Эти спутанные узы

– Станет ли легче? Когда ты вот так заключаешь узы?

Он прищуривается, как будто ответ на мой вопрос скрывается где-то там, в темноте, и ему нужно сосредоточиться, чтобы его увидеть.

– Это трудно?

Я фыркаю.

– Все время отгораживаться от его эмоций? Постоянно отвлекаться от того, что чувствует он, и всегда быть бдительной, чтобы поддерживать мои щиты? – Я вздыхаю. – Трудно. Изнурительно. Да.

Финн хмыкает и сжимает затылок.

– Ты отгораживаешься от своего суженого? Интересно.

Я смотрю на него так пристально, что не могу поверить, что он выдерживает силу этого взгляда.

– Это не твое дело.

– Не думаю, что это должно быть трудно. В идеале это было бы утешением, но вы двое…

– Были обречены с самого начала?

Он усмехается.

– Это сложно. – Он смотрит на свои руки. Рукава его черной туники закатаны до локтей, обнажая сильные предплечья и покрывающие их руны. – Не то чтобы я действительно знал.

Я изучаю татуировки на его руках, а затем те, что выглядывают из-под воротника. Я видела его без рубашки и знаю, что их намного, намного больше – и каждая из них символизирует узы.

– Кто-нибудь из них жив? – спрашиваю я. – Или все они были трибутами, появившимися со времен проклятия?

Он выдыхает.

– Я никогда не видел смысла заключать узы со своими слугами. И, конечно, в момент, когда я заключал узы с трибутами…

– …они умирали, – заканчиваю я. – А что насчет Изабель?

Он вздрагивает.

– Она была первым человеком, которого я убил. – Он говорит так тихо, что я едва различаю слова. – Первым человеком, чья жизненная сила потекла по моим венам.

Я хочу почувствовать отвращение, но в выражении его лица есть что-то такое, что вызывает у меня только соболезнования.

– Но ты любил ее?

Он смотрит мне в глаза. Я вижу в них загнанного зверя.

– Да, – говорит он. – Так что никогда не обманывай себя, думая, что любви достаточно, принцесса. Может быть, там, откуда ты родом, это и правда, но в этом забытом богом месте это не может быть дальше от истины.

Я открываю рот, чтобы возразить ему, но тут на террасу выбегает Кейн.

– Пришли новости из дворца Неблагого двора, – говорит он.

Я крепко зажмуриваюсь. Мне жутко не нравится, что меня прервали. Но в то же самое время я за это благодарна. Хотелось бы мне, чтобы мои чувства к Финну не были такими противоречивыми. Хотелось бы мне считать принца теней просто врагом, как я считала врагом Мордеуса, и двигаться дальше. Но неважно, как сильно я пытаюсь убедить себя, что он ничем не лучше своего злого дяди, мое сердце отказывается в это верить.

– За пределами дворца начались беспорядки, – говорит Кейн.

Финн хмурится:

– А что стало их причиной?

– Принц Ронан приказал Полуночным рейдерам двигаться в горы. Скажем так: они были не слишком рады, что золотой принц начал раздавать приказания. В отчетах говорится, что они хотят получить его голову.

– Что ж, это удобно, – бормочет Финн.

Я смотрю на Финна и ахаю:

– Ты шутишь?

Кейн обращает на меня свои жуткие красные глаза.

– Я думал, ты ненавидишь золотого. Он же тебя обманул.

– Это не значит, что я хочу ему смерти, – рявкаю я.

– Мы бы не попали в эту переделку, если бы он был мертв, – бормочет Кейн, и я бросаю на него свирепый взгляд. Он снова обращает свое внимание на Финна: – Его охрана пока сдерживает их, но протестующих становится все больше. Они требуют встречи со своим истинным королем.


По крайней мере, теперь я понимаю причину беспокойства Себастьяна.

Несомненно, он волновался из-за беспорядков.

Финн морщится.

– Кто бы это ни был, черт возьми, – бормочет он.

– Они хотят, чтобы на этом троне сидел ты, – говорит Кейн.

– Что мы можем сделать? – спрашиваю я.

– Мы? – спрашивает Финн.

Я поднимаю руки.

– Конечно же, тебе не хочется смотреть, как твой двор погружается в хаос.

– Чего я хочу, принцесса, так это исправить ущерб, который Мордеус нанес моему дому за последние два десятилетия. Чего я хочу, так это чтобы родители спящих детей снова смогли увидеть, как блестят их глаза. Я хочу выяснить, как это исправить, пока мы не потеряли еще больше детей из-за Долгого сна, пока каждый представитель следующего поколения моего двора не оказался в ловушке собственного сна.

– Им нужен ты, – тихо говорю я. – Так мне сказал Миша. Он сказал, что многие поддерживали тебя во время правления Мордеуса, хоть и не говорили об этом вслух. И что если вы с Себастьяном заключите союз, если вы будете работать вместе, большая часть твоих подданных объединится.

– Миша слишком много болтает, – выдыхает он. – Все, что нужно этим людям, – кто-то, кому они смогут доверять. О принце Ронане они знают только то, кто его мать и что она с ними сделала. Как им воспринимать его как своего принца, как своего короля? Как им верить его словам?

– Не дай им убить его, – шепчу я.

Глаза Финна вспыхивают, а ноздри раздуваются.

– Это заманчиво. – Он обводит меня пристальным взглядом, но качает головой. – Но, как мы уже поняли, мы не знаем, что будет с короной, если Себастьян умрет. Я не собираюсь отдавать его на растерзание толпы, как бы это ни было приятно.

– Как благородно с твоей стороны, – огрызаюсь я.

Кейн прочищает горло и с тоской смотрит в сторону коридора.

– Я могу уйти.

– Останься, – одновременно рявкаем мы с Финном, не сводя друг с друга глаз.

Финн вздергивает подбородок:

– Чего ты от меня хочешь, принцесса?

Кейн стонет за спиной Финна. Он смотрит то на меня, то на него, как будто мы – две бомбы, которые вот-вот взорвутся.

– Я хочу, чтобы ты пошел туда, – рявкаю я. – И показал, кто ты. Что ты их правитель и защитник. Доказал, что хочешь им блага, и заключил союз с Себастьяном. Положение со двором это, может, и не исправит, но сделает его сильнее, пока мы ищем долгосрочное решение.

Он скрещивает руки на груди.

– С чего ты решила, что твой принц заинтересован в союзе?

Я пожимаю плечами:

– А почему ты так уверен, что это не так?

После всего, что Себастьян объяснил мне, трудно понять, что думать, – понять, что было правдой, а что манипуляцией, но в глубине души я все еще верю, что он хороший, что он хочет лучшего для народа своего отца. Он так надеялся на эти дворы и сохранение мира между ними, что ради этого предал меня. Они с Финном не такие уж разные.

– Я все равно пойду с тобой, – говорю я. – И пока я там, я могла бы помочь убедить его. Мы разберемся с этим вместе.

– Единственное, что твое присутствие поможет нам выяснить, это насколько он готов пресмыкаться, чтобы вернуться в твою постель.

– И даже в этом случае, – говорит Кейн, – если Абриелла будет с нами, это может пойти нам на пользу.

Финн окидывает его хмурым взглядом.

– Она может найти подход к вам, принцам, этого отрицать нельзя. – Кейн поднимает ладони. – И к королям, похоже, тоже. Она даже Мишу обвела вокруг пальца.

Сначала Прета, теперь вот Кейн… Я бросаю на него свирепый взгляд:

– Не делаю я этого!

Он хихикает:

– Не волнуйся. Он еще не заметил.