Эликсир жизни
Часть 34 из 51 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Брода Пай склонила голову, испытав облегчение, что дух принцессы доволен. А потом, как полагалось при визитах духов, она произнесла прощание.
– Прошу, прекрасная принцесса, не уходи из этого дома с пустыми руками. Проси у меня чего хочешь, и для меня будет честью исполнить любое твое желание, – сказала Брода, надеясь, что Дженна не попросит ее новое чудесное ожерелье из жемчуга, которое недавно прислал ей Марцеллий. Эх, надо было спрятать в карман, пока была на кухне… Но теперь уже поздно, и Брода затаила дыхание в ожидании ответа призрака.
Было кое-что, чего Дженна хотела больше всего на свете (кроме того, чтобы найти Септимуса), и она знала, что только здесь это можно получить.
– Я желаю… – медленно произнесла она, пытаясь подобрать нужные слова.
– Да? – Брода Пай уже сидела как на иголках, нервно теребя ожерелье.
– Я желаю знать, как оживить лодку-дракона.
Брода Пай громко и облегченно выдохнула.
– Воскресить? – переспросила она.
– Не совсем. Он еще жив. Он дышит, но не движется.
– Он говорит?
– Очень слабо. Как будто шепот на ветру, – ответила Дженна, понемногу осваивая старомодную манеру общаться, которая ей уже начинала нравиться.
– Останься здесь еще на несколько минут, и я принесу тебе снадобье, – сказала Брода и, пока Дженна не передумала, бросилась в кладовку.
Дженна услышала, как Брода открыла люк и спустилась по старой лестнице, которая вела к лодке-дракону в темный и пустынный подземный храм.
Наступила тишина, и Эсмеральда сказала:
– Мамаше не нравится лодка-дракон, но мне она понравится. Я знаю, что она будет со мной говорить, когда придет время. Пусть даже сейчас она не говорит с мамой, хотя та кричит и подлизывается каждый День середины лета.
Дженна улыбнулась. Она знала, что лодка-дракон хорошо разбирается в людях.
Вернулась запыхавшаяся Брода, от нее пахло затхлыми подземными коридорами. Она поставила на стол старую потрепанную коробку и подозвала к себе Дженну. На коробке было написано: «Последнее средство». Брода пробормотала отпирающее заклинание и подняла крышку. Внутри лежал знакомый кожаный мешочек.
– Это «Растроение», – разочарованно сказала Дженна, – мы уже пробовали.
Брода впечатлилась ее словами.
– Ты мудрый дух для твоих нежных лет, – заметила она и достала три золотые чаши с голубой эмалью по краям.
Она разложила чаши на столе и, к удивлению Дженны, принесла еще какую-то зеленую бутылочку.
Дженна взяла ее в руки. На ярлычке было написано: «Тройное Оживление».
– Не видела его раньше, – сказала она.
– Значит, ты не видела и растроение, – усмехнулась Брода. – Без этого ничего не получится, хотя сильной магикой можно чего-то добиться.
– А можно мне взять только бутылочку? – спросила Дженна.
– Конечно можно, – кивнула Брода. – В королевской кладовой таких еще много. Бери на здоровье, принцесса.
– Благодарю.
Брода ждала, когда дух принцессы покинет их. Она боялась, что дух попросит что-нибудь еще. Иногда попадаются жадные духи. Однажды Брода повстречала духа купца, и он забрал у нее всю коллекцию наперстков, а потом еще вернулся за лучшими иголками.
Дженна понимала, что Брода ждет ее ухода, но сказала:
– Есть еще кое-что…
Брода сникла. Ну вот, и этот дух – жадюга. С виду вроде и не скажешь, но с духами не угадать.
– Что? – резковато спросила она.
– У вас есть Водяной? – сказала девочка.
Брода удивилась.
– Ты хочешь взять Водяного? – не веря своим ушам, спросила она.
Но духу принцессы нельзя отказывать. Брода распахнула входную дверь. Снаружи запахло сыростью и болотами, и Дженна вдохнула любимый запах. А потом испуганно подскочила. На пороге столпилась дюжина, если не больше, маленьких водяных, и все смотрели на нее коричневыми глазками, поблескивая в свете фонаря грязными носами.
– Какого ты хочешь? – спросила Брода.
– Мне никто не нужен. Я просто хотела его повидать, – объяснила Дженна. – Они ведь милые, правда? Посмотрите на их большие глаза и огромные плавники!
Терпение Броды лопнуло, и она начала трясти головой, чтобы избавиться от сумасшедшего призрака.
– Шу-у-у! – шипела она, бешено размахивая руками и прогоняя малышей-водяных. – Шу-у-у!
Водяные, не мигая, уставились на Броду и даже не собирались уходить.
– Они безжалостно пользуются моим расположением, – заявила Брода, хлопая дверью. – У них период размножения, и, держу пари, они уже весь остров загадили!
– В моем времени только один Водяной, – сказала Дженна.
– Тогда тебе очень повезло. А теперь прощай, принцесса, – сказала Брода и открыла дверь в кладовую с нестойкими снадобьями и особыми ядами.
Дженна намек поняла.
– Прощайте, Брода. Прощай, Эсмеральда, – сказала она вежливо и вошла в кладовую.
Брода Пай плотно закрыла дверь.
Дженна выскользнула из покоев королевы и с облегчением обнаружила, что этаж пустой. Она на цыпочках спустилась по лестнице и…
– Принцесса! – откуда ни возьмись появился Рыцарь дня.
Он еще не потерял надежды сохранить свою голову и, схватив Дженну за руку, повел девочку за собой, приговаривая:
– Ваша матушка будет волноваться, прекрасная Эсмеральда. Вы не должны выходить из своих покоев. Уже седьмой час, принцесса должна быть в постели. Пойдемте.
Дженна не могла вырваться из лапы Рыцаря. На большой скорости он тащил ее по коридору, и не успела она опомниться, как ее швырнули к дверям комнаты – и навстречу сэру Хирворду.
Сэр Хирворд был не один. В дверь комнаты яростно барабанил короткий толстый мужичок с раскрасневшимся лицом и носом-картошкой. Мужичок почти утопал в своей серой шелковой ливрее, из каждого рукава которой болтались по пять очень длинных золотых ленточек, а на плечах были большие золотые эполеты, добавленные по его просьбе.
– Открой! – кричал он. – Открой во имя самого великодушного величества, королевы Этельдредды! Открой, я сказал!
Рыцарь дня увидел в этом возможность сбросить с себя тяжелую обузу.
– Перси, – громко сказал он, перекрикивая стуки, – перестань вопить. Принцесса Эсмеральда со мной.
Краснолицый мужичок удивленно обернулся.
– Почему она не в постели? – требовательно спросил он.
Рыцарь дня оказался сообразительным.
– Принцесса Эсмеральда – это нежнейший цветок, Перси. Ее одолели внезапные фантазии, и я, помня заботы ее дражайшей матушки о своем бесценном сокровище, о ее единственной кровинушке…
– Прекрати это пустословие, – перебил его мужичок в ленточках.
Он повернулся к Дженне и коротко кивнул со словами:
– Принцесса Эсмеральда, ее самое великодушное величество, ваша дражайшая матушка требует вашего королевского присутствия на пиру, который состоится сегодня вечером в честь вашего счастливого возвращения из холодных вод реки. Следуйте за мной.
Дженна в панике глянула на сэра Хирворда. Тот прошептал:
– Это камергер королевы, ему нельзя перечить. Вам лучше подчиниться.
– Но она… то есть матушка… сказала, что я должна оставаться здесь, – возразила Дженна.
Камергер бросил на Дженну вопросительный взгляд. Эсмеральда определенно изменилась в худшую сторону с момента ее возвращения. Она стала слишком дерзкой, и ему не нравилась ее манера говорить.
– Я не думаю, что вы действительно желаете ослушаться вашу дражайшую матушку, – ледяным тоном сказал камергер. – На вашем месте я бы хорошенько подумал.
– Вам лучше идти, – шепнул сэр Хирворд. – Я буду при вас. Он не увидит, потому что я не являюсь этому Наглому Бочонку Свиного Жира.
Дженна благодарно улыбнулась.
С ужасным ощущением где-то в животе, но вооруженная поддержкой верного сэра Хирворда, она последовала за Наглым Бочонком Свиного Жира по залитым светом коридорам. Слуги расступались перед ними, и камергер с девочкой слетели по лестнице навстречу зловещему шуму приготовлений к пиру.
37
– Прошу, прекрасная принцесса, не уходи из этого дома с пустыми руками. Проси у меня чего хочешь, и для меня будет честью исполнить любое твое желание, – сказала Брода, надеясь, что Дженна не попросит ее новое чудесное ожерелье из жемчуга, которое недавно прислал ей Марцеллий. Эх, надо было спрятать в карман, пока была на кухне… Но теперь уже поздно, и Брода затаила дыхание в ожидании ответа призрака.
Было кое-что, чего Дженна хотела больше всего на свете (кроме того, чтобы найти Септимуса), и она знала, что только здесь это можно получить.
– Я желаю… – медленно произнесла она, пытаясь подобрать нужные слова.
– Да? – Брода Пай уже сидела как на иголках, нервно теребя ожерелье.
– Я желаю знать, как оживить лодку-дракона.
Брода Пай громко и облегченно выдохнула.
– Воскресить? – переспросила она.
– Не совсем. Он еще жив. Он дышит, но не движется.
– Он говорит?
– Очень слабо. Как будто шепот на ветру, – ответила Дженна, понемногу осваивая старомодную манеру общаться, которая ей уже начинала нравиться.
– Останься здесь еще на несколько минут, и я принесу тебе снадобье, – сказала Брода и, пока Дженна не передумала, бросилась в кладовку.
Дженна услышала, как Брода открыла люк и спустилась по старой лестнице, которая вела к лодке-дракону в темный и пустынный подземный храм.
Наступила тишина, и Эсмеральда сказала:
– Мамаше не нравится лодка-дракон, но мне она понравится. Я знаю, что она будет со мной говорить, когда придет время. Пусть даже сейчас она не говорит с мамой, хотя та кричит и подлизывается каждый День середины лета.
Дженна улыбнулась. Она знала, что лодка-дракон хорошо разбирается в людях.
Вернулась запыхавшаяся Брода, от нее пахло затхлыми подземными коридорами. Она поставила на стол старую потрепанную коробку и подозвала к себе Дженну. На коробке было написано: «Последнее средство». Брода пробормотала отпирающее заклинание и подняла крышку. Внутри лежал знакомый кожаный мешочек.
– Это «Растроение», – разочарованно сказала Дженна, – мы уже пробовали.
Брода впечатлилась ее словами.
– Ты мудрый дух для твоих нежных лет, – заметила она и достала три золотые чаши с голубой эмалью по краям.
Она разложила чаши на столе и, к удивлению Дженны, принесла еще какую-то зеленую бутылочку.
Дженна взяла ее в руки. На ярлычке было написано: «Тройное Оживление».
– Не видела его раньше, – сказала она.
– Значит, ты не видела и растроение, – усмехнулась Брода. – Без этого ничего не получится, хотя сильной магикой можно чего-то добиться.
– А можно мне взять только бутылочку? – спросила Дженна.
– Конечно можно, – кивнула Брода. – В королевской кладовой таких еще много. Бери на здоровье, принцесса.
– Благодарю.
Брода ждала, когда дух принцессы покинет их. Она боялась, что дух попросит что-нибудь еще. Иногда попадаются жадные духи. Однажды Брода повстречала духа купца, и он забрал у нее всю коллекцию наперстков, а потом еще вернулся за лучшими иголками.
Дженна понимала, что Брода ждет ее ухода, но сказала:
– Есть еще кое-что…
Брода сникла. Ну вот, и этот дух – жадюга. С виду вроде и не скажешь, но с духами не угадать.
– Что? – резковато спросила она.
– У вас есть Водяной? – сказала девочка.
Брода удивилась.
– Ты хочешь взять Водяного? – не веря своим ушам, спросила она.
Но духу принцессы нельзя отказывать. Брода распахнула входную дверь. Снаружи запахло сыростью и болотами, и Дженна вдохнула любимый запах. А потом испуганно подскочила. На пороге столпилась дюжина, если не больше, маленьких водяных, и все смотрели на нее коричневыми глазками, поблескивая в свете фонаря грязными носами.
– Какого ты хочешь? – спросила Брода.
– Мне никто не нужен. Я просто хотела его повидать, – объяснила Дженна. – Они ведь милые, правда? Посмотрите на их большие глаза и огромные плавники!
Терпение Броды лопнуло, и она начала трясти головой, чтобы избавиться от сумасшедшего призрака.
– Шу-у-у! – шипела она, бешено размахивая руками и прогоняя малышей-водяных. – Шу-у-у!
Водяные, не мигая, уставились на Броду и даже не собирались уходить.
– Они безжалостно пользуются моим расположением, – заявила Брода, хлопая дверью. – У них период размножения, и, держу пари, они уже весь остров загадили!
– В моем времени только один Водяной, – сказала Дженна.
– Тогда тебе очень повезло. А теперь прощай, принцесса, – сказала Брода и открыла дверь в кладовую с нестойкими снадобьями и особыми ядами.
Дженна намек поняла.
– Прощайте, Брода. Прощай, Эсмеральда, – сказала она вежливо и вошла в кладовую.
Брода Пай плотно закрыла дверь.
Дженна выскользнула из покоев королевы и с облегчением обнаружила, что этаж пустой. Она на цыпочках спустилась по лестнице и…
– Принцесса! – откуда ни возьмись появился Рыцарь дня.
Он еще не потерял надежды сохранить свою голову и, схватив Дженну за руку, повел девочку за собой, приговаривая:
– Ваша матушка будет волноваться, прекрасная Эсмеральда. Вы не должны выходить из своих покоев. Уже седьмой час, принцесса должна быть в постели. Пойдемте.
Дженна не могла вырваться из лапы Рыцаря. На большой скорости он тащил ее по коридору, и не успела она опомниться, как ее швырнули к дверям комнаты – и навстречу сэру Хирворду.
Сэр Хирворд был не один. В дверь комнаты яростно барабанил короткий толстый мужичок с раскрасневшимся лицом и носом-картошкой. Мужичок почти утопал в своей серой шелковой ливрее, из каждого рукава которой болтались по пять очень длинных золотых ленточек, а на плечах были большие золотые эполеты, добавленные по его просьбе.
– Открой! – кричал он. – Открой во имя самого великодушного величества, королевы Этельдредды! Открой, я сказал!
Рыцарь дня увидел в этом возможность сбросить с себя тяжелую обузу.
– Перси, – громко сказал он, перекрикивая стуки, – перестань вопить. Принцесса Эсмеральда со мной.
Краснолицый мужичок удивленно обернулся.
– Почему она не в постели? – требовательно спросил он.
Рыцарь дня оказался сообразительным.
– Принцесса Эсмеральда – это нежнейший цветок, Перси. Ее одолели внезапные фантазии, и я, помня заботы ее дражайшей матушки о своем бесценном сокровище, о ее единственной кровинушке…
– Прекрати это пустословие, – перебил его мужичок в ленточках.
Он повернулся к Дженне и коротко кивнул со словами:
– Принцесса Эсмеральда, ее самое великодушное величество, ваша дражайшая матушка требует вашего королевского присутствия на пиру, который состоится сегодня вечером в честь вашего счастливого возвращения из холодных вод реки. Следуйте за мной.
Дженна в панике глянула на сэра Хирворда. Тот прошептал:
– Это камергер королевы, ему нельзя перечить. Вам лучше подчиниться.
– Но она… то есть матушка… сказала, что я должна оставаться здесь, – возразила Дженна.
Камергер бросил на Дженну вопросительный взгляд. Эсмеральда определенно изменилась в худшую сторону с момента ее возвращения. Она стала слишком дерзкой, и ему не нравилась ее манера говорить.
– Я не думаю, что вы действительно желаете ослушаться вашу дражайшую матушку, – ледяным тоном сказал камергер. – На вашем месте я бы хорошенько подумал.
– Вам лучше идти, – шепнул сэр Хирворд. – Я буду при вас. Он не увидит, потому что я не являюсь этому Наглому Бочонку Свиного Жира.
Дженна благодарно улыбнулась.
С ужасным ощущением где-то в животе, но вооруженная поддержкой верного сэра Хирворда, она последовала за Наглым Бочонком Свиного Жира по залитым светом коридорам. Слуги расступались перед ними, и камергер с девочкой слетели по лестнице навстречу зловещему шуму приготовлений к пиру.
37