Глазами волка

– Правильно, Лик, не возьмёшь. Потому что я не отдам тебе мою лошадь.

– Тогда я клянусь Ветром и Акинаком. Вот этим, – и продемонстрировал свой трофейный акинак с чёрными полосками сгоревших лягушачьих шкурок.

– Ты думаешь, горожане примут всерьёз клятву человека, которого называют пиратом и главарём горных разбойников? – Евдокс наклонил голову, как всегда, если готовился услышать нечто невероятное.

– Пиратство… я пока не пробовал, – Лик весь напрягся, подыскивая нужные слова, – А что до клятвы – мне достаточно, чтобы в неё поверили вы. Врагам я ничего не доказываю словами. Их я убеждаю мечом и стрелой.

– А я возьму и всё равно тебе не поверю., – ответил Евдокс, – Как там у трагика? “Тот глуп, кто верит клятвам мальчика”.

– Зато мои соратники поверят! Они всё слышали. И они знают, что делать с нарушителем клятвы.

– Ты молод. Ты полагаешься на чужую честь.

– Я полагаюсь на Ветер и Акинак!

– Как скажешь, молодой скиф, как скажешь.





74


– Есть ещё одна вещь, – вдруг вспомнил Евдокс. Он наклонился и достал из седельной сумки небольшой чёрный ларец.

– Вы хотите мне что-то подарить? – спросил Лик.

– Нет. Это тебе от Сагилла.

– Что он сказал о моём деле?

– Ничего не сказал. Я думаю, он пока даже не знает, какую катавасию ты устроил.

– Вы что-то скрываете. Вы бы не стали ехать без разговора с Сагиллом.

– Сейчас уже никто не может встретиться с Сагиллом, – сообщил Евдокс, – В городе его нет и никто не знает, куда он отправился. Но перед отъездом он оставил мне кое-что для тебя.

– Наверное, это какой-нибудь нож, – Лик заулыбался, его лицо опять стало почти детским, – Можно мне посмотреть?

– Он велел передать эту шкатулку Ихневмону. Сказал, что внутри спрятано твоё будущее и только Ихневмон сможет его оттуда достать.

– Волшебных семян, наверное, насыпал, – вдруг подал голос Килон, – Я знаю, вы, скифы, любители. Даже в колчанах вместо стрел обычно эти семена, чтобы поход быстрее шёл.

Лик поднял на него пылающий взгляд.

– Во имя нашей дружбы – заткнись!

– Всё, всё.

Ихневмон бережно принял шкатулку и взвесил её в руке. Похоже, Лика ждёт увесистое будущее.

– А зачем он передал её мне? – вдруг сообразил мальчик. – Это не моё будущее, это будущее Лика.

– Он хотел, чтобы ты, Ихневмон, объявил Лику его будущее. Что-то, что он назвал гаданием на стреле.

– Я знаю, что это, – лицо Ихневмона вдруг стало бледным, как полотно.

– Выучил, когда просился к нему в ученики?

– Именно! Я обещал даже бороду брить.

– Тебе пока нечего брить, маленький Ихневмон. Но он не взял тебя в ученики.

– Не взял. Но гаданию на стреле обучил.

– Видишь, как хорошо. Кстати. вы можете пройти в дом, – напомнил Евдокс, – я не думаю, что здесь удачное место, чтобы открывать будущее.

– Да, конечно.

Ребята снова пошли к воротам. На пороге Лик обернулся:

– А вы с нами пойдёте? – спросил он.


– Нет. Это не моё будущее, а ваше.

Во внутреннем дворике всё было по-прежнему. Жаровня горела, близнецы жарили на ней трофейное мясо.

– Давай, начинай, – сказал Лик, – что там у тебя?

Ихневмон кивнул и огляделся.

– Мне нужно куда-то поставить.

Лик смутился. С одной стороны, он вождь, надо командовать. С другой, было бы хорошо притащить бачку самому. Вдруг кто-то думает, что он не сможет?

– Подкатите бочку, – скомандовал Лик.

Близнецы подчинились, а потом вернулись к мясу.

Ихневмон бережно поставил шкатулку, поднял крышку. На тёмном фоне сверкнули две белые стрелы. А под стрелами лежала тонкая трубочка пергаментного свитка.

– У тебя есть люди, готовые выдержать боль? – спросил Ихневмон.

– Я только таких на дело и беру.

– Прекрасно, – Ихневмон достал стрелы. Руки у него дрожали, – Ты видел когда-нибудь гадание на стреле?

– Нет, оно делается тайно.

– Я тоже никогда не видел. Мне Сагилл всё рассказал. Нужно, чтобы тебя прикололи за руки вот этими стрелами. Можно к дереву, можно к деревянной балке. Я понимаю, это странно, но он так сказал.

Лик умолк и посмотрел на свои руки, растопырив пальцы. Потом поднял взгляд.

Знакомый синий огонь горел в глазах Лика.

– Думаешь, я боюсь боли? – спросил он. – Думаешь, я боюсь смерти?

– Я знаю, что ты не боишься. Но сейчас такое положение… ты должен сражаться. Руками.

– Не страшно. Я смогу командовать и с ранеными руками. Не забывай, на мне всё быстро заживает. Знаешь, как говорят, – быстро, как на собаке. И на оборотне.

Ихневмон лихорадочно соображал. Оборотни – это, конечно, хорошо. А если Лик истечёт кровью или задохнётся ещё до конца гадания? Пожалуй, его подручные снимут за такое голову и подвесят за хвост.

– Скажи, тут найдётся пара верёвок? – спросил он.

– Конечно, есть. Что за хозяйство без верёвки?

– Пусть принесут. Мы привяжем стрелы к рукам, а руки к перекладине.

Верёвка нашлась быстро. Но Лик всё равно о чём-то беспокоился.

– Здесь недостаточно глухие стены, – наконец, сказал он, – Давай, пойдём в комнату.

Они спустились в полуподвал. Свет из небольшого окошка освещал край стены с выцветшей росписью и тёмным пятном. Пятно было, похоже, от крови, и засохло много месяцев назад.

– Вот сюда меня привяжи, – Лик качнул тяжёлый деревянный брус, подвешенный на толстенном канате. Разглядеть в темноте его было непросто.

– Ты уверен, что она тебя выдержит?

Вместо ответа Лик повис на перекладине. Потом подтянулся. Дерево заскрипело, но не прогнулось.

– Интересно, – произнёс Ихневмон, разматывая верёвку, – Зачем эта штука здесь висит? Кого к ней привязывали?

– К ней не привязывали. К ней приколачивали. Тут запеклась кровь.

– Разве железного колеса не достаточно?

– Госпоже Статире ничего не достаточно. А железное колесо тут тоже есть. Но комната с колесом – на другой стороне.

– Нет, на колесе я гадать не буду.

Лик уже раскачивался на перекладине. Это была не игра. Он готовился к испытанию.

– Я сейчас позову близнецов, – Ихневмон заготовил узлы и вложил в них по стреле, – Привязывать должны два человека.

Близнецы вздёрнули Лика, бойко и весело. Так, наверное, спутники Одиссея привязывали его к мачте. И, без напоминаний, покинули комнату.