Герцог и я
Часть 60 из 66 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– А что у тебя во-вторых? – спросил он, вертя в руках конверт.
– Во-вторых, Энтони, дай слово не причинять ему никакого вреда.
– Ну, знаешь… это уж слишком!
Она протянула к нему руку.
– Тогда отдай письмо. Я передам его с посыльным.
Он спрятал руку за спину. Они словно играли в какую-то детскую игру.
– Но ты уже отдала его мне!
Она злорадно улыбнулась:
– Ты не знаешь адреса. На конверте его нет.
– Подумаешь! Достану!
– Сомневаюсь, братец. У Гастингсов много поместий во всех концах страны. Тебе понадобится уйма времени, чтобы узнать, в каком из них сейчас находится Саймон.
– Ага! – торжествующе воскликнул брат. – Вот я уже и знаю: он в одном из своих имений. Один ключик ты мне уже дала. Я жду второго.
– Уймись, Энтони! Для меня это не игра.
– Для меня тоже. Поэтому говори без обиняков: где пребывает твой дражайший супруг?
– Ни слова, пока не услышу второго обещания!
– Хорошо. Даю его тоже.
– Скажи как следует!
– Ты стала педантичной, Дафна Бриджертон!
– Дафна Клайвдон, герцогиня Гастингс, – поправила она его с улыбкой. – Я слушаю тебя!
– Обещаю, что не буду пытаться причинить твоему чертову мужу никакого вреда. Так пойдет?
– Вполне. Только убери слово «чертову».
– Убираю… Ох, сестрица! Давай адрес, если вообще знаешь его!
Она снова открыла ящик стола и достала оттуда записку от управляющего из Клайвдона, полученную двумя днями раньше.
– Кажется, не слишком далеко от Лондона.
Энтони взглянул на адрес.
– Если отправлюсь сегодня же, то управлюсь за четыре дня.
– Прямо сразу? – удивилась Дафна. – Ты ведь только что вернулся с побережья.
Энтони усмехнулся:
– Боюсь, чем дольше буду ехать, тем больше накоплю ярости и уж тогда не совладаю с чувствами.
– О, в таком случае поезжай немедленно…
– …Как думаешь, есть ли причины, которые помешали бы мне вбить твою башку в плечи по самую макушку?
Такими словами приветствовал Саймона появившийся в дверях его кабинета Энтони Бриджертон.
Саймон поднял голову от письменного стола и миролюбиво проговорил:
– И я рад видеть тебя, дружище.
Гость прошагал к столу, оперся на него и, наклонившись к хозяину, произнес с угрозой:
– Не будешь ли так любезен объяснить, почему моя сестра торчит все время в Лондоне, выплакивая глаза, в то время как ты… – Он оглядел комнату и прорычал: – Где, черт меня побери, я нахожусь?
– В Уилтшире, – подсказал Саймон.
– …в то время как ее супруг, – продолжил Энтони тем же тоном, – прохлаждается в чертовом Уилтшире? Что ты здесь делаешь почти два месяца?
– Значит, Дафна в Лондоне? – вместо ответа задал вопрос Саймон.
– На правах мужа тебе бы следовало это лучше знать, – прорычал гость.
– Человек не всегда знает то, что ему следует, – философски заметил Саймон. – Это касается и его поведения…
Господи, неужели Энтони не ошибается и уже около двух месяцев они не виделись с Дафной? Два месяца почти полного одиночества и пустоты. Как же долго она ничего не сообщала о себе, не пыталась встретиться!.. И вот сейчас наконец делает это через своего неистового брата. Что он привез от нее? И привез ли вообще что-нибудь? Но возможно, она продолжает хранить упорное молчание и Саймону не доведется ничего услышать, кроме угроз Энтони… Быть может, тот снова захочет вызвать его на дуэль? Что ж, он готов… Но куда больше он был бы готов к тому, чтобы Дафна появилась тут вместо своего брата, и пусть она ругает его на все лады, пусть… Он все вытерпит, лишь бы снова увидеть ее!.. А пока приходится не только видеть, но и слышать Энтони… Что он там говорит?
– …оторвал бы твою башку, если бы не дал слово сестре не делать этого.
– Представляю, какого труда стоило тебе это обещание, – произнес Саймон с искренним сочувствием.
– Ты прав, как никогда, – хмуро подтвердил Энтони, не имея ни малейшего желания пускаться в язвительную полемику.
Саймон тоже не хотел этого. Некоторое время он терпел брюзжание Энтони лишь потому, что не решался спросить о Дафне. Да и ответит ли он?
– Отправляя тебя ко мне, не передавала ли она просьбы поскорее вернуться? – в конце концов спросил Саймон.
– Нет, – отрезал Энтони, затем полез в карман, вынул конверт и бросил на стол. – Но я застал ее, когда она собиралась отправить к тебе посыльного вот с этим.
С растущим страхом Саймон взглянул на желтоватую бумагу конверта. Письмо могло означать только одно. Худшее… Нет, не худшее, но страшное… Опять не то слово!.. Трудное, запутанное. Несущее новые сложности и не сулящее выхода.
Он собирался поблагодарить друга, но в горле образовался твердый ком.
Энтони продолжил:
– И я заверил сестру, что с удовольствием выполню роль посыльного и доставлю тебе письмо. Надеюсь, не слишком ласковое, – добавил он насмешливо.
Саймон не обратил ни малейшего внимания на его тон и с трудом взял конверт – так дрожали руки. Лишь бы Энтони не заметил этого. Но Энтони заметил и спросил с плохо скрытым беспокойством:
– Что с тобой? Тебе плохо? Почему ты побледнел?
– Несказанно обрадовался нашей встрече, – попытался отшутиться тот.
Энтони пристально вглядывался в Саймона, и в нем происходила нелегкая борьба: злость на нерадивого зятя и тревога за друга, которая все больше овладевала им.
– Ты болен? – участливо проговорил он.
– С чего ты взял? – ответил Саймон и отложил конверт. – Возможно, больна Дафна? – спросил он с дрожью в голосе, кивая на письмо и еще больше побледнев. – Она плохо выглядела, когда ты видел ее перед своим отъездом? Отвечай!
– Она выглядела превосходно, – медленно проговорил Энтони и замолчал. Потом, встрепенувшись, живо поинтересовался: – Саймон, ответь честно: что ты здесь делаешь? Зачем приехал сюда после свадьбы? Что случилось? Ведь совершенно очевидно – ты любишь Дафну. И насколько могу понять, она отвечает тебе взаимностью. В чем же дело?
Саймон прижал пальцы к вискам – последние дни у него сильно болела голова – и устало произнес:
– Есть вещи, о которых ты не должен знать… А узнав, не смог бы понять. Никогда.
Затем последовало долгое молчание. Когда Саймон открыл наконец глаза, увидел, что Энтони направляется к выходу. Тот повернулся от дверей и сказал:
– Я не собираюсь тащить тебя в Лондон, хотя был бы не прочь сделать это. Дафна должна знать: ты поступил так по собственному желанию, а не оттого, что ее старший брат толкал тебя в спину дулом пистолета.
Саймон вдруг вспомнил, что именно под этой угрозой он недавно женился на его сестре, но он промолчал. И тут же подумал: даже если бы все сложилось иначе, он, преклонив колени, просил бы ее руки. Только чуть позднее и не при таких драматических обстоятельствах.
– …Прежде чем покинуть этот дом, – сказал Энтони на прощание, – считаю необходимым сообщить тебе, что в обществе уже начались пересуды. Люди недоумевают, отчего Дафна вернулась в Лондон одна через две недели после поспешной женитьбы. Она старается не обращать внимания, высоко держит голову, но это ее, безусловно, ранит. И разговоры, и шушуканье, и жалостливые взоры. Ко всему, проклятая сплетница Уистлдаун не перестает полоскать ее имя в своей газетенке…
Откровенно говоря, Саймон забыл – вернее, вовсе не думал – о мнении так называемого «света», о сплетниках и злоязычницах типа самозваной леди, о ее скандальных хрониках. Только сейчас, слушая Энтони, он понял, чего стоили и стоят Дафне эти кривотолки.
Энтони вылил очередной ушат брани и проклятий на голову леди Уистлдаун и иже с ней, а затем, уже спокойнее, добавил:
– Советую тебе обратиться к врачу, Гастингс. Ты не очень здоров. А потом сразу возвращайся к своей жене. Прощай.
С этими словами он покинул кабинет. Саймон его не удерживал, так как знал характер своего нежданного гостя и, кроме того, понимал, даже одобрял, его нынешнее поведение. Если бы у него самого, подумал он с кривой усмешкой, была такая сестра, как Дафна, и кто-либо повел бы себя по отношению к ней подобно ему, Саймону, он бы наверняка отнесся к этому Саймону покруче, чем Энтони к нему сейчас.
Однако, отбросив эти мысли, он обратился к желтоватому конверту, привезенному другом.
В течение нескольких минут он с тревогой смотрел на письмо. Что там таится? Сообщение, что во чреве супруги зародилась новая жизнь? Мольба о встрече?.. Нет, скорее известие о том, что Дафна не желает его больше видеть и намерена сохранять лишь внешнее подобие супружеских отношений… Но ведь он не может без нее! Он это окончательно понял за время разлуки.
Однако раскаяние вновь уступило место гневу. Вольно или невольно она заставила его отступить от слова, данного самому себе, нарушить клятву. Да, он не хочет иметь детей и честно предупреждал об этом… А она осмелилась его обмануть…
Опять мысли пошли по заданному кругу.
Но, быть может, она не так уж виновата?.. Он снова сжал виски – голова продолжала болеть, глаза воспалились. Уж не заболевает ли он в самом деле?..
– Во-вторых, Энтони, дай слово не причинять ему никакого вреда.
– Ну, знаешь… это уж слишком!
Она протянула к нему руку.
– Тогда отдай письмо. Я передам его с посыльным.
Он спрятал руку за спину. Они словно играли в какую-то детскую игру.
– Но ты уже отдала его мне!
Она злорадно улыбнулась:
– Ты не знаешь адреса. На конверте его нет.
– Подумаешь! Достану!
– Сомневаюсь, братец. У Гастингсов много поместий во всех концах страны. Тебе понадобится уйма времени, чтобы узнать, в каком из них сейчас находится Саймон.
– Ага! – торжествующе воскликнул брат. – Вот я уже и знаю: он в одном из своих имений. Один ключик ты мне уже дала. Я жду второго.
– Уймись, Энтони! Для меня это не игра.
– Для меня тоже. Поэтому говори без обиняков: где пребывает твой дражайший супруг?
– Ни слова, пока не услышу второго обещания!
– Хорошо. Даю его тоже.
– Скажи как следует!
– Ты стала педантичной, Дафна Бриджертон!
– Дафна Клайвдон, герцогиня Гастингс, – поправила она его с улыбкой. – Я слушаю тебя!
– Обещаю, что не буду пытаться причинить твоему чертову мужу никакого вреда. Так пойдет?
– Вполне. Только убери слово «чертову».
– Убираю… Ох, сестрица! Давай адрес, если вообще знаешь его!
Она снова открыла ящик стола и достала оттуда записку от управляющего из Клайвдона, полученную двумя днями раньше.
– Кажется, не слишком далеко от Лондона.
Энтони взглянул на адрес.
– Если отправлюсь сегодня же, то управлюсь за четыре дня.
– Прямо сразу? – удивилась Дафна. – Ты ведь только что вернулся с побережья.
Энтони усмехнулся:
– Боюсь, чем дольше буду ехать, тем больше накоплю ярости и уж тогда не совладаю с чувствами.
– О, в таком случае поезжай немедленно…
– …Как думаешь, есть ли причины, которые помешали бы мне вбить твою башку в плечи по самую макушку?
Такими словами приветствовал Саймона появившийся в дверях его кабинета Энтони Бриджертон.
Саймон поднял голову от письменного стола и миролюбиво проговорил:
– И я рад видеть тебя, дружище.
Гость прошагал к столу, оперся на него и, наклонившись к хозяину, произнес с угрозой:
– Не будешь ли так любезен объяснить, почему моя сестра торчит все время в Лондоне, выплакивая глаза, в то время как ты… – Он оглядел комнату и прорычал: – Где, черт меня побери, я нахожусь?
– В Уилтшире, – подсказал Саймон.
– …в то время как ее супруг, – продолжил Энтони тем же тоном, – прохлаждается в чертовом Уилтшире? Что ты здесь делаешь почти два месяца?
– Значит, Дафна в Лондоне? – вместо ответа задал вопрос Саймон.
– На правах мужа тебе бы следовало это лучше знать, – прорычал гость.
– Человек не всегда знает то, что ему следует, – философски заметил Саймон. – Это касается и его поведения…
Господи, неужели Энтони не ошибается и уже около двух месяцев они не виделись с Дафной? Два месяца почти полного одиночества и пустоты. Как же долго она ничего не сообщала о себе, не пыталась встретиться!.. И вот сейчас наконец делает это через своего неистового брата. Что он привез от нее? И привез ли вообще что-нибудь? Но возможно, она продолжает хранить упорное молчание и Саймону не доведется ничего услышать, кроме угроз Энтони… Быть может, тот снова захочет вызвать его на дуэль? Что ж, он готов… Но куда больше он был бы готов к тому, чтобы Дафна появилась тут вместо своего брата, и пусть она ругает его на все лады, пусть… Он все вытерпит, лишь бы снова увидеть ее!.. А пока приходится не только видеть, но и слышать Энтони… Что он там говорит?
– …оторвал бы твою башку, если бы не дал слово сестре не делать этого.
– Представляю, какого труда стоило тебе это обещание, – произнес Саймон с искренним сочувствием.
– Ты прав, как никогда, – хмуро подтвердил Энтони, не имея ни малейшего желания пускаться в язвительную полемику.
Саймон тоже не хотел этого. Некоторое время он терпел брюзжание Энтони лишь потому, что не решался спросить о Дафне. Да и ответит ли он?
– Отправляя тебя ко мне, не передавала ли она просьбы поскорее вернуться? – в конце концов спросил Саймон.
– Нет, – отрезал Энтони, затем полез в карман, вынул конверт и бросил на стол. – Но я застал ее, когда она собиралась отправить к тебе посыльного вот с этим.
С растущим страхом Саймон взглянул на желтоватую бумагу конверта. Письмо могло означать только одно. Худшее… Нет, не худшее, но страшное… Опять не то слово!.. Трудное, запутанное. Несущее новые сложности и не сулящее выхода.
Он собирался поблагодарить друга, но в горле образовался твердый ком.
Энтони продолжил:
– И я заверил сестру, что с удовольствием выполню роль посыльного и доставлю тебе письмо. Надеюсь, не слишком ласковое, – добавил он насмешливо.
Саймон не обратил ни малейшего внимания на его тон и с трудом взял конверт – так дрожали руки. Лишь бы Энтони не заметил этого. Но Энтони заметил и спросил с плохо скрытым беспокойством:
– Что с тобой? Тебе плохо? Почему ты побледнел?
– Несказанно обрадовался нашей встрече, – попытался отшутиться тот.
Энтони пристально вглядывался в Саймона, и в нем происходила нелегкая борьба: злость на нерадивого зятя и тревога за друга, которая все больше овладевала им.
– Ты болен? – участливо проговорил он.
– С чего ты взял? – ответил Саймон и отложил конверт. – Возможно, больна Дафна? – спросил он с дрожью в голосе, кивая на письмо и еще больше побледнев. – Она плохо выглядела, когда ты видел ее перед своим отъездом? Отвечай!
– Она выглядела превосходно, – медленно проговорил Энтони и замолчал. Потом, встрепенувшись, живо поинтересовался: – Саймон, ответь честно: что ты здесь делаешь? Зачем приехал сюда после свадьбы? Что случилось? Ведь совершенно очевидно – ты любишь Дафну. И насколько могу понять, она отвечает тебе взаимностью. В чем же дело?
Саймон прижал пальцы к вискам – последние дни у него сильно болела голова – и устало произнес:
– Есть вещи, о которых ты не должен знать… А узнав, не смог бы понять. Никогда.
Затем последовало долгое молчание. Когда Саймон открыл наконец глаза, увидел, что Энтони направляется к выходу. Тот повернулся от дверей и сказал:
– Я не собираюсь тащить тебя в Лондон, хотя был бы не прочь сделать это. Дафна должна знать: ты поступил так по собственному желанию, а не оттого, что ее старший брат толкал тебя в спину дулом пистолета.
Саймон вдруг вспомнил, что именно под этой угрозой он недавно женился на его сестре, но он промолчал. И тут же подумал: даже если бы все сложилось иначе, он, преклонив колени, просил бы ее руки. Только чуть позднее и не при таких драматических обстоятельствах.
– …Прежде чем покинуть этот дом, – сказал Энтони на прощание, – считаю необходимым сообщить тебе, что в обществе уже начались пересуды. Люди недоумевают, отчего Дафна вернулась в Лондон одна через две недели после поспешной женитьбы. Она старается не обращать внимания, высоко держит голову, но это ее, безусловно, ранит. И разговоры, и шушуканье, и жалостливые взоры. Ко всему, проклятая сплетница Уистлдаун не перестает полоскать ее имя в своей газетенке…
Откровенно говоря, Саймон забыл – вернее, вовсе не думал – о мнении так называемого «света», о сплетниках и злоязычницах типа самозваной леди, о ее скандальных хрониках. Только сейчас, слушая Энтони, он понял, чего стоили и стоят Дафне эти кривотолки.
Энтони вылил очередной ушат брани и проклятий на голову леди Уистлдаун и иже с ней, а затем, уже спокойнее, добавил:
– Советую тебе обратиться к врачу, Гастингс. Ты не очень здоров. А потом сразу возвращайся к своей жене. Прощай.
С этими словами он покинул кабинет. Саймон его не удерживал, так как знал характер своего нежданного гостя и, кроме того, понимал, даже одобрял, его нынешнее поведение. Если бы у него самого, подумал он с кривой усмешкой, была такая сестра, как Дафна, и кто-либо повел бы себя по отношению к ней подобно ему, Саймону, он бы наверняка отнесся к этому Саймону покруче, чем Энтони к нему сейчас.
Однако, отбросив эти мысли, он обратился к желтоватому конверту, привезенному другом.
В течение нескольких минут он с тревогой смотрел на письмо. Что там таится? Сообщение, что во чреве супруги зародилась новая жизнь? Мольба о встрече?.. Нет, скорее известие о том, что Дафна не желает его больше видеть и намерена сохранять лишь внешнее подобие супружеских отношений… Но ведь он не может без нее! Он это окончательно понял за время разлуки.
Однако раскаяние вновь уступило место гневу. Вольно или невольно она заставила его отступить от слова, данного самому себе, нарушить клятву. Да, он не хочет иметь детей и честно предупреждал об этом… А она осмелилась его обмануть…
Опять мысли пошли по заданному кругу.
Но, быть может, она не так уж виновата?.. Он снова сжал виски – голова продолжала болеть, глаза воспалились. Уж не заболевает ли он в самом деле?..