Герцог и я
Часть 30 из 66 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Значит, тебя хочет видеть мама. Я слышу ее голос…
– У тебя слуховые галлюцинации, сестра.
– Просто у меня шум в ушах от твоей болтовни, братец. Скоро мое терпение лопнет.
Он картинно прижал руку к груди:
– О, Дафф, ты попала мне в самое сердце! Я ранен!
– Вам следует выступать на сцене, Колин, – сказал Саймон. – Вы понапрасну растрачиваете здесь ваш талант. Эдмунд Кин[7] покинет сцену, как только вы ступите на подмостки.
– Неплохая идея, – задумчиво произнес Колин. – Я должен ее хорошенько обдумать, а посему удаляюсь. Приятного вам вечера.
Он отвесил церемонный поклон и исчез.
Дафна и Саймон какое-то время молчали – то ли отдыхая от присутствия Колина, то ли пребывая в некотором замешательстве.
Дафна первой нарушила молчание:
– Следующее явление – миссис Бриджертон.
– Явление третье, – подхватил Саймон с кривоватой улыбкой. – Те же и Энтони.
Спасаясь от дальнейшего перечисления своих родственников, Дафна произнесла:
– Не ожидала увидеть вас сегодня.
Саймон пожал плечами, отчего на его черном, ладно сидящем фраке появились чуть заметные морщины, и ответил нехотя:
– Мне стало скучно.
Дафна удивленно воззрилась на собеседника:
– Настолько скучно, что вы не поленились отправиться на другой конец Лондона, дабы отпустить пару любезностей нетерпеливым девицам? Простите, не понимаю вас.
– Я сам себя не понимаю, – произнес он миролюбиво, и Дафна готова была простить ему ленивый тон.
– Рада, что вы пришли, – призналась она. – Здесь такая тоска.
– Неужели?
– Кроме того, меня замучили расспросами о вас.
– Не ждал!
– Представьте себе. И больше всех недоумевала моя матушка.
– Что же так удивило эту почтенную даму?
– Она всего-навсего хотела знать, почему вы после того злосчастного обеда ни разу не нанесли нам визита. – Наконец-то Дафна могла задать ему вопрос, который не давал ей покоя.
Саймон нахмурился:
– Вы полагаете, что это необходимо? Я считал, что для сохранения мифа о нашем с вами романе достаточно, если буду оказывать вам явное внимание на этих чертовых званых вечерах. Разве я манкировал своими обязанностями?
Только сейчас она поняла, как печально могут порой звучать такие приятные слова: «роман», «внимание».
– Ваше внимание, как вы его называете, – упрекнула она собеседника, – может, пожалуй, обмануть кого угодно, только не мою матушку.
«И не меня! Не меня!» – хотела выкрикнуть она, но сдержалась.
– Серьезно? – спросил он чуть растерянно.
– Конечно. Особенно если ваше отсутствие у нас в доме отмечено в этой дурацкой «Хронике».
– Откуда она, эта чертова леди… как ее?..
– Уистлдаун, – подсказала Дафна.
– Откуда она может знать все подробности нашей жизни? Наверное, содержит целую шайку шпионов?
– Весьма вероятно, – подтвердила Дафна. – Тем более вам не следует более откладывать визит, иначе ее домыслам поверит все общество и наши усилия окажутся напрасными.
– Хотел бы я, – сквозь зубы проговорил Саймон, – чтобы эта проныра использовала свой талант на каком-либо другом поприще.
– Каком же? – поинтересовалась Дафна.
– Не знаю… Ну, пусть пишет роман… пьесу. Поэму, черт ее побери!
– О, если б только леди Уистлдаун услышала ваши слова! Возможно, она сочла бы их за комплимент. Но боюсь, большинство не придерживается такого мнения о ней, зато подхватывает чуть ли не каждое ее слово и делает выводы. Меня сегодня спросили около десятка женщин, когда я получу наконец предложение от герцога такого-то, если уже не получила. Или, может, все расстроилось?
– Полагаю, вы заверили их, что я отчаянно влюблен и просто робею… жду удобного момента?
Дафна почувствовала, как что-то оборвалось у нее в груди. С огромным усилием она выдавила улыбку и весело проговорила:
– Конечно, именно так я и поступила.
Саймон рассмеялся и сказал:
– Вы говорили о любопытствующих женщинах. А что спрашивали мужчины?
Она наморщила лоб:
– Мужчины? О, их было не много… всего один: старый чудаковатый герцог. Он говорил не о браке, а о том, что очень хорошо знал вашего отца.
Лицо Саймона окаменело. Дафна, не придав этому особого значения, продолжила:
– Он пространно рассуждал о том, каким славным человеком был ваш отец, как берег и лелеял свой герцогский титул и достоинство. Если бы все герцоги были такими, слава Британии утроилась бы многократно.
Саймон по-прежнему не произносил ни слова. Дафна задумчиво посмотрела на него и проговорила:
– Знаете, вы никогда ничего не рассказывали мне он нем…
– Наверное потому, что не считал нужным.
Ее неприятно поразила его холодность. Пусть это относилось не к ней, но слова Саймона тем более прозвучали неоправданно резко.
– Что-то не так? – в замешательстве спросила она.
– Все в порядке.
Опять эта жесткость. И глаза… какие холодные злые глаза!
– Простите, – сказала она. – Я больше никогда не затрону эту неприятную для вас тему.
– Я же сказал, – повторил он тем же ледяным тоном, – все в порядке.
– Конечно, – примирительно проговорила она. – Я поняла.
Наступило длительное неловкое молчание. Дафна долго теребила складки платья, прежде чем произнести:
– Какие красивые цветы в этой зале, не правда ли? Особенно вон те…
Он проследил за ее руками, увидел гирлянды из белых и пунцовых роз и коротко согласился:
– Да.
– Интересно, они выросли в оранжерее у леди Троубридж?
– Не имею понятия…
И снова повисло молчание.
– Розы так трудно выращивать.
Вместо членораздельного ответа на этот раз он ограничился тем, что просто хмыкнул.
Дафна выдержала еще одну паузу и потом сказала:
– Вы уже пробовали лимонад?
– Терпеть его не могу.
Она решила, что с нее довольно, и безапелляционно заявила:
– Ну а я хочу угоститься лимонадом, поэтому прошу извинить, что оставляю вас наедине с вашим дурным настроением. Желаю найти себе более подходящего собеседника.
Дафна уже повернулась, чтобы уйти, но Саймон не позволил, схватив ее за руку. Опустив глаза, она некоторое время завороженно смотрела, как его белая перчатка выделяется на фоне ее розового рукава.
– У тебя слуховые галлюцинации, сестра.
– Просто у меня шум в ушах от твоей болтовни, братец. Скоро мое терпение лопнет.
Он картинно прижал руку к груди:
– О, Дафф, ты попала мне в самое сердце! Я ранен!
– Вам следует выступать на сцене, Колин, – сказал Саймон. – Вы понапрасну растрачиваете здесь ваш талант. Эдмунд Кин[7] покинет сцену, как только вы ступите на подмостки.
– Неплохая идея, – задумчиво произнес Колин. – Я должен ее хорошенько обдумать, а посему удаляюсь. Приятного вам вечера.
Он отвесил церемонный поклон и исчез.
Дафна и Саймон какое-то время молчали – то ли отдыхая от присутствия Колина, то ли пребывая в некотором замешательстве.
Дафна первой нарушила молчание:
– Следующее явление – миссис Бриджертон.
– Явление третье, – подхватил Саймон с кривоватой улыбкой. – Те же и Энтони.
Спасаясь от дальнейшего перечисления своих родственников, Дафна произнесла:
– Не ожидала увидеть вас сегодня.
Саймон пожал плечами, отчего на его черном, ладно сидящем фраке появились чуть заметные морщины, и ответил нехотя:
– Мне стало скучно.
Дафна удивленно воззрилась на собеседника:
– Настолько скучно, что вы не поленились отправиться на другой конец Лондона, дабы отпустить пару любезностей нетерпеливым девицам? Простите, не понимаю вас.
– Я сам себя не понимаю, – произнес он миролюбиво, и Дафна готова была простить ему ленивый тон.
– Рада, что вы пришли, – призналась она. – Здесь такая тоска.
– Неужели?
– Кроме того, меня замучили расспросами о вас.
– Не ждал!
– Представьте себе. И больше всех недоумевала моя матушка.
– Что же так удивило эту почтенную даму?
– Она всего-навсего хотела знать, почему вы после того злосчастного обеда ни разу не нанесли нам визита. – Наконец-то Дафна могла задать ему вопрос, который не давал ей покоя.
Саймон нахмурился:
– Вы полагаете, что это необходимо? Я считал, что для сохранения мифа о нашем с вами романе достаточно, если буду оказывать вам явное внимание на этих чертовых званых вечерах. Разве я манкировал своими обязанностями?
Только сейчас она поняла, как печально могут порой звучать такие приятные слова: «роман», «внимание».
– Ваше внимание, как вы его называете, – упрекнула она собеседника, – может, пожалуй, обмануть кого угодно, только не мою матушку.
«И не меня! Не меня!» – хотела выкрикнуть она, но сдержалась.
– Серьезно? – спросил он чуть растерянно.
– Конечно. Особенно если ваше отсутствие у нас в доме отмечено в этой дурацкой «Хронике».
– Откуда она, эта чертова леди… как ее?..
– Уистлдаун, – подсказала Дафна.
– Откуда она может знать все подробности нашей жизни? Наверное, содержит целую шайку шпионов?
– Весьма вероятно, – подтвердила Дафна. – Тем более вам не следует более откладывать визит, иначе ее домыслам поверит все общество и наши усилия окажутся напрасными.
– Хотел бы я, – сквозь зубы проговорил Саймон, – чтобы эта проныра использовала свой талант на каком-либо другом поприще.
– Каком же? – поинтересовалась Дафна.
– Не знаю… Ну, пусть пишет роман… пьесу. Поэму, черт ее побери!
– О, если б только леди Уистлдаун услышала ваши слова! Возможно, она сочла бы их за комплимент. Но боюсь, большинство не придерживается такого мнения о ней, зато подхватывает чуть ли не каждое ее слово и делает выводы. Меня сегодня спросили около десятка женщин, когда я получу наконец предложение от герцога такого-то, если уже не получила. Или, может, все расстроилось?
– Полагаю, вы заверили их, что я отчаянно влюблен и просто робею… жду удобного момента?
Дафна почувствовала, как что-то оборвалось у нее в груди. С огромным усилием она выдавила улыбку и весело проговорила:
– Конечно, именно так я и поступила.
Саймон рассмеялся и сказал:
– Вы говорили о любопытствующих женщинах. А что спрашивали мужчины?
Она наморщила лоб:
– Мужчины? О, их было не много… всего один: старый чудаковатый герцог. Он говорил не о браке, а о том, что очень хорошо знал вашего отца.
Лицо Саймона окаменело. Дафна, не придав этому особого значения, продолжила:
– Он пространно рассуждал о том, каким славным человеком был ваш отец, как берег и лелеял свой герцогский титул и достоинство. Если бы все герцоги были такими, слава Британии утроилась бы многократно.
Саймон по-прежнему не произносил ни слова. Дафна задумчиво посмотрела на него и проговорила:
– Знаете, вы никогда ничего не рассказывали мне он нем…
– Наверное потому, что не считал нужным.
Ее неприятно поразила его холодность. Пусть это относилось не к ней, но слова Саймона тем более прозвучали неоправданно резко.
– Что-то не так? – в замешательстве спросила она.
– Все в порядке.
Опять эта жесткость. И глаза… какие холодные злые глаза!
– Простите, – сказала она. – Я больше никогда не затрону эту неприятную для вас тему.
– Я же сказал, – повторил он тем же ледяным тоном, – все в порядке.
– Конечно, – примирительно проговорила она. – Я поняла.
Наступило длительное неловкое молчание. Дафна долго теребила складки платья, прежде чем произнести:
– Какие красивые цветы в этой зале, не правда ли? Особенно вон те…
Он проследил за ее руками, увидел гирлянды из белых и пунцовых роз и коротко согласился:
– Да.
– Интересно, они выросли в оранжерее у леди Троубридж?
– Не имею понятия…
И снова повисло молчание.
– Розы так трудно выращивать.
Вместо членораздельного ответа на этот раз он ограничился тем, что просто хмыкнул.
Дафна выдержала еще одну паузу и потом сказала:
– Вы уже пробовали лимонад?
– Терпеть его не могу.
Она решила, что с нее довольно, и безапелляционно заявила:
– Ну а я хочу угоститься лимонадом, поэтому прошу извинить, что оставляю вас наедине с вашим дурным настроением. Желаю найти себе более подходящего собеседника.
Дафна уже повернулась, чтобы уйти, но Саймон не позволил, схватив ее за руку. Опустив глаза, она некоторое время завороженно смотрела, как его белая перчатка выделяется на фоне ее розового рукава.