Эхо смерти
Часть 39 из 70 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Ненадолго. – Она прислонилась к Рорку. – Знаешь, я долго привыкала.
– К чему?
– К тому, что я здесь живу и это все мое. Ты выстраивал это много лет, а я попала сюда внезапно. Потребовалось немало времени, чтобы обвыкнуться. Интересно, у Дафны было так же? Она из среднего класса – ближе к верхушке, – у нее была работа и карьера. И вдруг за ней начал ухаживать богатый доктор. Думаю, вначале он ее очаровал. Поразил великолепием. Роскошный дом, красивые свидания, дорогие подарки и наверняка романтичное предложение руки и сердца. Все это сбило ее с ног.
– Хочешь сказать, земля ушла из-под ног?
– Ни у кого в здравом уме земля из-под ног не уходит.
– Их просто сбивают с ног?
Ева не нашлась что ответить.
– В любом случае она была очарована, потрясена, сбита с ног и через несколько месяцев выскочила замуж.
Забавляясь, Рорк потрогал бриллиант, который Ева носила на цепочке и сейчас вытащила из-под рубашки.
– Я тоже делал тебе дорогие подарки.
– Ты с первой нашей встречи посылал мне прекрасный кофе. Вот тут ты угадал.
– И все же вряд ли ты была очарована, потрясена или сбита с ног.
– Скорее, в ужасе, но я с этим справилась.
Они сидели, прижавшись друг к другу, и смотрели на город и снегопад, завороженные великолепным зрелищем.
Ева повернулась к Рорку. Еще одно великолепное зрелище, подумала она.
– Ну, может, слегка сбита с ног.
– А я, милая Ева, был немного испуган – ты же коп! – и совершенно потерял почву под ногами.
Она толкнула его в плечо.
– Мы с тобой чем-то похожи. Прожженные циники и можем любому надрать задницу. А Дафна – юная, сравнительно неопытная, мягкая по натуре. Страцца этим воспользовался, подорвал ее уверенность в себе, начал ограничивать ее интересы и занятия, отдалил от семьи и друзей. Обычно так и происходит.
– Притворялся, что заботится о ней, – подхватил Рорк, – хотя на самом деле потихоньку уничтожал.
– Точно. Возможно, поначалу он ее не бил, пока окончательно не опутал. А когда впервые ударил, долго извинялся, мол, прости, больше не повторится. Но – ключевая фраза! – ты сама виновата, милочка, сказала что-то не то или вела себя неподобающим образом, вот я и сорвался. Так и выходит, что она сама напрашивается, чтобы ее избивали.
Ева пригубила вино.
– Вообще-то это не имеет никакого отношения к делу.
– Зато имеет к отголоскам твоего прошлого. Он извинялся, когда впервые тебя ударил?
Еве не надо было спрашивать, кого Рорк имел в виду. Ричард Трой. Да, отголоски звучали все громче и дольше, чем больше она погружалась в расследование.
– Если честно, я не помню, когда он впервые поднял на меня руку. Не могу сказать, стерлось ли это из памяти, или я была слишком мала, чтобы запомнить. Зато помню, как порой он приносил мне игрушки, говорил, чтобы я была хорошей, послушной девочкой, и тогда ему не придется меня наказывать. А потом все отбирал и ломал, потому что, по его словам, я сделала что-то не так.
Она лениво погладила Рорка по ноге.
– Патрик Рорк обращался с тобой так же?
– Нет. Никаких игрушек или поощрений. Он или пренебрегал мной, или бил. Иногда одобрительно хмыкал, когда я особенно удачно взламывал замок или обчищал чьи-то карманы. Я думаю, что гораздо хуже, когда тебя хвалят, а потом наказывают. Пренебрежение не так жестоко. Какие игрушки он тебе приносил?
– Я хорошо запомнила только одну, наверное, потому, что она мне очень понравилась. Маленькая музыкальная шкатулка с крошечной балериной, которая при открывании шкатулки начинала кружиться. Порой, когда не спалось, я открывала шкатулку, слушала музыку и смотрела на балерину. Наверное, воображала, что буду такой же счастливой. Как-то ночью он пришел вне себя от злости, разбил шкатулку, а меня отлупил.
Рорк ясно представлял себе маленькую, сидящую взаперти девочку, которую жестоко избили, когда она мечтала, и его сердце обливалось кровью, разрывалось от жалости.
Ева сделала еще глоток.
– Награда и наказание, похвала и унижение. Так все и происходит. Дафна не ребенок, однако в ней чувствуются мягкость и беззащитность, потому она и стала легкой добычей. Мы с ней разные, но я ее понимаю. И мне пора к ней вернуться.
– Посиди еще минутку, – тихо попросил Рорк.
Ева поняла, что он печалится из-за нее. Увидел ее той испуганной, беззащитной девочкой, какой она была много лет назад. Ева прижалась к мужу еще крепче.
– Можем посмотреть фильм. Мне хочется чего-нибудь развлекательного, где много хороших и плохих парней и постоянно что-то взрывается.
– Думаю, пора приобщить тебя к «Мстителям».
– Кто это? И кому они мстят?
– Дорогая, твои познания в кино и комиксах оставляют желать лучшего. Это же классика!
Он улыбнулся и прижался ртом к ее губам.
– Какая классика?
– Супергерои, которые собрались вместе, чтобы спасти мир.
– А в процессе они кому-нибудь дают жару?
– Конечно. Куда ж без этого?
Теперь улыбнулась Ева.
– Я только за, – сказала она и поцеловала Рорка.
Решив, что вполне может отдохнуть еще минутку – или две! – она добавила к поцелую легкий толчок. Рорк отставил вино и обнял Еву двумя руками. Больше никакой грусти, подумала она, никаких печальных образов из прошлого. Сейчас только тепло и удовольствие для них обоих.
Она поймала его нижнюю губу зубами, слегка прикусила, потом перекинула ногу и оказалась на коленях у Рорка. Откинулась назад, изучая его лицо, и одним махом осушила свой бокал.
– Похоже, пора выветрить алкоголь.
Ева изогнулась, стройная и быстрая, поставила свой бокал рядом с его бокалом. Потом стремительно наклонилась вперед, впилась в губы Рорка, обхватив обеими руками его лицо.
Она никогда не переставала его удивлять, потрясать до глубины души. Агрессивный, требовательный рот моментально пробудил в нем желание, его плоть затвердела, как сталь, и Рорк, убрав руки с бедер Евы, накрыл ладонями ее грудь.
– Теперь на тебе слишком много одежды.
Его пальцы торопливо расстегивали пуговицы на ее жилетке.
– Мы не будем ее снимать, потому что я хочу, чтобы все было быстро. – Ева слегка прикусила горло Рорка. – Быстро и жестко. Слышишь?
– Слышу.
Он справился с ее рубашкой, вытащил из-под ремня майку, не обращая внимания на портупею. Теперь, хотя Ева по-прежнему была вооружена, он мог ласкать ее грудь, и это его чертовски возбуждало. Да, в его руках опасная женщина, и он ее удержит, мелькнуло в голове. Ева терлась о него всем телом, алчно, словно изголодавшись, терзала его рот. Горящие свечи и снегопад за окном были романтическим фоном, мягко контрастировали с жадной похотью, которую Рорк и Ева пробуждали друг у друга. Замерзший Нью-Йорк сиял за окном, когда Ева вцепилась в ремень Рорка.
– Быстро и жестко, – напомнила она Рорку, прерывисто дыша и помогая ему стянуть с нее брюки.
Ева не стала ждать, а сразу приняла его в себя, сдавленно застонав, когда он поцеловал ее в губы. Она скакала на нем, как на жеребце, гнала в бешеном галопе. Мир вокруг поблек. Остались лишь это сильное, великолепное тело и неистовые толчки, подбрасывающие ее бедра. Ева достигла кульминации яркой вспышкой молнии, которая отозвалась в теле Рорка разрядом тока.
В блаженной истоме она уронила голову ему на плечо.
– Мне нужно перевести дыхание…
– Еще успеешь.
Почти сходя с ума, Рорк стащил с плеч Евы жакет, стянул ее руки, отчего она выгнула спину, открываясь еще больше. Теперь наступила его очередь. Ева не могла высвободить руки и не могла остановиться, чувствуя, как внутри растет новая волна оргазма, стремительная и безжалостная.
– Рорк, я не могу…
– Можешь.
Он смотрел на Еву, растворился в ней полностью. Одежда, в полном беспорядке от его рук, пистолет на боку, который почти стал частью ее тела. Лицо, разгоряченное теплом свечей и сексом, оживленное от безумного наслаждения, поглотившего их обоих. И он увидел, как ее взгляд, пронзительный, циничный взгляд копа, затуманился от наслаждения.
Рорк притянул Еву к себе, крепко сжал и позволил себе разрядиться. Ева прильнула к нему, содрогаясь от сладких судорог, затем замерла, тяжело дыша.
– Вот так. – Рорк упал лицом на изгиб ее шеи, совершенно опустошенный. – Теперь ты успокоилась.
– Прошло больше минуты.
– Время, потраченное с пользой. Я люблю тебя безрассудно и беспричинно.
– Кому нужна причина? Хотя, полагаю, в следующий раз надо не забыть раздеться. – Ева отстранилась, погладила Рорка по щеке. – Мне нужно работать.
– Сейчас начнем.
– Наверное, я все-таки переоденусь. Надену что-нибудь поудобнее.
– Еще одна хорошая мысль.
Она соскользнула с него, подняла свои брюки.
– Тебе было тяжело?
– К чему?
– К тому, что я здесь живу и это все мое. Ты выстраивал это много лет, а я попала сюда внезапно. Потребовалось немало времени, чтобы обвыкнуться. Интересно, у Дафны было так же? Она из среднего класса – ближе к верхушке, – у нее была работа и карьера. И вдруг за ней начал ухаживать богатый доктор. Думаю, вначале он ее очаровал. Поразил великолепием. Роскошный дом, красивые свидания, дорогие подарки и наверняка романтичное предложение руки и сердца. Все это сбило ее с ног.
– Хочешь сказать, земля ушла из-под ног?
– Ни у кого в здравом уме земля из-под ног не уходит.
– Их просто сбивают с ног?
Ева не нашлась что ответить.
– В любом случае она была очарована, потрясена, сбита с ног и через несколько месяцев выскочила замуж.
Забавляясь, Рорк потрогал бриллиант, который Ева носила на цепочке и сейчас вытащила из-под рубашки.
– Я тоже делал тебе дорогие подарки.
– Ты с первой нашей встречи посылал мне прекрасный кофе. Вот тут ты угадал.
– И все же вряд ли ты была очарована, потрясена или сбита с ног.
– Скорее, в ужасе, но я с этим справилась.
Они сидели, прижавшись друг к другу, и смотрели на город и снегопад, завороженные великолепным зрелищем.
Ева повернулась к Рорку. Еще одно великолепное зрелище, подумала она.
– Ну, может, слегка сбита с ног.
– А я, милая Ева, был немного испуган – ты же коп! – и совершенно потерял почву под ногами.
Она толкнула его в плечо.
– Мы с тобой чем-то похожи. Прожженные циники и можем любому надрать задницу. А Дафна – юная, сравнительно неопытная, мягкая по натуре. Страцца этим воспользовался, подорвал ее уверенность в себе, начал ограничивать ее интересы и занятия, отдалил от семьи и друзей. Обычно так и происходит.
– Притворялся, что заботится о ней, – подхватил Рорк, – хотя на самом деле потихоньку уничтожал.
– Точно. Возможно, поначалу он ее не бил, пока окончательно не опутал. А когда впервые ударил, долго извинялся, мол, прости, больше не повторится. Но – ключевая фраза! – ты сама виновата, милочка, сказала что-то не то или вела себя неподобающим образом, вот я и сорвался. Так и выходит, что она сама напрашивается, чтобы ее избивали.
Ева пригубила вино.
– Вообще-то это не имеет никакого отношения к делу.
– Зато имеет к отголоскам твоего прошлого. Он извинялся, когда впервые тебя ударил?
Еве не надо было спрашивать, кого Рорк имел в виду. Ричард Трой. Да, отголоски звучали все громче и дольше, чем больше она погружалась в расследование.
– Если честно, я не помню, когда он впервые поднял на меня руку. Не могу сказать, стерлось ли это из памяти, или я была слишком мала, чтобы запомнить. Зато помню, как порой он приносил мне игрушки, говорил, чтобы я была хорошей, послушной девочкой, и тогда ему не придется меня наказывать. А потом все отбирал и ломал, потому что, по его словам, я сделала что-то не так.
Она лениво погладила Рорка по ноге.
– Патрик Рорк обращался с тобой так же?
– Нет. Никаких игрушек или поощрений. Он или пренебрегал мной, или бил. Иногда одобрительно хмыкал, когда я особенно удачно взламывал замок или обчищал чьи-то карманы. Я думаю, что гораздо хуже, когда тебя хвалят, а потом наказывают. Пренебрежение не так жестоко. Какие игрушки он тебе приносил?
– Я хорошо запомнила только одну, наверное, потому, что она мне очень понравилась. Маленькая музыкальная шкатулка с крошечной балериной, которая при открывании шкатулки начинала кружиться. Порой, когда не спалось, я открывала шкатулку, слушала музыку и смотрела на балерину. Наверное, воображала, что буду такой же счастливой. Как-то ночью он пришел вне себя от злости, разбил шкатулку, а меня отлупил.
Рорк ясно представлял себе маленькую, сидящую взаперти девочку, которую жестоко избили, когда она мечтала, и его сердце обливалось кровью, разрывалось от жалости.
Ева сделала еще глоток.
– Награда и наказание, похвала и унижение. Так все и происходит. Дафна не ребенок, однако в ней чувствуются мягкость и беззащитность, потому она и стала легкой добычей. Мы с ней разные, но я ее понимаю. И мне пора к ней вернуться.
– Посиди еще минутку, – тихо попросил Рорк.
Ева поняла, что он печалится из-за нее. Увидел ее той испуганной, беззащитной девочкой, какой она была много лет назад. Ева прижалась к мужу еще крепче.
– Можем посмотреть фильм. Мне хочется чего-нибудь развлекательного, где много хороших и плохих парней и постоянно что-то взрывается.
– Думаю, пора приобщить тебя к «Мстителям».
– Кто это? И кому они мстят?
– Дорогая, твои познания в кино и комиксах оставляют желать лучшего. Это же классика!
Он улыбнулся и прижался ртом к ее губам.
– Какая классика?
– Супергерои, которые собрались вместе, чтобы спасти мир.
– А в процессе они кому-нибудь дают жару?
– Конечно. Куда ж без этого?
Теперь улыбнулась Ева.
– Я только за, – сказала она и поцеловала Рорка.
Решив, что вполне может отдохнуть еще минутку – или две! – она добавила к поцелую легкий толчок. Рорк отставил вино и обнял Еву двумя руками. Больше никакой грусти, подумала она, никаких печальных образов из прошлого. Сейчас только тепло и удовольствие для них обоих.
Она поймала его нижнюю губу зубами, слегка прикусила, потом перекинула ногу и оказалась на коленях у Рорка. Откинулась назад, изучая его лицо, и одним махом осушила свой бокал.
– Похоже, пора выветрить алкоголь.
Ева изогнулась, стройная и быстрая, поставила свой бокал рядом с его бокалом. Потом стремительно наклонилась вперед, впилась в губы Рорка, обхватив обеими руками его лицо.
Она никогда не переставала его удивлять, потрясать до глубины души. Агрессивный, требовательный рот моментально пробудил в нем желание, его плоть затвердела, как сталь, и Рорк, убрав руки с бедер Евы, накрыл ладонями ее грудь.
– Теперь на тебе слишком много одежды.
Его пальцы торопливо расстегивали пуговицы на ее жилетке.
– Мы не будем ее снимать, потому что я хочу, чтобы все было быстро. – Ева слегка прикусила горло Рорка. – Быстро и жестко. Слышишь?
– Слышу.
Он справился с ее рубашкой, вытащил из-под ремня майку, не обращая внимания на портупею. Теперь, хотя Ева по-прежнему была вооружена, он мог ласкать ее грудь, и это его чертовски возбуждало. Да, в его руках опасная женщина, и он ее удержит, мелькнуло в голове. Ева терлась о него всем телом, алчно, словно изголодавшись, терзала его рот. Горящие свечи и снегопад за окном были романтическим фоном, мягко контрастировали с жадной похотью, которую Рорк и Ева пробуждали друг у друга. Замерзший Нью-Йорк сиял за окном, когда Ева вцепилась в ремень Рорка.
– Быстро и жестко, – напомнила она Рорку, прерывисто дыша и помогая ему стянуть с нее брюки.
Ева не стала ждать, а сразу приняла его в себя, сдавленно застонав, когда он поцеловал ее в губы. Она скакала на нем, как на жеребце, гнала в бешеном галопе. Мир вокруг поблек. Остались лишь это сильное, великолепное тело и неистовые толчки, подбрасывающие ее бедра. Ева достигла кульминации яркой вспышкой молнии, которая отозвалась в теле Рорка разрядом тока.
В блаженной истоме она уронила голову ему на плечо.
– Мне нужно перевести дыхание…
– Еще успеешь.
Почти сходя с ума, Рорк стащил с плеч Евы жакет, стянул ее руки, отчего она выгнула спину, открываясь еще больше. Теперь наступила его очередь. Ева не могла высвободить руки и не могла остановиться, чувствуя, как внутри растет новая волна оргазма, стремительная и безжалостная.
– Рорк, я не могу…
– Можешь.
Он смотрел на Еву, растворился в ней полностью. Одежда, в полном беспорядке от его рук, пистолет на боку, который почти стал частью ее тела. Лицо, разгоряченное теплом свечей и сексом, оживленное от безумного наслаждения, поглотившего их обоих. И он увидел, как ее взгляд, пронзительный, циничный взгляд копа, затуманился от наслаждения.
Рорк притянул Еву к себе, крепко сжал и позволил себе разрядиться. Ева прильнула к нему, содрогаясь от сладких судорог, затем замерла, тяжело дыша.
– Вот так. – Рорк упал лицом на изгиб ее шеи, совершенно опустошенный. – Теперь ты успокоилась.
– Прошло больше минуты.
– Время, потраченное с пользой. Я люблю тебя безрассудно и беспричинно.
– Кому нужна причина? Хотя, полагаю, в следующий раз надо не забыть раздеться. – Ева отстранилась, погладила Рорка по щеке. – Мне нужно работать.
– Сейчас начнем.
– Наверное, я все-таки переоденусь. Надену что-нибудь поудобнее.
– Еще одна хорошая мысль.
Она соскользнула с него, подняла свои брюки.
– Тебе было тяжело?