Это любовь

— Я солгал. Остановиться — вот что самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать, — говорит он хрипло.

Я киваю, мои губы все еще слегка приоткрыты, беззвучно умоляют снова прикоснуться к ним.

Но Джакс поворачивается и подходит к своей машине.

— Запри дверь, как только окажешься внутри.

Как только машина отъезжает, я поступаю так, как он сказал. Прислонившись к двери, прижимаю пальцы к губам. Они все еще влажные.

Наконец отталкиваюсь от двери и направляюсь на кухню, захватывая со стола в гостиной коробку с пирожными, которые принес Джакс. Несмотря на то, что я сыта после нашего ужина, после этого поцелуя у меня появляется подавляющая нужда что-то сделать, чтобы занять свой рот. Покалывание губ, ощущение вкуса, который Джакс оставил на моем языке, сводит меня с ума. Мне нужно что-то сделать и немедленно.

Захожу на кухню и открываю коробку с пирожными, отправляя их в рот целиком. Когда жую, слишком большие крошки выпадают, приземляясь на стол, но мне все равно. Это не то насыщение, которое я жажду, но на данный момент придется довольствоваться этим.





Глава 16




Чувствую ласковое колебание воды, покачивающей крошечную лодку, в которой я сижу; звуки волн успокаивающе ударяют по деревянным бортам, легкий ветерок колышет мои волосы. Свежий воздух вокруг говорит, что это осень, но мне не холодно. Открываю глаза и узнаю где я. Рядом со мной не плавают другие лодки, ни одного человека не видно на тропинке вдоль берега, нет уток, которые обычно шумят в округе.

Я никогда не забуду этот день. Помню, как Бен привез меня сюда в чуть более теплый, чем обычно в это время года, ноябрьский день. Подойдя к маленькой арендованной лодке, привязанной к металлическому штырю, торчащему из земли, я подумала, что он сошел с ума. На пороге стояла зима, а он хотел, чтобы мы сели в лодку и поплыли по холодной воде. Бен конечно проконтролировал, чтобы мы были одеты подходяще: мои угги и куртка были достаточно теплыми, чтобы защитить от холодного ветра.

Я сказала Бену, что если упаду, потребуется меньше минуты, чтобы одежда набрала вес от воды и утащила меня на дно озера, но он был неумолим.

Я предложила вернуться сюда весной.

Он сказал, что ждать слишком долго.

В итоге Бен поднял меня и посадил в лодку, потом оттолкнул ее от берега, взял весла и вывел нас в открытую воду. Это был прекрасный день. Солнце сияло, и его лучи пытались согреть мое лицо. Я огляделась и заметила, что мы были единственными на воде, что и не должно удивлять, учитывая время года. Все лодки были пришвартованы и зачехлены до следующего сезона. Я даже не подумала, почему одна одинокая лодка все еще была прикреплена к пристани. Я должна была обратить на это внимание, но не сделала этого. Не подумала о том, что Бен, казалось, точно знал, куда плывет. Он не просто греб параллельно течению. Он куда-то направлялся.

Он направил лодку в небольшой ручей, который брал свое начало от озера. Через несколько минут ручей растекался в небольшой пруд, где все еще плавали водяные лилии, не тронутые морозом. Суровые холодные ночи еще не убили их. Знал ли Бен, что так и будет? Он просто пожал плечами, когда я спросила, и криво улыбнулся.

— Это похоже на сцену из «Дневника памяти», — сказала я тогда Бену про фильм, который заставляла смотреть много раз. Он знал это так же хорошо, как и я. Он посмотрел на меня и застенчиво улыбнулся.

Именно эта улыбка сказала мне всё. Сказала точно, что должно произойти. Выражение любви и нервозности появилось на его лице. Моя жизнь скоро изменится.

Хотела бы я вспомнить точные слова, которые он сказал. Слова, описывающие, что он почувствовал, когда впервые увидел, как я перехожу улицу. О том, как после нашего первого свидания понял, что я особенная. Слова о том моменте, когда осознал, что любит меня, обещания, что он будет любить меня каждый день до конца своей жизни. Но было всего четыре слова, которые я точно помню:

— Ты выйдешь за меня?

Я смотрю в небо и ощущаю лучи тепла, падающие на щеки. Улыбаюсь, чувствуя, что я уже не одна. Опуская голову, я смотрю вперед.

— Это был хороший день, — говорю Бену, глядя ему в глаза.

Его улыбка повторяет мою. Он тоже вспоминает об этом, о жизни, которую мы планировали в тот день.

— Да, это так, — соглашается он.

Бен берет весла и начинает плавно и медленно грести вдоль пруда. Его улыбка постепенно исчезает, с каждым гребком во взгляде появляется тоска. Что-то не так. Над нами сгустилась тьма, темные тучи скрывают солнце.

Я смотрю на Бена, его лицо лишено какого-либо счастья, которое мы чувствовали в тот день. Я отчаянно хочу, чтобы эта улыбка вернулась, чтобы выражение чистой любви, которое он приберегает только для меня, вновь появилось на его лице.

Бен выдыхает, выпускает весла и оставляет нас плыть по течению.

— Иногда задуманное не сбывается.

В горле образуется комок, мешая дышать. Я стараюсь сделать несколько успокаивающих вдохов, чтобы облегчить мою тревогу, но они слишком прерывисты, чтобы помочь.

— Это несправедливо, — шепчу я.

Глаза Бена наполняются грустью. Он берет мои ладони в свои и подносит к губам. Выдувает на них горячий воздух, согревая, хотя они не холодные.

— Нет, это не так, — отвечает он, глядя на меня. Он целует каждую руку, прежде чем отпустить, и снова начинает грести.

Обычно наши встречи во сне полны объятий, поцелуев и смеха. У этого сна совершенно другое чувство. И оно мне не нравится. Возможно, это связано с местом, где мы находимся, оно напоминает нам об украденном будущем. О том, что у нас никогда не будет того счастья, которое обещал мне Бен много лет назад. Небольшой страх просыпается внутри меня, и я гадаю, не связано ли это с чем-то совершенно другим. С кем-то совсем другим.

— Это был лучший день в моей жизни, — говорю я Бену, надеясь, что если мы сосредоточимся на этом дне и ни на чем больше, реальность того, что произошло на самом деле, не всплывет на поверхность.

Глаза Бена мгновенно вспыхивают.


— Это уже комплимент.

— Я серьезно. Это было идеально. От места до слов, хотя я не могу их все вспомнить, мое сердце помнит. И я счастлива переживать этот момент с тобой снова и снова.

Он выглядит гордым, услышав это, как будто получает подтверждение, что все, что делал в тот день, было для меня идеальным.

— Ну, я не смог бы сделать это без тебя, — говорит он, подмигивая.

Качая головой, я смеюсь.

— Ты прав! Ты должен поблагодарить меня!

— Не перетрудись, — говорит он, поднимая руки, словно успокаивая меня. — Ты уже сказала, что я совершенен. Больше не нужно повторять.

— Бужу повторять до тех пор, пока твоя голова не взорвется от твоего огромного эго, — шучу я.

— Моя? Ни в коем случае! — улыбается он.

Через несколько секунд его поведение снова меняется. Дерзкая ухмылка уходит. Бен поворачивается ко мне, и я вижу, что он совершенно серьезен.

— Может быть, ты расскажешь мне о другом замечательном моменте, который у тебя был, — просит он.

Я прищуриваюсь и в замешательстве дергаю головой.

— Что ты имеешь виду? Другой раз, когда ты был идеален? Вау, ты на самом деле напрашиваешься на комплименты, — шучу я, пытаясь вернуть ему улыбку, хотя знаю, что это не сработает.

Бен опускает взгляд, проводит руками по джинсам, и когда смотрит на меня, его лицо серьезно.

— Нет. Я имею в виду замечательный момент после моего ухода.

Просьба Бена удивляет, и это должно быть видно по мне, потому что на его лице появляется беспокойство, будто он боится, что оскорбил меня. Мысль о том, чтобы обсудить, какой была моя жизнь без него, выбивает из колеи. Об этом мы не говорим. Мы не обсуждаем жизнь. Мы не обсуждаем счастливые моменты, если они есть, поскольку он ушел. Мы не обсуждаем жизнь за пределами этого маленького пузыря. Когда мы здесь, мы игнорируем все остальное и просто существуем вместе.

— Их не было, — отвечаю я довольно грубо.

— Это не может быть правдой, — говорит Бен с ноткой разочарования в голосе.

— Ну, это так, — огрызаюсь я.

Я сержусь, что Бен спрашивает об этом. Потому что знаю, что он прав. Я понимаю, что начинаю обороняться, и это подпитывает мою неуверенность и вину. У меня были прекрасные моменты. На самом деле, несколько. И когда мне на них указывают, я чувствую себя предателем.

Плечи Бена опускаются, и он смотрит в сторону. Мне стыдно за то, что я набросилась на него, но чувство вины имеет отвратительный способ показать себя. Но на самом деле, чего ожидает Бен? Что хочет услышать? Он хочет, чтобы я что-то признала? Спрашивает, нашла ли я кого-то, кто заменит его? Он злится? Страдает? Расстроен? Эти вопросы возникают в моем сознании, и я мог думать только о том, что обычно мы не говорим об этом, когда встречаемся.

— Что ты делаешь? — мягко обвиняю его.

Он переводит взгляд на меня и переадресует вопрос:

— Что ты делаешь? — Тот же обвинительный тон в голосе.

— Я пытаюсь вести приятный разговор. Вспоминать и ощущать себя рядом с тобой. Вспоминать нашу жизнь вместе. Это то, что я пытаюсь сделать. — Я закрываю глаза и глубоко вздыхаю. — Не хочу спорить с тобой. Хочу наслаждаться нашим временем, прежде чем проснусь.

Бен наклоняется ко мне и обхватывает мое лицо ладонями. Осматривает меня, а затем прижимается своими губами к моим. Его губы мягкие, но сам поцелуй жесткий. Он длится всего несколько секунд, прежде чем Бен отстраняется.

— Именно, — говорит он. Бен все еще близок. Достаточно близко, что я чувствую дыхание на лице, когда он говорит: — Это все сон. Меня не будет рядом, когда ты проснешься. Меня не будет рядом, когда ты заснешь. Я больше не буду рядом в твоих «прекрасных моментах».

Каждое слово кажется ударом в грудь. Мое сердце разбивается. Я отталкиваюсь от Бена, нарушая наш контакт.

— Прекрати! — умоляю я. — Прекрати то, что ты делаешь.

— Возможно, тебе нужно остановиться. Все в порядке, Рэйч. Я хочу, чтобы у тебя были прекрасные моменты. Более того, я хочу, чтобы у тебя были прекрасные дни! Эти сны? Они просто мешают…

— Не говори это! Не смей это говорить! — Я кричу, перебивая его. Ненавижу, как незрело звучу сейчас, но не знаю, как остановить этот разговор. Я не готова. — Я не буду это слушать!

— Рэйчел, нам нужно поговорить об этом.

— Нет! Нет, мы этого не сделаем! — возражаю я. — Я не буду слушать, как ты пытаешься порвать со мной!

— Порвать с тобой? — повторяет встревоженно Бен.

Стараюсь держать голос ровным, но мое дыхание становится прерывистым и быстрым. Я в панике. Мой взгляд мечется с дерева на дерево, от водяной лилии до водяной лилии. Я ищу выход, хочу сбежать.

Я оглядываюсь на Бена, выражение его лица умоляет поговорить с ним. Но я не могу. Не сейчас. Закрываю глаза. Я не готова к этому спору. Не готова к своим признаниям. Я не готова к тому, что Бен хочет для нас.

— Проснись, Рэйчел! — шиплю я себе.