Если бы всё было иначе

Я отвечаю Уиллоу неопределенным мычанием, но при этом вынуждена признаться себе: Люк меня завораживает. То, что он оказался приверженцем доступного и наглядного подхода к преподаванию естествознания, удивляет меня меньше всего. Только вот я привыкла к начитанному, спокойному, вдумчивому Люку. К моему Люку. А парень, сидящий напротив, похож на него только внешне. Он производит впечатление веселого, энергичного и очаровательного человека. Его жесты говорят не меньше, чем слова. Все дети до одного слушают его затаив дыхание.

Он ищет добровольца, чтобы тот раздал всем стикеры, а потом просит ребят записать по три научных факта, которые им нравятся. Пока они заняты, Люк направляется в другой конец комнаты, где, прислонившись к стене, стоим мы с Уиллоу.

– Привет, – говорит Люк и, на мгновение поймав мой взгляд, полностью сосредотачивается на Уиллоу. – Меня зовут Люк.

– Ооо, – произносит Уиллоу, пожимая его руку. – Как раз хотела узнать твое настоящее имя. Я Уиллоу, но для детей я – Уолли.

– Как тот парень из книжек-головоломок? И это же практически твое имя, только наоборот?

– Да! Господи, ты буквально единственный, кто понял мой замысел и оценил его!

Люк широко улыбается, и от его улыбки у меня скручивает живот. Конечно, он был обязан понравиться Уиллоу с первого взгляда. Мой Люк, только с другими глазами. Мой Люк – только совсем другой.

А значит, уже совсем не мой Люк.

– Это Джесси, – говорит Уиллоу. – Но здесь ее зовут Джей-Джей.

Надо же, за последние четыре часа нас представляют друг другу второй раз.

Люк тут же снова переводит взгляд на меня. Ни он, ни я даже не думаем обмениваться рукопожатием.

– Руководство хочет, чтобы детям было легко и весело общаться с капитанами, – объясняет Уиллоу Люку. – Но при этом мы должны оставаться для них авторитетами. Поэтому детям нельзя называть нас по именам. Но иногда мы об этом забываем и случайно зовем друг друга настоящими именами.

Люк понимающе кивает, говорит нам, что скоро вернется, и возвращается к роли учителя. Я зачарована его энергичностью и легкостью, с которой он находит общий язык с учениками. Я начинаю задаваться вопросом: много ли еще сторон его личности я никогда не наблюдала?

К счастью, урок проходит без инцидентов, а потом наступает время обеда. Все капитаны едят в столовой – за одним столом, если всем хватает места. За двумя, если не хватает.

Все сорок пять минут я не отрываю взгляда от двери, ожидая, что он вот-вот зайдет в столовую в своей новой зеленой футболке, которая смотрится на нем лучше, чем на большинстве из нас. Брэтт и Уиллоу сидят слева от меня и едва ли не кормят друг друга из ложечки. Справа от меня обедает парень, о котором я знаю только то, что он учится в колледже. Он единственный человек, который разделяет нас с Эриком – тот работает здесь спортивным инструктором. В общем, я чувствую себя весьма неуютно.

Когда перерыв заканчивается, я облегченно вздыхаю. Наконец-то я могу вернуться к делам и до конца дня не волноваться о том, что Люк снова попадется мне на глаза. День проходит быстро, и вот уже я прощаюсь с Уиллоу и направляюсь к парковке, предназначенной для персонала лагеря. Люк стоит, прислонившись к багажнику моей машины, и читает что-то на телефоне. Увидев его, я замираю.

Он не видит меня, и я собираю в кулак всю свою волю, чтобы не убежать прочь. Потом я раздумываю, а не сесть ли мне в машину и не уехать, ничего не говоря. Может, это его слегка удивит, но, думаю, ничего страшного не случится.

– Привет, – говорю я, наперекор благоразумию останавливаясь рядом с ним.

– Привет.

Он прячет телефон в задний карман и, в отличие от нашего утреннего диалога, сосредотачивает на мне все свое внимание.

– Я поступил неправильно, – говорит он. – Накануне. И сегодня тоже.

– Значит, ты признаешь, что зашел слишком далеко, устроившись сюда на работу лишь для того, чтобы надо мной поиздеваться?

– Я устроился сюда не для того, чтобы над тобой издеваться. Клянусь, это совпадение. Видимо, так было суждено, – добавляет он, и меня передергивает от мысли о том, что мы можем быть хоть как-то связаны судьбой.

Мимо нас проходит инструктор по рисованию – девушка лет двадцати, в левом ухе которой больше проколов, чем на всем моем теле. Она машет мне рукой.

– До завтра, Джей-Джей.

– Пока, Руж, – кричу я в ответ.

Люк приподнимает одну бровь. Я начинаю объяснять, что ее зовут Руби и она слегка переделала свое имя для лагеря, но потом вспоминаю, с кем говорю, и замолкаю.

– Послушай, – начинает Люк, снова прислонившись к машине. – Несколько месяцев назад мама отказалась от лечения. У нее осталось мало времени. Она скучает по тебе и не может понять, почему мы больше не вместе.

Кровь приливает к моему лицу, и я помимо воли отвожу взгляд.

– И есть смысл… – он осекается. – Я подумал, что есть смысл притвориться, как будто мы снова встречаемся. Это ее порадует. Ты будешь рядом с ней. Жизнь вернется в прежнее русло.

Наша жизнь никогда больше не вернется в прежнее русло.

– Хотя бы пока… она еще с нами, – поправляет он сам себя.

Я сглатываю комок.

Он смотрит мне в глаза, и мне кажется, будто на моем горле сомкнулась мертвая хватка. Я физически не могу отвернуться.

– Пожалуйста, – добавляет он.

На одно кошмарное, полное отчаяния мгновение мне кажется, что он сейчас заплачет. Но этого не происходит.

Он ждет моего ответа.


Я открываю рот, чтобы сказать «нет». Я никогда не умела и не умею врать Мэл. И не буду этого делать. Да, я скучаю по ней, но это просто нечестно. Так нельзя после того, что с нами произошло.

Я не могу выжать из себя ни слова… Мы оба прекрасно знаем, что я скорее подожгу себя, чем разочарую кого-то из Коэнов.

Мне всегда будет тяжело сказать Люку «нет», но я не смогу простить себя, если поступлю так с Мэл.

Я не знаю, какую перемену замечает во мне Люк, но через мгновение с его лица сходит напряженное выражение.

Мне кажется, он все понимает еще до того, как я отрываю рот. Даже до того, как я признаюсь себе, какой ответ собираюсь ему дать.

Он знает, что я скажу «да».





6





ТОГДА


Мэл всегда получала то, что хотела.

Поправка: Мэл почти всегда получала то, что хотела.

Теперь мы уже не могли сказать «всегда». Ее Большим Злом больше не была чрезмерная любовь к сладкому – теперь им стала болезнь, которой рано или поздно предстояло убить Мэл и оставить ее сыновей сиротами.

Так что Мэл почти всегда получала то, что хотела. Но Ро казалось, что «почти» – это нестерпимо много.

– Роуэн говорит, что я веду себя как диктатор, – рассмеялась Мэл, когда я перестроилась в другой ряд. – И все из-за того, что я хочу отметить с вами его третье место в рейтинге! Третье место в штате. Я сказала ему: будь осторожнее, а то я подниму ставки и начну праздновать все подряд. Каждую победу, каждый турнир, а еще половину дней рождений и Новых годов.

Я захихикала и обернулась к Мэл, сидевшей на пассажирском сиденье. С тех пор как начался курс лечения, она все чаще позволяла мне садиться за руль. Я подозревала, что бо́льшую часть времени она чувствует себя слишком плохо, чтобы вести машину, но сама она ни за что в этом не призналась бы.

– Я думала, он успокоится, – отозвалась я, – когда мы решили, что устраиваем праздник не только в честь него, но еще и в честь отъезда Люка и экзамена по матанализу, который я успешно сдала.

С заднего сиденья, где сидела Наоми, донеслось насмешливое фырканье.

– Ты думаешь, мальчики в его возрасте думают хоть о чем-нибудь, кроме…

– Нэй! – перебила ее Мэл, прежде чем она успела закончить мысль.

– Своих интересов? Именно это я и собиралась сказать, – отозвалась Наоми.

Мы с Мэл рассмеялись.

– Нисколько не сомневаюсь, – сказала я. Мэл могла не волноваться – мне даже думать не хотелось, что еще собиралась сказать Наоми. Для меня Роуэн был слишком… Роуэном.

Мы остановились у гостиницы «Континенталь», зашли в ресторан и, так как столик, который мы забронировали, еще не освободился, устроились в зоне ожидания.

– Надеюсь, мальчики не опоздают, – проговорила Мэл, наблюдая за тем, как официантка провожает к столику компанию, прибывшую раньше нас. – Я три раза напомнила им об ужине за одно только сегодняшнее утро.

– Не опоздают, – заверила ее я. – По крайней мере, Люк. Сейчас еще без пяти шесть.

Две минуты спустя Люк показался со стороны парковки и торопливо забежал в ресторан. Он уже успел до локтей закатать рукава парадной рубашки и прямо на ходу поправлял воротник.

– Извините. Я опоздал? – спросил он.

– Нет, – ответили мы хором.

Я подвинулась ближе к Наоми, чтобы Люк мог присесть рядом со мной. Его взгляд скользнул по поблескивающему изумрудному топу, который я надела в пару к своим любимым белым обтягивающим джинсам, и я притворилась, что рассматриваю что-то в окне. Смотреть на то, как смотрят на тебя, было очень неловко.

Когда я снова взглянула на него секунду спустя, он все еще меня разглядывал, снова поправляя воротник. Мне вдруг пришло в голову, что он, возможно, просто не знает, куда деть руки. Он уже собирался что-то сказать, когда его перебила Мэл:

– Солнышко, может, тебе помочь с воротником?

– Спасибо, не надо, – быстро отказался он.

– Выглядишь просто отлично, – улыбнулась ему Мэл.

Наконец Люк присел рядом со мной.