Глаз бури
Часть 30 из 58 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Здесь две лодки, – напряженно сказала Маргарет. – Около причала. Дядина и кардинала. Но никого нет, кроме гребца. Энджел, а вдруг они внутри?
Наставник нахмурился.
– Гм, если это дело рук Лонгсдейла, значит, они что-то обнаружили в монастыре, и консультант не хочет выпускать это что-то наружу. Проклятие! Лонгсдейл же считал, что там чисто!
– Может, ошибся. Или там появилось нечто, пока они бегали по всему городу в поисках брата Бартоломео.
– Забыв о чертовом приюте! – Глаза Энджела свирепо вспыхнули, он пробормотал заклятие и щелкнул пальцами. Картинка вдруг посерела, и стены монастыря стали прозрачными. Посреди дворика Маргарет увидела шесть крошечных фигурок – одна принадлежала псу, две другие были в каких-то балахонах до пят. Редферн впился взглядом в церковь, около которой они столпились.
– Не могу разглядеть, кто это, – сказала мисс Шеридан. – Ясно только, что вот пес.
– Если одна из них – ведьма, – процедил наставник, – то церковь осквернена. Иначе ведьме не войти.
Маргарет зацепилась взглядом за монахинь, бродящих за прозрачными стенами, несколько секунд наблюдала, а потом сказала:
– Они как-то странно двигаются, вам не кажется? Куда они все идут?
Энджел уставился на фигурки в балахонах, которые медленно стекались к какому-то залу около галереи, ведущей из монастыря в церковь. Люди во внутреннем дворике тем временем тоже направились к монастырю и скрылись за его дверями. Вдруг наставник побледнел и отшатнулся от зеркала, словно оно было заразным. А в церкви ни с того с сего начали вспыхивать крошечные белые огоньки – один, второй, третий…
– Что это? – прошептала девушка, обернулась к Энджелу и поняла, что ему наконец стало ясно все. Краски схлынули с его лица, и он прошептал:
– О боже… – Его глаза расширились и потемнели, а затем вспыхнули так свирепо, что Маргарет отпрянула. Прорычав длинное ругательство, он навис над зеркалом, как коршун: – Проклятие! Почему теперь, когда уже поздно?!
– Что теперь? – испуганно спросила девушка. – О чем вы догадались, Энджел?!
– Это портал, – прошипел Редферн, бледный теперь уже от ярости. – Чертов ублюдок создает противовес для Лиганты! Создавал все это время, а мы… я даже не догадался, а должен был – должен был понять сразу!
Сердце Маргарет бешено заколотилось. Портал на ту сторону! Рядом с провалом на Лиганте! Да что же он – совсем рехнулся?!
– Чертов приют набит потенциальными жертвами для портала, как стручок – горохом! Черт! Черт! Почему я не могу отправиться туда?
– Я могу, – тихо сказала Маргарет. Энджел резко повернулся к ней и рявкнул:
– Не смейте!
– Но там мой дядя, – ответила девушка. – Я должна… кто-то должен прервать ритуал, пока он не открыл…
– Я не могу!
– Но Энджел…
– Я не могу, – выдохнул он и обхватил ладонями ее лицо. Они были горячими, как от лихорадки. – Я не смогу отпустить вас туда, родная. Кого угодно, только не вас.
Маргарет сжала его руки и прошептала:
– Время уходит. Не беспокойтесь, со мной Цепь, и я смогу за себя постоять.
– Я свяжусь с консультантами, отправлю их…
– Пока они доберутся, наш чернокнижник успеет открыть портал. Энджел, вы же сами это знаете!
– Я знаю, да, – пробормотал он, не сводя с ее лица потемневших глаз.
– Разве не для того было это все? – спросила девушка. Прильнув к наставнику, она чувствовала, как тяжело и бурно колотится его сердце. – Отправьте меня туда, свяжитесь с консультантами и Валентиной, пожалуйста!
– Только не вас, – прошептал Энджел. – Только не вас, ни за что!
– Мы можем пройти в церковь через внутреннюю галерею, – сказал Бреннон. – Насколько я помню план монастыря.
– И мы отправимся прямо в рассадник потусторонней заразы? – возразил кардинал, без особого, впрочем, пыла.
– Джен, откуда смердит сильней всего?
Ведьма принюхалась и кивнула на двери в подвал. Натан подошел поближе и услышал, как в подвале кто-то заскребся. Джен оттолкнула Бреннона и закрыла собой. От нее уже пошел жар, как от печки, волосы начали багроветь, а кожа – просветляться, словно расплавленное стекло. Сестра Фелиция слабо пискнула и упала в обморок.
Дверь подвала вдруг стала прогибаться. Саварелли, одной рукой удерживая на весу монашку, другой сжал нагрудный крест, поднял его перед собой и принялся грозно читать молитву на латыни. Из подвала донеслось такое шипение, что у Бреннона чуть волосы не зашевелились.
– Ладненько, – пробормотал он, – в подвал не пойдем. Лонгсдейл, сможете отрыть двери монастыря?
Консультант даже кивнуть не успел – пес могучим прыжком с места на дверь вышиб обе створки и с гордым видом оглянулся на людей. За дверью подвала что-то шипело, не переставая, но выбраться больше не пыталось, только скребло дерево так, что жижа сквозь щели в досках потекла тонкими струйками.
– Быстрей! – Лонгсдейл толкнул комиссара к зияющему дверному проему.
Но когда они ввалились внутрь, Бреннон чуть не задохнулся: до того концентрированной тут была эта вонь. К тому же со всех сторон до него доносился звук шаркающих шагов, будто невидимый пока что враг постепенно сжимал кольцо.
– В церкви этой дряни быть не должно, – заметил консультант. – Жертва должна оставаться незараженной. Скорее, вон галерея, ведущая в храм!
– Там! – вдруг яростно крикнул кардинал. – Агнесса! На втором этаже!
Бреннон резко повернулся, выхватив револьвер – не задумываясь, тот, что с «архангелами». В галерее второго этаже мелькнула высокая фигура в монашеском облачении.
– Она заражена?
Ведьма и пес шумно принюхались.
– Трудно понять, – наконец процедила девушка. – Смердит слишком сильно. Будем брать?
Бреннон задумался, стараясь дышать пореже. С одной стороны, надо бы поскорее добраться до еще не открытого портала, но с другой – оставлять на свободе сообщницу чернокнижника… а с третьей – торчать в рассаднике заразы – то еще удовольствие.
– Она идет туда, – встревоженно сказал Саварелли. – А эти, если вы еще не заметили, тоже направляются сюда!
В темных углах холла действительно показались фигуры, и двигались оно до того странно, что комиссар быстро пришел к нужному решению:
– Наверх!
Из холла в галерею вели две узкие лестницы. Ступени там и сям были залиты смердящей склизкой дрянью, в которую комиссар решил не всматриваться и не наступать. Галерея оказалась пуста, и они беспрепятственно направились в сторону храма.
Дверь в конце галереи была приоткрыта. Джен первая подошла к ней, напряженно принюхалась и кивнула остальным. За дверью оказались еще одна галерея, обвивающая всю церковь по периметру, и лестница, которая вела вниз. Натан посмотрел на пол храма: на плитах отчетливо белели царапины и выбоины. Рисунок отличался от того, что они видели в церкви Святой Елены, – пятиконечная звезда вместо четырехконечной.
– Одиннадцать, – сказал Лонгсдейл. – Десять жертв для десяти опорных точек и одна в середине. Достаточно вытащить одну.
– Только попробуйте! – визгливо раздалось с галереи напротив. Грохнул выстрел. Эхо заметалось под сводами церкви, пуля, от которой увернулся консультант, срикошетила о стену и застряла в перилах лестницы. В руке Джен вспыхнул огненный шар, и Бреннон вцепился в ее локоть:
– С ума сошла! Спалишь нас вместе с церковью!
На галерее напротив них замерла мать Агнесса с пистолетом в руке. Он был явно слишком массивен для нее. Женщина тяжело дышала, взгляд ее блуждал, как у помешанной, худое лицо превратилось в череп, туго обтянутый кожей.
– Тихо, – как можно мягче сказал Бреннон, незаметно вытаскивая из кобуры револьвер. – Не паникуйте. Все в порядке.
Настоятельница приюта медленно моргнула несколько раз и прошелестела:
– Это же все во славу Божию, да?
– Вы это у меня спрашиваете, мэм?
– Давайте я ее подпалю, сэр! – жарко выдохнула в ухо комиссару ведьма.
– Я умру мученицей, славя Господа, – пробормотала мать Агнесса, уставившись на алтарь внизу. – Ведь правда же?
– Нет, – фыркнула Джен, – ты сдохнешь, как падаль, в луже из своих же раскисших кишок.
– Цыц! – прикинул комиссар. Подозреваемая и так была явно не в себе, нечего провоцировать ее на пальбу. Он стал двигаться к ней слева, пока Джен подбиралась справа. – Где все ваши воспитанницы и монахини?
– Внизу, – прошептала она. – Все сошли вниз, потому что… потому что так надо.
– Кому надо?
– Ему, – ответила женщина; в том, с каким трепетом и нежностью она устремила взгляд к распятию, было даже что-то трогательное.
– Оригинально, – сказал кардинал, укладывая сестру Фелицию на пол. – Такой трактовки служения Богу я еще не встречал.
Мать Агнесса перевела взгляд на консультанта и взвыла:
– Отродье сатаны! Но теперь мы убьем вас всех, всех, всех! – и захохотала, как гиена. – Всехвсехвсех – до единого!
– Что вы сделали с девочками и монахинями? – процедил комиссар. Лонгсдейл стоял перед монашкой, поигрывая трехгранником и отвлекая ее внимание на себя. Пес встал на задние лапы, уперся передними в перила и оскалился. Мать Агнесса взвизгнула и замахала на него пистолетом:
– Каждый жертвует во славу Христа! Мученичество во имя истинно христианского мира!
У Бреннона на миг потемнело в глазах. В монастыре оставалось не меньше ста девочек и женщин. Неужели все…
– Почему же вы не с ними? – вкрадчиво осведомился Саварелли. – Где вы-то собираетесь добыть себе мученический венец?
Мать Агнесса издала слабый всхлип.
Наставник нахмурился.
– Гм, если это дело рук Лонгсдейла, значит, они что-то обнаружили в монастыре, и консультант не хочет выпускать это что-то наружу. Проклятие! Лонгсдейл же считал, что там чисто!
– Может, ошибся. Или там появилось нечто, пока они бегали по всему городу в поисках брата Бартоломео.
– Забыв о чертовом приюте! – Глаза Энджела свирепо вспыхнули, он пробормотал заклятие и щелкнул пальцами. Картинка вдруг посерела, и стены монастыря стали прозрачными. Посреди дворика Маргарет увидела шесть крошечных фигурок – одна принадлежала псу, две другие были в каких-то балахонах до пят. Редферн впился взглядом в церковь, около которой они столпились.
– Не могу разглядеть, кто это, – сказала мисс Шеридан. – Ясно только, что вот пес.
– Если одна из них – ведьма, – процедил наставник, – то церковь осквернена. Иначе ведьме не войти.
Маргарет зацепилась взглядом за монахинь, бродящих за прозрачными стенами, несколько секунд наблюдала, а потом сказала:
– Они как-то странно двигаются, вам не кажется? Куда они все идут?
Энджел уставился на фигурки в балахонах, которые медленно стекались к какому-то залу около галереи, ведущей из монастыря в церковь. Люди во внутреннем дворике тем временем тоже направились к монастырю и скрылись за его дверями. Вдруг наставник побледнел и отшатнулся от зеркала, словно оно было заразным. А в церкви ни с того с сего начали вспыхивать крошечные белые огоньки – один, второй, третий…
– Что это? – прошептала девушка, обернулась к Энджелу и поняла, что ему наконец стало ясно все. Краски схлынули с его лица, и он прошептал:
– О боже… – Его глаза расширились и потемнели, а затем вспыхнули так свирепо, что Маргарет отпрянула. Прорычав длинное ругательство, он навис над зеркалом, как коршун: – Проклятие! Почему теперь, когда уже поздно?!
– Что теперь? – испуганно спросила девушка. – О чем вы догадались, Энджел?!
– Это портал, – прошипел Редферн, бледный теперь уже от ярости. – Чертов ублюдок создает противовес для Лиганты! Создавал все это время, а мы… я даже не догадался, а должен был – должен был понять сразу!
Сердце Маргарет бешено заколотилось. Портал на ту сторону! Рядом с провалом на Лиганте! Да что же он – совсем рехнулся?!
– Чертов приют набит потенциальными жертвами для портала, как стручок – горохом! Черт! Черт! Почему я не могу отправиться туда?
– Я могу, – тихо сказала Маргарет. Энджел резко повернулся к ней и рявкнул:
– Не смейте!
– Но там мой дядя, – ответила девушка. – Я должна… кто-то должен прервать ритуал, пока он не открыл…
– Я не могу!
– Но Энджел…
– Я не могу, – выдохнул он и обхватил ладонями ее лицо. Они были горячими, как от лихорадки. – Я не смогу отпустить вас туда, родная. Кого угодно, только не вас.
Маргарет сжала его руки и прошептала:
– Время уходит. Не беспокойтесь, со мной Цепь, и я смогу за себя постоять.
– Я свяжусь с консультантами, отправлю их…
– Пока они доберутся, наш чернокнижник успеет открыть портал. Энджел, вы же сами это знаете!
– Я знаю, да, – пробормотал он, не сводя с ее лица потемневших глаз.
– Разве не для того было это все? – спросила девушка. Прильнув к наставнику, она чувствовала, как тяжело и бурно колотится его сердце. – Отправьте меня туда, свяжитесь с консультантами и Валентиной, пожалуйста!
– Только не вас, – прошептал Энджел. – Только не вас, ни за что!
– Мы можем пройти в церковь через внутреннюю галерею, – сказал Бреннон. – Насколько я помню план монастыря.
– И мы отправимся прямо в рассадник потусторонней заразы? – возразил кардинал, без особого, впрочем, пыла.
– Джен, откуда смердит сильней всего?
Ведьма принюхалась и кивнула на двери в подвал. Натан подошел поближе и услышал, как в подвале кто-то заскребся. Джен оттолкнула Бреннона и закрыла собой. От нее уже пошел жар, как от печки, волосы начали багроветь, а кожа – просветляться, словно расплавленное стекло. Сестра Фелиция слабо пискнула и упала в обморок.
Дверь подвала вдруг стала прогибаться. Саварелли, одной рукой удерживая на весу монашку, другой сжал нагрудный крест, поднял его перед собой и принялся грозно читать молитву на латыни. Из подвала донеслось такое шипение, что у Бреннона чуть волосы не зашевелились.
– Ладненько, – пробормотал он, – в подвал не пойдем. Лонгсдейл, сможете отрыть двери монастыря?
Консультант даже кивнуть не успел – пес могучим прыжком с места на дверь вышиб обе створки и с гордым видом оглянулся на людей. За дверью подвала что-то шипело, не переставая, но выбраться больше не пыталось, только скребло дерево так, что жижа сквозь щели в досках потекла тонкими струйками.
– Быстрей! – Лонгсдейл толкнул комиссара к зияющему дверному проему.
Но когда они ввалились внутрь, Бреннон чуть не задохнулся: до того концентрированной тут была эта вонь. К тому же со всех сторон до него доносился звук шаркающих шагов, будто невидимый пока что враг постепенно сжимал кольцо.
– В церкви этой дряни быть не должно, – заметил консультант. – Жертва должна оставаться незараженной. Скорее, вон галерея, ведущая в храм!
– Там! – вдруг яростно крикнул кардинал. – Агнесса! На втором этаже!
Бреннон резко повернулся, выхватив револьвер – не задумываясь, тот, что с «архангелами». В галерее второго этаже мелькнула высокая фигура в монашеском облачении.
– Она заражена?
Ведьма и пес шумно принюхались.
– Трудно понять, – наконец процедила девушка. – Смердит слишком сильно. Будем брать?
Бреннон задумался, стараясь дышать пореже. С одной стороны, надо бы поскорее добраться до еще не открытого портала, но с другой – оставлять на свободе сообщницу чернокнижника… а с третьей – торчать в рассаднике заразы – то еще удовольствие.
– Она идет туда, – встревоженно сказал Саварелли. – А эти, если вы еще не заметили, тоже направляются сюда!
В темных углах холла действительно показались фигуры, и двигались оно до того странно, что комиссар быстро пришел к нужному решению:
– Наверх!
Из холла в галерею вели две узкие лестницы. Ступени там и сям были залиты смердящей склизкой дрянью, в которую комиссар решил не всматриваться и не наступать. Галерея оказалась пуста, и они беспрепятственно направились в сторону храма.
Дверь в конце галереи была приоткрыта. Джен первая подошла к ней, напряженно принюхалась и кивнула остальным. За дверью оказались еще одна галерея, обвивающая всю церковь по периметру, и лестница, которая вела вниз. Натан посмотрел на пол храма: на плитах отчетливо белели царапины и выбоины. Рисунок отличался от того, что они видели в церкви Святой Елены, – пятиконечная звезда вместо четырехконечной.
– Одиннадцать, – сказал Лонгсдейл. – Десять жертв для десяти опорных точек и одна в середине. Достаточно вытащить одну.
– Только попробуйте! – визгливо раздалось с галереи напротив. Грохнул выстрел. Эхо заметалось под сводами церкви, пуля, от которой увернулся консультант, срикошетила о стену и застряла в перилах лестницы. В руке Джен вспыхнул огненный шар, и Бреннон вцепился в ее локоть:
– С ума сошла! Спалишь нас вместе с церковью!
На галерее напротив них замерла мать Агнесса с пистолетом в руке. Он был явно слишком массивен для нее. Женщина тяжело дышала, взгляд ее блуждал, как у помешанной, худое лицо превратилось в череп, туго обтянутый кожей.
– Тихо, – как можно мягче сказал Бреннон, незаметно вытаскивая из кобуры револьвер. – Не паникуйте. Все в порядке.
Настоятельница приюта медленно моргнула несколько раз и прошелестела:
– Это же все во славу Божию, да?
– Вы это у меня спрашиваете, мэм?
– Давайте я ее подпалю, сэр! – жарко выдохнула в ухо комиссару ведьма.
– Я умру мученицей, славя Господа, – пробормотала мать Агнесса, уставившись на алтарь внизу. – Ведь правда же?
– Нет, – фыркнула Джен, – ты сдохнешь, как падаль, в луже из своих же раскисших кишок.
– Цыц! – прикинул комиссар. Подозреваемая и так была явно не в себе, нечего провоцировать ее на пальбу. Он стал двигаться к ней слева, пока Джен подбиралась справа. – Где все ваши воспитанницы и монахини?
– Внизу, – прошептала она. – Все сошли вниз, потому что… потому что так надо.
– Кому надо?
– Ему, – ответила женщина; в том, с каким трепетом и нежностью она устремила взгляд к распятию, было даже что-то трогательное.
– Оригинально, – сказал кардинал, укладывая сестру Фелицию на пол. – Такой трактовки служения Богу я еще не встречал.
Мать Агнесса перевела взгляд на консультанта и взвыла:
– Отродье сатаны! Но теперь мы убьем вас всех, всех, всех! – и захохотала, как гиена. – Всехвсехвсех – до единого!
– Что вы сделали с девочками и монахинями? – процедил комиссар. Лонгсдейл стоял перед монашкой, поигрывая трехгранником и отвлекая ее внимание на себя. Пес встал на задние лапы, уперся передними в перила и оскалился. Мать Агнесса взвизгнула и замахала на него пистолетом:
– Каждый жертвует во славу Христа! Мученичество во имя истинно христианского мира!
У Бреннона на миг потемнело в глазах. В монастыре оставалось не меньше ста девочек и женщин. Неужели все…
– Почему же вы не с ними? – вкрадчиво осведомился Саварелли. – Где вы-то собираетесь добыть себе мученический венец?
Мать Агнесса издала слабый всхлип.