Эхо смерти

– Вегетарианская ветчина, немолочный американский сыр и шинкованный шпинат. Все остальное в торговом автомате выглядело еще хуже. По-крайней мере, они горячие.

– Почему они везде кладут шпинат? – поинтересовалась Ева и откусила кусочек. – Отвратительно.

Пибоди попробовала свою питу.

– Ага, ну, хоть горячая. Я потеряла шесть фунтов.

– Ешь только из автомата – и вообще исчезнешь.

– Вряд ли. Впрочем, шесть я уже скинула и продолжаю худеть.

– Ты же собиралась не зацикливаться на цифрах?

– Я люблю зацикливаться на хороших цифрах, а еще на штанах, которые с меня спадают. Это мотивирует. Если меня не мотивировать, я слопаю гору шоколадных пирожных с орехами. – Пибоди на миг закрыла глаза. – Мм, пирожные… Тогда я зациклюсь на том, что разжирею и раздавлю тощую задницу Макнаба, когда буду сверху.

Прижав два пальца к уголку дергающегося глаза, Ева заметила, что Пибоди невинно улыбается.

– Ты нарочно.

– Просто чтобы снять напряжение. – Пибоди откусила еще кусок. – Теперь я ужасно хочу пирожных.

Покачав головой, Ева решила, что раз уж ей приходится давиться отвратительным фальшивым сэндвичем, то можно его запить не менее гадким полицейским кофе из автошефа в переговорной.

Она мрачно сделала первый глоток, когда в комнату вошли Бакстер и Трухарт.

– Чем это воняет? – осведомился Бакстер.

– Едой из автомата, – сообщила Пибоди.

– Эту дрянь давно пора объявить вне закона. – Бакстер подошел к доске для расследований, встал, сунув руки в карманы, и принялся изучать. – Элпейдж и Берроуз потенциальные жертвы?

Ева с трудом проглотила еще кофе.

– Да.

– У нас еще двое.

– Добавь их сюда.

Трухарт шагнул ближе, чтобы выполнить приказ, а Бакстер в это время разглядывал фотографии с места последнего преступления.

– Он устроил себе настоящий праздник. Уровень жестокости повышался от одного нападения к другому, но убийство Страццы открыло преступнику новый мир. Первым убили мужчину?

– Да, экспертиза подтвердила.

– Преступник решил, что от мужчины больше опасности: вдруг высвободится, как Страцца, и нападет? Ссыкло! Но если он справится со страхом, то в следующий раз первой убьет женщину.

Ева кивнула, следуя ходу мысли Бакстера.

– Смотри, как я убиваю твою жену. Ты не можешь меня остановить, не можешь ее защитить. Я сильнее тебя, лучше как мужчина.

Трухарт откашлялся: он всегда так делал вместо того, чтобы поднять руку.

– Преступник перерезал жертве горло. Но такой способ убийства очень грязный, много крови. Думаю, убийце это нравится. Грязь и кровь оскверняют спальню. Личное пространство жертв.

– И делает сцену более выразительной, – согласилась Ева. – Пожалуй…

Она замолчала на полуслове, когда в комнату вошла Ольсен с напарником. Что-то щелкнуло в памяти Евы при виде узкоплечего молодого человека с длинными тощими ногами, которые болтались в штанинах коричневых брюк, как ершики для чистки трубки, и его поношенного спортивного пиджака в крупную и мелкую клетку. Темные волосы детектива были коротко подстрижены, густые брови срослись на переносице, образуя галочку над светло-карими глазами. На мочке левого уха виднелась золотая сережка.

Еву осенило.

– Тредуэй! Давно не виделись!

– Точно. Лет шесть-семь?

– Около того. Мы с детективом Тредуэем расследовали убийство, – пояснила Ева.

– Тогда Фини был еще лейтенантом и твоим напарником. Убитый был моим осведомителем, вот Фини и подключил меня к расследованию. Мы взяли убийцу.

– До сих пор сидит.

– А теперь ты сама стала лейтенантом. – Он подошел к доске, покачал головой. – Лучше ты, чем я. Это потенциальные жертвы?

– На данный момент.


– У нас есть еще две пары, – сказала Ольсен.

– Добавьте их на доску, – попросила Ева. – И давайте начнем.

Она велела Пибоди вкратце пересказать разговор с Элпейдж и Берроузом.

– Тот тип, что приставал к ней на гала-вечере. Она сможет описать его для портрета? – спросил Тредуэй.

– Она говорит, что там было темно, да и сам гала-вечер прошел почти год назад, но у нас есть полицейский художник, который умеет работать с памятью свидетелей и получать нужные детали.

– Его рисунок?

Ольсен показала на изображение дьявола на доске для расследований.

– Да.

– Стоит попробовать, – заметил Тредуэй, глотая полицейский кофе так, словно тот не обжигал желудок. – Некоторые парни – вообще-то большинство из них – любят клеиться к недотрогам. Мы, мужчины, либо придурки, либо оптимисты, как посмотреть. Лично я – закоренелый оптимист.

Ольсен только фыркнула.

– Ага, чемпион мира.

– Стоит попробовать, – продолжил Тредуэй. – Неужели какой-то случайный придурок или оптимист клеился к ней на том мероприятии, а потом оказалось, что она и тот парень, с кем они поженились, соответствуют всем требованиям преступника?

Во время беседы он что-то записывал огрызком карандаша в блокнот с загнутыми страницами. Ева была готова поклясться, что это тот самый карандаш и тот самый блокнот, которыми Тредуэй пользовался семь лет назад.

– Я связалась с Янси, – сказала Ева. – Он займется Элпейдж уже сегодня. Если это наш парень – а я согласна с Тредуэем, вряд ли это совпадение, хотя мир полон придурков, – то она единственная, кто видел лицо подозреваемого.

– Не его ли?

Тредуэй показал на копию удостоверения личности Энсона Райта.

– Я только что его допрашивала.

Ева вкратце изложила суть разговора.

– В общем, в этом парне что-то есть. Он был в доме у третьей пострадавшей пары, косвенно связан с жертвами через студию первого пострадавшего. Умеет накладывать грим. Алиби нет, живет один. У него подходящий рост, телосложение и, если Элпейдж не ошибается, раса. С другой стороны, он даже не пытался придумать себе алиби и, похоже, не понимал, почему я его об этом спрашиваю. Он не глупый, просто забывчивый и сосредоточен только на себе.

– Актер, – пожал плечами Бакстер.

– И, похоже, хороший. Думаю, надо приглядеть за ним пару дней.

– Мы можем этим заняться.

Ольсен взглянула на Тредуэя, ожидая его согласия. Тот кивнул.

– А мы с пареньком будем вас подменять. Хорошо, босс? – спросил Бакстер.

– Пойдет. Организуй все как надо. Кого вы выбрали из списка?

– Давай, детектив, – велел Бакстер Трухарту.

Тот назвал имена сексуальной актрисы и ее мужа.

– С моей точки зрения, женщина не подходит, – возразила Ева.

– А с моей – прекрасно подходит.

Ева смерила Бакстера холодным взглядом.

– Не выпрыгни из штанов, кобель. Она не в его вкусе. Преступник ищет девушку своей мечты, и эта девушка не должна быть вызывающе сексуальной.

– Только для него одного, – согласилась Ольсен. – Женщина, которая словно просит с экрана: «возьми меня, мой герой», не вписывается в образ.

– Слишком большая конкуренция, – добавил Бакстер.

– Итак, актриса с мужем должны принять меры предосторожности, но в списке преступника они не на первом месте. Кто следующий, Трухарт?

– Джейси и Родерик Корбо, обоим по тридцать одному году. Женаты три года, основное место жительства – Верхний Ист-Энд. Кроме этого, дом в Ойстер-Бей, и у нее еще доля в родовом имении в Сент-Люсии.

– У обоих с рождения солидные трастовые фонды, – вставил Бакстер.

– Они пользовались услугами прокатной конторы и фирмы, обслуживающей банкеты, – продолжил Трухарт. – Еще миссис Корбо дважды обращалась к компании «Он скрин продакшнз» для съемок и последующего запуска рекламно-информационных роликов о средствах по уходу за кожей, производством которых занимается одно из их семейных предприятий.