Эмпатия

Взглянув в окно, а после снова на меня, она улыбается.

— Тогда ладно… — Ее голос стихает на полуслове: — Это Райан?

Я следую за ее взглядом, и, конечно же, к нам мчится Райан. Холодные, темные глаза, лишенные эмоций, пронзают меня сквозь стекло машины. Гнев исходит от него волнами.

Он распахивает дверцу Мелоди, от чего девушка машинально отклоняется назад.

— Ты эгоистичная сука! Где ты была?

Вскакивая со своего места, я мчусь вокруг машины и тычу пальцем на его лицо, когда брат поворачивается в мою сторону.

— Попридержи коней, черт возьми, Рай. Какого хрена с тобой не так?

— Не трогай меня, — отвечает он до жути спокойно. Я смотрю на парня, которого вырастил, ища знакомые черты.

— Мне нужно было похоронить родителей, Райан.

Он смотрит на нее сверху вниз.

— И ты разучилась пользоваться телефоном? Что я говорил тебе о необходимости отвечать мне в будущем? — Он смертельно серьезен.

Сперва смущаясь, а затем успокаиваясь, Мелоди выбирается из авто.

— Райан, не понимаю, почему ты так себя ведешь, но я устала.

— Шон умер.

Кошелек Мелоди выпадает у нее из рук, и его содержимое рассыпается по тротуару.

— Что?

— Им едва удалось его реанимировать.

Я толкаю его в плечо.

— Нельзя говорить кому-то «твой друг умер», тогда как он не мертв, Рай!

Он игнорирует меня, оглядываясь на Мелоди.

— Он бросился под машину прямо передо мной. Это было ужасающе.

Шон — это блондин, который явно не равнодушен к Райану. Мне не хотелось бы видеть, как брат испытывает боль, но, кажется это так, и его боль объясняет гнев. Сложно винить его в том, в чем я и сам виноват, мы оба выражаем боль гневом.

— Мне очень жаль, Рай. — Ее крошечное тело сжимает его в объятиях, и он отвечает взаимностью, глядя на меня поверх плеча девушки. — Нам стоит съездить в больницу.

— Я могу вас подвезти, — предлагаю я.

Через двадцать минут я высаживаю их у больницы, Райан дает понять, что не хочет, чтобы я шел с ними.

— Просто заедь за нами через пару часов.

Я позволяю ему говорить со мной так, но лишь потому, что понимаю, как ему сейчас больно, и это новая сторона моего брата. Тем более я все равно устал и хочу передохнуть от окружающих. Прошлая неделя выдалась безумной, закончившись похоронами, и истощив мою душу и тело. Я рад, что у меня накопилось столько неиспользованных отгулов, что теперь могу без вопросов взять выходной.

На подъездной дорожке моего дома ожидает незнакомый черный пикап, окинув его натренированным в полиции пристальным взглядом, я фокусируюсь на номерном знаке, а затем осматриваю дом и окрестности. Но когда из машины выходит мужчина и направляется ко мне, время буквально останавливается.

Я выхожу из своей машины и смотрю на него; зеленые глаза с блеском металла, как зеркало отражают необычный цвет моих глаз и прямо сейчас смотрят прямо на меня.

— Привет, Дэмиен.

Дэмиен?

— Меня зовут Блейк.

Мужчина хмурится. Черт, я так похож на него, будто его младшая версия. У него темные волосы, морщины и седина искажают черты лица. Ростом в метр девяносто и с крепким телом, он находится в довольно хорошей форме. Он не похож на того пьяницу-неудачника, каким его всегда описывала мать.

— Блейк, извини. Я посылал тебе письма, но они остались без ответа, поэтому подумал приехать сюда и попытать удачи лично.

Я бледнею и ненавижу себя за то, что показал ему свою слабость. Но по правде, у меня проблемы с отцом. Если ваша мать говорит вам, что папашка свалил из города, как только узнал о вас, после чего преподносит вам нового приемного папку, страдающего страстью к выбиванию из вас дерьма, то мысль о том, что вы — ничтожество, которое ни один отец не захочет любить и лелеять, напрашивается сама собой. К черту их обоих. Мне не нужно от них ничего, я сам знаю, чего стою. Один был трусом и оставил своего ребенка, а второй куском дерьма, о котором даже думать не стоит.

— Я не получал никаких писем, и вы нарушили границы частной собственности.

Осторожный кивок говорит мне, что он ожидал такой реакции.

— Прости, что объявился так. Знаю, двадцать пять лет — долгий срок.


— Двадцать шесть. У меня вчера был день рождения.

Я не отмечал день рождения с восемнадцати лет, просто они проходили сами по себе. Вчерашний день крутился не вокруг меня. Мелоди нуждалась во мне, и я стал для нее мальчиком на побегушках. Как будто мне впервые пообещали минет. Она самая лучшая из всех, кто был у меня, но окутывающая ее аура красоты и света делает меня слабым.

По правде, мне хочется услышать извинения этого мужчины. Хочется стоить того, чтобы у меня просили прощения. Я хочу, чтобы он сказал мне, что не сбегал, не оставлял меня с чокнутой, злобной сукой, но еще мне хочется позволить гневу наполнить тело и не вестись снова на эту херню, от которой появляется ноющее болезненное ощущение внутри. Мелоди сделала возможным то, что, на мой взгляд, было для меня за гранью реального, принятие и чувства, которые настигают без моего на то согласия, тогда как некая часть меня не хочет открываться идущим наряду со всем этим эмоциям. Я сидел на похоронах, чувствуя тошноту от раскаяния. Я провел ночи с женщиной, о которой забочусь, держал ее в своих объятиях. И вот теперь стою перед отцом, желая, чтобы он увидел плод своего творения, красивое яблоко, а не гнилой внутри плод. Я чувствую себя шестилетним, а не двадцатишестилетним, ненавижу это, но мой разум мечется, не давая прийти в себя. Было проще, когда не позволял чувствам брать вверх. Я не хочу любить, не хочу чувствовать, не хочу сопереживать.

— Вот мой адрес. Я не хочу давить, но у тебя есть братья и сестры, которые хотели бы встретиться с тобой.

Черт, это похоже на удар под дых. Он протягивает мне бумажку.

— Я не знал о тебе, Блейк. Узнал лишь пару месяцев тому назад. Я наткнулся на твою маму. Она была пьяна и обмолвилась о тебе так, словно это плевое дело, будто она не лишила меня сына. — От волнения в его голосе слышится напряженность.

Я в состоянии с этим справиться. Так что оставляю его посреди подъездной дорожки и направляюсь к дому. Я слышу, как гудит двигатель его машины, а затем хрустит гравий под колесами. Мне стоит разузнать о нем. Моя мать раз за разом продолжает наносить по мне удары. Она яд, который заражает и уничтожает все, к чему прикасается.

Я игнорирую мигание телефона. Шесть новых сообщений на домашнем телефоне. Думаю, это Эбби, она названивает и на мой мобильный, но несмотря на бушующие внутри меня новые эмоции, я так ничего к ней и не чувствую. Ладно, может, то, как я к ней относился хреново, но и это все ложь. В смысле, признаю, я относился к ней хреново. Этого ведь уже не мало, так? Черт, в моей душе, правда, нет места переживаниям и заботам о ком-то. Прямо сейчас я не понимаю даже себя самого, знаю лишь, что мне нужно поспать.



Глава 31.

Озарение



МЕЛОДИ



Минуло уже две недели с тех пор, как я похоронила своих родителей. Боль все еще жива, но уже не столь мучительна. Блейк стал неотъемлемой частью моей жизни. Я живу и дышу им. Бывают такие дни, когда я ощущаю, что он практически задыхается от чувств. Я ловлю его взгляды на себе, настолько пронзительные, что могу ощущать их всем своим нутром. Блейк внимателен и ласков по отношению ко мне, но секс между нами всегда на пределе. Он высвобождает свою темную сторону, которая олицетворяет его второе я. С каждый днем моя потребность в нем растет, я даже не могу представить, что когда-либо устану от его прикосновений. Блейк открыл мне те мои грани, о существовании которых я даже не догадывалась, пробудил во мне сексуальную дьяволицу, и теперь я люблю, когда она выбирается на свободу. Мое тело не отказывает себе в сексуальных удовольствих. Занятия по самообороне закалили мою физическую подготовку и выносливость, чтобы справляться с этим, и моя душа исцеляется. Я абсолютно и бесповоротно в любви, и это чувство настолько сильное, что заставляет меня буквально руками удерживать свое сердце, чтобы оно не упорхнуло из груди.

Отношение Райана к нашей дружбе стало слишком ревностным, ограничивающим наши контакты с Блейком. Шон идет по поправку, но в нем заметны перемены. Он избегает меня и Блейка, уезжая к родителям на период восстановления. Блейк считает, что это в порядке вещей. Я не противлюсь этому, позволяя времени расставить все по местам.

Мои пульс зашкаливает при мыслях о Блейке, и я еложу на своем месте, не в состоянии дождаться окончания занятий. Мне необходимо, чтобы он утолил мои желания перед тем, как уехать на две ночи на задание.

— Ты слишком возбуждена. Что, черт возьми, происходит?

Я бросаю взгляд на Райана, прикусив губу от смущения.

— Сегодня мои мысли витают где-то не здесь.

Он изучает меня глазами, а затем корчит гримасу.

— Они где-то с Блейком?

Я утвердительно киваю, не в силах сдержать улыбку.

— Вам двоим просто необходимо давать друг другу передохнуть.

Я складываю вещи в свою сумку.

— Он уезжает на пару ночей.

— Отлично. Я предлагаю оповестить людей и устроить домашнюю вечеринку в его отсутствие.

Не дождавшись ответа, Райан вскакивает со своего места и мчится прочь, прежде чем я успеваю возразить. Блейк выйдет из себя, если узнает, что мы закатываем вечеринку без него. Я ощущаю, как эта ситуация разрывает меня на части, ведь Рай — мой друг. Мне не стоит ставить Блейка в известность, словно я тут не причем. Дав себе такую установку, я покидаю класс.

Меня удивляет тот факт, что он не появился, чтобы встретить меня. Блейк делал это последние несколько дней. Сейчас я просто направляюсь к нему домой. Я припарковываю машину и выхожу из нее как раз в тот момент, когда из дома выбегает девушка с красным от возбуждения лицом. Она следует к своей машине, не обращая на меня внимания. Дверь оставлена приоткрытой.

Я нерешительно толкаю ее, ощущая опустошение внутри себя. Мне дискомфортно ступать в неизвестность. Чувство тревоги — мой постоянный спутник, и вряд ли это когда-нибудь изменится. Я делаю глубокий вдох и шагаю внутрь. Уловив шевеление на верхнем этаже, я следую на звук и вижу, как Блейк выходит из комнаты, которую он держит запертой, одетый только в джинсы. Они низко посажены на его бедрах, а его потрясающий рельефный торс играет, когда он застегивает пояс.

Мое сердце разбивается, так как я не могу справиться с обидой, выворачивающей меня изнутри, несмотря на то, что это иррационально, так как у меня нет никаких доказательств. Ощутив мое присутствие, Блейк смотрит на меня. В его глазах читается удивление, а на лице расплывается улыбка.

— Привет. А я как раз собирался ехать за тобой.

Он поспешно разворачивается, чтобы запереть дверь.

— Что это была за девушка, Блейк?

Он скользит взглядом вниз по лестнице, а затем снова смотрит на меня.

— Девчонка, которую я трахал.

Мои ноги подкашиваются. Я сползаю на пол, а мое сердце практически не бьется. Неужели он сейчас сказал это так, словно это ничего не значит, будто в порядке вещей, будто трахаться с кем-то еще — это нормально? В моих ушах стоял шум, и я ощущала себя так, словно нахожусь в аэродинамической трубе.