Это ты во всем виновата!

— Соратники Малестры безмозглые рабы, — перекрикивая шум, заявила Госпожа Чудо. — Они выполнят все, не подвергнув приказ ни капле сомнений. Соратники Линнеи непоколебимы и свободны, но их легко поймать. Во втором раунде побеждает Малестра!

БУУУУУУУ!!! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, МАЛЕСТРА!!!

ИСКРЕННЕ БЕСПОКОЮСЬ ЗА ВСЕЛЕННУЮ!!!

МАЛЕСТРА ЗЛАЯ, НО ТАКАЯ КЛАССНАЯ!!! ЭЙВА ЛУЧШАЯ!!!

Я БЫЛА МАЛЕСТРОЙ НА ХЕЛЛОУИН!!!

— Финальный раунд! — объявила Госпожа Чудо. — Смертельная битва! В соответствии с законами нашего Универсиума запрещаются полеты, помощь сверхъестественных сил и стрельба. Все остальное разрешено. Линнея, Малестра, прошу вас в Круг судьбы.

Толпа притихла, верхнее освещение померкло, а лампочки, вмонтированные в сцену, высветили круг в самом центре мандалы. Линнея и Малестра вступили в круг с противоположных сторон.

— Малестра, я не желаю тебе никакого вреда. Мы можем закончить все это прямо сейчас, просто отказавшись сражаться друг с другом. Давай выйдем из этого круга вместе — за руку, как друзья? — предложила Линнея.

— Давай, — ответила Малестра, и девушки пошли навстречу друг другу. Линнея поприветствовала ее специальным ангельским жестом, а затем протянула ей руку, предлагая мир. Малестра дернула протянутую ей руку и сбила Линнею с ног, отчего девушка растянулась на полу.

— Я тебе не подружка, — крикнула Малестра. — Я здесь, чтобы победить!

Линнея вскочила на ноги. Противницы закружились, как борцы сумо. Линнея потянулась к Малестре, но это оказалось лишь уловкой. Не знаю, как ей это удалось, но Хеллер, каким-то образом перелетев через голову Эйвы, оказалась у нее за спиной и заломила руки ей за спину. Эйва вцепилась зубами в плечо Хеллер, та завопила от боли и отпустила противницу.

— Они все это репетировали? — спросила я Уайатта. — Просто сейчас, когда Эйва укусила Хеллер, мне показалось, что ей реально больно.

— Все было полностью срежиссировано, и они точно репетировали, — обеспокоенно произнес Уайатт, — но, по-моему, укуса в сценарии не было.

Теперь Эйва преследовала Хеллер, нанося ей удары. Из темноты, царившей за пределами круга, кто-то бросил Линнее золотой арбалет, но его поймала Малестра и швырнула обратно во тьму, где по крайней мере десяток фанаток схватились за этот потенциально очень ценный сувенир, будто это был бейсбольный мяч, улетевший на трибуны во время Чемпионата мира.

— Разве в книге Линнея не поймала арбалет? — задала вопрос я Уайатту. — По-моему, она им даже воспользовалась.

— Разумеется, Линнея должна была поймать арбалет, — ответил Уайатт, лихорадочно ища глазами охрану. — Не знаю, что у Эйвы на уме, но ее надо срочно остановить!

Хеллер подняла руки, будто прося пощады и прекращения битвы, но Эйва продолжала ее преследовать. Она схватила Хеллер за волосы и нанесла ей серьезный удар в живот. Я заметила, что к поясу Эйвы был прикреплен то ли кинжал, то ли охотничий нож.

— УАЙАТТ??? — начала было я, но он уже исчез в поисках охраны. Сидя совсем близко к месту действия, я видела, что Хеллер искренне напугана, хотя для зрителей это все еще было просто шоу. Я вскочила, вцепившись за ограждение перед собой. Ужасающие размеры Мэдисон-сквер-гарден и присутствие такого огромного количества людей разом навалились на меня. Я была на грани обморока.

Сосредоточься на том, чтобы помочь Хеллер. На том, чтобы остановить Эйву и не дать ей поранить или, еще хуже, убить Хеллер. Делай свою работу.

Девушка рядом со мной была одета в самодельный костюм Дастроида. На ней была черная куртка до колен, остроносый шлем с забралом, закрывавшим часть ее лица, а в руках она держала Люциферапиру. На конце лезвия виднелось что-то, что по идее должно было выглядеть как два очень острых рога дьявола.

— Десять долларов за твой костюм Дастроида! — крикнула я девушке.

— Да ни за что! — ответила та. — Это моя мама его сшила! Целые выходные на него потратила!

— Двадцать долларов! — крикнула я, зная, что тогда придется потратить большую часть тех денег «на черный день», которые папа засунул в запасную пару моих свернутых в клубок гольфов. — А еще ты сможешь встретиться лично с Линнеей после шоу! Давай же!

Несколько секунд спустя на мне был костюм Дастроида, и я стояла прямо перед входом на арену.

Спаси Хеллер. Накажи зло. Делай свою работу, сучка.

Я что, только что назвала себя сучкой?

Хеллер и Эйва уже боролись, катаясь по земле и поднимая кучи песка. Эйва тянулась за ножом. Толпа кричала во все горло:

УБЕЙ ЕЕ!

СПАСИ ЗОЛОТЫЕ ЗЕМЛИ!

А ВОТ И КРИПЕР!!!

Я сделала один шаг по направлению к арене и застыла, совершив ужаснейшую ошибку — я оглянулась назад и сразу почувствовала себя голой и беззащитной. Тысяча людей кричали во весь голос. Свет прожекторов, железные переходы и другие глыбы оборудования покачиваясь висели над ареной, грозя упасть в любую секунду. А еще везде был песок, поднимавшийся в облака-воронки удушающей пыли.

Я НЕ МОГУ! Я не гладиатор, не охранник и даже не спецназовец! Какая от меня польза? Меня охватила неконтролируемая дрожь, будто мой скелет вот-вот распадется на части. Моя недавно приобретенная Люциферапира дрожала в руке. У меня началась серьезная паническая атака.

СПАСИ ЖИЗНЬ ХЕЛЛЕР!

— Кейти! — воскликнула Хеллер, сползая на землю. Застав девушку врасплох, Эйва врезалась в Хеллер со спины и оседлала ее.

В нескольких сантиметрах от своего лица я увидела свисающий на проводе микрофон, схватила его и закричала так, что мой голос разнесся по всей арене:

— Я ЭЙВИАНДА!

Эйва на секунду замерла. Хеллер лежала придавленная к земле.

Толпа перестала кричать и зажужжала вопросами: «Кто такая Эйвианда?», «Ее нет в книгах!», «А во «Властелине колец» вроде была Эйвианда? Она принцесса орков?», «Смотрите, у нее Люциферапира!»


— ПРЕКЛОНИТЕ КОЛЕНИ ПЕРЕД ЭЙВИАНДОЙ! — завопила я. — ЕЩЕ БОЛЕЕ ЗЛОЙ ДОЧЕРЬЮ СУМЕРЕЧНОГО КРИПЕРА! ОТРОДЬЕ КРИПЕРА И… ДЕМОНЕССЫ ИЗ РОДА САРВЕЛЛИИ!!!

— Ты не Эйвианда! — крикнула Эйва. Я наконец-то увидела ее лицо, и все, о чем я могла подумать — она реально убийственный середняк! Даже в своем роскошном, сделанном на заказ наряде Малестры Эйва Лили Ларримор выглядела как очень раздраженная и возмущенная девчонка, которая только что вылетела из первого раунда конкурса на произношение, попросила вторую попытку и опять проиграла. У нее была хорошая кожа, блестящие глаза, расположенные слишком близко друг к другу, и вздернутый нос, который некоторые люди обычно называют носом-пуговкой, а мои братья — поросячьим рылом. И вульгарный смоки айс, который по идее должен был превратить девушку в Малестру, а в реальности делал ее похожей на удивленную панду.

— Я не знаю, кто ты, — крикнула Эйва, — но Хеллер Харриган сейчас сдохнет!

— Черт! — завизжала Хеллер.

Эйва замахнулась ножом, Хеллер попыталась вырваться и закричать, но была так напугана, что из ее рта не вырвалось ни звука. В последний момент Эйва наклонилась и что-то прошептала на ухо Хеллер. Та побледнела и перестала вырываться, как будто ее ранил не нож Эйвы, а сами ее слова.

— Ты знаешь, что я права, — сказала Эйва. Кузина просто взглянула на противницу и кивнула, будто соглашаясь с ней, и это напугало меня больше всего остального.

Я завизжала, как банши, хотя точно не знаю, кто такие башни и как звучит их визг, и понеслась прямо на Эйву Лили Ларримор и ударом Люциферапиры выбила нож у нее из руки. Я оттащила ее от Хеллер, встала одной ногой ей на грудь и прижала Люциферапиру к ее горлу. Затем я схватила микрофон Эйвы и объявила зрителям:

— МАЛЕСТРА ПОБЕЖДЕНА! А ФИЛЬМ БУДЕТ СОВЕРШЕННО ВЕЛИКОЛЕПНЫМ!

Толпе удалось взреветь еще громче, чем раньше. Охранники вбежали на арену, окружили Эйву и повели ее к выходу, пока она визжала, брызгаясь слюной, что это она Эйвианда и что она обо всем этом напишет на сайте.

Я подняла руку, глядя на ликующих, восторженных фанатов. Стыдно признаться, но чувствовала я себя фантастически — так, как, по рассказам чувствуют себя люди под кайфом, во время секса или когда голышом прыгают с вышки. Только что я отстояла силы добра, спасла Линнею и, может быть, даже всю Вселенную. Может, это и есть решение моей проблемы с паническими атаками, тревожностью и тем, что у меня нет ни малейшей идеи, что мне делать со своей жизнью? Вместо колледжа я бы путешествовала по миру, сражаясь со злом на всяких аренах в качестве неотъемлемой части ледового шоу «Войн ангела» или же монстр-трак ралли «Войн ангела». Я действительно герой, я одержала победу и сейчас должна позвонить родителям и попытаться не хвастаться тем, какое великое дело я совершила, и о том, как их болезненно тревожная и социально отсталая дочь только что спасла Хеллер от убийства безумным сталкером на глазах тысяч ликующих фанатов.

Хеллер раскается в тех ужасных вещах, которые она мне говорила и которые она совершила по отношению ко мне, склонит голову, прося моей помощи, а я скромно улыбнусь и скажу: «Конечно, я тебе помогу, потому что я служу Золотому Лорду. Давай начнем с того, что ты напишешь эссе о том, что такое настоящая дружба».

Но, когда я повернулась, намереваясь помочь Хеллер встать, ее уже и след простыл.

Уайатт с кем-то разговаривал по телефону.

— Она ушла, — говорил он кому-то в трубку. — Выбежала и не сказала никому, куда направляется. И знаешь, я ее не виню.





Глава 21

Дастроид на Таймс-сквер




Конечно же, Хеллер даже не потрудилась поблагодарить или обнять меня, или хотя бы удостовериться, все ли у меня в порядке. Вместо этого она сделала то, что делала всегда — сбежала. Точно так же, как четыре года назад, когда по ее вине я чуть не умерла. Точно так же, как когда она уехала из Нью-Джерси и сбежала в Калифорнию, чтобы стать звездой, оставив всех — и особенно меня — разбираться со всеми неприятностями, которые натворила.

Я спасла Хеллер на арене и сейчас найду ее и заставлю не просто хорошо себя вести, о нет, этого мне недостаточно. Мои обязанности и уверенность в себе намного выше этого. Я найду Хеллер и заставлю ее закончить промо-кампанию к фильму, а затем просто брошу ее так же, как она бросила меня. Кузина безнадежна. Ей далеко до истинного спасения. Я, конечно, как праведная христианка, сделаю свою работу, а потом пусть она катится в преисподнюю, где Сатана ей скажет: «С возвращением!»

Только сначала мне нужно ее найти.

Я добежала, проталкивая себе путь между толпами воинов ангела, до эскалатора — ура! Несмотря на то, что эскалаторы до сих пор вызывали у меня панику, я не просто схватилась за резиновый поручень, отдавшись на волю судьбы — я побежала вверх по движущемуся эскалатору, перепрыгивая через каждую вторую ступеньку! Впереди я видела дневной свет и направлялась прямо к нему. И вот я уже снаружи, вдыхаю прохладный вечерний воздух прямо в центре Нью-Йорка. До этого момента я все время находилась то внутри лимузина или минивэна, то в здании, так что теперь я впервые встретилась лицом к лицу с самим городом.

Люди носились в разных направлениях; машины, грузовики и автобусы, казалось, мчались прямо друг на друга, а их водители, высовываясь из окон, грозили друг другу кулаками и матерились. А велосипедисты и скейтбордисты, уклоняясь от трафика, неслись по обеим сторонам улицы и тротуарам, вызывая еще больше ругани.

Нью-Йорк заключал в себе все, что меня пугало, поэтому у меня тут же начались проблемы с дыханием. Мой мозг пришел в неистовство. Когда я зажмурилась на несколько секунд, чтобы исключить хотя бы один из органов чувств, я вдруг почувствовала, как кто-то пробегавший мимо залез под мою тунику Дастроида, чтобы то ли облапать меня, то ли проверить, нет ли у меня чего-то, что можно украсть. Я распахнула глаза и побежала вперед, сразу же врезавшись еще в троих людей. Первый спросил, в порядке ли я, второй пробормотал извинения, а третий пробурчал: «Проклятые туристы!»

Мои глаза метались туда-сюда, а в груди нарастала паника, перекрывая доступ к кислороду. Я начала волноваться, не может ли это быть признаком инфаркта, несмотря на мой юный возраст. Стало понятно, почему родители запрещали мне искать в интернете информацию о разного рода чрезвычайных медицинских состояниях, ведь, как говорила моя мама: «Ты либо найдешь их у себя, либо захочешь найти». В нескольких кварталах от себя я мельком увидела теперь уже грязную льняную тунику Хеллер. Похоже, кузина двигалась в сторону центра. Однако, когда я прокричала ее имя, она была либо так далеко, что не слышала меня, либо все-таки услышала, но на тот момент я была для нее последним человеком на свете, которого ей хотелось видеть. И тем хуже для нее, потому что я все равно догоню ее и заставлю посмотреть на меня. Я прижму ее к стене и заставлю произнести: «Кейтлин, я ошибалась во всем, а ты была права. Пиджаки действительно можно рассматривать как мощную модную заявку».

Я побежала за Хеллер и первое, чего мне удалось достичь, — это оказаться прихлопнутой открывшейся задней дверью такси. Я упала спиной на асфальт, но смогла ухватиться за дверь и подняться.

Ладно, подумала я, меня только что сбило машиной, но я выжила. Я все еще функционирую. Произошла страшная вещь, но я не умерла.

— Простите, пожалуйста! — крикнула я парню, вылезавшему из такси, и побежала по перекрестку, крича пешеходам: — Извините! Простите! Пропустите! Я из Нью-Джерси!

Перебежав дорогу, я приподнялась на цыпочки, и увидела малюсенький кусочек белой туники где-то далеко впереди, среди толпы, спешащей в центр. И продолжила двигаться, пытаясь протиснуться между пешеходами. Вот что значит быть ньюйоркцем, подумала я. Может быть, причина, по которой некоторые местные такие злые, заключается в том, что они проводят большую часть своего времени, пытаясь отодвинуть с пути стариков с банками для мелочи или молодых парочек, держащихся за руки. Какая-то злобная часть моего мозга хотела крикнуть подобной паре: «Мне наплевать, что он твой бойфренд! Ты можешь совать ему свой язык куда захочешь, как только вы доберетесь до дома!»

Я продвинулась еще на несколько кварталов вперед, все время пытаясь держать Хеллер или что-то ее идентифицирующее в поле зрения. Мне оставалось всего несколько метров до кузины, когда кто-то схватил меня за локоть.

— Сфотографируемся?

Что происходит? Зачем кому-то пришло в голову со мной фотографироваться? Обратившаяся ко мне женщина была одета в точности как моя мама — льняные кюлоты в полоску, смешной рюкзак и желтый хлопковый свитер с рисунком из уток. Она стояла рядом с мужчиной, напомнившим мне отца, только у этого на шее висели две камеры, а в руке он держал карту города. Мужчину и женщину окружало пятеро детей возрастом от четырех до тринадцати-четырнадцати лет. На некоторых были зеленые резиновые короны с зубчиками — как у Статуи Свободы. На младшей девочке была пара огромных солнечных очков. Эта семейка туристов уставилась на меня так, будто я была Эмпайр-стейт-билдингом или лошадиной повозкой в Центральном парке.

— Вы правда Дастроид? — спросила с благоговейным трепетом одна из девочек.

— Кели обожает книги «Войны Ангелов», — сказала мать. Я знала, что Кели пишет свое имя с одной буквой «л», потому что именно так это было написано блестками на ее ярко-розовой кофте.

— Можно Кели с вами сфотографируется? — спросил отец. — Вы не могли бы обхватить ее за шею и принять злобный вид?

На мне все еще был костюм Дастроида, который я купила у той девчонки в Мэдисон-сквер-гарден, — туника, шлем и Люциферапира. И я осознала, что стою на Таймс-сквер. Вокруг были люди в костюмах Бэтмена, Железного Человека, Росомахи, Черепашек-ниндзя, Золушки, Принцессы Жасмин, Мулан и как минимум три Человека-паука разного роста и веса — этакая семейка Человеков-пауков, как три медведя. Туристы фотографировались со всеми этими персонажами, а те улыбались и позировали.