Эксгумация

Харпер заколебалась. Да, ей было о чем расспросить родственников Авы, но появление в похоронном бюро — не самый деликатный способ вступить в контакт. Ее собственная мать пришла бы в ужас. Детектив решила, что просто представится и попросит позвонить ей в удобное для них время. И будет надеяться, что это удобное время наступит довольно скоро.

Младшая Шварцман наклонилась к матери. И пока она говорила, миссис Шварцман смотрела только на гроб. Женщины не касались друг друга, но здесь, на Юге, это было частью воспитания. Не говоря уже о том, что горе порой творит с людьми странные вещи.

Tи-Джей стоял с ней рядом, хотя, как владелец похоронного бюро, он наверняка уже не раз наблюдал за проявлениями людской скорби.

В старших классах Ти-Джей был нарушителем спокойствия. Школьная болтовня у шкафчиков была полна сплетен о выходках Ти-Джея и его приятелей: их герой пил, курил травку и время от времени устраивал разгром в похоронном бюро своего отца. Даже сейчас очень мало что в его внешности соответствовало статусу солидного владельца похоронного бюро: высокий и тощий, с копной волнистых светлых волос, которые только начинали седеть. Пытаясь придать себе более серьезный и зрелый вид, Ти-Джей отрастил бородку и усы, что было не самым удачным решением. Он так и не остепенился и имел привычку встречаться с женщинами, которые с каждым годом были все моложе и моложе его. Харпер подозревала, что он до сих пор покуривает травку.

Однако в те моменты, когда он встречался с родственниками умерших, все это отходило на второй план, уступая место профессионализму и степенной невозмутимости.

— Тебя представить? — предложил он. — Хотя не в твоих привычках стесняться.

— Просто дай им немного времени.

— Как скажешь, — ответил Ти-Джей и направился в свой офис.

Харпер дошла до главного зала и села в первом ряду. Заупокойных служб сегодня не было. Можно спокойно посидеть и дождаться момента, чтобы поговорить с родственницей Авы.

Через два дня точно в таком же зале состоится заупокойная служба Фрэнсис Пинкни. Она будет там с родителями и Джедом.

Харпер обычно садилась сзади, а ее мама — у прохода, чтобы при случае уйти, если вдруг не выдержит и разрыдается. При этом она шумно шмыгала носом.

Сама Харпер наденет похоронный наряд — черную юбку и блейзер, а Джед — темно-серый костюм, который он надевал, выступая в суде и произнося речи на похоронах. Другой костюм, темно-синий в тонкую полоску, приберегался для свадеб. Но свадьбы случались все реже, а Джед и Харпер все чаще посещали похороны.

Без тела комната казалась меньше. Спереди висели тяжелые бархатные темно-фиолетовые гардины. Толстые зеленые шнуры с кисточками на концах крепили их к стенам. Ковер был такого же темно-фиолетового и зеленого оттенков.

После того как его отец несколько лет назад умер, Ти-Джей отремонтировал траурный зал. Его выбор демонстрировал изысканность, которой она от него не ожидала.

Гардины были дополнением к тому, что он называл смешанным просмотром — одни гости изъявляли желание смотреть на покойника, другие предпочитали этого не делать.

На месте гроба стояла большая черная тележка с позолотой. «Тачка для жмуриков», — называл ее Ти-Джей, когда поблизости не было видно никого из родственников его «подопечных».

Харпер прислушалась. Голосов больше не было слышно. Она вернулась в выставочный зал, обнаружила, что обе женщины уже ушли, и поспешила к выходу, где у обочины как раз останавливалось такси.

— Доктор Шварцман! — позвала Харпер.

Племянница Авы закрыла дверь автомобиля и отступила на тротуар. Лишь повернувшись к зданию, она заметила Харпер. Та быстро сократила расстояние между ними.

— Доктор Шварцман, — повторила Харпер, подходя к ней. — Я детектив Харпер Лейтон.

Она протянула руку, и Аннабель Шварцман пожала ее.

— Я соболезную вашей утрате, доктор Шварцман.

— Называйте меня Анной, пожалуйста, — сказала та, оглянувшись через плечо, как будто вспомнила что-то, что хотела сказать матери.

— Это была ваша мать?

— Боюсь, она нездорова. — Доктор Шварцман крепко сжимала ремешок сумки.

— Представляю, какой это удар. И насколько я понимаю, вы только что прилетели из Сан-Франциско…

— Знаю. Я должна была предупредить его, что ухожу, — сказала она, переводя взгляд с Харпер на улицу и обратно.

Нотка паники в голосе. Что-то пошло не так. Прежде чем заговорить, Харпер подождала еще немного.

— Предупредить его?

— Я позвоню инспектору Харрису прямо сейчас. У меня просто не было такой возможности.

Инспектору Харрису. Инспектору? Сейчас редко кто называл детективов по-старому.

Анна прищурилась.

— О чем вы хотели поговорить со мной? — И тут же все поняла. — Ну, конечно. О моей тете.

Харпер хотела спросить про инспектора Харриса, но не видела способа это сделать.

— Да. О вашей тете. Я надеялась задать вам несколько вопросов.

— Боюсь, я давно ее не видела.

На лице Анны было написано сожаление. Это выражение лица было Харпер хорошо знакомо. Миссис Шварцман уже рассказала, как редко они видели Аву.


— Понимаю. И все же хочу задать несколько вопросов. Всегда есть шанс, что сказанное вами даст ключ к разгадке, поможет поймать их убийцу.

— Их убийцу? — повторила Шварцман.

— Да. Подруга вашей тети, Фрэнсис Пинкни, тоже была убита.

Анна попыталась на ощупь найти спинку стула, которого, конечно же, рядом не оказалось. Харпер схватила ее за руку, но Шварцман, похоже, уже снова твердо стояла на ногах и высвободила руку из ее хватки.

— Ее подруга? Она тоже была в доме?

Харпер указала на скамейку.

— Может, нам стоит сесть?

— Все в порядке. Я просто не знала, что было две жертвы.

Харпер изложила ей свою версию смерти Фрэнсис Пинкни, рассказала про ключ от дома Авы и о том, что не было никаких признаков взлома. Она сообщила как можно больше подробностей, чтобы убедить Анну в безотлагательности расследования смерти Пинкни.

Доктор Шварцман смотрела в пол. Она слушала. Ее лицо не выдавало никаких чувств. Плечи отведены назад, спина прямая. И все же казалось, будто на нее давит огромный вес.

Когда Харпер закончила говорить, Анна отошла в сторону. Упершись ладонями в колени, она наклонилась и стояла так пару секунд, после чего выпрямилась и вновь повернулась к Харпер. Ее щеки были влажными, но внешне она была спокойна.

— Я отвечу на все ваши вопросы, детектив.

— Спасибо.

Она вновь расправила плечи.

— Но сначала я хотела бы ее увидеть.

— Безусловно. Некоторые травмы внушают беспокойство…

Анна, приподняв брови, посмотрела на нее.

— Я знаю, кто вы по профессии, доктор Шварцман. Но в случае с родственником все воспринимается иначе.

— Я ценю вашу заботу, детектив. — Пауза на пару секунд. — Но я должна это сделать.

— Разумеется, — сказала Харпер.

Они отыскали Ти-Джея.

— Доктор Шварцман хочет увидеть свою тетю.

— Конечно, — кивнул тот, тщательно скрывая озорную улыбку. — Ваша тетя в подготовительной комнате. У нас есть очень талантливый парикмахер и визажист, который сегодня займется ею. Должен вас предупредить: она пока не похожа на себя.

— Я понимаю.

— Большинство родственников, прежде чем увидеть усопшего, предпочитают подождать, пока их любимого человека полностью подготовят.

— Доктор Шварцман — судмедэксперт из Сан-Франциско.

Ти-Джей распахнул дверь на лестницу и пропустил Анну вперед.

— В таком случае следуйте за мной.

Харпер шагнула следом за Анной. Ти-Джей повел их в подготовительную комнату. Она бывала здесь раньше, и не раз, с родственниками жертв. Люди, как правило, нервничали. Плакали, не решались войти. Боялись взглянуть на покойника.

Анна Шварцман вела себя так, как будто они направлялись на кухню, а не в морг.

Впрочем, неудивительно. Это ее профессия.

Ти-Джей остановился у двери и заглянул в комнату через маленькое окошко, не иначе чтобы убедиться, что других тел там нет. Затем он толкнул дверь, и Анна вошла внутрь.

Tи-Джей подошел к телу и придержал верхнюю часть простыни, пока племянница Авы не кивнула ему. Тогда он спустил простыню чуть ниже и обнажил лицо. Глаза Авы были закрыты, а поскольку трупное окоченение прошло, то и напряжение челюсти смягчилось.

Вероятно, Ти-Джей изменил выражение лица Авы. Как-то раз он признался Харпер, что первым делом всегда меняет выражение лица усопших. С умиротворенным выражением лица легче работать, это успокаивает. Лежа на столе, Ава Шварцман выглядела мирно спящей. Харпер была рада видеть ее такой.

— Аннабель, — сказал Ти-Джей.

— Пожалуйста, зовите меня Анна.

Харпер задумалась о том, почему она выбрала такое имя. Возможно, Аннабель Шварцман — слишком длинно или же для жителей Сан-Франциско звучит как что-то слишком «южное». В любом случае она запомнит. Не Аннабель, Анна.

— Верно, — сказал Ти-Джей. — Анна, ваша мать принесла нижнее белье, но у нас пока нет платья для заупокойной службы. Она упоминала об этом?