Эликсир жизни
Часть 40 из 51 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Королева потеряла терпение. Как крыса по водосточной трубе, она метнулась через комнату и схватила пузырек.
– Я получу эликсир, Марцеллий, пока ты не добавил в него яд черной змеи. Ты меня не остановишь!
– Нет, матушка! – прокричал Марцеллий, увидев, что его драгоценный эликсир вот-вот исчезнет во рту Этельдредды. – Он не готов! Кто знает, какими будут последствия?
Но Этельдредда не собиралась отказываться от сложившейся за жизнь привычки не слушать сына. Королева не обратила внимания на его предупреждение и опрокинула в себя липкую жидкость – поперхнулась от отвращения, скорчилась от боли, закашлялась и рыгнула. Жидкость полилась назад и заполнила ей рот, окутав зубы, точно синим дегтем. Полная решимости, Этельдредда снова сглотнула и выпрямилась, потом прислонилась к скамейке, бледная, точно простыня, которую беспечная прачка забыла в отбеливателе. Не зная, как зелье подействует на его хозяйку, Эй-Эй спрыгнул на скамью и проглотил оставшиеся капли. Он облизал губы и засунул в пузырек свой длинный клык, чтобы выскрести остатки слизи.
Дженна, Септимус, Нико и Марцеллий Пай в ужасе наблюдали за происходящим.
– Не надо было это делать, матушка, – тихо проговорил Марцеллий.
Этельдредду закачало. Она глубоко вздохнула и взяла себя в руки, хотя зубы у нее до сих пор были синие.
– Мне нельзя перечить, Марцеллий, – сказала она, когда эликсир начал проникать в ее кровь и по венам заструилось бодрящее ощущение могущества. – Потому что я буду править Замком вечно. Это мое право и долг. Ни одна другая королева не займет мое место.
– Вы не должны забывать о дочери Эсмеральде, матушка, – пробормотал Марцеллий. – Она займет ваше место, когда придет время.
Впившись в Дженну ядовитым взглядом, Этельдредда заявила:
– Эсмеральда никогда не получит мою корону! Никогда, никогда, никогда!
Теперь, когда сила незаконченного эликсира заиграла во всем ее теле, Этельдредда почувствовала себя непобедимой. Комната поплыла перед ее глазами, сладкоречивый сын уменьшился в размерах, а скучная Эсмеральда осталась всего лишь незавершенным делом.
Дженна, завороженная видом синих зубов и пронзающего взгляда своей прапра… (и еще много раз пра-) …бабушки, не успела быстро среагировать, когда рука Этельдредды вдруг вцепилась в нее.
– Отпусти! – завопила девочка, вырываясь, но от этого ей стало только больнее.
Эй-Эй отшвырнул пузырек, запрыгнул на юбку Этельдредды и обернул свой змеиный хвост вокруг шеи Дженны. Один круг, второй, третий – и она уже едва могла дышать.
Септимус и Нико кинулись на помощь Дженне, но Этельдредда отпихнула их, как назойливых мух.
Когда Этельдредда и Эй-Эй исчезли в лабиринте, волоча за собой Дженну, Марцеллий в отчаянии рухнул на колени. Эликсир потерян. Алхимик даже не заметил, как Септимус и Нико выскочили в лабиринт вдогонку за Дженной.
– Мы спасем ее, Ник! – прокричал Септимус. – Они не ушли далеко. Наверное, они за поворотом!
Но Дженны там не оказалось. Нико и Септимус метались в бесконечной голубой дымке коридоров, но находили только пустоту.
42
Река
– Ты пойдешь с мамочкой, Эсмеральда! – вопила королева Этельдредда, волоча Дженну в маленький неосвещенный туннель сразу возле лабиринта. – Ты пойдешь со мной, ведь у нас осталась одна важная прогулка…
Дженна не могла вырваться, потому что Эй-Эй так туго обвил ее шею хвостом, что она едва дышала. Этельдредда тащила девочку глубже и глубже в темноту. Пол под ногами был скользкий, и по туннелю гулял сердитый ветер, принося с собой сырой запах реки. Мало того что у Этельдредды после эликсира прибавилось сил, так еще и коридор был наклонным и заледенелым. Дженна буквально катилась за королевой.
Темнота мало беспокоила Этельдредду. Королева хорошо знала дорогу, потому что часто ходила навещать сына и проверять его работу. Она неслась по туннелю, как конькобежец на соревнованиях. Спустя пятнадцать минут, которые показались девочке целой вечностью, Дженна решила, что ей в обледенелом туннеле видится лунный свет – или это уже восходит солнце? А за ним – черная река. Еще несколько минут, и все трое оказались снаружи, на берегу в нескольких сотнях метров вверх по реке от Южных ворот. Река проносилась мимо, бурная, темная и обжигающе холодная. Дженна дернулась назад. Берег был замерзший, и девочка знала, что Этельдредде хватит секунды, чтобы спихнуть ее в воду.
– Пока тебе ничто не угрожает, Эсмеральда, – прошипела королева, крепко сжимая руку Дженны. – Не хватало еще, чтобы твое тело прибило к берегу утром и какой-нибудь лакей нашел его у Дворца. К тому же я хочу показать тебе одно из чудес нашей страны – бездонный водоворот Промозглой бухты. Я позову наш корабль, и мы немедля отправимся туда. Я ведь не столь жестокая, чтобы держать тебя в ожидании такого развлечения!
С этими словами королева Этельдредда достала из толщи своих шелковых юбок золотой свисток и трижды дунула в него, издав пронзительные трели. Звуки прорезали стылый воздух и унеслись к Дворцовой пристани. Они разбудили шкипера, который спал урывками на холодной койке на борту королевского корабля, открыв иллюминатор на случай таких вот вызовов.
Но свист позвал не только королевского шкипера. В тени на берегу реки притаился Ночной Уллр и ждал, когда хозяйка найдет его. От свистка Этельдредды у него заболели уши. Чуть не оглохнув от боли, пантера выпрыгнула из мрака и выбила свисток изо рта Этельдредды. Королева вскрикнула от неожиданности. Эй-Эй выпустил Дженну и метнулся на помощь хозяйке, и тогда Дженна сама смогла вырваться из рук королевы и отскочить подальше от кромки воды.
Этельдредда поскользнулась на заледенелом берегу, и ее корона свалилась с головы. Королева упала в реку с удивительно тихим, даже аккуратным всплеском. Никаких криков, никаких визгов, и в один момент она исчезла под водой, оставив после себя лишь черные пузыри на поверхности. Эй-Эй затрясся от страха и удрал в тень. Дженна услышала только, как он обрушил несколько камней со стены, карабкаясь к свободе.
Дженна очень осторожно подползла к краю берега и заглянула в глубокую воду. Трудно было поверить, что королева Этельдредда могла исчезнуть насовсем и наделать так мало шуму. Девочка оглянулась проверить, не подкралась ли Этельдредда откуда-нибудь сзади, чтобы столкнуть ее в реку, но бояться было нечего. Теперь ей ничто не угрожало. Над тонкой линией низких розовых облаков выглянуло солнце, и Дженна зевнула. Она устала, замерзла и вдруг вспомнила, что, несмотря на то что безжалостная Этельдредда теперь не угрожает ей, с домом девочку разделяют целых пять веков.
– Каамм, Уллр, – сказала Дженна: она слышала, что Снорри говорила именно так.
Девочка отвернулась от восхода и вдруг не обнаружила рядом пантеру. Решив, что Уллр ушел обратно в туннель, Дженна устало шагнула ко входу, чтобы вернуться в лабораторию. Куда еще ей было идти?
– Мяу… мяу…
Какой-то рыжий кот с черной кисточкой на хвосте потерся о ее ногу.
– Привет, киса, – сказала Дженна и наклонилась погладить кота. – Как ты сюда попала?
– Мяу! – Кот как будто был раздосадован. – Мяу!
И тогда Дженна вспомнила.
– Уллр, – пробормотала она.
– Мяу, – согласился Уллр.
Рыжий кот метнулся в темный и скользкий туннель. Усталая и замерзшая Дженна поплелась следом.
Когда она ушла с берега, из-за поворота показался королевский корабль. Восемь сонных гребцов кряхтели, ухватившись за весла, шкипер стучал зубами от холода, а его рука примерзла к ледяному штурвалу. На рассвете зимой королевский корабль был удивительным зрелищем: спешно зажженные свечи горели в иллюминаторах, красный королевский полог покачивался вместе с судном и золотые завитки на бортах поблескивали в длинных лучах восходящего зимнего солнца. В каюте был накрыт стол: на нем стояли кувшин с подогретым пряным вином и тарелка сладких пирожных. Вокруг стола были удобные стулья, накрытые красными королевскими ковриками и подушками. Посреди каюты стояла маленькая печь, в которой жарко горели яблоневые бревна и душистые травы, наполняющие каюту теплым и гостеприимным ароматом.
Но больше некого было принимать на борту. Подплыв к опустевшему берегу, шкипер и гребцы королевского корабля так и не узнали, что далеко внизу под килем, над илистым дном реки плавало тело королевы Этельдредды, которая ушла на глубину под весом своих пышных черных юбок.
43
Парадные двери времени
Маленький рыжий кот вальяжно вышел из туннеля, который вел к королевской пристани.
– Уллр! – воскликнул Нико.
– Тсс, тише, – предупредил Септимус.
Нико взял Уллра на руки.
– Снорри? – шепотом позвал он, повернувшись к туннелю. – Снорри?
Но вместо Снорри из темноты вышла Дженна.
В Главной лаборатории алхимии и врачевания пребывал в одиночестве Марцеллий Пай. Он сидел во главе стола на своем высоком стуле с солнечным символом, обхватив голову руками. Услышав шаги в лабиринте, он испугался, вскочил и бросился в кладовку с благовониями. Не хватало еще раз столкнуться с мамашей.
– Что значит «она просто упала в воду», Джен? – донесся до лаборатории шепот Нико. – Разве она не попыталась вылезти?
– Нет, она так – шлеп! – и ушла на дно. Так странно… Как будто… как будто ей было все равно. Как будто это мелочь какая-то.
– Наверное, это и правда мелочь. Она ведь думает, что проживет вечно, – заметил Септимус.
Марцеллий из своей кладовки слышал каждое слово, и постепенно до него начало доходить, что они говорят о его матери.
Дженну до сих пор трясло. Еще бы, она видела, как ее прапра… (и еще много раз пра-) …бабушка утонула.
– Но я не желала ей смерти. Правда…
Марцеллий охнул и схватился за полку, чтоб не упасть. Умерла? Матушка умерла?
Вдруг из кладовки с благовониями раздался дикий вопль. Дверь распахнулась, и недавние обитатели этой самой кладовки подпрыгнули от ужаса при виде Марцеллия Пая. Он выскочил оттуда, сжимая двумя пальцами длинную черную змею прямо у себя за головой. Змея разинула пасть, и из белых клыков яд капал на черную тунику Марцеллия.
– Поистине жестокая тварь! – воскликнул Марцеллий.
Он бросился к скамье, где до недавнего времени хранился пузырек с эликсиром, поднял крышку с большого стеклянного горшка, бросил туда змею и накрыл крышкой.
А потом, аккуратно вытирая со своей одежды яд (который вступил в необычную реакцию с апельсиновым соусом), он обвел взглядом потрясенную публику.
– Прошу, Септимус, – вдруг сказал он, – не беги отсюда.
Септимус вздохнул. Какая уж тут засада! Это Марцеллий их подкараулил. Мальчик устало выдвинул стул возле своего стула с розой и посадил Дженну. Она была бледной, и на шее остались красные пятна от хвоста Эй-Эя. Не переставая дрожать, Дженна посадила на колени Уллра и прижалась к нему. Опасаясь Марцеллия, Нико отступил на безопасное расстояние. Но Септимус по привычке, приобретенной за долгие часы ничегонеделания, водрузился на табурет кого-то из писцов и начал зевать. Совсем скоро в Лаборатории алхимии и врачевания начнется рабочий день – и на утреннюю смену придут писцы.
Марцеллий зевнул вслед за Септимусом. Для него это тоже была длинная и трудная ночь. Он уселся во главе стола на свой большой стул с высокой спинкой и задумчиво посмотрел на Дженну и Септимуса. Пора кое-что обсудить.
– Я получу эликсир, Марцеллий, пока ты не добавил в него яд черной змеи. Ты меня не остановишь!
– Нет, матушка! – прокричал Марцеллий, увидев, что его драгоценный эликсир вот-вот исчезнет во рту Этельдредды. – Он не готов! Кто знает, какими будут последствия?
Но Этельдредда не собиралась отказываться от сложившейся за жизнь привычки не слушать сына. Королева не обратила внимания на его предупреждение и опрокинула в себя липкую жидкость – поперхнулась от отвращения, скорчилась от боли, закашлялась и рыгнула. Жидкость полилась назад и заполнила ей рот, окутав зубы, точно синим дегтем. Полная решимости, Этельдредда снова сглотнула и выпрямилась, потом прислонилась к скамейке, бледная, точно простыня, которую беспечная прачка забыла в отбеливателе. Не зная, как зелье подействует на его хозяйку, Эй-Эй спрыгнул на скамью и проглотил оставшиеся капли. Он облизал губы и засунул в пузырек свой длинный клык, чтобы выскрести остатки слизи.
Дженна, Септимус, Нико и Марцеллий Пай в ужасе наблюдали за происходящим.
– Не надо было это делать, матушка, – тихо проговорил Марцеллий.
Этельдредду закачало. Она глубоко вздохнула и взяла себя в руки, хотя зубы у нее до сих пор были синие.
– Мне нельзя перечить, Марцеллий, – сказала она, когда эликсир начал проникать в ее кровь и по венам заструилось бодрящее ощущение могущества. – Потому что я буду править Замком вечно. Это мое право и долг. Ни одна другая королева не займет мое место.
– Вы не должны забывать о дочери Эсмеральде, матушка, – пробормотал Марцеллий. – Она займет ваше место, когда придет время.
Впившись в Дженну ядовитым взглядом, Этельдредда заявила:
– Эсмеральда никогда не получит мою корону! Никогда, никогда, никогда!
Теперь, когда сила незаконченного эликсира заиграла во всем ее теле, Этельдредда почувствовала себя непобедимой. Комната поплыла перед ее глазами, сладкоречивый сын уменьшился в размерах, а скучная Эсмеральда осталась всего лишь незавершенным делом.
Дженна, завороженная видом синих зубов и пронзающего взгляда своей прапра… (и еще много раз пра-) …бабушки, не успела быстро среагировать, когда рука Этельдредды вдруг вцепилась в нее.
– Отпусти! – завопила девочка, вырываясь, но от этого ей стало только больнее.
Эй-Эй отшвырнул пузырек, запрыгнул на юбку Этельдредды и обернул свой змеиный хвост вокруг шеи Дженны. Один круг, второй, третий – и она уже едва могла дышать.
Септимус и Нико кинулись на помощь Дженне, но Этельдредда отпихнула их, как назойливых мух.
Когда Этельдредда и Эй-Эй исчезли в лабиринте, волоча за собой Дженну, Марцеллий в отчаянии рухнул на колени. Эликсир потерян. Алхимик даже не заметил, как Септимус и Нико выскочили в лабиринт вдогонку за Дженной.
– Мы спасем ее, Ник! – прокричал Септимус. – Они не ушли далеко. Наверное, они за поворотом!
Но Дженны там не оказалось. Нико и Септимус метались в бесконечной голубой дымке коридоров, но находили только пустоту.
42
Река
– Ты пойдешь с мамочкой, Эсмеральда! – вопила королева Этельдредда, волоча Дженну в маленький неосвещенный туннель сразу возле лабиринта. – Ты пойдешь со мной, ведь у нас осталась одна важная прогулка…
Дженна не могла вырваться, потому что Эй-Эй так туго обвил ее шею хвостом, что она едва дышала. Этельдредда тащила девочку глубже и глубже в темноту. Пол под ногами был скользкий, и по туннелю гулял сердитый ветер, принося с собой сырой запах реки. Мало того что у Этельдредды после эликсира прибавилось сил, так еще и коридор был наклонным и заледенелым. Дженна буквально катилась за королевой.
Темнота мало беспокоила Этельдредду. Королева хорошо знала дорогу, потому что часто ходила навещать сына и проверять его работу. Она неслась по туннелю, как конькобежец на соревнованиях. Спустя пятнадцать минут, которые показались девочке целой вечностью, Дженна решила, что ей в обледенелом туннеле видится лунный свет – или это уже восходит солнце? А за ним – черная река. Еще несколько минут, и все трое оказались снаружи, на берегу в нескольких сотнях метров вверх по реке от Южных ворот. Река проносилась мимо, бурная, темная и обжигающе холодная. Дженна дернулась назад. Берег был замерзший, и девочка знала, что Этельдредде хватит секунды, чтобы спихнуть ее в воду.
– Пока тебе ничто не угрожает, Эсмеральда, – прошипела королева, крепко сжимая руку Дженны. – Не хватало еще, чтобы твое тело прибило к берегу утром и какой-нибудь лакей нашел его у Дворца. К тому же я хочу показать тебе одно из чудес нашей страны – бездонный водоворот Промозглой бухты. Я позову наш корабль, и мы немедля отправимся туда. Я ведь не столь жестокая, чтобы держать тебя в ожидании такого развлечения!
С этими словами королева Этельдредда достала из толщи своих шелковых юбок золотой свисток и трижды дунула в него, издав пронзительные трели. Звуки прорезали стылый воздух и унеслись к Дворцовой пристани. Они разбудили шкипера, который спал урывками на холодной койке на борту королевского корабля, открыв иллюминатор на случай таких вот вызовов.
Но свист позвал не только королевского шкипера. В тени на берегу реки притаился Ночной Уллр и ждал, когда хозяйка найдет его. От свистка Этельдредды у него заболели уши. Чуть не оглохнув от боли, пантера выпрыгнула из мрака и выбила свисток изо рта Этельдредды. Королева вскрикнула от неожиданности. Эй-Эй выпустил Дженну и метнулся на помощь хозяйке, и тогда Дженна сама смогла вырваться из рук королевы и отскочить подальше от кромки воды.
Этельдредда поскользнулась на заледенелом берегу, и ее корона свалилась с головы. Королева упала в реку с удивительно тихим, даже аккуратным всплеском. Никаких криков, никаких визгов, и в один момент она исчезла под водой, оставив после себя лишь черные пузыри на поверхности. Эй-Эй затрясся от страха и удрал в тень. Дженна услышала только, как он обрушил несколько камней со стены, карабкаясь к свободе.
Дженна очень осторожно подползла к краю берега и заглянула в глубокую воду. Трудно было поверить, что королева Этельдредда могла исчезнуть насовсем и наделать так мало шуму. Девочка оглянулась проверить, не подкралась ли Этельдредда откуда-нибудь сзади, чтобы столкнуть ее в реку, но бояться было нечего. Теперь ей ничто не угрожало. Над тонкой линией низких розовых облаков выглянуло солнце, и Дженна зевнула. Она устала, замерзла и вдруг вспомнила, что, несмотря на то что безжалостная Этельдредда теперь не угрожает ей, с домом девочку разделяют целых пять веков.
– Каамм, Уллр, – сказала Дженна: она слышала, что Снорри говорила именно так.
Девочка отвернулась от восхода и вдруг не обнаружила рядом пантеру. Решив, что Уллр ушел обратно в туннель, Дженна устало шагнула ко входу, чтобы вернуться в лабораторию. Куда еще ей было идти?
– Мяу… мяу…
Какой-то рыжий кот с черной кисточкой на хвосте потерся о ее ногу.
– Привет, киса, – сказала Дженна и наклонилась погладить кота. – Как ты сюда попала?
– Мяу! – Кот как будто был раздосадован. – Мяу!
И тогда Дженна вспомнила.
– Уллр, – пробормотала она.
– Мяу, – согласился Уллр.
Рыжий кот метнулся в темный и скользкий туннель. Усталая и замерзшая Дженна поплелась следом.
Когда она ушла с берега, из-за поворота показался королевский корабль. Восемь сонных гребцов кряхтели, ухватившись за весла, шкипер стучал зубами от холода, а его рука примерзла к ледяному штурвалу. На рассвете зимой королевский корабль был удивительным зрелищем: спешно зажженные свечи горели в иллюминаторах, красный королевский полог покачивался вместе с судном и золотые завитки на бортах поблескивали в длинных лучах восходящего зимнего солнца. В каюте был накрыт стол: на нем стояли кувшин с подогретым пряным вином и тарелка сладких пирожных. Вокруг стола были удобные стулья, накрытые красными королевскими ковриками и подушками. Посреди каюты стояла маленькая печь, в которой жарко горели яблоневые бревна и душистые травы, наполняющие каюту теплым и гостеприимным ароматом.
Но больше некого было принимать на борту. Подплыв к опустевшему берегу, шкипер и гребцы королевского корабля так и не узнали, что далеко внизу под килем, над илистым дном реки плавало тело королевы Этельдредды, которая ушла на глубину под весом своих пышных черных юбок.
43
Парадные двери времени
Маленький рыжий кот вальяжно вышел из туннеля, который вел к королевской пристани.
– Уллр! – воскликнул Нико.
– Тсс, тише, – предупредил Септимус.
Нико взял Уллра на руки.
– Снорри? – шепотом позвал он, повернувшись к туннелю. – Снорри?
Но вместо Снорри из темноты вышла Дженна.
В Главной лаборатории алхимии и врачевания пребывал в одиночестве Марцеллий Пай. Он сидел во главе стола на своем высоком стуле с солнечным символом, обхватив голову руками. Услышав шаги в лабиринте, он испугался, вскочил и бросился в кладовку с благовониями. Не хватало еще раз столкнуться с мамашей.
– Что значит «она просто упала в воду», Джен? – донесся до лаборатории шепот Нико. – Разве она не попыталась вылезти?
– Нет, она так – шлеп! – и ушла на дно. Так странно… Как будто… как будто ей было все равно. Как будто это мелочь какая-то.
– Наверное, это и правда мелочь. Она ведь думает, что проживет вечно, – заметил Септимус.
Марцеллий из своей кладовки слышал каждое слово, и постепенно до него начало доходить, что они говорят о его матери.
Дженну до сих пор трясло. Еще бы, она видела, как ее прапра… (и еще много раз пра-) …бабушка утонула.
– Но я не желала ей смерти. Правда…
Марцеллий охнул и схватился за полку, чтоб не упасть. Умерла? Матушка умерла?
Вдруг из кладовки с благовониями раздался дикий вопль. Дверь распахнулась, и недавние обитатели этой самой кладовки подпрыгнули от ужаса при виде Марцеллия Пая. Он выскочил оттуда, сжимая двумя пальцами длинную черную змею прямо у себя за головой. Змея разинула пасть, и из белых клыков яд капал на черную тунику Марцеллия.
– Поистине жестокая тварь! – воскликнул Марцеллий.
Он бросился к скамье, где до недавнего времени хранился пузырек с эликсиром, поднял крышку с большого стеклянного горшка, бросил туда змею и накрыл крышкой.
А потом, аккуратно вытирая со своей одежды яд (который вступил в необычную реакцию с апельсиновым соусом), он обвел взглядом потрясенную публику.
– Прошу, Септимус, – вдруг сказал он, – не беги отсюда.
Септимус вздохнул. Какая уж тут засада! Это Марцеллий их подкараулил. Мальчик устало выдвинул стул возле своего стула с розой и посадил Дженну. Она была бледной, и на шее остались красные пятна от хвоста Эй-Эя. Не переставая дрожать, Дженна посадила на колени Уллра и прижалась к нему. Опасаясь Марцеллия, Нико отступил на безопасное расстояние. Но Септимус по привычке, приобретенной за долгие часы ничегонеделания, водрузился на табурет кого-то из писцов и начал зевать. Совсем скоро в Лаборатории алхимии и врачевания начнется рабочий день – и на утреннюю смену придут писцы.
Марцеллий зевнул вслед за Септимусом. Для него это тоже была длинная и трудная ночь. Он уселся во главе стола на свой большой стул с высокой спинкой и задумчиво посмотрел на Дженну и Септимуса. Пора кое-что обсудить.