днях, когда Вик рассердился — вернее, когда его одолевали безумные мысли. Он постоянно думал о Тони с Мелиндой. Что скажут об этом их друзья? Когда начнутся пересуды? Между Камероном и Мелиндой уже что-то было? Времени и возможностей у них было достаточно, а то, что Камерон ведет себя с ним как прежде, вполне согласуется с его натурой. Камерон из отряда толстокожих. Иногда все это вызывало у Вика улыбку. Камерон был простодушен. Его массивное квадратное лицо располагало к себе какой-то трогательной наивностью, а сам он бесхитростно и очень по-детски не находил ничего зазорного в том, чтобы по восемь часов подряд проводить наедине с чужой женой. Разумеется, он повелся на стандартное объяснение Мелинды: «Естественно, я люблю Вика, но…», хотя это вовсе не значило, что Камерон нужен ей как любовник. Во всяком случае, Вик не мог в это поверить. Скорее всего, ей хотелось романтической атмосферы и полной свободы действий.

Когда он приехал домой, Мелинды не было. Трикси ушла в кино. У двери его встретил Роджер, радостно виляя кургузым хвостом. Вик выпустил щенка на газон и рассеянно смотрел, как Роджер присел и напрудил лужу. Что ж, думал Вик, мистер Камерон уедет через две недели, в конце ноября, когда завершит работы над домом Ферриса. Камерон сам так сказал.

В половине седьмого приехала Мелинда с Камероном. Он докрасна обгорел на солнце, и когда улыбался, так и лучился радостью и самодовольством.

— На этот раз со своим пивом! — сказал Камерон, подхватывая коробку с банками по полкварты.


— Здорово! Отлично! — воскликнул Вик, словно бы обращаясь к ребенку, и повернулся к Мелинде: — Можно тебя на минутку?

Они вышли на кухню.

— Меллеры пригласили нас на барбекю. Завтра, к пяти часам. Хочешь пойти?

Она, румяная от возбуждения после поездки с Камероном, просто просияла:

— Конечно! С радостью!

— Хорошо, я позвоню Хорасу, — с облегчением сказал Вик и улыбнулся.

— Мы же возьмем с собой Тони?

Вик обернулся к ней:

— Нет, Тони мы брать не будем.

— Почему?

— Потому что он вряд ли понравится Меллерам.

— Ха! — Мелинда тряхнула головой. — Откуда ты знаешь, что именно нравится Меллерам?

— Да так, знаю.

— Я сама у них спрошу, — сказала Мелинда и двинулась к телефону.

Вик дернул ее за руку и закрыл за собой кухонную дверь.

— Нет, не спросишь. Меллерам он неинтересен, вот и все. Они пригласили нас, а не его.

— Мне плевать, нравится он им или нет. Я все равно пойду с ним!

— Нет, Мелинда, не пойдешь, — тихо сказал он дрожащим от гнева голосом.

— И как ты меня остановишь?

Вик сжал губы, устыдившись своего приступа злобы и не понимая внезапной ярости Мелинды.

— Что ж, как хочешь, — сказал он.

Мелинда уставилась на него, приподняла уголки губ, сочтя его слова признанием поражения, и вышла из кухни.

— Тони, тебе нужна открывалка для пива? — спросила она, и Вик вспомнил, что во время разговора Мелинда держала открывалку в руках.

На барбекю к Меллерам Вик не пошел. Он предоставил Мелинде принять приглашение и не знал, что она наговорила Меллерам, а в последнюю минуту заявил, что не пойдет к ним в гости. Приехал Камерон, на этот раз не на велосипеде, а на «плимуте»-универсале цвета кофе с молоком, в котором, как предположил Вик, было место и для велосипеда. И у Камерона, и у Мелинды вытянулись лица, когда он сказал, что не идет.

— Что случилось? — спросил Камерон, одетый в свежевыглаженный летний костюм и белые туфли, дабы произвести на Меллеров хорошее впечатление.

— Ничего. У меня есть кое-какие дела. Поезжайте вдвоем.

— Что подумают Меллеры? — озадаченно спросила Мелинда.

— Не знаю. Сами и увидите, — добродушно хохотнул Вик.

Выражение лица мистера Камерона не изменилось.

— Лучше бы вы все-таки поехали.

Вик пошел от них по газону:

— Поезжайте, поезжайте. Желаю вам хорошо провести время. Передавайте привет Меллерам.

Мелинда теребила ключи от машины. Вик ушел к себе во флигель.

Вскоре обе машины уехали.

Вик напомнил себе, что у Камерона, скорее всего, ничего с Мелиндой не было — физически. Он был в этом уверен. Но это не помогало. И, сидя у себя в комнате после того, как они уехали, пытаясь успокоиться и сосредоточиться на чтении, он почти пожалел, что так по-детски отказался ехать к Меллерам. Еще не поздно отправиться к ним. Но теперь это будет уж совсем ребячеством. Нет, он не поедет. И тогда ему предстоит еще один неприятный, неудобный разговор с Хорасом.

Мелинда вернулась домой в час ночи. Вик был у себя, читал в постели и не пошел в дом ее встречать. Да он и не хотел ее видеть. Она наверняка пьяна. Время ее возвращения — десять минут второго — навело его на мысль, что остаток вечера они с Камероном просидели в каком-нибудь баре, потому что бары закрывались ровно в час.

Вечером, без двадцати семь, Хорас пришел к Вику в типографию. Вик предполагал, что Хорас к нему сегодня заглянет, и даже знал, с каким выражением лица.