Эти спутанные узы

– А что, если Себастьян просто порвет наши узы? – спрашиваю я Финна. – Разве этого не будет достаточно?

– Нет, – рявкает Себастьян. Он на мгновение закрывает глаза, затем качает головой, и когда он снова заговаривает со мной, его голос звучит мягче: – знаю, ты думаешь, что хочешь этого, но это не обсуждается.

Финн прикладывает палец ко рту, обдумывая мой вопрос.

– Есть ритуал – старый, который мои бабушка и дедушка по материнской линии использовали во время войны. Он позволял одному суженому на время передать узы кому-то другому. Понимаешь, когда во время войны пары были разделены и один суженый оставался дома, а другой отправлялся воевать, нужно было защитить того, кто остался дома, от боли и страданий, которые второй испытывал на передовой. Передача уз может защитить суженого, если воин попадет в плен, поскольку узы часто использовались против рейдеров, чтобы заставить их раскрыть конфиденциальную информацию. Поэтому несколько жриц создали ритуал, который позволяет временно перенести узы от связанного к кому-то другому.

– Концепция… мне знакома, – осторожно говорит Себастьян.

– Тогда ты знаешь, что это возможно и что у меня нет возможности использовать это, чтобы навсегда забрать твою связь с Абриеллой.

Себастьян складывает руки на груди.

– Почему?

Финн пожимает плечами:

– Люди за воротами – не единственная проблема. Как я уже упоминал, я работал над тем, чтобы мой народ был защищен дееспособной армией, на случай, если я не верну корону. Теперь эти силы ждут наготове под командованием генерала Харговы.

– Орда Проклятых, – шепчет Себастьян, и в его голосе слышно что-то вроде благоговения. – Она и правда существует?

Финн усмехается:

– Они, может, и почти невидимы, но они правда существуют. В какой-то степени они доверяют мне, но больше доверяют власти короны. Если мы с Абриеллой посетим их как суженые, мы сможем убедить их присоединиться к Рейдерам и твоей гвардии – чтобы единым фронтом выступить против любых будущих нападений Благого двора.

– С Абриеллой могу пойти я, – говорит Себастьян. – Мы уже суженые. И корона у меня.

Финн поднимает бровь и некоторое время молчит.

– Проблема заключается в том, что если мне они доверяют в некоторой степени, тебе они не доверяют совсем. И, как ты уже говорил, корона в ее нынешнем состоянии бесполезна.

Себастьян смотрит на меня и долго удерживает мой взгляд – так долго, что я понимаю, что он пытается что-то сообщить.

В тот момент, когда я опускаю свой щит, меня с головой накрывает чувством ревности и страха. Он боится, что если сделает это, то потеряет меня. И что если он этого не сделает, то потеряет королевство своего отца.

– Мне нужно это обдумать, – мягко говорит он.

Он засовывает руки в карманы и шагает к дверям тронного зала. Он останавливается, прижимая к ним ладонь, и поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

– Абриелла, у меня назначена встреча, но через два часа я буду обедать в столовой. Надеюсь, ты присоединишься ко мне. Нам нужно многое обсудить. Надеюсь, ты будешь довольна отчетом.





* * *


Когда я поднимаюсь на самую высокую башню дворца, мне впервые удается увидеть толпу людей за дальними воротами.

Почему-то я не удивлена, увидев там Финна. Он стоит, глядя, как протестует его народ. Когда он поворачивается ко мне, на его лице я вижу беспокойство. От мужчины, который смеялся в лицо Себастьяну и противоречиво относился к судьбе двора, не осталось и следа. На его месте был принц теней, который скорее умрет, чем увидит падение своего двора.

– Не смей больше так делать, – тихо говорю я. – Я – не товар. И не его вещь, так что он не может меня передать. Меня нельзя обменять, продать или…

– Очевидно, я это знаю, – говорит он, играя желваками.

– Какая же ты скотина. Ты и не хотел, чтобы я на протяжении всей встречи пряталась в тенях. Ты знал, что я разозлюсь и выйду из них. Это было частью твоего плана.

– И он сработал, – пожимает плечами он. – Если бы ты с самого начала меня поддерживала, он бы подумал, что мы сговорились – что ты в курсе, какой у меня план, – и с подозрением отнесся бы даже к временному соглашению.

– Я не понимаю, какую ты ведешь игру.

Выражение его лица становится каменным.

– Я говорил тебе с самого начала. Для меня важнее всего мой народ.

– И чтобы защитить свой народ, тебе нужно каким-то образом заключить со мной узы?

– Мне нужны ответы, принцесса. Мне нужно встретиться с Верховной жрицей, а она не будет обязана встречаться со мной без силы трона моего отца. И так получилось, что эта сила у тебя.

– Ты уже объяснил, что тебе нужно, чтобы я была с тобой на встрече с Верховной жрицей. Но зачем тебе нужны узы?

Его взгляд становится жестким.


– Может быть, я просто не хочу, чтобы они были у него.

– А тебе разве не много сотен лет? Почему ты ведешь себя как избалованный ребенок, который не хочет делиться своими игрушками?

Его губы растягиваются в самодовольную ухмылку, а взгляд, когда он медленно оглядывает меня, полон чистого злого умысла.

– Я не считаю тебя игрушкой, принцесса, но если ты хочешь поиграть, достаточно всего лишь попросить.

Мои щеки заливает румянцем смущения, но я отказываюсь отступать.

– Еще чего.

– Когда ты не блокируешь Себастьяна, он может чувствовать, где ты находишься, благодаря узам. А я не доверяю ему настолько, чтобы раскрыть местоположение священного храма нашей Верховной жрицы.

– А все, что ты говорил о том, что мне нужно убедить этого твоего генерала объединить силы с легионами Себастьяна?

Финн хмыкает.

– Удобный предлог. Орда Проклятых генерала Харговы подчиняется своему командиру, а генерал Харгова подчиняется мне. А корона и ее сила тут значения не имеют. Он уже разместил свои легионы в Гоблинских горах для защиты границ. И если я хочу, чтобы они продолжали защищать их вместе с воинами Себастьяна, мне нужно всего лишь встретиться с генералом. До полномасштабной войны с королевством золотой королевы остались считаные недели, а может, дни. Я не могу понять, почему она еще не напала, но это только вопрос времени. Может быть, она не знает или не понимает, в каком плохом состоянии находится двор. – Он пожимает плечами. – Настоящая причина, по которой мне нужно, чтобы ты пошла со мной к Жрице, заключается в том, что она скажет мне, как найти портал, чтобы добраться до Мэб.

– Я думаю, что нельзя играть с ними в такие игры, – говорю я. – Себастьяну не плевать на Неблагой двор. Он только что сказал…

– Меня не волнует, что он говорит, – раздраженно выдыхает он. – Верховная жрица не может отрицать силу, которой ты обладаешь. И когда ты спросишь, где находится портал в Подземный мир, клятва, которую она дала Мэб, заставит ее ответить тебе как части трона Великой королевы. Страшно подумать, какую информацию ее может заставить выдать Себастьян, если он будет знать, где ее найти.

– Ты мог бы рассказать мне все это до того, как мы пришли сюда. Мог бы спросить меня, а не спрашивать Себастьяна, как будто я лошадь, которую ты хочешь одолжить на несколько дней.

Он пожимает плечами:

– Так было веселее.

Вздохнув, я перевожу взгляд на ворота и толпу фейри за ними.

– Их так много, – говорю я. – Что мешает им ворваться во дворец?

– Если они действительно захотят, они могут это сделать, – говорит Финн. – Стражники Себастьяна держат защитный щит вокруг дворца Полуночи. Те, кто находится снаружи, не могут туда попасть – хотя если бы они объединились, они, вероятно, смогли через него пройти.

Я поднимаю бровь:

– Дворец Полуночи? Он действительно так называется?

– Двор Луны черпает свою силу из ночи. Какое название подходит этому дворцу лучше того, что чтит момент, когда луна достигает своей высшей точки?

– Думаю, да, – говорю я, не сводя глаз с протестующих. – Если они могут пройти через ворота, почему они этого не делают?

Финн вздыхает.

– Прямо сейчас их присутствие – это протест, а не объявление войны. Они больше не хотят терять своих близких. Они могут не доверять Себастьяну, но его бездействие – тот факт, что он не нападает и не позволяет своим стражникам выходить и применять силу, – делает протест мирным. Он вполне мог бы убить несколько десятков этих фейри всего одним ударом из-за этого щита.

Я хмурюсь:

– Он не будет этого делать.

– Надеюсь, ты права. Твой мальчик, безусловно, стал довольно силен после того, как проклятие было снято. – Финн пристально смотрит на меня. – Хотя он и близко не так силен, как ты.

– Как ты с ними справишься? – спрашиваю я, меняя тему.

– При условии, что он согласится на мои условия?

Я стискиваю зубы и киваю. Я ожидаю, что Себастьян согласится – сделает это ради тех людей за воротами, – но все еще не определилась со своим отношением к цене.

– Я пойду туда сам, – говорит он. – Они не поверят, если мы пошлем гонца. Им нужно меня увидеть. Почувствовать мое присутствие и верить, что правитель, возвращения которого они так долго ждали, не покинул их. – В его голосе слышится печаль, и я понимаю, что от моего гнева не осталось и следа.

– Ты думаешь, что подвел их, – говорю я.

Он сглатывает, не сводя взгляда с горизонта.

– Я это знаю.

Я хочу ему возразить, убедить его, что этот хаос – не его вина, но по его сжатым челюстям и отстраненному взгляду я могу сказать, что его тяготит что-то более тяжелое. То, о чем я не знаю.

– Они хотят убедиться, что сила их двора не была утрачена. – Он поворачивается ко мне и долго смотрит на меня, а потом говорит: – Ты можешь им это дать.

Я делаю глубокий вдох и смотрю на толпу за воротами. Недолго думая, я кутаю их в ночь. Я делаю это мягко – покрывалом из черного бархата, а не бездной кошмаров. Над ними я вешаю звезды, такие яркие, что их можно коснуться. Дрожь пробегает по моим рукам и спине – не только потому, что мне тоже нравится образ, который я им дала, но потому, что использовать силу, текущую по моим венам, очень приятно. Особенно когда я рядом с Финном и так наполнена ей.