Этот мужчина

— О том, чтобы спрятать меня у себя.

— Да.

— А как насчет других моих клиентов?

— Не хочу ни с кем тебя делить. — Он стягивает с меня шорты и похлопывает по щиколотке. Делаю, как мне велят, по очереди поднимая ноги.

Как я собираюсь играть в эту игру? Во-первых, я не в восторге от мысли проводить больше времени в «Поместье» под ледяным взглядом старой надутой физиономии, а во-вторых, мне нужно быть в курсе моих нынешних клиентов. За это они мне и платят. Он не хочет меня делить?

Что?

Ни с кем?

И как долго?

— Джесси, мне необязательно находиться в «Поместье», чтобы подбирать образцы материалов.

Он ставит меня в ванну и начинает раздеваться сам.

— Нет, обязательно.

Я погружаюсь в горячую воду. Долгожданное облегчение для моих вопящих мышц. Жаль, что это не расслабит мой вопящий мозг.

— Нет, необязательно, — отвечаю я. Снова пытаюсь стоять на своем. Смех, да и только!

Смотрю в очень недовольное лицо, пока он усаживается сзади меня и прижимает мою спину к своей груди. Некоторое время он молчит, потом делает глубокий вдох.

— Если я отпущу тебя в офис, ты должна будешь кое-что для меня сделать.

Если отпустит? Этот мужчина слишком самоуверен и высокомерен. Но он ведет переговоры, что намного лучше, чем требовать или принуждать меня.

— Хорошо. Что именно?

— Ты придешь в «Поместье» на празднование годовщины.

— Это типа светского мероприятия?

— Да, именно так.

Рада, что он не видит моего лица, потому что если бы мог, то увидел бы искаженную гримасу неудовольствия. Так что, теперь я между молотом и наковальней. Сегодня я избежала поездки в «Поместье», но веду переговоры об отсрочке, а не о полной отмене. А светское мероприятие? Я бы лучше сварилась в кипятке!

— Когда? — В моем голосе меньше энтузиазма, чем я чувствую, и это о чем-то говорит.

— Через две недели. — Он обнимает меня за плечи и утыкается лицом в шею.

Я должна бы танцевать в ванной от радости. Он хочет пригласить меня на свидание. Неважно, что это шикарный отель, которым он владеет, он хочет, чтобы я была там. Но я не уверена, что готова провести вечер под недружелюбным, бдительным оком Сары. А она совершенно точно там будет.

— Ты придешь. — Он засовывает язык мне в ухо, кружит им несколько раз, целует под мочкой, а затем снова засовывает его мне в ухо.

Я извиваюсь под его горячим языком.

— Прекрати! — Я содрогаюсь.

— Нет. — Я все извиваюсь, и он прижимает меня к себе, вода выплескивается во все стороны.

— Скажи, что придешь.

— Нет! Джесси! — Я смеюсь, когда его рука тянется к моему бедру. — Прекрати!

— Пожалуйста, — мурлычет он мне на ухо.

Перестаю сопротивляться. Пожалуйста? Правильно ли я его расслышала? Замираю на месте. Джесси Уорд сказал «пожалуйста»? Ладно, он сказал «пожалуйста», заключая сделку. С другой стороны, я, по крайней мере, знаю, что в отношении меня он смотрит минимум на несколько недель вперед. Если бы сегодня я весь день провела в «Поместье», то не было бы и тени сомнения, что я в любом случае присутствовала бы на праздновании его годовщины. Вероятно, я должна быть благодарна.

— Хорошо, я приду. — Вздыхаю, зарабатывая очень крепкое объятие и чрезмерное сопение. Протягиваю руку и обхватываю его предплечья. Я сделала его счастливым. А это, в свою очередь, делает очень счастливой меня.

Значит, я буду его парой. Это бесконечно обрадует Сару. Вообще-то, я пойду, и буду ждать этого с нетерпением. Он хочет, чтобы я там присутствовала, и это должно что-то значить, ведь так? Не могу сдержать довольную улыбку, играющую в уголках губ. Обычно я не склонна к соперничеству, но мне очень не нравится Сара, и очень нравится Джесси, так что выбор очевиден.

— Сколько лет? — спрашиваю я.

— Что?

— Годовщина «Поместья». Сколько ему лет?

— Сколько-то.


Вытягиваю шею, чтобы он оказался в поле зрения, и нахожу абсолютно бесстрастное выражение лица. Он ничего не скажет. Качаю головой, поворачиваюсь к нему спиной и оставляю его со своим дурацким секретом о возрасте. Теперь мне уже все равно. Я люблю его — ничто не сможет этого изменить.

— Раньше я никогда не принимал ванну, — тихо говорит он.

— Никогда?

— Нет, никогда, я принимаю душ. Но думаю, что теперь я мог бы к этому привыкнуть.

— Мне нравится принимать ванну.

— Мне тоже, но только если ты будешь со мной. — Он стискивает меня. — Хорошо, что дизайнер предвидела необходимость большой ванны.

Я смеюсь.

— Полагаю, она хорошо справилась. — Вот уж не ожидала, что, координируя подъем этой чертовой штуки с помощью крана, буду в ей нежиться. В то время я сожалела о своей экстравагантности, но теперь пожинаю плоды гигантской, сделанной на заказ ванны, определенно эту головную боль стоило вытерпеть.

— Интересно, думала ли она когда-нибудь о том, что окажется в ней? — размышляет он.

— Нет, не думала.

— Что же, я рад, что она здесь. — Он дергает меня зубами за мочку, и я чувствую, как над пузырящейся водой его ступни скользят вниз по моим голеням, к моим ступням.

Закрываю глаза и кладу голову ему на грудь. Может, мне все-таки стоит бросить работу и остаться с ним на весь день? Во время сонного купания решаю, что разговор с Джесси в ванне — одно из моих новых любимых развлечений. И я даже могу начать бегать по утрам. Не на безумные расстояния, а круг или два в Королевских парках каждое утро. Надо не забыть растянуться.

— Ты опоздаешь на работу, — тихо шепчет он мне на ухо. Дуюсь про себя. Мне слишком уютно. — Только подумай... если бы ты не пошла в офис, мы могли бы остаться здесь подольше. — Он целует меня в висок и встает, а я молча жалею, что не уступила его настойчивому желанию остаться с ним на весь день.

Издаю маленький вздох отвращения и хватаю мужской шампунь. Похоже, сегодня будет еще один день с ужасными волосами.



Глава 31



Зайдя в спальню, вижу на кровати разложенное кремовое облегающее платье, бежевые туфли на каблуке и какое-то причудливое кружевное нижнее белье, которое я не узнаю. Хмурюсь про себя, поднимая незнакомый комплект бюстгальтера и трусиков. Он купил мне нижнее белье, и оно нужного размера? Он действительно думает, что может диктовать мне, как одеваться.

Провожу пальцами по красивому, мягкому кружеву нежно-кремового цвета.

Красиво, но для работы несколько чересчур. Начинаю рыться в своей спортивной сумке, чтобы найти альтернативу, но там нет ни нижнего белья, ни другого варианта одежды. На самом деле, никакой другой одежды вообще нет, хитрый черт.

Смиряюсь с судьбой, и начинаю собираться: надеваю нижнее белье и платье, которые сегодня решил на меня надеть Джесси. Наверное, я должна быть благодарна ему за то, что он не положил здесь мой огромный вязаный джемпер. Очень рада, что он проявил инициативу и оставил мне фен. Накладываю макияж, сушу волосы феном, превращая их во взъерошенную, слегка беспорядочную массу, забираю их кверху и спускаюсь вниз.

У кухонного островка с мобильным телефоном нахожу Джесси, погружающего палец в банку с арахисовым маслом. Он смотрит на меня, чуть не сбивая с ног шаловливой улыбкой. О да, он очень доволен собой.

Пробегаю глазами по его серому костюму, черной рубашке и восхищенно вздыхаю. Темно-русые волосы уложены воском в творческий беспорядок, и я особо ценю, что он не побрился. Он выглядит суровым и умопомрачительно красивым. Почему я настояла на том, чтобы пойти на работу?

— Приеду, когда отвезу Аву на работу. — Он поворачивается на стуле, склонив голову набок. — Да, передай Саре, что, когда я приеду, то хочу, чтобы он лежал у меня на столе. — Он похлопывает себя по коленям, и я иду к нему, борясь с хмурым выражением лица при упоминании ее имени. — Мы аннулируем его членство, все просто. — Я опускаюсь к нему на колени и улыбаюсь, когда он утыкается мне в шею и глубоко вдыхает. — Пусть выкидывает все, что ему заблагорассудится, его нет, точка, — резко говорит он. О чем речь? — Попроси Сару это отменить... да... ладно... увидимся чуть позже.

Он отключается, швыряет телефон на столешницу и просовывает руки мне под колени, приподнимает меня и устраивает на себе поудобнее, приветствуя жадным, страстным поцелуем. От чистого удовлетворения он стонет мне в рот.

— Мне нравится твое платье, — бормочет он мне в губы. Вкус у него очень мятный, с легкой примесью арахисового масла. Я терпеть не могу арахисовое масло, но люблю его и внимание к себе, так что игнорирую это.

— Ведь его выбрал ты. Конечно, оно тебе нравится. А что это за нижнее белье?

Он чмокает меня в губы и ставит на пол.

— Я уже говорил, всегда в кружевах. — Он пробегает глазами по моему телу.

Я не спорю — бессмысленное занятие, если вообще когда-либо было иначе, и теперь я это понимаю.

— Завтрак? — спрашивает он.

Я бросаю взгляд на часы на плите.

— Перехвачу что-нибудь в офисе. — Я не могу опоздать. Беру сумочку, чтобы достать таблетки. — Можно воды?

— Детка, ни в чем себе не отказывай. — Он возвращается к банке с арахисовым маслом.

Подхожу к огромному холодильнику, роюсь в самых глубоких недрах своей сумочки. Где же таблетки? Швыряю сумку на столешницу, вынимаю все, но таблеток не нахожу. Прошу, только не это. Я безнадежна.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Ничего, — бормочу я, складывая все обратно в сумочку. — Черт, — тихо ругаюсь, но потом мысленно аплодирую себе за то, что разделила упаковку и положила часть таблеток в ящик для белья.