Гимназистка. Под тенью белой лисы
Часть 38 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Менять одних Соболевых на других? Увольте.
Тимофеев зло выдохнул, а Владимир Викентьевич потащил меня на выход, пока я не сказала еще что-нибудь странное.
– Получается, что из клана просто так выйти нельзя? – удивленно спросила я целителя, когда мы уже вышли из здания и появилась уверенность, что Тимофеев не услышит моего глупого вопроса.
– После определенного рода клятв, если глава клана не согласится отпустить, то только переходом в другой. И то клятва продолжает действовать в отношении секретов старого клана. – Звягинцев вздохнул. – Почему, вы думаете, я оставался с Рысьиными?
– Долг перед моим дедушкой? – предположила я.
– Знаете? – удивился он. – Нет, помогать я вам мог, и не будучи в клане. Но, увы, раз перейдя к Рысьиным, я столь крепко связал себя клятвой, что ее мало что могло перебить. Подозреваю, что у Тимофеева подобные условия были в клане Соболевых. Целители, знаете ли, слишком ценны, чтобы ими разбрасываться. А вы увели по целителю и у Рысьиных, и у Соболевых. Не самых последних целителей увели, между прочим. Рысьины, конечно, от вашего решения пострадали больше. Они потеряли потенциально очень сильного мага. Фаине Алексеевне бы смирить свою натуру – глядишь, вам не пришлось бы вот так с ней разбираться.
Я прикинула, сколько в результате моей деятельности понес убытков Соболев, начиная от испорченного реликтового артефакта и заканчивая утратой влияния на цесаревича, и пришла к выводу, что ему, пожалуй, досталось больше Рысьиной. Надеюсь, он этого никогда не узнает. Стрясти, что ли, с Песцова нужную клятву? Это и в его интересах…
– Владимир Викентьевич, а можно проверить, есть ли во мне артефакт, не доставая его?
– Почему не доставая? – удивился он. – Наоборот, вам нужно как можно скорее от него избавиться. Носить в себе – не лучшая идея. Я был уверен, что мы сегодня как раз этим и займемся, иначе настоял бы на том, чтобы остаться у Тимофеевых. В новом доме как раз есть подходящее помещение, там чуть подправить защиту – и можно вытаскивать. Думаю, за пару часов я справлюсь. Комната небольшая. По-хорошему, дом тоже неплохо было бы защитить. Жаль, что у нас в клане специалистов нет. Я, увы, не столь хорош в этом вопросе. Но тем не менее займусь сразу, как разберемся с артефактом.
Я вздохнула:
– Проблема в том, Владимир Викентьевич, что я связана договором. Как только артефакт окажется у меня в руках, меня перенесет к… – И тут я обнаружила, что имя с языка слетать не хочет. Подозреваю, что и написать его тоже не удалось бы. – А телепортация с артефактом может привести к неприятным последствиям. Поэтому сначала нужно, чтобы он приехал в Царсколевск.
– Он – это кто?
– Тот, с кем я связана договором.
– А с кем вы связаны?
– Владимир Викентьевич…
– Не хотите или не можете говорить?
– Не могу, – кивнула я. – Поэтому нужно сначала проверить, действительно ли артефакт во мне. Признаться, я до сих пор сомневаюсь. И уже потом вызывать этого очень занятого господина.
– Как же вы на такое подписались? – укоризненно цокнул языком Владимир Викентьевич. – Елизавета Дмитриевна, нужно десять раз подумать, прежде чем давать подобные клятвы.
– Я и подумала. Во-первых, он мне помог, и очень. А во-вторых, выбора у меня особого не было. Хорошо, что в живых осталась.
Я невольно вздрогнула, вспомнив, как Ли Си Цын засек нашу с Песцовым попытку удрать. И то, что у меня теперь такие же светящиеся глаза, не делает его лису менее опасной.
– Вот как? Н-да, Елизавета Дмитриевна, угораздило вас. Будем думать, как вас вытаскивать.
Мы вышли из университетской проходной и почему-то повернули совсем не в ту сторону, где находился дом.
– Владимир Викентьевич, нам сюда. – Я ухватила задумавшегося целителя за рукав. – Наш дом – там.
– Да помню я, Елизавета Дмитриевна. Дом там, но пустой. Нам мебель нужна.
– Какая мебель, Владимир Викентьевич? – закатила я глаза. – Нам нужно решить хоть часть проблем, а уже потом тратить ваши деньги. Подозреваю, их не так уж много.
– Лиза, у вас должна быть хотя бы приличная гостиная, – неожиданно заупрямился Звягинцев. – Вы лицо клана. Что подумают о клане, если главе не на что будет усадить визитера? Вы просто не понимаете, как это важно. Не спорьте. Остальное может подождать, это – нет.
Но кроме мебели в гостиную и ковра туда же, большого и неприлично дорогого, Владимир Викентьевич заказал еще мебель для обеих спален, из-за чего мы чуть не разругались прямо в магазине. Уж свою спальню я посторонним показывать точно не собираюсь, поэтому моя честь как главы клана не будет задета, если я посплю на том, что там стоит. В конце концов, я даже на полу могу поспать, свернувшись клубком, если этого потребуют обстоятельства. Звягинцев на эти мои слова особенно разозлился и заявил, что он, как целитель, не рекомендует спать на полу, а как лицо более взрослое и ответственное, не может позволить, чтобы я спала на кровати, которая вот-вот превратится в груду обломков.
– В конце концов, – в сердцах бросил он, – если вы не хотите побеспокоиться о собственном удобстве, подумайте о том, какие сплетни пойдут, если кто-то увидит вашу спальню.
– Владимир Викентьевич, я не хочу вовлекать вас в лишние траты.
– Мои деньги – это мои деньги. – Он воинственно вздернул бородку. – И никто не будет мне указывать, на что их тратить. Из Ильинска мебель перевозить нерентабельно, я считал.
– Но вы выбрали очень дорогой магазин.
Это я предположила, исходя из местоположения. Цен на мебель я не знала, но, судя по проявившемуся смущению на лице целителя, попала в точку.
– Мне его рекомендовал Тимофеев. Елизавета Дмитриевна, я не пойму, о чем спор? Я заказал необходимый минимум.
В дом мы пришли надутые и обиженные друг на друга. Владимир Викентьевич сухо сказал, что он идет готовить помещение, а я пока могу заняться чем-нибудь по дому, но уйти не успел, потому что появилась служанка, о которой мы оба благополучно забыли, и сообщила, что привела кухарку, которая раньше работала в этом же доме. Звягинцев задерживаться не стал, быстро обговорил размер жалованья и сообщил, что она приступает к работе с завтрашнего утра. Лучше бы, конечно, с сегодняшнего вечера…
Но я поправлять Владимира Викентьевича не стала, ушла к себе. Мефодий Всеславович проявился, лишь только я закрыла за собой дверь.
– Хороший дом, – вынес он вердикт. – Только защиты нет. Та, что была, развеялась почти совсем. Озаботиться бы. – Он прокашлялся, чтобы придать словам убедительности.
– Владимир Викентьевич собирался заняться, как будет время.
– Сам? Он же целитель.
– Сам, – подтвердила я. – У нас в клане нет специалистов по защите, а приглашать посторонних, сами понимаете…
Я неопределенно повертела руками, как бы показывая, что приглашенный специалист из чужого клана может сделать что-то не то с защитой нашего. Или наделать там дыр для своего. Вариантов много, и все неприятные.
– Можно попытаться восстановить ту защиту, что была, – неуверенно предложил домовой. – Местами даже целые куски есть. Подлатать да свести временной связкой. Я знаю, маги практикуют.
– Только я не знаю, – огорченно ответила я. – Видите ли, Мефодий Всеславович, мои знания по магии слишком хаотичны.
И это я еще очень мягко сказала. Но когда нет системы, когда что увидишь – то и твое, всегда находятся пробелы в чем-то важном.
– За все хвататься – ничего хорошо знать не будете, – сурово припечатал домовой. – Но временную защиту восстановить сможете. Хоть посторонний неожиданно не нагрянет.
– Только если вы мне поможете.
– Да чем я помогу? – изумился домовой. – Выискиваете целые куски, напитываете магией, соединяете в одну сеть с другими целыми кусками. Там связочка простенькая, вы знать должны, только растягивать придется. Ну и выглядеть будет некрасиво. Так вы и не подряжались кружево плести.
– Почему кружево?
Я спросила, уже прикидывая, откуда можно начинать. Домовому удалось меня зацепить. Остатки плетений были совсем слабыми, не уверена, что их увидел бы Тимофеев или Звягинцев.
– Так у умелых магов плетения иной раз как кружево, – степенно ответил Мефодий Всеславович. – Взглянешь – и замрешь в восхищении.
– Боюсь, с моими так не получится.
– Это пока, – оптимистично ответил домовой. – Беретесь?
Я уверенно кивнула. Все равно дел у меня особо важных не было, а когда нет важных дел – появляются ненужные мысли. Пусть помочь Николаю я не могла, но не думать о нем было выше моих сил.
Обновлять чужое плетение оказалось неприятно. Словно касалась старой липкой паутины, которая по мере наполнения становилась гладкой и едва ли не звенела от напряжения. Оборванные нити болтались, да и просто дыр в этой паутине хватало. Через такие пролезет не только хомяк или морская свинка, но и крупная кошка. Дыры удалось затянуть новыми плетениями, поскольку были они несложные и состояли из повторяющихся элементов, которые легко копировались. К появлению Владимира Викентьевича я стояла на лестнице между первым и вторым этажами и держала концы плетений, которые только и осталось замкнуть на управляющий блок, как сказал домовой. Смущенно так сказал, поскольку как раз от управляющего блока не осталось ровным счетом ничего, а как его создавать, Мефодий Всеславович не знал.
– Елизавета Дмитриевна, пойдемте, – сухо сказал целитель, чья обида явно не прошла. – Будем проверять.
Я даже испытала чувство вины. Не стоило нам ругаться из-за каких-то жалких кроватей. То есть они, конечно, были не жалкие, из-за чего мы и поругались. Но все равно не стоило.
– Подождите, Владимир Викентьевич. Мне требуется ваша помощь здесь.
– Да?
– Понимаете, Владимир Викентьевич, я попыталась восстановить защитную сеть этого дома…
– Да не стоило, Елизавета Дмитриевна, – чуть снисходительно сказал Звягинцев. – От нее ничего не осталось, я проверял.
– В том-то и проблема, что осталось все, кроме управляющего блока. Остальное я восстановила, но если вы не перехватите, работа точно будет впустую.
Послышался огорченный вздох домового, который на глаза мне теперь не показывался. Поскольку, как выяснилось, когда я злюсь, глаза тоже начинают краснеть. Более того, из них вырываются хорошо заметные лучи. Психика Мефодия Всеславовича оказалась очень ранимой, и он решил, что, когда я его не вижу, злюсь меньше. Собственно, к этому моменту я уже почти успокоилась.
– Восстановили? Вы, Елизавета Дмитриевна? Но как?
– Там совсем простая защита. Но я подумала: лучше простая, чем никакой.
Чувствовала я себя совершенно глупо, удерживая концы плетений, которые некуда было прицепить. Если просто замкнуть, пойдет разрушение и от моей работы ничего не останется.
Звягинцев недоверчиво кашлянул, вытащил из кармана какое-то приспособление и навел на мои руки. По всей видимости, это был артефакт, позволяющий разглядеть плетения, потому что целитель начал переводить устройство то на одну стену, то на другую.
– И вы это сделали сами? – удивленно уточнил он.
– Не сделала – восстановила. И не совсем сама. С подсказкой. Но, как видите, без вашей помощи не смогу закончить.
Владимир Викентьевич спохватился и начал выплетать нечто сложное, но настолько красивое, что сразу вспомнились слова домового о кружевах. Но на основной слой лег другой, уже наверняка не столь нужный, но призванный запутать случайного наблюдателя. А потом третий, сделавший из стройного красивого рисунка невнятную путаницу. Остались хорошо заметны лишь места, в которые надо было крепить сеть.
– Вот так, – удовлетворенно выдохнул целитель. – Видите, куда вплетать?
Вопрос удивил. Почему-то я думала, что целитель лишь покажет, а управляющий блок буду делать я. Правда, я не уверена, что смогла бы повторить сделанное Звягинцевым: и плетение было сложным, и выплетал он быстро.
– А так можно? Соединять плетения разных магов?
– Разумеется, можно, иначе бы я не предлагал. – Он нетерпеливо дернул руками, поскольку они теперь были заняты. – Так вы видите?
Я кивнула и старательно вплела сначала один конец, потом второй. Опасливо присмотрелась, прислушалась, но наша совместная работа не привела ни к каким разрушительным последствиям, что уже само по себе было хорошо.
– Удивили вы меня, Елизавета Дмитриевна. Защита действительно простенькая, но мы ее потом усилим, – радостно сказал Звягинцев. – Пустим вторым слоем нашу. А что управляющий блок не сохранился, так это и к лучшему: он на бывших хозяев был завязан, а это нам не нужно. Но вы, наверное, устали, не сможете испытывать плетение вашего дедушки?
– О нет, я полна сил и желания разобраться, есть ли оно на мне вообще.
Тимофеев зло выдохнул, а Владимир Викентьевич потащил меня на выход, пока я не сказала еще что-нибудь странное.
– Получается, что из клана просто так выйти нельзя? – удивленно спросила я целителя, когда мы уже вышли из здания и появилась уверенность, что Тимофеев не услышит моего глупого вопроса.
– После определенного рода клятв, если глава клана не согласится отпустить, то только переходом в другой. И то клятва продолжает действовать в отношении секретов старого клана. – Звягинцев вздохнул. – Почему, вы думаете, я оставался с Рысьиными?
– Долг перед моим дедушкой? – предположила я.
– Знаете? – удивился он. – Нет, помогать я вам мог, и не будучи в клане. Но, увы, раз перейдя к Рысьиным, я столь крепко связал себя клятвой, что ее мало что могло перебить. Подозреваю, что у Тимофеева подобные условия были в клане Соболевых. Целители, знаете ли, слишком ценны, чтобы ими разбрасываться. А вы увели по целителю и у Рысьиных, и у Соболевых. Не самых последних целителей увели, между прочим. Рысьины, конечно, от вашего решения пострадали больше. Они потеряли потенциально очень сильного мага. Фаине Алексеевне бы смирить свою натуру – глядишь, вам не пришлось бы вот так с ней разбираться.
Я прикинула, сколько в результате моей деятельности понес убытков Соболев, начиная от испорченного реликтового артефакта и заканчивая утратой влияния на цесаревича, и пришла к выводу, что ему, пожалуй, досталось больше Рысьиной. Надеюсь, он этого никогда не узнает. Стрясти, что ли, с Песцова нужную клятву? Это и в его интересах…
– Владимир Викентьевич, а можно проверить, есть ли во мне артефакт, не доставая его?
– Почему не доставая? – удивился он. – Наоборот, вам нужно как можно скорее от него избавиться. Носить в себе – не лучшая идея. Я был уверен, что мы сегодня как раз этим и займемся, иначе настоял бы на том, чтобы остаться у Тимофеевых. В новом доме как раз есть подходящее помещение, там чуть подправить защиту – и можно вытаскивать. Думаю, за пару часов я справлюсь. Комната небольшая. По-хорошему, дом тоже неплохо было бы защитить. Жаль, что у нас в клане специалистов нет. Я, увы, не столь хорош в этом вопросе. Но тем не менее займусь сразу, как разберемся с артефактом.
Я вздохнула:
– Проблема в том, Владимир Викентьевич, что я связана договором. Как только артефакт окажется у меня в руках, меня перенесет к… – И тут я обнаружила, что имя с языка слетать не хочет. Подозреваю, что и написать его тоже не удалось бы. – А телепортация с артефактом может привести к неприятным последствиям. Поэтому сначала нужно, чтобы он приехал в Царсколевск.
– Он – это кто?
– Тот, с кем я связана договором.
– А с кем вы связаны?
– Владимир Викентьевич…
– Не хотите или не можете говорить?
– Не могу, – кивнула я. – Поэтому нужно сначала проверить, действительно ли артефакт во мне. Признаться, я до сих пор сомневаюсь. И уже потом вызывать этого очень занятого господина.
– Как же вы на такое подписались? – укоризненно цокнул языком Владимир Викентьевич. – Елизавета Дмитриевна, нужно десять раз подумать, прежде чем давать подобные клятвы.
– Я и подумала. Во-первых, он мне помог, и очень. А во-вторых, выбора у меня особого не было. Хорошо, что в живых осталась.
Я невольно вздрогнула, вспомнив, как Ли Си Цын засек нашу с Песцовым попытку удрать. И то, что у меня теперь такие же светящиеся глаза, не делает его лису менее опасной.
– Вот как? Н-да, Елизавета Дмитриевна, угораздило вас. Будем думать, как вас вытаскивать.
Мы вышли из университетской проходной и почему-то повернули совсем не в ту сторону, где находился дом.
– Владимир Викентьевич, нам сюда. – Я ухватила задумавшегося целителя за рукав. – Наш дом – там.
– Да помню я, Елизавета Дмитриевна. Дом там, но пустой. Нам мебель нужна.
– Какая мебель, Владимир Викентьевич? – закатила я глаза. – Нам нужно решить хоть часть проблем, а уже потом тратить ваши деньги. Подозреваю, их не так уж много.
– Лиза, у вас должна быть хотя бы приличная гостиная, – неожиданно заупрямился Звягинцев. – Вы лицо клана. Что подумают о клане, если главе не на что будет усадить визитера? Вы просто не понимаете, как это важно. Не спорьте. Остальное может подождать, это – нет.
Но кроме мебели в гостиную и ковра туда же, большого и неприлично дорогого, Владимир Викентьевич заказал еще мебель для обеих спален, из-за чего мы чуть не разругались прямо в магазине. Уж свою спальню я посторонним показывать точно не собираюсь, поэтому моя честь как главы клана не будет задета, если я посплю на том, что там стоит. В конце концов, я даже на полу могу поспать, свернувшись клубком, если этого потребуют обстоятельства. Звягинцев на эти мои слова особенно разозлился и заявил, что он, как целитель, не рекомендует спать на полу, а как лицо более взрослое и ответственное, не может позволить, чтобы я спала на кровати, которая вот-вот превратится в груду обломков.
– В конце концов, – в сердцах бросил он, – если вы не хотите побеспокоиться о собственном удобстве, подумайте о том, какие сплетни пойдут, если кто-то увидит вашу спальню.
– Владимир Викентьевич, я не хочу вовлекать вас в лишние траты.
– Мои деньги – это мои деньги. – Он воинственно вздернул бородку. – И никто не будет мне указывать, на что их тратить. Из Ильинска мебель перевозить нерентабельно, я считал.
– Но вы выбрали очень дорогой магазин.
Это я предположила, исходя из местоположения. Цен на мебель я не знала, но, судя по проявившемуся смущению на лице целителя, попала в точку.
– Мне его рекомендовал Тимофеев. Елизавета Дмитриевна, я не пойму, о чем спор? Я заказал необходимый минимум.
В дом мы пришли надутые и обиженные друг на друга. Владимир Викентьевич сухо сказал, что он идет готовить помещение, а я пока могу заняться чем-нибудь по дому, но уйти не успел, потому что появилась служанка, о которой мы оба благополучно забыли, и сообщила, что привела кухарку, которая раньше работала в этом же доме. Звягинцев задерживаться не стал, быстро обговорил размер жалованья и сообщил, что она приступает к работе с завтрашнего утра. Лучше бы, конечно, с сегодняшнего вечера…
Но я поправлять Владимира Викентьевича не стала, ушла к себе. Мефодий Всеславович проявился, лишь только я закрыла за собой дверь.
– Хороший дом, – вынес он вердикт. – Только защиты нет. Та, что была, развеялась почти совсем. Озаботиться бы. – Он прокашлялся, чтобы придать словам убедительности.
– Владимир Викентьевич собирался заняться, как будет время.
– Сам? Он же целитель.
– Сам, – подтвердила я. – У нас в клане нет специалистов по защите, а приглашать посторонних, сами понимаете…
Я неопределенно повертела руками, как бы показывая, что приглашенный специалист из чужого клана может сделать что-то не то с защитой нашего. Или наделать там дыр для своего. Вариантов много, и все неприятные.
– Можно попытаться восстановить ту защиту, что была, – неуверенно предложил домовой. – Местами даже целые куски есть. Подлатать да свести временной связкой. Я знаю, маги практикуют.
– Только я не знаю, – огорченно ответила я. – Видите ли, Мефодий Всеславович, мои знания по магии слишком хаотичны.
И это я еще очень мягко сказала. Но когда нет системы, когда что увидишь – то и твое, всегда находятся пробелы в чем-то важном.
– За все хвататься – ничего хорошо знать не будете, – сурово припечатал домовой. – Но временную защиту восстановить сможете. Хоть посторонний неожиданно не нагрянет.
– Только если вы мне поможете.
– Да чем я помогу? – изумился домовой. – Выискиваете целые куски, напитываете магией, соединяете в одну сеть с другими целыми кусками. Там связочка простенькая, вы знать должны, только растягивать придется. Ну и выглядеть будет некрасиво. Так вы и не подряжались кружево плести.
– Почему кружево?
Я спросила, уже прикидывая, откуда можно начинать. Домовому удалось меня зацепить. Остатки плетений были совсем слабыми, не уверена, что их увидел бы Тимофеев или Звягинцев.
– Так у умелых магов плетения иной раз как кружево, – степенно ответил Мефодий Всеславович. – Взглянешь – и замрешь в восхищении.
– Боюсь, с моими так не получится.
– Это пока, – оптимистично ответил домовой. – Беретесь?
Я уверенно кивнула. Все равно дел у меня особо важных не было, а когда нет важных дел – появляются ненужные мысли. Пусть помочь Николаю я не могла, но не думать о нем было выше моих сил.
Обновлять чужое плетение оказалось неприятно. Словно касалась старой липкой паутины, которая по мере наполнения становилась гладкой и едва ли не звенела от напряжения. Оборванные нити болтались, да и просто дыр в этой паутине хватало. Через такие пролезет не только хомяк или морская свинка, но и крупная кошка. Дыры удалось затянуть новыми плетениями, поскольку были они несложные и состояли из повторяющихся элементов, которые легко копировались. К появлению Владимира Викентьевича я стояла на лестнице между первым и вторым этажами и держала концы плетений, которые только и осталось замкнуть на управляющий блок, как сказал домовой. Смущенно так сказал, поскольку как раз от управляющего блока не осталось ровным счетом ничего, а как его создавать, Мефодий Всеславович не знал.
– Елизавета Дмитриевна, пойдемте, – сухо сказал целитель, чья обида явно не прошла. – Будем проверять.
Я даже испытала чувство вины. Не стоило нам ругаться из-за каких-то жалких кроватей. То есть они, конечно, были не жалкие, из-за чего мы и поругались. Но все равно не стоило.
– Подождите, Владимир Викентьевич. Мне требуется ваша помощь здесь.
– Да?
– Понимаете, Владимир Викентьевич, я попыталась восстановить защитную сеть этого дома…
– Да не стоило, Елизавета Дмитриевна, – чуть снисходительно сказал Звягинцев. – От нее ничего не осталось, я проверял.
– В том-то и проблема, что осталось все, кроме управляющего блока. Остальное я восстановила, но если вы не перехватите, работа точно будет впустую.
Послышался огорченный вздох домового, который на глаза мне теперь не показывался. Поскольку, как выяснилось, когда я злюсь, глаза тоже начинают краснеть. Более того, из них вырываются хорошо заметные лучи. Психика Мефодия Всеславовича оказалась очень ранимой, и он решил, что, когда я его не вижу, злюсь меньше. Собственно, к этому моменту я уже почти успокоилась.
– Восстановили? Вы, Елизавета Дмитриевна? Но как?
– Там совсем простая защита. Но я подумала: лучше простая, чем никакой.
Чувствовала я себя совершенно глупо, удерживая концы плетений, которые некуда было прицепить. Если просто замкнуть, пойдет разрушение и от моей работы ничего не останется.
Звягинцев недоверчиво кашлянул, вытащил из кармана какое-то приспособление и навел на мои руки. По всей видимости, это был артефакт, позволяющий разглядеть плетения, потому что целитель начал переводить устройство то на одну стену, то на другую.
– И вы это сделали сами? – удивленно уточнил он.
– Не сделала – восстановила. И не совсем сама. С подсказкой. Но, как видите, без вашей помощи не смогу закончить.
Владимир Викентьевич спохватился и начал выплетать нечто сложное, но настолько красивое, что сразу вспомнились слова домового о кружевах. Но на основной слой лег другой, уже наверняка не столь нужный, но призванный запутать случайного наблюдателя. А потом третий, сделавший из стройного красивого рисунка невнятную путаницу. Остались хорошо заметны лишь места, в которые надо было крепить сеть.
– Вот так, – удовлетворенно выдохнул целитель. – Видите, куда вплетать?
Вопрос удивил. Почему-то я думала, что целитель лишь покажет, а управляющий блок буду делать я. Правда, я не уверена, что смогла бы повторить сделанное Звягинцевым: и плетение было сложным, и выплетал он быстро.
– А так можно? Соединять плетения разных магов?
– Разумеется, можно, иначе бы я не предлагал. – Он нетерпеливо дернул руками, поскольку они теперь были заняты. – Так вы видите?
Я кивнула и старательно вплела сначала один конец, потом второй. Опасливо присмотрелась, прислушалась, но наша совместная работа не привела ни к каким разрушительным последствиям, что уже само по себе было хорошо.
– Удивили вы меня, Елизавета Дмитриевна. Защита действительно простенькая, но мы ее потом усилим, – радостно сказал Звягинцев. – Пустим вторым слоем нашу. А что управляющий блок не сохранился, так это и к лучшему: он на бывших хозяев был завязан, а это нам не нужно. Но вы, наверное, устали, не сможете испытывать плетение вашего дедушки?
– О нет, я полна сил и желания разобраться, есть ли оно на мне вообще.