Герои умирают
Часть 90 из 112 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Дверь взорвалась фонтаном щепок. Ламорак вскочил со стула, из его рта, несмотря на крепко подвязанную челюсть, вырвался крик, клинок был взят на изготовку; он не мешкая сделал выпад со сломанной ноги, и первый же ворвавшийся в комнату Кот получил в бедро фут закаленной стали.
Ламорак был прекрасным мечником и потому не только сумел компенсировать свою обездвиженную ногу, но и восстановил равновесие раньше, чем второй Кот метнулся мимо упавшего товарища. Однако Ламорак не успел снова придать своему мечу боевое положение: окно за его спиной с грохотом вылетело, в комнату влетел еще один Кот и с ошеломляющей силой пнул его ногой в позвоночник. Ламорак упал, но меч не выпустил и еще некоторое время ожесточенно рубил по ногам всякого, кто пробовал к нему приблизиться. Он молчал: а что тут было говорить. С угрюмым ожесточением он боролся за свою жизнь.
Вдруг клинок наткнулся на ногу, которую не смог перерубить. Сталь со звоном согнулась в руке Ламорака, почти куснув его за пальцы. Эта нога была не в серой коже, а в сарже, когда-то красной, но теперь неравномерно вылинявшей до буро-коричневого цвета – цвета запекшейся крови. У Ламорака перехватило дыхание, и он замешкался; в ту же секунду на его запястье опустился тяжелый сапог, прижав его к полу, а второй такой же сапог одним ударом выбил из его руки меч.
Ламорак безнадежно взглянул вверх: даже угрюмая решимость выжить покинула его лицо.
– Берн… – прошептал он. – Не надо, Берн…
– Молчи, – приказал тот, как всегда насмешливо, но со злобой. – Я наслышан о твоем фокусе с мастером Аркадейлом. – Берн закинул руку за плечо и вынул из ножен Косаль. Меч застонал, едва Берн взялся за рукоять и принялся, вертя его над головой, рассекать клинком воздух; Ламорак застыл. – Знаешь, а ведь я так и не поблагодарил тебя как следует за этот подарок – я имею в виду Косаль. Меч проделал отличную работу с этой вашей драчливой девчонкой: выпустил ей кишки на мосту Рыцарей. Надеюсь, ты не был к ней особо привязан.
И он опустил клинок так, что его острие зависло над промежностью Ламорака.
– Как думаешь, если я отпущу его сейчас, что произойдет раньше: его магия исчезнет или он отрежет тебе член?
– Берн, подожди, Берн…
– Заткнись. Некогда мне с тобой сейчас. Надо догнать Кейна.
– Берн… – начал он опять, но Граф не слушал; небрежным движением протянув руку вперед, он прижал Косаль плоской стороной прямо к губам Ламорака и держал.
От песни клинка у Ламорака ныли зубы, а в голове гудело, как ветер в печной трубе.
– Тащите этот мешок с дерьмом ко мне; хотя нет, раз он мог драться, значит и пешком тоже пойдет как миленький. Ведите его ко мне в логово и заприте там. Позже я с ним разберусь. – Он склонился над Ламораком, и его ухмылка стала расширяться толчками, словно поднимающийся член. – Мм… да. Потом я найду время. И знаете что? Если он попытается заговорить с вами, убейте. – И он причмокнул губами. – Я и против мертвечинки не возражаю, лишь бы не успела остыть до моего возвращения.
И, сунув Косаль в ножны, Берн отошел прежде, чем Ламорак смог найти слова, которые его остановят. На пути к двери Граф перешагнул через ноги сидевшего на полу Кота: тот, бледный как полотно, зажимал рукой хлещущую из бедра кровь.
– Эй, Перо, перевяжи Финну ногу, пока он не умер, слышь? – бросил Граф и скрылся за дверью.
Остальные Коты получили не раны, а царапины – проволока, которой были армированы их кожаные штаны, выдержала удары меча Ламорака, которые тот наносил ослабевшей рукой. Не беспокоясь о том, чтобы перевязать его раны, Коты пинками подняли Ламорака на ноги и повели его, подгоняя остриями мечей, к двери. Хромая и корчась от боли, он открыл рот, но не для того, чтобы произнести свое коронное заклятие, а лишь для того, чтобы объяснить: Берн все неправильно понял, все не так, как ему кажется…
– Нет, – перебил его Кот, который шагал за ним. И так ткнул его острием меча в спину, что порезал кожу прямо над почкой. – Только пикни, и до реки не доживешь, понял?
Ламорак хотел было ответить, но вовремя осекся и только жалко кивнул. Кот снова ткнул его мечом, и он потащился к двери.
19
Король Арго, нарядный, в бархатном камзоле с разрезами по последней моде и в панталонах из серебристо-серого атласа в тон, не спеша шел по залу в «Чужих играх», прокладывая себе путь сквозь толпу зевак, которые обступили ямы со столами для игры в кости. Рука Короля лежала на декоративной рукояти короткого меча. Работая плечами и локтями, он подошел ближе к барьеру, заглянул вниз и восхитился великолепным игорным столом: темное ореховое дерево было выложено узорчатыми светлыми накладками из кленовых наплывов; крытые несколькими слоями лака, они отражали свет так, словно были из чистого золота.
– Красиво, – шепнул он как будто сам себе. – Интересно, как она успела восстановить все так быстро. Говорят, от ее прежнего заведения Кейн камня на камне не оставил.
– А это и есть прежнее, – раздался шепот в паре дюймов позади королевского уха.
Никто из тех, кто стоял рядом с ним у барьера, не расслышал ни слова; ни один игрок за этим или другими столами, ни одна танцовщица на сцене, ни один зритель в зале и ни один обедающий в соседнем помещении не видел человека, произнесшего эти слова.
– Здесь все покрыто магией, прямо как я сейчас, – прошептал Аббаль Паслава, держась в полушаге от Короля, прикрывшись заклятием Плаща и разглядывая все вокруг в очки Истинного зрения, которые позволяли видеть сквозь Иллюзии. – Здесь все создано магией, и мне можно не опасаться, что кто-нибудь заметит мой Плащ. Вся эта комната, все здание вообще тянет энергию Потока как бешеное. Здесь все не то, чем кажется.
– Ха! – хохотнул Король, обнажая зубы в угрюмой ухмылке. – Включая и клиентов.
Лунный свет не попадал в зал, так как в нем не было окон, специально, чтобы вид неба не напоминал посетителям о часах, прошедших во внешнем мире, однако красноватые отблески пожаров просачивались внутрь через распахнутую дверь. «Чужие игры» были переполнены, что было даже странно, учитывая возмущения, которые еще вспыхивали там и сям в городе. Хорошо одетые банкиры с Южного берега толкались бок о бок с Рабочими из Промышленного парка, которые группками заходили сюда по пути со смены; для многих радость покидать кости и выпить была важнее всего, даже безопасности.
Мятежи не только не отравляли удовольствия завсегдатаям, напротив, делали его еще острее: казалось, что и кости звонче гремят по столу, и карты шлепают более смачно. Да и люди смеялись громче, чем всегда, и болтали оживленнее. Тут и там кто-то на радостях пускался в пляс, но пляска быстро стихала, и все снова возвращались к игре. Именно из-за того, что в городе было неспокойно, атмосфера казино казалась особенно праздничной; здесь как будто шел непрерывный карнавал, никак не связанный с тем, что творилось на улицах; «Чужие игры» были островком ярких, не вполне пристойных радостей в океане кровавой ночи.
Тут и там в зале встречались лица, которых Король Арго не узнавал. Он вел им мысленный счет и насчитал около пятидесяти. Из них около пятнадцати могли быть переодетой охраной Кирендаль.
Отойдя от ямы, он все так же неспешно приблизился к одному из баров и с одобрением провел рукой по его блестящей от воска поверхности.
– Знаешь, мне даже жалко, что я так и не выкроил времени зайти сюда раньше, – прошептал он. – А ведь здесь можно неплохо отдохнуть, когда-никогда.
– Жаль, – услышал он шепот в ответ.
– Ага. Как говорится, что имеем – не храним. И знаешь что еще? Мне прямо захотелось познакомиться с этой Кирендаль. Можно ведь было зайти к ней и раньше, просто по-соседски.
– Слишком поздно.
– Ага.
Жестом он подозвал бармена-эльфа.
Невысокий и стройный, он, как все существа его породы, будто не знал, что такое возраст, и смешивал напитки и отмерял наркотики с такой скоростью, словно у него было три руки, а не две. Эльф прищурился, глядя на Короля, его пушистые полупрозрачные брови на миг сошлись к переносице, но маска нейтральной доброжелательности тут же вернулась на его лицо, и эльф шагнул к Королю.
– Он тебя видит? – поинтересовался величество шепотом.
– Не меня, – так же шепотом отозвался Паслава, – а только странное завихрение Потока возле тебя. Так что он в курсе, что на тебя работает маг.
– Ну и что? – сказал величество. – Это и так всем изве-стно.
Бармен тем временем откинулся на металлический поручень у себя за спиной и одарил Короля профессиональной улыбкой:
– Вы ведь впервые у нас, сэр?
Величество кивнул:
– Ты наблюдателен.
Бармен воспринял комплимент как должное:
– Вы правы, сэр. Мне кажется, вы предпочитаете горячительные напитки, сэр? Есть отличный тиннаранский бренди, интересуетесь?
– Мм… – протянул величество, изображая нерешительность, – вообще-то, я имел в виду кое-что другое…
Бармен кивком указал на целую батарею бутылок, флаконов и корзинок с травами, выстроившуюся у него за спиной:
– Если вы желаете попробовать что-то определенное, но не знаете названия, вам стоит только указать на желаемое. А если того, что вам хочется, здесь сейчас нет, вам стоит только попросить, и, бьюсь об заклад, я тут же вам это достану.
– Об заклад, говоришь? Серьезно?
Улыбка бармена стала по-настоящему дружелюбной.
– А почему нет? Здесь играют в азартные игры, сэр. Ну что, ставите золотой ройял?
Величество ответил ему гнусной ухмылкой:
– Да, конечно. Мне нужна тощая эльфийская шлюха, здоровая такая, отзывается на погоняло Кирендаль.
Брови бармена снова еле заметно сошлись к переносью, улыбка растаяла, сменившись ледяным пристальным взглядом.
– Будьте уверены, она уже спешит сюда, сэр, – холодно ответил он. – Так что примите мой совет и смените тон.
– Да ну? А то что?
– А то тип позади вас раскроит вам череп, чтобы в корне изменить ваш подход, сэр.
Величество обернулся и уткнулся носом в чью-то грудь, размеры которой не уступали, пожалуй, корме речной баржи. Медленно подняв голову, Король увидел выпученные желтые глазищи, которые таращились на него сверху вниз, – это был тролль, ночной кузен тех огров, что наблюдали за порядком в заведении Кирендаль в дневные часы. Глазищи ночной твари излучали неяркий свет, в котором поблескивали бронзовые колпачки-накладки клыков, слишком больших, чтобы умещаться во рту, и потому входивших в специальные отверстия на верхней губе. На тролле была кольчуга фирменных оттенков заведения Кирендаль – алая с золотом, в лапе он сжимал шипастый моргенштерн, размерами не уступавший голове самого величества. Тролль всхрапнул, и Королю показалось, будто он оказался перед распахнутыми дверями скотобойни на закате жаркого летнего дня.
– Вот именно, – пробасил тролль. – В корне изменить подход.
– Ты урод, и ты воняешь, – заявил ему величество, – так что лучше тебе лежать, а не стоять.
– Ха! – фыркнул раздраженный тролль и дохнул в лицо Величеству такой густой вонью, что у того потемнело в глазах. – По мне…
Раздался легкий шепоток, рукав укрытого Плащом Паславы прошелестел над королевским ухом, и бас тролля умолк: колдун обездвижил его заклятием, от которого все могучие мышцы тролля свело сильнейшей судорогой. Величеству даже показалось, будто он слышит, как скрипят от напряжения огромные суставы. Тролль покачнулся, точно лишенная равновесия статуя, а величество прижал к его груди распластанную ладонь.
– Повторяю, – сказал он и толкнул тролля совсем легонько.
Тот рухнул, словно подрубленное дерево, так что всё кругом задрожало от грохота, а все, кто был в казино, повернулись к ним. Величество ухмыльнулся внезапно наставшей тишине, подождал, пока замрет на столе последняя брошенная кость, остановится вращение рулетки, и продолжил:
– Я пришел сюда к Кирендаль. Кто-нибудь еще хочет показать мне свою глупость?
За его плечом раздался шепот Паславы:
– Она идет.
– Где?
– Я пока не вижу. Но чувствую. Она здесь.
Три тролля в ливреях уже неслись с разных концов зала к своему поверженному собрату, стремительные, как три военных корабля на всех парусах. В шаге от лежавшего они остановились бок о бок, так что их спинищи отгородили место действия от остального казино. Самые любопытные из посетителей просовывали голову в щели между их колен и локтями, чтобы посмотреть. В когтистых лапищах тролли сжимали моргенштерны, ростом с Короля каждый. Грозный рык рвался из их глоток, но ближе к Королю они не подходили.
В тот же миг из ниоткуда появилась стройная эльфийка – словно в воздухе открылась невидимая дверь и пропустила ее. Склонившись над троллем, она потрепала его по морде, тот расслабился и погрузился в забытье со вздохом, похожим на шипение пивной пены в только что открытом бочонке. Эльфийка выпрямилась и шагнула так близко к величеству, что тот ощутил необычный пряный аромат, остатки невообразимой трапезы, которую она, видимо, вкушала только что.
Она оказалась выше, чем величество, к тому же не потрудилась надеть свою человекообразную личину. Платиновые волосы сияющим ореолом окружали совершенно нечеловеческие черты: огромные золотистые глаза с вертикальными прорезями зрачков, высокие точеные скулы, загнутые к ушам, таким же острым, как ее клыки, блеснувшие в хищном оскале.
Ламорак был прекрасным мечником и потому не только сумел компенсировать свою обездвиженную ногу, но и восстановил равновесие раньше, чем второй Кот метнулся мимо упавшего товарища. Однако Ламорак не успел снова придать своему мечу боевое положение: окно за его спиной с грохотом вылетело, в комнату влетел еще один Кот и с ошеломляющей силой пнул его ногой в позвоночник. Ламорак упал, но меч не выпустил и еще некоторое время ожесточенно рубил по ногам всякого, кто пробовал к нему приблизиться. Он молчал: а что тут было говорить. С угрюмым ожесточением он боролся за свою жизнь.
Вдруг клинок наткнулся на ногу, которую не смог перерубить. Сталь со звоном согнулась в руке Ламорака, почти куснув его за пальцы. Эта нога была не в серой коже, а в сарже, когда-то красной, но теперь неравномерно вылинявшей до буро-коричневого цвета – цвета запекшейся крови. У Ламорака перехватило дыхание, и он замешкался; в ту же секунду на его запястье опустился тяжелый сапог, прижав его к полу, а второй такой же сапог одним ударом выбил из его руки меч.
Ламорак безнадежно взглянул вверх: даже угрюмая решимость выжить покинула его лицо.
– Берн… – прошептал он. – Не надо, Берн…
– Молчи, – приказал тот, как всегда насмешливо, но со злобой. – Я наслышан о твоем фокусе с мастером Аркадейлом. – Берн закинул руку за плечо и вынул из ножен Косаль. Меч застонал, едва Берн взялся за рукоять и принялся, вертя его над головой, рассекать клинком воздух; Ламорак застыл. – Знаешь, а ведь я так и не поблагодарил тебя как следует за этот подарок – я имею в виду Косаль. Меч проделал отличную работу с этой вашей драчливой девчонкой: выпустил ей кишки на мосту Рыцарей. Надеюсь, ты не был к ней особо привязан.
И он опустил клинок так, что его острие зависло над промежностью Ламорака.
– Как думаешь, если я отпущу его сейчас, что произойдет раньше: его магия исчезнет или он отрежет тебе член?
– Берн, подожди, Берн…
– Заткнись. Некогда мне с тобой сейчас. Надо догнать Кейна.
– Берн… – начал он опять, но Граф не слушал; небрежным движением протянув руку вперед, он прижал Косаль плоской стороной прямо к губам Ламорака и держал.
От песни клинка у Ламорака ныли зубы, а в голове гудело, как ветер в печной трубе.
– Тащите этот мешок с дерьмом ко мне; хотя нет, раз он мог драться, значит и пешком тоже пойдет как миленький. Ведите его ко мне в логово и заприте там. Позже я с ним разберусь. – Он склонился над Ламораком, и его ухмылка стала расширяться толчками, словно поднимающийся член. – Мм… да. Потом я найду время. И знаете что? Если он попытается заговорить с вами, убейте. – И он причмокнул губами. – Я и против мертвечинки не возражаю, лишь бы не успела остыть до моего возвращения.
И, сунув Косаль в ножны, Берн отошел прежде, чем Ламорак смог найти слова, которые его остановят. На пути к двери Граф перешагнул через ноги сидевшего на полу Кота: тот, бледный как полотно, зажимал рукой хлещущую из бедра кровь.
– Эй, Перо, перевяжи Финну ногу, пока он не умер, слышь? – бросил Граф и скрылся за дверью.
Остальные Коты получили не раны, а царапины – проволока, которой были армированы их кожаные штаны, выдержала удары меча Ламорака, которые тот наносил ослабевшей рукой. Не беспокоясь о том, чтобы перевязать его раны, Коты пинками подняли Ламорака на ноги и повели его, подгоняя остриями мечей, к двери. Хромая и корчась от боли, он открыл рот, но не для того, чтобы произнести свое коронное заклятие, а лишь для того, чтобы объяснить: Берн все неправильно понял, все не так, как ему кажется…
– Нет, – перебил его Кот, который шагал за ним. И так ткнул его острием меча в спину, что порезал кожу прямо над почкой. – Только пикни, и до реки не доживешь, понял?
Ламорак хотел было ответить, но вовремя осекся и только жалко кивнул. Кот снова ткнул его мечом, и он потащился к двери.
19
Король Арго, нарядный, в бархатном камзоле с разрезами по последней моде и в панталонах из серебристо-серого атласа в тон, не спеша шел по залу в «Чужих играх», прокладывая себе путь сквозь толпу зевак, которые обступили ямы со столами для игры в кости. Рука Короля лежала на декоративной рукояти короткого меча. Работая плечами и локтями, он подошел ближе к барьеру, заглянул вниз и восхитился великолепным игорным столом: темное ореховое дерево было выложено узорчатыми светлыми накладками из кленовых наплывов; крытые несколькими слоями лака, они отражали свет так, словно были из чистого золота.
– Красиво, – шепнул он как будто сам себе. – Интересно, как она успела восстановить все так быстро. Говорят, от ее прежнего заведения Кейн камня на камне не оставил.
– А это и есть прежнее, – раздался шепот в паре дюймов позади королевского уха.
Никто из тех, кто стоял рядом с ним у барьера, не расслышал ни слова; ни один игрок за этим или другими столами, ни одна танцовщица на сцене, ни один зритель в зале и ни один обедающий в соседнем помещении не видел человека, произнесшего эти слова.
– Здесь все покрыто магией, прямо как я сейчас, – прошептал Аббаль Паслава, держась в полушаге от Короля, прикрывшись заклятием Плаща и разглядывая все вокруг в очки Истинного зрения, которые позволяли видеть сквозь Иллюзии. – Здесь все создано магией, и мне можно не опасаться, что кто-нибудь заметит мой Плащ. Вся эта комната, все здание вообще тянет энергию Потока как бешеное. Здесь все не то, чем кажется.
– Ха! – хохотнул Король, обнажая зубы в угрюмой ухмылке. – Включая и клиентов.
Лунный свет не попадал в зал, так как в нем не было окон, специально, чтобы вид неба не напоминал посетителям о часах, прошедших во внешнем мире, однако красноватые отблески пожаров просачивались внутрь через распахнутую дверь. «Чужие игры» были переполнены, что было даже странно, учитывая возмущения, которые еще вспыхивали там и сям в городе. Хорошо одетые банкиры с Южного берега толкались бок о бок с Рабочими из Промышленного парка, которые группками заходили сюда по пути со смены; для многих радость покидать кости и выпить была важнее всего, даже безопасности.
Мятежи не только не отравляли удовольствия завсегдатаям, напротив, делали его еще острее: казалось, что и кости звонче гремят по столу, и карты шлепают более смачно. Да и люди смеялись громче, чем всегда, и болтали оживленнее. Тут и там кто-то на радостях пускался в пляс, но пляска быстро стихала, и все снова возвращались к игре. Именно из-за того, что в городе было неспокойно, атмосфера казино казалась особенно праздничной; здесь как будто шел непрерывный карнавал, никак не связанный с тем, что творилось на улицах; «Чужие игры» были островком ярких, не вполне пристойных радостей в океане кровавой ночи.
Тут и там в зале встречались лица, которых Король Арго не узнавал. Он вел им мысленный счет и насчитал около пятидесяти. Из них около пятнадцати могли быть переодетой охраной Кирендаль.
Отойдя от ямы, он все так же неспешно приблизился к одному из баров и с одобрением провел рукой по его блестящей от воска поверхности.
– Знаешь, мне даже жалко, что я так и не выкроил времени зайти сюда раньше, – прошептал он. – А ведь здесь можно неплохо отдохнуть, когда-никогда.
– Жаль, – услышал он шепот в ответ.
– Ага. Как говорится, что имеем – не храним. И знаешь что еще? Мне прямо захотелось познакомиться с этой Кирендаль. Можно ведь было зайти к ней и раньше, просто по-соседски.
– Слишком поздно.
– Ага.
Жестом он подозвал бармена-эльфа.
Невысокий и стройный, он, как все существа его породы, будто не знал, что такое возраст, и смешивал напитки и отмерял наркотики с такой скоростью, словно у него было три руки, а не две. Эльф прищурился, глядя на Короля, его пушистые полупрозрачные брови на миг сошлись к переносице, но маска нейтральной доброжелательности тут же вернулась на его лицо, и эльф шагнул к Королю.
– Он тебя видит? – поинтересовался величество шепотом.
– Не меня, – так же шепотом отозвался Паслава, – а только странное завихрение Потока возле тебя. Так что он в курсе, что на тебя работает маг.
– Ну и что? – сказал величество. – Это и так всем изве-стно.
Бармен тем временем откинулся на металлический поручень у себя за спиной и одарил Короля профессиональной улыбкой:
– Вы ведь впервые у нас, сэр?
Величество кивнул:
– Ты наблюдателен.
Бармен воспринял комплимент как должное:
– Вы правы, сэр. Мне кажется, вы предпочитаете горячительные напитки, сэр? Есть отличный тиннаранский бренди, интересуетесь?
– Мм… – протянул величество, изображая нерешительность, – вообще-то, я имел в виду кое-что другое…
Бармен кивком указал на целую батарею бутылок, флаконов и корзинок с травами, выстроившуюся у него за спиной:
– Если вы желаете попробовать что-то определенное, но не знаете названия, вам стоит только указать на желаемое. А если того, что вам хочется, здесь сейчас нет, вам стоит только попросить, и, бьюсь об заклад, я тут же вам это достану.
– Об заклад, говоришь? Серьезно?
Улыбка бармена стала по-настоящему дружелюбной.
– А почему нет? Здесь играют в азартные игры, сэр. Ну что, ставите золотой ройял?
Величество ответил ему гнусной ухмылкой:
– Да, конечно. Мне нужна тощая эльфийская шлюха, здоровая такая, отзывается на погоняло Кирендаль.
Брови бармена снова еле заметно сошлись к переносью, улыбка растаяла, сменившись ледяным пристальным взглядом.
– Будьте уверены, она уже спешит сюда, сэр, – холодно ответил он. – Так что примите мой совет и смените тон.
– Да ну? А то что?
– А то тип позади вас раскроит вам череп, чтобы в корне изменить ваш подход, сэр.
Величество обернулся и уткнулся носом в чью-то грудь, размеры которой не уступали, пожалуй, корме речной баржи. Медленно подняв голову, Король увидел выпученные желтые глазищи, которые таращились на него сверху вниз, – это был тролль, ночной кузен тех огров, что наблюдали за порядком в заведении Кирендаль в дневные часы. Глазищи ночной твари излучали неяркий свет, в котором поблескивали бронзовые колпачки-накладки клыков, слишком больших, чтобы умещаться во рту, и потому входивших в специальные отверстия на верхней губе. На тролле была кольчуга фирменных оттенков заведения Кирендаль – алая с золотом, в лапе он сжимал шипастый моргенштерн, размерами не уступавший голове самого величества. Тролль всхрапнул, и Королю показалось, будто он оказался перед распахнутыми дверями скотобойни на закате жаркого летнего дня.
– Вот именно, – пробасил тролль. – В корне изменить подход.
– Ты урод, и ты воняешь, – заявил ему величество, – так что лучше тебе лежать, а не стоять.
– Ха! – фыркнул раздраженный тролль и дохнул в лицо Величеству такой густой вонью, что у того потемнело в глазах. – По мне…
Раздался легкий шепоток, рукав укрытого Плащом Паславы прошелестел над королевским ухом, и бас тролля умолк: колдун обездвижил его заклятием, от которого все могучие мышцы тролля свело сильнейшей судорогой. Величеству даже показалось, будто он слышит, как скрипят от напряжения огромные суставы. Тролль покачнулся, точно лишенная равновесия статуя, а величество прижал к его груди распластанную ладонь.
– Повторяю, – сказал он и толкнул тролля совсем легонько.
Тот рухнул, словно подрубленное дерево, так что всё кругом задрожало от грохота, а все, кто был в казино, повернулись к ним. Величество ухмыльнулся внезапно наставшей тишине, подождал, пока замрет на столе последняя брошенная кость, остановится вращение рулетки, и продолжил:
– Я пришел сюда к Кирендаль. Кто-нибудь еще хочет показать мне свою глупость?
За его плечом раздался шепот Паславы:
– Она идет.
– Где?
– Я пока не вижу. Но чувствую. Она здесь.
Три тролля в ливреях уже неслись с разных концов зала к своему поверженному собрату, стремительные, как три военных корабля на всех парусах. В шаге от лежавшего они остановились бок о бок, так что их спинищи отгородили место действия от остального казино. Самые любопытные из посетителей просовывали голову в щели между их колен и локтями, чтобы посмотреть. В когтистых лапищах тролли сжимали моргенштерны, ростом с Короля каждый. Грозный рык рвался из их глоток, но ближе к Королю они не подходили.
В тот же миг из ниоткуда появилась стройная эльфийка – словно в воздухе открылась невидимая дверь и пропустила ее. Склонившись над троллем, она потрепала его по морде, тот расслабился и погрузился в забытье со вздохом, похожим на шипение пивной пены в только что открытом бочонке. Эльфийка выпрямилась и шагнула так близко к величеству, что тот ощутил необычный пряный аромат, остатки невообразимой трапезы, которую она, видимо, вкушала только что.
Она оказалась выше, чем величество, к тому же не потрудилась надеть свою человекообразную личину. Платиновые волосы сияющим ореолом окружали совершенно нечеловеческие черты: огромные золотистые глаза с вертикальными прорезями зрачков, высокие точеные скулы, загнутые к ушам, таким же острым, как ее клыки, блеснувшие в хищном оскале.