Гений

Ступень – 0;

опыт – 90 / 2000;

свободный опыт – 2;

избыточный опыт – 0;

свободные очки характеристик – 0;

Сила – 1,22;

Ловкость – 1,21;

Выносливость – 1,25;

Интеллект – 0,99;

Харизма – 1,05;

Умения – 3;

(навыки – 1).



– Хм. А говоришь, способный, – с недовольной миной произнес боцман.

– Дядечка, ты на Разумность не гляди. Там всего-то единички не хватает. Но я быстро доберусь до первой ступени, – с самым искренним видом заверил Григорий.

Чтобы не вызвать подозрений избытком свободного опыта, Топилин практически весь вогнал в рост ступени, распределив очки между умениями. Правда, показатели все одно не впечатляли. Нет, если взять во внимание, что это результат всего лишь неполного дня, то оно конечно. Вот только говорить об этом как-то не хотелось.

– Ладно, сынок. Твое счастье. Есть у меня вакансия. Быть тебе моряком на нашем «Морже».

С этими словами боцман выложил на стол свою кожаную сумку и извлек уже готовый бланк договора и перьевую ручку самописку. Дорогая вещь! В лавке стоила целых полтора рубля.

– Как звать-то?

– Рудаков Борис Петрович, – без заминки представился своим прежним именем Григорий.

– Ага. Ну, так, стало быть, и запишем, – вписывая имя, пробормотал боцман. – Читай и подписывай, – велел он, протянув парню бумагу и ручку.

Григорий начал читать. Но под внимательным взглядом бывалого моряка ему стало как-то неуютно. Словно недоверие ему выказывает, по привычке вчитываясь в каждое слово и вглядываясь в запятые. Да и чего он там хочет рассмотреть и понять? Смысл все одно ускользает и не задерживается в голове. Не он первый, не он последний. Тем более что договор явно стандартный.

Поставил свою подпись, отдал бумагу теперь уже своему начальнику. Обернулся и, найдя взглядом полового, подал ему знак. Тот, уже проинструктированный трактирщиком, вскоре появился с подносом, на котором примостились два кувшина с пивом да блюдо с солеными сушками. Боцман на это только степенно кивнул, явно одобряя действия подчиненного.





Глава 5

Кочегар




– Гаврюшев.

– Я!

– Спиридонов.

– Я!

– Топилин. Так… Кто знает, где Топилин? – Учитель обвел класс внимательным взглядом. – Гаврюшев, вы же соседи?

– Так не знаю я, где он. И вечером вчера гулять не вышел, и сегодня я его не видал. Тетку Марфу спросил, так она сказала, чтобы шел в школу, не до меня ей.

– Так, может, он вчера посвящение прошел, – предположил кто-то из ребят.

– При чем тут посвящение? – удивился учитель.

– Клим Васильевич, Гришке вчера плохо стало. И голова кругом, и рыгал дальше чем видел. Думали, и вовсе помрет. Эвон, почитай, все от страха разбежались. – Сверкающий фингалом паренек с явным неодобрением покосился на однокашников. – А он ничего. Оклемался. После еще и Верхолету морду начистил.


– А может, он одаренный? – чуть ли не с придыханием произнесла девчушка, сидевшая за первой партой.

Все знали, что она по Гришке сохнет. Да только он на нее внимания не обращал. Правда, и сам не обижал, и другим в обиду не давал. Сказывал, что она его друг, и коли кто что удумает, башку оторвет. Потому как за друзей он горой.

– Скажешь тоже, одаренный. Это в нашей-то рабочей слободе, – хмыкнув, возразил все тот же подросток с подбитым глазом.

– Тихо! – хлопнув ладонью по столешнице, пресек учитель поднявшийся было гомон. – Все сидим тихо. Я сейчас вернусь.

Выйдя из класса, он направился прямиком в кабинет директора. Тот обычно уроки не вел, свалив эту почетную обязанность на подчиненных. Разве только подменит кого в случае болезни. Все ведь люди и под Богом ходят. Но на рабочем месте присутствовал всегда и в обязательном порядке. Ибо мало ли, вдруг нужно будет кого из учеников провести через посвящение. Никто, кроме него, в этой округе талантом характерника не обладал.

– Позволите войти, Вильгельм Альбертович? – постучавшись, приоткрыл дверь учитель.

– Разумеется, Клим Васильевич. Что-то случилось? Почему вы не на уроке?

– Дело в том, что Топилин Григорий сегодня не явился в школу. Дети говорят, что ему вчера было дурно и его стошнило. А потом он полностью оправился и даже дрался с мальчишками.

– Думаете, он одаренный? – тут же подобрался директор.

– Вывод напрашивается сам собой. Н-но-о…

– Понимаю. Однозначно утверждать нельзя. Вот что, пригласите-ка ко мне Уступова, – поднимаясь со своего места, попросил директор.

И, уже не глядя Васина, подошел к открытому окну. Осмотрел школьный двор и, приметив движение у одной из хозяйственных построек, позвал:

– Егорыч!

– Да, Вильгельм Альбертович, – почти тут же отозвался появившийся в дверях мужчина средних лет с окладистой бородой.

– Разводи пары, мне нужен паромобиль.

– Сами поедете или мне сбираться?

– Сам управлюсь.

– Сию минуту, будет исполнено, – деловито кивнув, заверил школьный завхоз и на все руки мастер.

– Вызывали, Вильгельм Альбертович? – вошел в кабинет учитель физкультуры.

– Вот что, Андрей Геннадьевич, забирайте четвертый класс и проводите с ними физкультуру. А если мы с Климом Васильевичем не успеем вернуться, то и следующим уроком.

– Но у меня будет третий класс…

– Значит, проведете с двумя.

– Я все понял. Можно идти?

– Идите. А вы, Клим Васильевич, извольте со мной.

– Позвольте я только трость со шляпой заберу из учительской.

– Непременно.

Когда они вышли на крыльцо, паромобиль марки «Опель» уже стоял у парадной, посвистывая, как кипящий чайник со свистком. Своим обличьем он походил на обычную легкую пролетку со складывающимся верхом. Разве только колеса куда легче – из гнутого стального обода, тонких спиц и на резиновом ходу. Впереди капот, под которым расположился трубный котел. Сама паровая машина – под днищем коляски.

Не самая последняя модель. Ибо не по карману. Но служит своему владельцу уже добрых три года. А главное, никакая лошадь не сравнится с ней ни в скорости, ни в плавности хода. Продукт научно-технического прогресса! Хотя норов конечно же порой выказывает, не без того. Но на то есть Егорыч, который с помощью директора освоил специальность механика.

Михалев без тени сомнений сел за руль паромобиля, и как только Васин пристроился на пассажирском сиденье, выжал педаль акселератора. Автомобиль тяжко вздохнул, на мгновение окутавшись облачком пара, выметнувшегося из-под днища, и плавно тронулся с места, хрустя покрышками по гравию двора. Еще секунда, и он покатил в сторону ворот, поднимая за собой облако пыли.

Классные учителя непременно знали не только своих учеников, но и их родителей. Бывали у них дома и были в курсе семейных дел. Таковы требования. Опять же все они состояли на связи с боярской полицией и царским корпусом жандармов. Поэтому Васин прекрасно знал дорогу и показывал ее Михалеву.

Едва остановились у нужного двора, как их тут же окутало пыльное облако. Единственное неудобство большой скорости автомобиля – вот эта самая пыль. В лимузинах эта проблема решена за счет закрытого и герметичного салона.

Правда, стоит такой красавец столько, что на острове их только три. И все на подворье боярина. Могли бы, конечно, прикупить еще и заводчики с парой купчишек. Н-но-о… не по Сеньке шапка. Для начала неплохо бы дворянским званием обзавестись, а уж потом кичиться своим состоянием. Так что тоже обходятся моделями попроще.

На сигнал клаксона вышла моложавая женщина. Едва завидев гостей, она поспешила прибрать дворового паса и открыть калитку, приглашая их в дом. Директор держался без чванства. В конце концов, ему с этим контингентом приходится работать на протяжении многих лет. Да и дом этот, в отличие от многих других, выглядит обихоженным.

– Марфа Андреевна? – уточнил Михалев, оказавшись в хате.

– Да. Я это, – растерянно подтвердила женщина.

– Я директор школы.

– Я знаю, Вильгельм Альбертович.