Ферма

Доктор Уайльд рассматривает все «за» и «против» амниоцентеза[47]. Она уверяет клиента, что шансы выкидыша невелики – игла очень тонкая, и они используют ультразвук, чтобы ее направлять, – но шансы на возникновение проблем, учитывая возраст яйцеклетки, сперму, семейную историю, в общем… Следует статистика. С одной стороны, с другой.

– Мамочка, вы рассматривали возможность биопсии хориона?[48]

Слова, адресованные клиентке, сливаются воедино. Рейган начинает дремать.

– А вот и она, – раздается подрагивающий голос доктора Уайльд, и Рейган рывком возвращается к действительности. Ее глаза распахиваются.

Доктор Уайльд, медсестра и камера смотрят на нее.

– Мамочка хочет знать, как вы себя чувствуете, – воркующе произносит доктор Уайльд, и ласковая интонация в ее голосе кажется необычной.

– Отлично, – отвечает Рейган.

Она никогда раньше не беседовала с клиенткой напрямую и сейчас нервничает. Камера смотрит на нее. Рейган приглаживает волосы и заставляет себя говорить.

– Я очень устала, и меня тошнило первые несколько недель, но в последнее время мне стало намного лучше.

Доктор Уайльд ободряюще заявляет:

– Теперь, находясь во втором триместре, вы почувствуете куда больше энергии.

Рейган упоминает о мигрени.

На лбу доктора появляется легкая морщинка.

– Но теперь приступы стали реже. В этом нет ничего необычного. Беспокоиться не о чем.

Рейган не может сказать, обращается доктор Уайльд к ней или к клиентке.

– Когда был последний приступ?

Голова Рейган все еще гудит, но выражение лица доктора Уайльд заставляет ее колебаться.

– Гм… Довольно давно…

– Часто ли они случаются?

– Вовсе нет.

– Ребенок пинается?

Совершенно очевидно, что доктор Уайльд просто повторяет вопросы клиентки. Об этом свидетельствует то, как она делает паузу, прежде чем заговорить, а затем снова делает паузу, выслушивая следующий вопрос. Как будто доктор Уайльд не имеет собственного разума, а является просто проводником, марионеткой, сидящей на табурете.

Рейган заставляет себя посмотреть в камеру.

– Пока нет.

– Это нормально, мамочка, – заверяет доктор Уайльд, ни к кому не обращаясь. – Эта хоста беременна впервые, поэтому ей потребуется больше времени, чтобы почувствовать движение ребенка.

Пауза, наклон головы, затем доктор опять обращается к Рейган:

– Ваш живот увеличился?

– Примерно такой же, какой был.

Доктор Уайльд велит Рейган сесть и развернуться. Медсестра распахивает халат, прежде чем Рейган успевает ее остановить, обнажая живот и грудь. Камера, доктор Уайльд и медсестра изучают Рейган, не обращая внимания на ее нервное ерзание и румянец на лице.

Доктор Уайльд делает паузу, а затем смеется.

– Да, плоская, как доска… но мы ее откормим! Да, я так и сделаю. Спасибо, мамочка. До следующей недели.

Она протягивает наушники медсестре. Медсестра велит Рейган переодеться и кладет полотенце ей на колени. Они болтают о назначенных на утро обследованиях и удаляются. В дверях доктор Уайльд оборачивается:

– Хорошая работа. Так держать.

Она показывает Рейган нехарактерный для нее жест: поднятый большой палец. Рейган знает, что ее попросила сделать это клиентка.

– И, конечно, переход во второй триместр означает, что вы получите свой первый бонус, – замечает доктор Уайльд.

– Спасибо.

Рейган застегивает верхнюю часть халата и вытирает живот полотенцем.


Она ждет, пока доктор и медсестра исчезнут в коридоре, после чего начинает натягивать спортивные брюки и футболку. Наушники лежат на лотке на стойке. Рейган осторожно берет их и прикладывает к уху. Тишина. И причем гудящая.



– У меня новости.

Рейган наклонилась и сушит волосы. Между ног она видит босые ступни Лайзы, ступающие по ковру. Ногти на них выкрашены в ярко-зеленый цвет.

– Большие новости, – повторяет Лайза, плюхаясь на кровать Джейн.

Потом она начинает отколупывать лак с ногтей, и зеленые хлопья рассыпаются по покрывалу Джейн.

– Ты должна за собой убрать.

Рейган знает, командовать нехорошо, но ее раздражает, что Лайза всегда оставляет беспорядок на кровати Джейн. Не то чтобы Джейн когда-нибудь жаловалась. Но это ее тоже раздражает. И как Джейн выносит подобное?

Рейган бросает полотенце на пол и достает из шкафа чистый халат. Он свежевыглажен и пахнет мятой.

– Мне нужно снять лак. Новая координаторша меня за него отругала. Из-за токсинов…

– Это не проблема. Потом я все уберу, – предлагает возникшая из ниоткуда Джейн.

Она имеет неприятную привычку появляться и исчезать без звука, подобно кошке. Теперь она стоит у двери, готовая в любой момент выскочить в коридор. Тонкая пленка пота блестит на ее лбу, и на ней тренировочные шорты.

– Спасибо, Джейн. Ты крута.

– Убери сама, Лайза!

Рейган сожалеет, что рассказала ей о привычке Джейн убирать комнату всякий раз, когда должен прийти обслуживающий персонал. Лайза предположила, что поведение Джейн имеет давние корни. Филиппины были колонизированы так давно, что филиппинцы привыкли находиться в услужении. И теперь, многие поколения спустя, их гены на это настроены. Именно поэтому лучшие отели в Азии убираются филиппинским персоналом.

Лайза стряхивает хлопья лака с кровати Джейн.

– Теперь довольна? Что с тобой творится в последнее время?

Рейган пожимает плечами. По правде говоря, она сама не знает. Может, гормоны, а может, головные боли. Кроме того, она все еще раздражена тем, что Лайза – королева конспиративных теорий – так пренебрежительно отнеслась к УЗИ Рейган в начале недели. Доктор Уайльд склонила голову набок, когда слушала голос в наушниках, и отнеслась к ней так холодно, как будто она подопытный кролик. Если бы это случилось с Лайзой, та бы разглагольствовала об этом несколько дней и требовала, чтобы Рейган ее выслушивала. Но ее последняя одержимость – это что-то особенное. Она считает, будто в «Золотых дубах» кто-то вынашивает ребенка за миллиард долларов, и ей хочется знать, кто именно.

Рейган роется в ящике в поисках нижнего белья, чувствуя, как глаза Лайзы сверлят ее спину. Она знает, что Лайзу распирает от желания поскорей сообщить о своей большой новости и та ждет, когда ее станут расспрашивать, но подобное рвение лишь усиливает безразличие Рейган.

– Джейн, – меняет тактику Лайза, – я открою тебе один секрет. Но ты должна поклясться, что не расскажешь его никому.

Рейган закатывает глаза. Джейн, вытирающая пол ванной брошенным Рейган полотенцем, кивает.

Лайза начинает рассказывать Джейн о слухе, о котором узнала несколько недель назад от Хулио, управляющего зданиями и территориями. Самая богатая пара в Китае использует ферму, чтобы завести первого ребенка. Поскольку их сперматозоиды и яйцеклетки старые, они заплатят хосте огромную сумму, многократно превышающую обычный бонус, если той удастся родить здорового, доношенного ребенка. И если та родит его обычным способом, без кесарева сечения, бонус будет астрономическим.

– Я говорю о серьезных деньгах, – медленно, для большего эффекта, произносит Лайза. – О деньгах, меняющих всю твою жизнь. Черт возьми. Твою. Жизнь.

– А что за пренебрежение к кесареву сечению? – спрашивает Рейган, стремясь подколоть Лайзу.

– Естественные роды лучше для ребенка, – неожиданно вступает в разговор Джейн. – Для иммунной системы нормальные роды полезней, чем кесарево сечение. Это из-за хороших бактерий. Ребенок получает полезные бактерии от матери, проходя… э-э-э… через родовые пути.

Рейган удивленно поднимает глаза. Это самая длинная фраза, которую Джейн когда-либо произносила в ее присутствии. И звучит она так, будто Джейн зазубрила книгу о беременности.

– Если ребенка увезут жить в Пекин, иммунитет ему понадобится, – соглашается Лайза. – И вот еще что: я сузила список возможных хост до трех.

Она серьезно переводит взгляд с Рейган на Джейн и обратно.

Боже. Ну Лайза дает!

– Кто они? – спрашивает Джейн, понизив голос.

– Аня. Рейган. И ты.

– И как ты смогла это узнать? – вырывается у Рейган прежде, чем та успевает прикусить язык.

Надуваясь от важности, Лайза объясняет, что согласно ее последней информации плод миллиардеров в настоящее время имеет возраст где-то между двенадцатью и шестнадцатью неделями.

– Вы трое единственные в этом диапазоне, кто еще не встречался со своими клиентами, – объясняет Лайза, добавляя: – Везучие сучки.

Джейн присаживается на край кровати. Она явно нервничает, находясь так близко к Лайзе. С другой стороны, она не очень-то привязана и к Рейган.

Это не оттого, что та не пыталась установить отношения. В течение нескольких месяцев Рейган предпринимала бесчисленные попытки сдружиться с Джейн, однако все они были отвергнуты. Она даже дошла до того, что стащила для нее пакетик конфет, арахисовых «Эм-энд-эмс», ее любимых. Рейган подслушала, как она призналась в этом другой девушке. Это было в начале месяца, когда госпожа Ю повела Рейган посмотреть «Гамлета» в небольшой театр неподалеку. Рейган украла конфеты, пока официант в буфете наливал ей стакан воды. Но когда Рейган позже вручила их Джейн, та только сжала губы и в ужасе замотала головой.

Лайза говорит, что Рейган должна перестать так стараться, и, вероятно, права. Но Рейган все равно беспокоит сложившаяся ситуация. У нее такое чувство, что Джейн ее осуждает. Неизвестно почему, но ей кажется, будто Джейн записала ее в категорию неумных богатых белых девушек.

Несправедливость такого суждения расстраивает. Как расстраивает и мнение отца. Каждый раз, когда он издевается над «либералами на лимузинах», Рейган чувствует, что это код, обозначающий дочь и ее друзей. Даже Мэйси дразнила Рейган высмеивая ее «комплекс вины белого человека» и ее гетеронормативные взгляды белой девушки, принадлежащей к крупной буржуазии.