Эти лживые клятвы

– Кажется, у меня есть идея, – говорю я.

– На информацию, – говорит Прета, как будто я ничего не говорила. – Должно же быть хоть что-то.

Финн качает головой.

– У меня нет информации, которая, по мнению принца Ронана, стоила бы такой сделки.

– Я знаю, что можно сделать, – повторяю я.

– Но есть… – говорит она, бросив быстрый взгляд на меня.

– Нет, – рычит Финн. – Мы слишком много вложили усилий.

– Послушайте! – я кричу так громко, что мой голос эхом разносится по комнате с высокими потолками.

Финн поднимает бровь.

– Прошу прощения, принцесса. Мы не хотели вас расстраивать. Расскажите, что вы придумали.

Его слова сочатся снисходительностью, и я хочу уйти, просто чтобы досадить ему, но… Джалек. Я не могу оставить его там.

– Раз мы не можем открыть его камеру, выведем его через стены.

Глаза Преты загораются, и она поворачивается к Финну.

– Ты сможешь?..

– Нет, – он прерывает ее на полуслове. – Даже в лучшие времена – нет, и уж точно не сейчас.

– Думаю… Думаю, я смогу.

Прета морщит лоб и делает шаг вперед.

– Тогда почему ты не сделала этого, когда была там сегодня вечером?

Финн презрительно фыркает.

– Потому что она не может, – он поворачивается ко мне. – Твой оптимизм безгранично очаровывает, но мы еще недостаточно хорошо тебя подготовили. Ты едва ли можешь контролировать малейшую часть своей силы, и если ты потеряешь контроль над ней, проскальзывая через защиту королевы, то у тебя на хвосте окажется вся королевская гвардия.

Мои щеки пылают. Я чувствую себя полной дурой из-за того, что собираюсь сейчас сказать. Но я вынуждаю себя произнести это вслух.

– Ты прав. Я не могу. Сама по себе я не справлюсь, но… моя сила становится мощнее, когда ты рядом. И когда ты прикасаешься ко мне… – я тут же жалею о сказанном. Слова звучат слишком, слишком интимно. Мое лицо пылает, но я поднимаю голову и продолжаю. – Думаю, если ты пойдешь со мной, импульс, который я получу от тебя, даст мне необходимые силы и контроль и я смогу это сделать.

Финн пристально смотрит на меня.

Прета качает головой.

– Это слишком рискованно. Что произойдет, если вы попадете в эту камеру и не сможете оттуда выбраться? Тогда застрянете все трое. И это не говоря уже о том, какие проблемы это может за собой повлечь. Бри, твой принц может узнать, что ты задумала. Ты действительно этого хочешь?

– Давай покажем ей, – Финн делает шаг вперед и протягивает мне руку.

Я кладу свою руку в его и выгибаю спину, когда во мне пробуждается моя сила. Комната погружается во тьму. Прета ругается себе под нос, а потом я беру ее за руку, и мы втроем проходим через стену в переулок.





* * *


– Просыпайся, ленивый ублюдок, – говорит Финн, подталкивая Джалека сапогом. – Если не хочешь, чтобы сегодня утром тебя не подали королеве на завтрак.

От его слов мне становится неловко. В кромешной тьме камеры я с трудом различаю его черты, даже несмотря на то, что я прекрасно вижу в темноте.

– На завтрак? Она что, каннибал?

– Она чудовище, – говорит Джалек, вставая с пола и хмуро глядя на нас. – Как, черт возьми, вы двое сюда попали? Решили покончить жизнь самоубийством?

Финн наклоняет голову в мою сторону и пожимает плечами.

– Принцесса настаивала. А я не хотел ее разочаровывать. Все-таки дама жаждала приключений.

– Если все кончится тем, что ты пожертвуешь собой ради меня, – бормочет Джалек, – я убью тебя прежде, чем это сможет сделать королева.


Услышав с лестницы звук шагов, я поворачиваюсь к решетке и пытаюсь разглядеть, кто идет, но из-за угла это невозможно. Когда мы пробрались мимо ревущей снаружи вечеринки в замок, в зале с заколдованным дверным проемом стояли два стражника, а еще двое – наверху лестницы в подземелье.

– Кто-то идет, – шепчу я.

Финн резко поворачивает голову к лестнице, и, прежде чем я успеваю проследить за его взглядом, он тащит меня в дальний угол камеры. Там мы становимся тьмой.

Глаза Джалека расширяются.

– Боги небесного и подземного мира, – бормочет он.

Свет я вижу раньше, чем стражника. Он одет в традиционные цвета Арьи, на ладони у него – шар света.

– Сам с собой разговариваешь, предатель? – спрашивает стражник.

На лице Джалека появляется маска безразличия, и он поворачивается лицом к решетке.

Стражник подносит мерцающий шар к лицу Джалека, а затем осматривает с его помощью камеру. Финн берет меня за руку и прижимает к себе. Он держит меня так крепко, что спиной я полностью прислоняюсь к нему. От этого прикосновения у меня перехватывает дыхание, а тело напрягается.

– Тише, – шепчет Финн, его горячее дыхание касается моего уха, а свободная рука прижата к моему животу.

Я закрываю глаза и сглатываю. Я ненавижу себя за то, что так реагирую на него. А еще больше ненавижу, что мне хочется, чтобы он сдвинул руку и провел ею по горящей от его прикосновений коже.

– Тебе это нравится, – шепчу я. – Не чересчур ли?

Спиной я чувствую, как его грудь сотрясается в беззвучном смешке.

– О, ты даже не представляешь, – говорит он, почти касаясь губами моего уха.

Стражник шагает по коридору мимо камеры Джалека, но мы прячемся и ждем, когда он вернется на свой пост наверху лестницы.

Финн легонько проводит большим пальцем по моему животу.

– Прекрати, – протест звучит слишком тихо, чтобы звучать искренне.

– Как пожелаете.

Но чувствовать его ладонь на своем животе, наверное, даже хуже. Я вынуждена сдержать удовлетворенный стон. Темнота пульсирует вокруг нас.

– Спокойно, принцесса, сосредоточься на магии. Когда мы выберемся отсюда, ты сможешь продолжить воображать, где именно хочешь чувствовать мои руки.

Я открываю рот, чтобы сказать ему, что он отвратительная свинья, которая абсолютно не понимает направления моих мыслей, но закрываю его, когда стражник возвращается. Он снова освещает камеру. Когда угол камеры, в котором мы прячемся, остается окутанным темнотой и стражник снова смотрит на Джалека, не подозревая, что что-то не так, я выдыхаю.

– Я помню твою сестру, – говорит стражник с усмешкой. – Грустно было смотреть, как такая красавица расплачивается за преступления своего брата, но тебе ведь было все равно, да? Я сам бросил ее в огонь. Я никогда не забуду, как она кричала, когда пламя плавило ее кожу.

Финн сжимает меня крепче, словно боится, что я наброшусь на охранника. Все тело Джалека напрягается, кулаки сжаты по бокам, но он не отвечает.

Его сестра сгорела заживо. Я чувствую, как мое сердце сжимается от сочувствия к нему. Никогда еще противоречия не разрывали меня так, как разрывают сейчас из-за этих якобы добрых фейри.

Стражник, прищурившись, смотрит на Джалека, его губы кривятся в усмешке.

– Надеюсь, она позволит тебе сгнить здесь.

Потом он снова поворачивается к лестнице, и мы все, затаив дыхание, считаем его шаги, когда он поднимается наверх.

Финн отпускает меня, его пальцы скользят по моему животу медленнее, чем это необходимо. Я поворачиваюсь и бросаю на него свирепый взгляд.

Он только ухмыляется, а потом переключает свое внимание на Джалека.

– Когда мы выведем тебя отсюда, тебе придется пройти мимо него.

Джалек резко оборачивается, и даже в темноте я вижу му́ку в его глазах.

Финн пересекает камеру и смотрит другу в глаза.

– Я знаю, что ты хочешь разорвать его на части, но с этим придется подождать до завтра. Ты понял?

Джалек сглатывает и коротко кивает.

– Как мы это сделаем? – хрипло говорит он. Голос его звучит тихо.

Финн берет меня за руку, а другую протягивает другу.

– Просто держись. Мы проведем тебя.