Герцог и я

– Поэтому нет никакого смысла заводить речь о моем отцовстве.

– О… извините.

Дафна постаралась выдавить улыбку перед тем, как отвернуться, и надеялась, что он не заметил, как у нее задрожали губы. Разумеется, она прекрасно помнила об условиях их плана, однако не могла сдержать охватившего ее чувства разочарования. Словно на что-то надеялась. Чего-то ожидала. Хотела…

Они подошли к причалу, где собрались остальные. Несколько человек были уже на борту яхты. Грегори подпрыгивал на узких сходнях.

– Грегори! – крикнула леди Бриджертон. – Сейчас же прекрати!

Он утихомирился, но сходней не покинул.

– Сойди оттуда! – вновь закричала мать. – Иди на палубу или спускайся на берег!

Саймон отошел от Дафны и, поспешив к яхте, пробормотал:

– Мальчик может поскользнуться. Доски сейчас сырые.

Грегори опять начал отплясывать воинственный танец.

– Эй! Что тебе мама сказала? – крикнула Гиацинта, но в ответ брат показал язык.

Дафна поспешила вслед за Саймоном, приговаривая:

– Какой упрямый… Надеюсь, с ним ничего не случится.

– Если помешают канаты, на которые он свалится, а если нет…

Саймон был уже почти рядом с расшалившимся мальчиком и окликнул его:

– Ступай на палубу, Грегори, и дай мне пройти!

– А почему вы без Дафны? – спросил тот. – Помогите ей. Я и сам взойду.

Саймону захотелось схватить его за шиворот и стащить с опасной доски, изменив тем самым мнение Дафны о себе как о человеке, имеющем подход к детям.

С палубы к попытке унять Грегори присоединился Энтони. Перегнувшись через борт, он грозно закричал:

– Эй, ты! Сейчас же марш на борт!

Дальше все произошло почти мгновенно, но в глазах семьи растянулось, как это бывает, на более длительное время, за которое перед глазами наблюдавших промелькнуло несколько картин, сменивших одна другую.

Сначала Грегори поскользнулся на сходнях и беспомощно взмахнул руками. На помощь ему с обеих сторон кинулись Саймон и Энтони. Грегори, резко повернувшись, толкнул брата, тот взмахнул руками и начал падать в воду, но перед этим столкнулся с бежавшим снизу Саймоном, который тоже не смог удержать равновесия и оказался в Темзе… А что же Грегори? Каким-то чудом мальчишка удержался на скользкой доске и ползком, как краб, влез на борт.

Дафна прикрыла рот рукой не то от ужаса, не то от приступа смеха.

Леди Бриджертон, заподозрив ее во втором, с осуждением проговорила:

– Не вижу повода для веселья.

Дафна с трудом подавила смех и ответила:

– Кажется, мама, ты прилагаешь героические усилия, чтобы не рассмеяться. Или я ошибаюсь?

Сквозь стиснутые зубы виконтесса еле слышно выдавила:

– Да, ошибаешься, – и отвернулась, чтобы окончательно не выдать себя.

Тем временем Энтони и Саймон выбрались из воды, промокшие до нитки и взиравшие без всякого одобрения друг на друга. Им было не до смеха. А виновник происшествия благоразумно предпочел спрятаться где-то на яхте.

– Может, тебе следует вмешаться, дочь моя? – предложила миссис Бриджертон, чем вызвала недоумение Дафны.

– Мне? А зачем?

– Энтони и наш гость вот-вот вцепятся друг в друга.

– Но почему? Во всем виноват Грегори.

– Разумеется. Но они ведь мужчины, а значит, не любят попадать в смешное положение, – мудро рассудила леди Бриджертон, – и будут искать из него выход. Не драться же им с мальчишкой?

Как раз в этот момент Энтони со злостью посмотрел на Саймона и проворчал:

– Я бы сам справился, если б не ты… Твой прыжок на сходни только напугал Грегори.


– Ты первый прыгнул, – парировал Саймон.

Их слов ни леди Бриджертон, ни Дафна не слышали, но по гневному выражению лиц и угрожающим позам промокших фигур можно было легко понять, что они отнюдь не обмениваются любезностями.

– Иди скорее, разряди обстановку, – шепнула виконтесса.

Дафна не стала спорить, так как сама предвидела близкую опасность, однако, подойдя к ним вплотную, поняла, что ничего сделать не может, ибо тут были бессильны действия и слова. И все же предприняла отчаянную попытку: схватила герцога за плечо и решительно сказала:

– Помогите мне взобраться на этот корабль, милорд!

Мужчины переглянулись и уставились на Дафну.

Она тряхнула Саймона за плечо.

– Наш разговор еще не закончен, Гастингс, – прошипел Энтони.

– Далеко не закончен, Бриджертон, – отозвался тот.

Дафна поняла, что отношения между друзьями дошли до точки кипения и пар вот-вот вырвется наружу.

Чтобы этого не произошло, она усилила нажим на плечо Саймона и сказала:

– Вам обоим нужно скорее обсохнуть. Идемте.

Напоминание о речной ванне не вызвало у обоих приятных ощущений. Они еще раз обменялись взглядами, не сулившими ничего хорошего, и разошлись.

Обратный путь показался всем томительно-долгим.



Ближе к ночи, когда Дафна уже готовилась ко сну, ею овладело странное беспокойство. Сон все не шел, поэтому, накинув халат, она отправилась на нижний этаж в поисках теплого молока и собеседника. Если не первое, то второе в их большой семье она рассчитывала обязательно обрести. Но кругом было тихо и безлюдно.

Однако на полпути в кухню девушка услышала кашель и ругань из кабинета Энтони. Что он там делает в столь поздний час?

Она осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Старший брат сидел, нагнувшись над столом с бумагами, и что-то писал. Пальцы его были перепачканы чернилами. По всей видимости, он отвечал на деловые письма, но отчего в такой неурочный час?

Энтони устроил в их доме деловой кабинет и часто проводил в нем время, приходя из своего холостяцкого жилища, однако обычно делал это днем. И Дафна никогда еще не видела его с пером в руке.

– Почему ты не поручишь эту работу своему секретарю? – негромко, чтобы не напугать его, спросила она.

Он поднял голову и произнес:

– Чертова кукла собралась замуж и умчалась в Бристоль.

– Что ж, – с улыбкой проговорила Дафна, – такое случается с молодыми женщинами. Но разве из этого следует, что хозяин должен до рассвета сидеть за письменным столом?

Энтони взглянул на часы.

– Еще только полночь. Но ты права. – Он отодвинул от себя бумаги, потянулся в кресле. – Дела могут подождать до утра. А ты почему не спишь?

– Совершенно не клонит ко сну. Спустилась сюда в поисках теплого молока, а вместо него обнаружила тебя – вернее, услышала твою ругань.

– Что?.. А, да. Это чертово перо! – Энтони взглянул на свои пальцы. – Почему-то мажется, будь оно проклято! – Он виновато улыбнулся. – Я стал часто ругаться и поминать черта, да?

Дафна рассмеялась. Она уже давно привыкла к довольно прямолинейному языку старших братьев, они не очень-то сдерживались при ней, и это было даже приятно – значит, считали ее своей, доверяли, были откровенны.

Она посмотрела на разложенные по столу бумаги.

– Полностью вошел в дела семейства?

Он кивнул с кислой миной:

– И тоже захотелось теплого молока от всего этого. Почему ты не позвонила, чтобы принесли?

– Слуги давно спят. Отчего бы нам не попробовать сделать все самим? Правда, – добавила она немного растерянно, – я не имею ни малейшего понятия, как кипятить молоко.

– Думаю, кипятить совсем не обязательно, – тоже не слишком уверенно сказал брат. – Пойдем, там разберемся.

В кухне царила кромешная тьма, сюда проникал только лунный свет.

– Поищи лампу, – скомандовала Дафна. – А я попробую найти молоко. Сможешь зажечь свет?

– Смогу, – не очень уверенно отозвался Энтони.

Дафне доставляло удовольствие это полуночное общение с братом – сейчас он был гораздо спокойнее, чем всю последнюю неделю, когда почти не разговаривал, а только рычал, и все больше на нее. Хотя на Саймона тоже. Но тому что: пришел и ушел, – а Дафна все время на глазах у неуравновешенного брата.