Глубокие воды
Часть 12 из 46 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Здравствуйте! — сказал Вик обоим Уилсонам, заставив себя улыбнуться. — Рад вас видеть.
Уилсоны робко поздоровались в ответ. Может быть, их главная беда — застенчивость, подумал Вик. Так или иначе, они приятнейшие люди по сравнению с Чарли де Лайлом, который, как только что сообразил Вик, даже не взглянул в его сторону, когда Мелинда представляла его гостям, хотя Вик смотрел на него в упор. Ну да, де Лайл с Мелиндой мстят ему за то, что он не заговорил с де Лайлом в тот день, когда зашел с Хорасом в «Честерфилд». На следующий день Мелинда распекала Вика: «Говорят, ты был в баре „Честерфилда" и даже не подошел к Чарли!» Вик поднял голову, глубоко вдохнул свежий воздух и побрел по лужайке. Сладкий запах жимолости, что росла на каменной ограде у края лужайки, сменился ароматом цветущего куста гардении. Вик повернул и пошел обратно к дому. Было еще только полдесятого. Целый час до передышки от де Лайла. Вик прошагал по ступеням террасы к двери гостиной, готовый обнаружить там все, что угодно.
Но Мелинда танцевала с мистером Кенни.
— Мистер ван Аллен, — услышал он рядом с собой женский голос. Это была миссис Макферсон. — Ты ведь у нас большой эрудит. Скажи, а что носят под тогой, и носят ли что-нибудь вообще?
— Носят, — улыбнулся Вик. — Говорят, носили исподнее. — Ни к чему утомлять ее латинским словом, подумал он. Она сочтет его занудой. Он добавил: — Насколько я знаю, когда ораторы ораторствовали и хотели показать толпе свои почетные шрамы, они были без нижнего белья, чтобы можно было поднять тогу и продемонстрировать публике какую угодно часть тела.
— Ой, как весело! — завизжала миссис Макферсон.
Вик вспомнил, что она дочь состоятельного чикагского мясопромышленника.
— Да. Но я сегодня никого не развеселю. У меня под тогой шорты и футболка.
— Ах-ха-ха! — засмеялась она. — Я слышала от Хораса, что ты этим летом собираешься напечатать прекраснейшую книгу.
— Ксенофонта?
— Вот-вот! Его самого!
Затем Вик оказался с ней на диване — они поговорили о Стивене Хайнсе, которого она немного знала, потому что ходила с ним в одну церковь, и о крыше гаража Макферсонов (они никак не могли решить, стоит ли ее чинить или лучше перекрыть заново). Из других подобных разговоров с Дженни Макферсон Вик знал, что Джордж Макферсон, Мак, — совершенно никчемный малый. Пару лет назад Вик давал им советы о том, как расширить погреб. Мак уже не работал, жил на деньги жены и умудрялся совсем ничего не делать по дому — только пил, как поговаривали. Вик разбирал вопрос о крыше основательно, во всех деталях, приводя цены и названия строительных компаний. Это ему было гораздо интереснее, чем то, о чем обычно говорят на вечеринках, и время шло быстрее. Ровно в тридцать две минуты одиннадцатого Мелинда подошла к Чарли, коснулась его плеча и сказала (как полагал Вик), что ему пора, и Чарли кивнул. Он закончил песню, встал и под восторженные аплодисменты немногочисленных слушателей утер испарину с блестящего плоского лба.
— Чарли нас временно покидает, но обещает вернуться к половине первого, и мы продолжим! — взмахнув рукой, объявила Мелинда всем и вся.
Она вышла с Чарли на террасу, и Вик увидел, что Хорас это заметил. Затем Хорас посмотрел на Вика, дружелюбно кивнул ему и улыбнулся, но по выражению его глаз ясно было, что именно он подумал. У Вика мелькнула мысль, что, наверное, многие, а может быть, и все женщины, которые в таких делах соображают быстрее, уже догадались, что де Лайл — новое завоевание Мелинды, и лишь из вежливости не показывают, что от их глаз ничто не укрылось. Но не все ведь женщины такие вежливые. Кто знает. Вик поймал себя на том, что разглядывает всех в комнате, всматривается в каждое лицо. Но это ничего ему не дало.
Эвелин зазывала всех в гостиную и выстраивала в круг: начинался конкурс костюмов. Жюри не было, победителя определяли аплодисменты.
Первой, по праву первой леди, вышла Марта Вашингтон[24] (миссис Питер Джоч), в чепце с рюшами и в оборчатом переднике, экипированная бонбоньеркой и мундштуком, залихватски торчавшим изо рта. Она неуверенно присела в реверансе. За ней выдвинулась леди Макбет со свечой и в сопровождении мужа, наряженного Гамлетом с ручным зеркальцем, — он выглядел полным безумцем.
Вик старательно отводил глаза от двери на террасу, смирившись с тем, что Мелинда, наверное, уехала с де Лайлом в Баллинджер, но минут через пять она вошла, и, готовясь демонстрировать свой наряд, невозмутимо вставила сигарету в мундштук.
Щуплый и застенчивый Эрнест Кей, появлявшийся на вечеринках примерно раз в год, заслужил самые громкие аплодисменты за костюм доктора Ливингстона — бриджи для верховой езды со старинными крагами, пробковый шлем, зачем-то монокль и длинную, почти до колен, тесную хлопчатобумажную куртку для верховой езды.
Когда очередь дошла до Вика, его, как ни удивительно, встретили горячими аплодисментами и громкими криками:
— Сними тогу, Вик!
Он расстегнул заколку на плече, показал публике шорты и футболку, сделал полный поворот вокруг своей оси, поклонился и эффектно, как истинный римлянин, запахнул тогу.
Мелинде хлопали и приветствовали ее шумными возгласами, а она надменно стряхнула пепел на волосы Филу Коуэну.
Маленькая Марта Вашингтон получила приз за лучший женский костюм — целлофановый пакет со всякой всячиной: коробочкой конфет, губной помадой и духами. Она с подозрением оглядела конфеты и спросила:
— А какой это фирмы?
Приз за лучший мужской костюм достался доктору Ливингстону. Волнуясь оттого, что на него смотрит столько народу, он уронил подарок, обернутый несколькими слоями тонкой бумаги, что вызвало новый взрыв смеха. Наконец он поднял плоскую бутылку бренди.
— Полагаю, это мистер Стэнли[25], — пробормотал он, и все засмеялись и захлопали.
Снова заиграл патефон, появились новые подносы с напитками, у длинного стола под окнами хлопотали две горничные, расставляя блюда с запеченным окороком и прочей едой. Вик вышел на террасу. Там затеяли какую-то игру: гости с завязанными глазами ползали на четвереньках, удерживая на спине пластмассовые стаканчики с водой. Игра называлась «Лама». Нужно было вслепую, наперегонки с соперником, добраться до конца террасы, передвигая руки и ноги, как четвероногое животное, и не пролив воды, хотя проливалось ее много. Вику это было совершенно неинтересно, но он остался посмотреть, да так и стоял там в половине первого, когда вернулся де Лайл.
Мелинда встретила де Лайла у двери гостиной, взяла его за руку и быстро коснулась щекой его синеватой щеки, а Чарли улыбнулся — непринужденнее, чем раньше. Он даже повернул голову в сторону Вика, увидел его и одарил мимолетной улыбочкой, как бы говорившей: «Ну и что ты сделаешь?» Вик ощутил укол злобы, жалея, что машинально улыбнулся де Лайлу в ответ. Де Лайл походил на преступника. Это человечишка из тех, за кем нужен глаз да глаз, не то он обязательно что-нибудь умыкнет. Вик хотел было посоветовать Эвелин или Филу спрятать ценности, ведь известно, что наемные артисты часто занимаются мелким воровством, но передумал, поскольку это могло бросить тень на Мелинду, которая сегодня откровенно покровительствовала де Лайлу. Вик был связан по рукам и ногам.
— Вик, давай! — Эвелин потянула его за руку. — Ты еще не играл!
Заправив тогу в шорты, он встал на четвереньки. Его соперником был Хорас — Галилей. На спины им поставили стаканчики с водой, и они начали движение. Из гостиной донеслись звуки песни «Моя грустная малышка»[26], исполняемой в четыре руки, — такую аранжировку следовало готовить заранее, и это явно доказывало, что Мелинда и де Лайл много времени провели вместе.
Хорас не удержал свой стаканчик.
Вик победил. Затем ему выпало помериться силами с Эрнестом Кеем, и Вик взял над ним верх. И наконец — поединок с Гамлетом за первое место. Гамлет — Дик Хьюлетт — был крупнее и быстрее преодолевал расстояние, но у Вика была лучше координация. Он передвигал левую руку и правое колено, потом левое колено и правую руку со скоростью бегущей собачонки. Все вокруг кричали и хохотали во все горло. Дон Уилсон стоял в углу террасы и с едва заметной улыбкой наблюдал за происходящим. На голову Вику надели венок, кто-то бросил в венок гардении. Приторно-сладкий аромат напомнил Вику тошнотворный запах бриолина Чарли. Расправляя тогу, Вик заметил среди гостей Эвелин Коуэн. Она кивнула в сторону рояля, что-то прошептала мужу и с какой-то безропотной обреченностью вскинула брови. Фил легонько коснулся плеча жены. Вик почти против своей воли двинулся к ним. Звуки рояля смолкли.
Мелинда и де Лайл сидели на фортепианной скамье и беседовали. Лицо Мелинды сияло воодушевлением, которого Вик не удостаивался уже много лет.
— Вик! — окликнул его Фил. — Угощайся!
Ну вот, Вика снова потчуют, потому что им пренебрегает и его презирает жена. Вик, съешь еще кусочек торта.
— Да-да, спасибо, — бодро сказал Вик и положил на тарелку ломтик окорока, немного картофельного салата и стебелек сельдерея, хотя есть ему совсем не хотелось.
— Ты взял купальный костюм? — спросил Фил.
— Да. И Мелинда тоже. Они в гардеробной.
Когда Вик снова посмотрел в сторону рояля, Мелинды с де Лайлом уже не было. Фил продолжал говорить, Вик поддерживал беседу, стараясь держаться любезно и весело, хотя прекрасно понимал, что Фил тоже заметил исчезновение Мелинды и де Лайла.
С террасы донесся голос Эвелин:
— Кто купаться?
Почти сразу какая-то женщина воскликнула из глубины коридора:
— Ой, здесь дверь заперта! Заперта, правда ведь?
Фил двинулся было туда, но остановился и посмотрел на Вика:
— Времени полно. Торопиться некуда.
— Да, конечно, — согласился Вик, потирая верхнюю губу. — Пожалуй, можно пропустить по стаканчику.
Но пить ему не хотелось, а обернувшись к тарелке на углу стола, он увидел рядом и свой недопитый бокал.
Фил Коуэн шагнул к террасе, бросил через плечо:
— Извини, Вик, — и скрылся.
Он что, собирается посовещаться с женой по поводу гардеробной — или какая там комната заперта? Мелкая дрожь страха — или отвращения, или паники — поползла по голым ногам Вика. Женщина в коридоре сказала приятным, ничего не выражающим голосом, так что непонятно было, к кому она обращается:
— А, Мелинда!
Вик, будто услышав сигнал к отступлению, отошел на террасу, к ее дальнему, темному краю.
Там Дон Уилсон все еще разговаривал с какой-то женщиной. А, да это же Дженни Макферсон. Вик остановился, глядя на бассейн за лужайкой. Почти все светильники погасли, но еще видны были очертания Г-образного бассейна со скругленными углами. Ночь стояла безлунная. Два человека одновременно с плеском прыгнули в воду в разных концах буквы Г. Вик подумал, что бассейн больше напоминает бумеранг.
— Что ты тут делаешь в полном одиночестве? — Рядом с ним вдруг возникла Эвелин Коуэн.
Она вытирала плечи полотенцем. Черный купальный костюм украшала короткая пышная юбочка, наподобие балетной пачки.
— Да так, прохлаждаюсь, — сказал Вик.
— Поплавать не хочешь?
— Может быть — когда Мелинда пойдет.
Тут Эвелин окликнули из бассейна.
— Ну, поторопись! — сказала она Вику и побежала вниз по ступенькам.
Мелинда и де Лайл в купальных костюмах вышли на террасу, с ними были еще два или три купальщика. Одним из них оказался Хорас. Увидев Вика, Хорас оставил спутников и направился к нему.
— Тиберий удалился на покой? — спросил Хорас.
У Вика словно язык прирос к нёбу. Он смотрел, как Мелинда в зеленом купальном костюме на прощание машет рукой двум супружеским парам, которые шли через лужайку к машинам перед домом.
— Не хочешь окунуться? — спросил Хорас.
— Пожалуй, нет, — сказал Вик. — Но к бассейну спущусь, — добавил он, сам не зная с чего вдруг, ведь он не собирался туда идти.
Они с Хорасом молча шли вниз. Наконец Хорас сказал:
— Народ потихоньку разъезжается.
Вик держался подальше от светильников. Де Лайл, с банками пива в обеих руках, с бортика бассейна наблюдал за Мелиндой, которая быстро плыла кролем по одной из линий буквы Г к концу дорожки. Де Лайл пошел вдоль бассейна ей навстречу. Он еще не окунался: синие плавки были сухими. На бледном тощем теле тут и там росли клочки черных волос — не только на впалой груди, но даже высоко на левой лопатке. Когда Мелинда вылезла из воды, он наклонился и вручил ей банку пива.
— Голова болит жутко! — громко, отчетливо сказала Мелинда. — Или убьет, или поможет!
Она заметила Вика.
Вик отвернулся, зашагал к кусту гардении, чтобы получше рассмотреть цветы, хотя в темноте их было почти не видно.
— Эй! — окликнула его Мелинда и швырнула в него свернутые плавки.
Вик их поймал.
— Ты купаться будешь?
Оставшийся у бассейна де Лайл с ухмылочкой смотрел в их сторону. В сиянии светильников лицо его было мертвенно-бледным.
Уилсоны робко поздоровались в ответ. Может быть, их главная беда — застенчивость, подумал Вик. Так или иначе, они приятнейшие люди по сравнению с Чарли де Лайлом, который, как только что сообразил Вик, даже не взглянул в его сторону, когда Мелинда представляла его гостям, хотя Вик смотрел на него в упор. Ну да, де Лайл с Мелиндой мстят ему за то, что он не заговорил с де Лайлом в тот день, когда зашел с Хорасом в «Честерфилд». На следующий день Мелинда распекала Вика: «Говорят, ты был в баре „Честерфилда" и даже не подошел к Чарли!» Вик поднял голову, глубоко вдохнул свежий воздух и побрел по лужайке. Сладкий запах жимолости, что росла на каменной ограде у края лужайки, сменился ароматом цветущего куста гардении. Вик повернул и пошел обратно к дому. Было еще только полдесятого. Целый час до передышки от де Лайла. Вик прошагал по ступеням террасы к двери гостиной, готовый обнаружить там все, что угодно.
Но Мелинда танцевала с мистером Кенни.
— Мистер ван Аллен, — услышал он рядом с собой женский голос. Это была миссис Макферсон. — Ты ведь у нас большой эрудит. Скажи, а что носят под тогой, и носят ли что-нибудь вообще?
— Носят, — улыбнулся Вик. — Говорят, носили исподнее. — Ни к чему утомлять ее латинским словом, подумал он. Она сочтет его занудой. Он добавил: — Насколько я знаю, когда ораторы ораторствовали и хотели показать толпе свои почетные шрамы, они были без нижнего белья, чтобы можно было поднять тогу и продемонстрировать публике какую угодно часть тела.
— Ой, как весело! — завизжала миссис Макферсон.
Вик вспомнил, что она дочь состоятельного чикагского мясопромышленника.
— Да. Но я сегодня никого не развеселю. У меня под тогой шорты и футболка.
— Ах-ха-ха! — засмеялась она. — Я слышала от Хораса, что ты этим летом собираешься напечатать прекраснейшую книгу.
— Ксенофонта?
— Вот-вот! Его самого!
Затем Вик оказался с ней на диване — они поговорили о Стивене Хайнсе, которого она немного знала, потому что ходила с ним в одну церковь, и о крыше гаража Макферсонов (они никак не могли решить, стоит ли ее чинить или лучше перекрыть заново). Из других подобных разговоров с Дженни Макферсон Вик знал, что Джордж Макферсон, Мак, — совершенно никчемный малый. Пару лет назад Вик давал им советы о том, как расширить погреб. Мак уже не работал, жил на деньги жены и умудрялся совсем ничего не делать по дому — только пил, как поговаривали. Вик разбирал вопрос о крыше основательно, во всех деталях, приводя цены и названия строительных компаний. Это ему было гораздо интереснее, чем то, о чем обычно говорят на вечеринках, и время шло быстрее. Ровно в тридцать две минуты одиннадцатого Мелинда подошла к Чарли, коснулась его плеча и сказала (как полагал Вик), что ему пора, и Чарли кивнул. Он закончил песню, встал и под восторженные аплодисменты немногочисленных слушателей утер испарину с блестящего плоского лба.
— Чарли нас временно покидает, но обещает вернуться к половине первого, и мы продолжим! — взмахнув рукой, объявила Мелинда всем и вся.
Она вышла с Чарли на террасу, и Вик увидел, что Хорас это заметил. Затем Хорас посмотрел на Вика, дружелюбно кивнул ему и улыбнулся, но по выражению его глаз ясно было, что именно он подумал. У Вика мелькнула мысль, что, наверное, многие, а может быть, и все женщины, которые в таких делах соображают быстрее, уже догадались, что де Лайл — новое завоевание Мелинды, и лишь из вежливости не показывают, что от их глаз ничто не укрылось. Но не все ведь женщины такие вежливые. Кто знает. Вик поймал себя на том, что разглядывает всех в комнате, всматривается в каждое лицо. Но это ничего ему не дало.
Эвелин зазывала всех в гостиную и выстраивала в круг: начинался конкурс костюмов. Жюри не было, победителя определяли аплодисменты.
Первой, по праву первой леди, вышла Марта Вашингтон[24] (миссис Питер Джоч), в чепце с рюшами и в оборчатом переднике, экипированная бонбоньеркой и мундштуком, залихватски торчавшим изо рта. Она неуверенно присела в реверансе. За ней выдвинулась леди Макбет со свечой и в сопровождении мужа, наряженного Гамлетом с ручным зеркальцем, — он выглядел полным безумцем.
Вик старательно отводил глаза от двери на террасу, смирившись с тем, что Мелинда, наверное, уехала с де Лайлом в Баллинджер, но минут через пять она вошла, и, готовясь демонстрировать свой наряд, невозмутимо вставила сигарету в мундштук.
Щуплый и застенчивый Эрнест Кей, появлявшийся на вечеринках примерно раз в год, заслужил самые громкие аплодисменты за костюм доктора Ливингстона — бриджи для верховой езды со старинными крагами, пробковый шлем, зачем-то монокль и длинную, почти до колен, тесную хлопчатобумажную куртку для верховой езды.
Когда очередь дошла до Вика, его, как ни удивительно, встретили горячими аплодисментами и громкими криками:
— Сними тогу, Вик!
Он расстегнул заколку на плече, показал публике шорты и футболку, сделал полный поворот вокруг своей оси, поклонился и эффектно, как истинный римлянин, запахнул тогу.
Мелинде хлопали и приветствовали ее шумными возгласами, а она надменно стряхнула пепел на волосы Филу Коуэну.
Маленькая Марта Вашингтон получила приз за лучший женский костюм — целлофановый пакет со всякой всячиной: коробочкой конфет, губной помадой и духами. Она с подозрением оглядела конфеты и спросила:
— А какой это фирмы?
Приз за лучший мужской костюм достался доктору Ливингстону. Волнуясь оттого, что на него смотрит столько народу, он уронил подарок, обернутый несколькими слоями тонкой бумаги, что вызвало новый взрыв смеха. Наконец он поднял плоскую бутылку бренди.
— Полагаю, это мистер Стэнли[25], — пробормотал он, и все засмеялись и захлопали.
Снова заиграл патефон, появились новые подносы с напитками, у длинного стола под окнами хлопотали две горничные, расставляя блюда с запеченным окороком и прочей едой. Вик вышел на террасу. Там затеяли какую-то игру: гости с завязанными глазами ползали на четвереньках, удерживая на спине пластмассовые стаканчики с водой. Игра называлась «Лама». Нужно было вслепую, наперегонки с соперником, добраться до конца террасы, передвигая руки и ноги, как четвероногое животное, и не пролив воды, хотя проливалось ее много. Вику это было совершенно неинтересно, но он остался посмотреть, да так и стоял там в половине первого, когда вернулся де Лайл.
Мелинда встретила де Лайла у двери гостиной, взяла его за руку и быстро коснулась щекой его синеватой щеки, а Чарли улыбнулся — непринужденнее, чем раньше. Он даже повернул голову в сторону Вика, увидел его и одарил мимолетной улыбочкой, как бы говорившей: «Ну и что ты сделаешь?» Вик ощутил укол злобы, жалея, что машинально улыбнулся де Лайлу в ответ. Де Лайл походил на преступника. Это человечишка из тех, за кем нужен глаз да глаз, не то он обязательно что-нибудь умыкнет. Вик хотел было посоветовать Эвелин или Филу спрятать ценности, ведь известно, что наемные артисты часто занимаются мелким воровством, но передумал, поскольку это могло бросить тень на Мелинду, которая сегодня откровенно покровительствовала де Лайлу. Вик был связан по рукам и ногам.
— Вик, давай! — Эвелин потянула его за руку. — Ты еще не играл!
Заправив тогу в шорты, он встал на четвереньки. Его соперником был Хорас — Галилей. На спины им поставили стаканчики с водой, и они начали движение. Из гостиной донеслись звуки песни «Моя грустная малышка»[26], исполняемой в четыре руки, — такую аранжировку следовало готовить заранее, и это явно доказывало, что Мелинда и де Лайл много времени провели вместе.
Хорас не удержал свой стаканчик.
Вик победил. Затем ему выпало помериться силами с Эрнестом Кеем, и Вик взял над ним верх. И наконец — поединок с Гамлетом за первое место. Гамлет — Дик Хьюлетт — был крупнее и быстрее преодолевал расстояние, но у Вика была лучше координация. Он передвигал левую руку и правое колено, потом левое колено и правую руку со скоростью бегущей собачонки. Все вокруг кричали и хохотали во все горло. Дон Уилсон стоял в углу террасы и с едва заметной улыбкой наблюдал за происходящим. На голову Вику надели венок, кто-то бросил в венок гардении. Приторно-сладкий аромат напомнил Вику тошнотворный запах бриолина Чарли. Расправляя тогу, Вик заметил среди гостей Эвелин Коуэн. Она кивнула в сторону рояля, что-то прошептала мужу и с какой-то безропотной обреченностью вскинула брови. Фил легонько коснулся плеча жены. Вик почти против своей воли двинулся к ним. Звуки рояля смолкли.
Мелинда и де Лайл сидели на фортепианной скамье и беседовали. Лицо Мелинды сияло воодушевлением, которого Вик не удостаивался уже много лет.
— Вик! — окликнул его Фил. — Угощайся!
Ну вот, Вика снова потчуют, потому что им пренебрегает и его презирает жена. Вик, съешь еще кусочек торта.
— Да-да, спасибо, — бодро сказал Вик и положил на тарелку ломтик окорока, немного картофельного салата и стебелек сельдерея, хотя есть ему совсем не хотелось.
— Ты взял купальный костюм? — спросил Фил.
— Да. И Мелинда тоже. Они в гардеробной.
Когда Вик снова посмотрел в сторону рояля, Мелинды с де Лайлом уже не было. Фил продолжал говорить, Вик поддерживал беседу, стараясь держаться любезно и весело, хотя прекрасно понимал, что Фил тоже заметил исчезновение Мелинды и де Лайла.
С террасы донесся голос Эвелин:
— Кто купаться?
Почти сразу какая-то женщина воскликнула из глубины коридора:
— Ой, здесь дверь заперта! Заперта, правда ведь?
Фил двинулся было туда, но остановился и посмотрел на Вика:
— Времени полно. Торопиться некуда.
— Да, конечно, — согласился Вик, потирая верхнюю губу. — Пожалуй, можно пропустить по стаканчику.
Но пить ему не хотелось, а обернувшись к тарелке на углу стола, он увидел рядом и свой недопитый бокал.
Фил Коуэн шагнул к террасе, бросил через плечо:
— Извини, Вик, — и скрылся.
Он что, собирается посовещаться с женой по поводу гардеробной — или какая там комната заперта? Мелкая дрожь страха — или отвращения, или паники — поползла по голым ногам Вика. Женщина в коридоре сказала приятным, ничего не выражающим голосом, так что непонятно было, к кому она обращается:
— А, Мелинда!
Вик, будто услышав сигнал к отступлению, отошел на террасу, к ее дальнему, темному краю.
Там Дон Уилсон все еще разговаривал с какой-то женщиной. А, да это же Дженни Макферсон. Вик остановился, глядя на бассейн за лужайкой. Почти все светильники погасли, но еще видны были очертания Г-образного бассейна со скругленными углами. Ночь стояла безлунная. Два человека одновременно с плеском прыгнули в воду в разных концах буквы Г. Вик подумал, что бассейн больше напоминает бумеранг.
— Что ты тут делаешь в полном одиночестве? — Рядом с ним вдруг возникла Эвелин Коуэн.
Она вытирала плечи полотенцем. Черный купальный костюм украшала короткая пышная юбочка, наподобие балетной пачки.
— Да так, прохлаждаюсь, — сказал Вик.
— Поплавать не хочешь?
— Может быть — когда Мелинда пойдет.
Тут Эвелин окликнули из бассейна.
— Ну, поторопись! — сказала она Вику и побежала вниз по ступенькам.
Мелинда и де Лайл в купальных костюмах вышли на террасу, с ними были еще два или три купальщика. Одним из них оказался Хорас. Увидев Вика, Хорас оставил спутников и направился к нему.
— Тиберий удалился на покой? — спросил Хорас.
У Вика словно язык прирос к нёбу. Он смотрел, как Мелинда в зеленом купальном костюме на прощание машет рукой двум супружеским парам, которые шли через лужайку к машинам перед домом.
— Не хочешь окунуться? — спросил Хорас.
— Пожалуй, нет, — сказал Вик. — Но к бассейну спущусь, — добавил он, сам не зная с чего вдруг, ведь он не собирался туда идти.
Они с Хорасом молча шли вниз. Наконец Хорас сказал:
— Народ потихоньку разъезжается.
Вик держался подальше от светильников. Де Лайл, с банками пива в обеих руках, с бортика бассейна наблюдал за Мелиндой, которая быстро плыла кролем по одной из линий буквы Г к концу дорожки. Де Лайл пошел вдоль бассейна ей навстречу. Он еще не окунался: синие плавки были сухими. На бледном тощем теле тут и там росли клочки черных волос — не только на впалой груди, но даже высоко на левой лопатке. Когда Мелинда вылезла из воды, он наклонился и вручил ей банку пива.
— Голова болит жутко! — громко, отчетливо сказала Мелинда. — Или убьет, или поможет!
Она заметила Вика.
Вик отвернулся, зашагал к кусту гардении, чтобы получше рассмотреть цветы, хотя в темноте их было почти не видно.
— Эй! — окликнула его Мелинда и швырнула в него свернутые плавки.
Вик их поймал.
— Ты купаться будешь?
Оставшийся у бассейна де Лайл с ухмылочкой смотрел в их сторону. В сиянии светильников лицо его было мертвенно-бледным.