Герцог и я

Дафна уже успела простить ему резкость и чувствовала, что еще немного, и она растает от благодарности.

– Я так вам признательна, – произнесла она.

– Не желаете ли разглядеть его?

– Конечно, – торопливо сказала Дафна.

Ничего более красивого она, пожалуй, раньше не видела!

В бархатной коробочке лежало золотое украшение с большим изумрудом и двумя бриллиантами по бокам. Словом, прекрасное кольцо – красивое, дорогое, но не кричащее о своей цене и не безвкусное.

– Оно прекрасно, – прошептала она. – Я уже полюбила его.

– Правда? – Саймон, сняв перчатки, вынул кольцо из коробки. – Посмотрите хорошенько. Оно ваше и только ваше и должно свидетельствовать о вашем вкусе, а не о моем.

Дафна с некоторой укоризной бросила на него взгляд. Зачем портить такой радостный момент ненужными – чтобы не сказать занудливыми – замечаниями?

– Наверное, наши вкусы все-таки в чем-то совпадают, – с легким вздохом заметила она.

Саймон тоже вздохнул, но с облегчением – он и не предполагал, насколько важным для него было знать, как она отнесется к его первому подарку. И теперь ему стало спокойнее. Он также ощущал напряженность между ними, его угнетали паузы в разговоре, вспоминались прежние беседы, когда плавно текла речь и ничто, казалось, не мешало ощущению, что рядом с тобой приятный собеседник. И желанная женщина…

– Могу я надеть кольцо вам на палец? – спросил он.

Она кивнула и принялась стягивать перчатку.

Но Саймон вмешался в этот процесс, начал медленно и осторожно снимать ее: с каждого пальца, не спеша. В этом незамысловатом действии была подлинная эротичность – точно так же он снимал бы с нее одежду.

Дафна не могла сдерживать взволнованных вздохов, когда ее пальцы, один за другим, освобождались от перчатки. Эти вздохи, чуть приоткрытые губы возбуждали его еще больше.

Слегка дрожащей рукой он бережно надел кольцо на ее палец.

– Какое красивое! – сказала Дафна, слегка двигая рукой так, чтобы камни на кольце отражали лучи света.

Саймон не отпускал ее руку, она была такой нежной и теплой. Потом поднес ее пальцы к губам.

– Очень рад, что вам понравилось.

Это были не просто вежливые слова – он действительно испытывал радость.

– Откуда вы знали, что я люблю изумруды? – спросила она.

– Я не знал об этом. Просто они напоминают мне ваши глаза.

– Боже, Саймон! – воскликнула она. – Что вы такое говорите? У меня глаза карие. Вы меня спутали с кем-то.

Она вскочила с места, подошла к зеркалу, вгляделась в свое отражение и подтвердила:

– Конечно, карие.

– В основном да, – согласился он. – Но приглядитесь внимательнее к краям зрачка… Видите?

– Ой! – воскликнула она снова после подробного изучения своих широко раскрытых глаз. – Вы правы. Никогда раньше этого не замечала.

Он опустился в кресло и с важностью произнес:

– Скоро вы поймете, что я всегда и во всем прав.

Она ответила ему ироничным взглядом.

– Как вы это заметили? Я говорю о цвете глаз.

Он пожал плечами и небрежно ответил:

– Всего-навсего внимательно вглядываясь в них.

Дафна продолжила исследовать свои глаза и пришла наконец к неожиданному выводу:

– Подумать только! Оказывается, они целиком зеленые.

– Ну, этого я бы не сказал. Вы явно преувеличили.

– Сегодня зеленые – я вижу.

Саймон усмехнулся:


– Как вам будет угодно. Но подождем до завтра.

Она вздохнула.

– Я всегда завидовала Колину. Вот у него глаза так глаза. А какие ресницы! Совершенно не мужские. Зачем ему такие? Это придает мужчине изнеженный вид.

– Полагаю, что юные леди, влюбленные в вашего брата, считают иначе.

– Но мы-то можем не очень считаться с их мнением, не правда ли?

– Пожалуй, так.

– Скоро и вы поймете, – повторила Дафна недавнее утверждение Саймона, – что я тоже всегда права.

Саймон громко рассмеялся.

– Как хорошо, – сказала Дафна и прикоснулась к его руке. – Сейчас мы почувствовали себя совсем как в прежние дни… Стало легче говорить… И дышать. Правда?

Он кивнул, удивляясь, что ощутил те же чувства, и задержал ее руку в своей.

– Так будет у нас и впредь, да? – продолжила она. – Легко и просто.

– Да, – ответил он, хотя знал, что это неправда.

Между ними вполне возможны мир и согласие – все, что угодно, но, увы, все будет уже не так, как было в самом начале.

Дафна улыбнулась, прикрыла глаза и, прислонив голову к его плечу, проговорила:

– Это хорошо.

Несколько мгновений Саймон не сводил взгляда с ее умиротворенного лица.

«Чего бы это мне ни стоило, – решил он, – я обязан сделать ее счастливой. Но как?»



В последний вечер пребывания Дафны в качестве мисс Бриджертон ее мать постучала к ней в спальню.

Девушка сидела на постели, и негромкий стук всколыхнул в ней воспоминания детства, когда мать и отец приходили пожелать ей спокойной ночи.

– Войдите!

Вайолет Бриджертон вошла с чуть смущенной улыбкой на лице и спросила:

– Дафна, у тебя есть несколько минут, чтобы поговорить со мной?

Никогда еще Дафна не видела свою мать такой растерянной.

– Ты здорова, мама? – спросила она с беспокойством. – Что с тобой? Какая ты бледная!

– Я абсолютно здорова, дочь моя, – почти прежним тоном ответила Вайолет. – Просто мне нужно… я считаю необходимым кое о чем поговорить с тобой.

– Ох! – не сдержала громкого вздоха Дафна.

Она ожидала этого, но не определила до сих пор, хочется ли ей выслушивать наставления и пожелания матери по поводу предстоящей семейной жизни и связанных с этим интимных проблем.

Подруги рассказывали, что все матери накануне свадьбы непременно напутствуют дочерей, раскрывая то, что считают секретами брака и что нужно знать девушке перед тем, как стать женщиной, – все эти гадкие, но нестерпимо интересные вещи для невинных ушей. Однако выпытать какие-то определенные захватывающие дух подробности у замужних молодых леди Дафне еще не удавалось: те загадочно улыбались и отвечали: «Сама скоро узнаешь».

Это «скоро» стало для нее завтрашним днем. Точнее, завтрашним вечером. Ночью…

Но отчего у матери такой вид, будто ей, а не Дафне, предстоят все эти испытания?

– Может быть, присядешь, мама? – сказала она, указывая на место рядом с собой.

Вайолет вздрогнула, словно дочь предложила ей опуститься на раскаленную сковородку, и сказала:

– Да-да, именно это я и хотела сделать.

Она села, сложила руки на коленях и замерла. В этих обстоятельствах Дафна посчитала нужным сама начать разговор, столь трудный для матери.

– Ты, наверное, хочешь поговорить со мной о свадьбе?

Вайолет кивнула..