Элита. На дне класса
Часть 7 из 34 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Горка встал перед Паулой и без стеснения, без всяких глупостей или легкомыслия, стащил боксеры.
Наступил момент почти эксгибиционизма: парень начал ласкать себя, не боясь быть осмеянным, наслаждаясь видом ее обнаженного тела, поскольку Паула только что сняла лифчик. Он опять подошел ближе и лег на нее сверху, целуя ее. Новый поцелуй, оказался более животным и влажным, чем тот, которым они обменялись на вечеринке, однако был и раскрепощенным, и таким же классным. Несомненно, Горка отлично целовался, хотя Паула и не ценила его достоинств, потому что была с Самуэлем… Даже сейчас она представляла его – как раз в то мгновение, когда другой нежно входил в нее.
Самуэль дышал открытым ртом, когда входил в меня. Вот он внутри. Он в моем теле и оттуда мог видеть все мои секреты. Мог ли он увидеть мои мечты? Конечно, мог бы и потрогать их, если бы захотел. Мне было немного больно, но я не хотела выглядеть неопытной, поэтому старалась контролировать каждый мускул лица, чтобы выглядеть сексуальной, а не страдающей девочкой, но то, что я чувствовала, напоминало раскаленный железный прут внутри. Самуэль дотронулся пальцами до капелек крови, стекавших по моей ноге, и посмотрел на меня, но я не дала ему ничего сказать, я поцеловала его и, положив руки ему на спину, призвала его продолжать. Боль исчезла вместе со смущением. И намерение контролировать мышцы пропало, когда я отпустила его и наслаждалась его телом внутри своего собственного.
Самуэль внутри меня, его глаза пристально смотрят в мои. Какие густые ресницы… Я прикоснулась кончиком носа к его вздернутому носу. Его дыхание участилось, превратилось в едва уловимый вздох, и он ускорил движение. Не знаю, была ли это одна минута или три часа, но мы закончили одновременно – в момент чрезвычайного единения между нами.
Я сказала, чтобы он не выходил из меня и остался внутри, поскольку я хочу продолжать чувствовать его там, и он молча согласился. Я чувствовала, как постепенно перестает лихорадочно биться его сердце, но мое все еще колотилось от сумасшедшей любви.
Горка остался внутри девушки, навалился на нее, и, не заметив этого, они оба уснули.
А утром все было уже иначе. В доме царила тишина. Родители уехали на конкурс бальных танцев. Юные, гладкие тела, резвившиеся в постели накануне, теперь представляли собой два пожеванных организма, источающих запах алкоголя и нуждающихся в душе.
Паула проснулась, понимая, что секс с Самуэлем был сном (а ведь так и получилось), ведь настоящий Самуэль находился у себя дома – беднягу рвало, и он никогда не был здесь, у Горки, и никого не лишал девственности.
Горка полу открыл глаза, пожелал доброго утра, встал и надел трусы. Потом сел на кровать и засмеялся, закрыв голову руками. Паула не стала устраивать драму, чего и следовало ожидать. Она приложила руку ко рту, понюхала собственное дыхание и обвинила парня в том, что наверняка похожа на енота: ведь хотя она и не красилась, тушь не была макияжем, а являлась базовой, необходимой вещью и частью протокола, которому нужно следовать после утренней чистки зубов.
Горка заметил, что на простыне есть красные пятна, Паула смутилась, но он снял груз с ее души и сказал, что придумает какое-нибудь оправдание. Постепенно они начали говорить о всяких глупостях, фривольничать и смеяться, особенно когда от сообщений Жанин их телефоны просто раскалились, как будто нашим героям было только четырнадцать лет.
Чем вы занимались? Что вы наделали?
Вы что, трахались?
Я имею в виду… вы целовались.
Я все видела, фу!
Ну? Расскажите мне! Я вас ненавижу, у меня есть все основания вас ненавидеть.
Где вы это сделали?
Как далеко зашли?
Вы пользовались презервативом?
Последний вопрос заставил парочку прекратить глупо хихикать, и наступила утренняя похмельная неловкость.
– Мне пора, – прошептала Паула, вставая и оглядывая пол в поисках майки.
Потом Паула нашла ее и понюхала: от ткани воняло табаком. Горка предложил девушке свою футболку, но она заявила, что не знает, как объяснить это маме, когда вернется домой, тем более, ее уже ожидает хорошая взбучка – ведь она отсутствовала целую ночь и не предупредила родных. Тем самым она дала парню понять, что случившееся – его вина.
Паула закончила одеваться, но Горка не хотел, чтобы она покидала его дом. Он должен сказать ей, что влюблен в нее… или это прозвучало бы странно? Он был не очень умен, не особо прилежен, но и не трус, и ему совсем не хотелось мучиться сомнениями, так что он предпочел перебросить мяч на ее сторону.
Когда девушка попрощалась, махнув рукой, и уже собиралась открыть дверь, он спросил:
– И что теперь?
Паула посмотрела на него, не совсем понимая, что он имеет в виду, но вдруг ее лицо побелело, словно она была сестрой Эдварда Каллена[19], и предпочла ответить, пока Горка не сказал чего-то такого, с чем они оба потом не смогут справиться и что, возможно, испортит их отношения.
– Горка, молчи, давай не будем дурить. Кстати, я не собираюсь ныть и причитать о том, что мы совершили ошибку, это же нечестно по отношению к нам обоим. Мне было очень хорошо, и я отлично провела время, правда. Поэтому стереотипную фразу про ошибку от меня не жди. Спасибо тебе за то, что ты сделал, это было мне просто необходимо, и я чувствую себя освобожденной. Но мы оставим все в прошлом и сменим тему, и не говори, что я тебе нравлюсь и ты втюрился в меня, это ни к чему не приведет. Мы приятели, ты и я, учимся в одном классе, и будет лучше, если мы ничего не будем портить. Ладно?
– Ну и хрен с тобой, но ты все равно мне нравишься, – сказал он.
– А мне ты – нет, дорогой. То есть очень нравишься как друг и все такое, но я не испытываю к тебе особых чувств.
– Никто бы так не подумал, зная, что ты отдалась мне сегодня ночью…
Внезапно Паула поняла, что у нее есть два варианта. Первый, и, вероятно, тот, который выбрала бы прежняя Паула, – улыбнуться, заткнуться и покончить с этим. И второй – сказать Горке, что на самом деле, если она и отдалась, как он выразился, то исключительно потому, что она мечтает о другом парне, который ей действительно нравится, к которому у нее есть чувства. Ответ будет несколько жестоким, но как знать? Возможно, новая Паула устала от роли хорошей девочки.
– Слушай, ты можешь подумать, что все неправильно, но это же здорово, что я откровенна с тобой, Горка. Я круто провела время, но не была с тобой. Я имею в виду, я находилась в другом месте и с другим человеком, целовала не тебя, прикасалась не к тебе… Конечно, сказанное звучит очень жестоко и похоже, что я воспользовалась тобой, как, впрочем, и ты мной. Наверное, ты тоже мечтал о ком-то еще.
– Нет, я просто думал о тебе. Ладно, понял.
– Не сердись, пожалуйста, я не хочу причинить тебе боль.
– Ты мне не сделала ничего плохого, – умоляюще пробормотал Горка, глядя на нее.
– Нет, правда. Ты был мил со мной… Сначала ты меня немного удивил, я чуть не влепила тебе пощечину, но потом сдалась. От твоих поцелуев… голова пошла кругом. Но я влюблена, Горка, безумно, в мальчика, который даже не обращает на меня внимания, но что поделать… Мне не хочется говорить об этом, а тебе, я думаю, не хочется слушать. Спасибо за все, не сердись. Увидимся в школе в понедельник.
У парня были варианты ответов, однако он не знал, что сказать. Поэтому Горка поступил так, как делал всегда, когда чувствовал себя не в своей тарелке: он промолчал.
* * *
Для Жанин вечеринка не стала чем-то выдающимся. Хотя лучше уж так, чем вспоминать позже, что ты выставила себя на посмешище, танцуя как дура перед одноклассниками и болтая жуткие глупости. Но, несмотря на то, хороша вечеринка или плоха, похмелье всегда одинаково.
Не имело значения, что Жанин пила накануне, насколько ужасной или насколько потрясающей была тусовка: ни ибупрофен, ни витамин B12, ни странные домашние средства вроде стакана молока перед сном не избавляли от головной боли и желания есть всякую дрянь. Ничего. Все безрезультатно.
В воскресенье она лежала в постели. Сначала порисовала в айпаде, пролистала несколько томов манги «Сакура – ловец карт»[20] и написала друзьям по вотсапу, чтобы узнать, переспали ли они. Все произошло очень быстро, но она видела, как Горка подошел к Пауле, поцеловал, а она позволила ему это сделать, затем они взялись за руки и покинули вечеринку. Жанин это казалось странным, почти кровосмешением, и она чувствовала себя растерянной.
Ни Паула, ни Горка никогда прежде не проявляли друг к другу интереса, поэтому Жанин ничего толком не понимала. Например, если вы смотрите «Игру престолов» и внезапно Джон Сноу и Серсея начинают кувыркаться на вершине Стены. Это не соответствует ни сюжету, ни духу сериала. Отсюда и происходило недоумение Жанин. Но сколько бы она ни настаивала, ответа пока не получала.
Она предполагала, что, прокувыркавшись всю ночь словно кролики, они будут без сил и даже не проверят мобильные.
Она встала и в пижаме слонялась по дому без особой цели, пока мама не перехватила дочь на кухне, в тот момент, когда та собиралась открыть зеленый пакет с чипсами «Доритос».
– Милая, не ешь всякую гадость. Одевайся, мы скоро уходим.
Жанин совсем забыла об этом. Сегодня праздновали день рождения ее матери, и по традиции вся семья собиралась где-нибудь пообедать. Вернее, не где-нибудь, а в конкретном месте. Они всегда посещали «Палочки для еды», франшизу азиатской кухни с конвейером, на котором находятся тарелочки и мисочки, которые потом громоздятся пустыми на столе. Родители любили поесть, братья тоже. Несмотря на то что, будучи очень богатыми, они могли посетить любой дорогой ресторан с отличным дегустационным меню, они любили забегаловку в торговом центре, и это была своего рода классика.
Они пели «С днем рождения тебя» и объедались овощными мини-роллами и суши нигири с несколько подозрительно выглядящим лососем, но соевый соус превращал каждое блюдо в праздник.
В таких заведениях столики часто стоят напротив окон, своеобразных витрин, вот и менеджер счел уместным посадить семью именно туда, потому что не сомневался – эти гости помогут поддержать репутацию ресторана. И действительно, они ели так, как будто завтра уже не наступит никогда, поднимали тосты и дарили цветы виновнице торжества, поскольку сегодня был особенный день. С другой стороны, сидеть у окна хорошо и по другой причине: хотя чужие люди и смотрят, как вы едите, вы тоже можете наблюдать за тем, что происходит в торговом центре.
По воскресеньям магазины открыты, и это означало, что темы для досужих разговоров никогда не закончатся. В один из таких оживленных моментов, когда стол был переполнен опустевшими тарелками, Жанин заметила, как второгодник Марио, который омрачал ее существование, выходит из игрового зала, где вдобавок продавались и какие угодно игры. Правда, издалека парень выглядел почти на тридцать, кроме того, на нем был вязаный кардиган (с утра похолодало), зато своим поведением и внешним видом производил впечатление настоящего джентльмена.
Жанин дожевала пельмень гёдза с курицей.
– Я сейчас вернусь, – без раздумий выпалила она и выскочила из ресторана, чтобы поговорить с Марио.
Конечно, есть большая вероятность того, что Марио оскорбит меня, накричит на меня, толкнет и поставит в неловкое положение… Но знаете что? Мне плевать. Мы не в школе. Он четко это озвучил и попросил даже не смотреть на него в коридоре, но мы сейчас – в торговом центре, а не в «Лас-Энсинас». Он не имеет права настаивать. Я надеюсь, что сейчас Марио будет проще, поскольку он без свиты и ему не придется притворяться самым крутым парнем на земле. Я только скажу ему, что чувствовала себя очень неловко на вечеринке у Марины и не собираюсь трястись от страха в школе, потому что это отвлекает от учебы… И вообще, мы уже взрослые для подобных глупостей. Не хочу, чтобы мы были друзьями, но также не хочу бояться, а я сильно переживаю до сих пор, ужасно волнуюсь и плохо концентрируюсь: ведь все, о чем я могу думать, это то, что я случайно встречусь с ним. Очевидно, Марио всегда будет играть важную роль в моей жизни: даже если он станет отрицать, что был моим первым парнем, а такое нельзя забыть, да и изменить нельзя. Я не намерена зашивать девственную плеву и не буду притворяться, что никогда не занималась с ним сексом. Разве я тогда потеряла сознание?
Интересно, а если бы я могла вернуть все назад, я бы сделала это снова? Кто знает… Потому что, хотя последствия оказались немного трагичными и у нас был не особо долгий секс (три минуты, полные объятий, ласк и прочего), я почувствовала себя принцессой. Поэтому я не хочу стирать воспоминания из памяти.
Черт возьми, но Марио все же очень хорош, и я буду хвастаться внукам, что именно он… ну… тот, кто стал моим первым. Я поступлю просто: подойду к нему, буду вежливой и все объясню, пока никто нам не мешает и не подстрекает его дразнить меня и обзывать толстой.