Его и ее

Я взглянула на свои пальцы, на которых Рейчел написала эти слова.

— Убирайтесь, — прошептала я.

— Ты хотела быть в нашей компании — вот чем мы занимаемся, — произнесла Рейчел, пытаясь удержать меня. — Как бы, по-твоему, я платила за твою новую одежду и пряди в волосах? Пора быть взрослой, Анна. Это всего лишь секс. Первый раз будет больно, но потом тебе понравится, обещаю. Постарайся расслабиться.

Я не хотела расслабляться. Все мое тело охватил страх, когда мужчина пытался раздвинуть мои ноги. На смену страху пришла злость. Я дала ему пощечину, оттолкнула и с трудом поднялась на ноги.

— Отвалите от меня, — крикнула я им обоим.

— Давай обратно мои деньги, — сказал он Рейчел.

— Тогда бери другую, я сделаю тебе скидку, — ответила она, глядя на Кэтрин.

Я смотрела, как он подошел к остальным мужчинам. Они больше не стояли в очереди.

Знаю, что должна была попытаться оттащить их.

Знаю, что должна была помочь ей вырваться. Прежде всего, она оказалась здесь по моей вине — это я ее пригласила, — но я была слишком напугана происходящим.

Я не знаю, сколько из них воспользовалось своей очередью. Какое-то время я в ужасе наблюдала, пытаясь найти свою одежду, а Рейчел снимала то, что они делают.

Мне стыдно сказать, что я ничего не сделала.

Как только я нашла, чем прикрыть свое голое тело, не оглядываясь, босиком побежала домой.



— Приехали, — говорит Ричард.

Я настолько устала, что не знаю, спала ли я или просто ехала с закрытыми глазами. Он уже выключил мотор. Выглядываю из окна в темноту и не вижу вокруг ничего, кроме деревьев. В машине холодно, словно мы уже какое-то время стоим здесь, и до меня доходит, что я понятия не имею, который час.

— Где мы? — спрашиваю я, вынимая из сумки телефон, и пытаюсь посмотреть время.

Но батарейка уже полностью разрядилась, и от осознания того, что я нахожусь бог знает где и лишена возможности с кем-либо связаться, впадаю в панику.

Ричард, наверное, увидел выражение моего лица.

— Дом родителей моей жены, помнишь? Обещаю, что не завез тебя в лес, чтобы убить.

Он улыбается собственной шутке, в отличие от меня. Из-за тех событий, которые мы освещаем последние пару дней, мне совсем не смешно от его слов.

— Извини, у меня всегда было своеобразное чувство юмора, и я тоже страшно устал. Проход вон там, видишь, куда я показываю?

— А чья машина припаркована на улице? — спрашиваю я, повернувшись к нему.

— Моей жены.

— Твоей жены? Ты знал, что она здесь?

— Нет, конечно, нет. Ты думаешь, я хочу, чтобы моя жена встретила ту, с кем я ей изменял? Сейчас поздно, а через несколько часов нам выходить в эфир. Понятия не имею, что она здесь делает, я думал, она в Лондоне, но уверен, что она уже легла. У нас двое маленьких детей, помнишь? Ты ее даже не увидишь.

— Но почему она здесь?

— Не знаю. Мы много говорили о том, что она должна сюда приехать и разобрать кое-какие вещи своих родителей, чтобы мы могли продать этот хлам. Может быть, она наконец решила это сделать, когда последние несколько дней Блэкдаун был у всех на слуху.

— Мне как-то неудобно.

— Сейчас правда поздно. Она не знает, что между нами было. Я ведь сказал, что она, вероятно, уже легла. Я нигде не вижу, чтобы был включен свет, да?

Он тянет руку к двери машины, но я по-прежнему сижу не двигаясь и чувствую себя в опасности.

— Извини, Ричард. Я знаю, что прошло много лет, все быльем поросло и так далее, но мне, тем не менее, не по себе при мысли о встрече с твоей женой.

— Что ты такое говоришь? Вы же встречались.

У меня осталась еще одна.

Найти способ выманить ее сюда, в этот старый дом в лесу, сначала представлялось мне сложной задачей, но в конечном итоге хватило телефонного звонка. Решения трудных проблем часто на удивление просты.

Признаюсь, что уже устала. Но, как говорила моя мама, если за что-то берешься, то делай это как следует. Я планирую закончить свое дело, потому что все они заслуживают смерти.

Рейчел Хопкинс использовала секс, чтобы получить то, что хотела. Когда этого было недостаточно, она использовала других людей. Началось все с того, что она наводила лоск на своих школьных подруг, снимала их полуобнаженными и продавала фото мужчинам в местных пабах. На фото, которые она продавала, никогда не было видно лиц. Рейчел берегла их на случай шантажа. Она заработала хорошие деньги и плохую репутацию за счет обоих своих предприятий, и за этим последовали другие вещи. Когда мужчинам надоедала какая-то девочка, она надоедала и ей, и она обращала свое внимание и благосклонность на другую.


Ее фотосъемки стали приобретать немного более изобретательный и авантюрный характер. Она накачивала девочек-подростков алкоголем и наркотиками до тех пор, пока они сознательно не хотели снять с себя всю одежду и сниматься. Полузакрытые глаза, но широко расставленные ноги. Ни на одном из найденных мною фото я никогда не видела лиц мужчин, но иногда видела их руки. Грязные пальцы трогают, держат, царапают, щиплют и лезут в то, во что не должны.

Рейчел хранила фото в коробке из-под обуви в своем гардеробе.

Вот где я их нашла, и мне не понравилось то, что я увидела.

Вы должны понять, что за свою жизнь я не раз была свидетелем страшных событий. Человеческие существа способны причинять невыразимые страдания — как себе, так и другим, и много чего я бы хотела никогда не видеть. Полиция и журналисты сталкиваются с бесчеловечностью каждый день, но эти ужасы не являются секретами. О них делают репортажи, весь мир знает правду, и справедливость может восторжествовать. Всему миру не надо знать, что случилось в Блэкдауне много лет назад. Но ответственные за это должны быть наказаны.

Ни одна из девочек не была такой плохой, как Рейчел, она превратила их в самые худшие варианты самих себя. Но они ей позволили. Они могли отказаться. Всегда есть выбор.

И они сделали неправильный.





Он




Четверг 00.30



Наверное, я все неправильно понял.

Возможно, из-за алкоголя, или усталости, или просто из чистого ужаса.

Стоило Прийе предположить, что Анна в опасности, как я понимаю, что она может быть права.

Мне надо найти ее, но я не знаю, как или где, и за мной все наблюдают.

Коллеги бросают на меня косые взгляды, входя и выходя из помещения, некогда бывшего моим домом. Минуту я смотрю на себя их глазами и не вижу ничего хорошего. Отсутствуют признаки борьбы или взлома. Из моей кухни пропал нож, я имею отношение к каждой из жертв, и фото с их перечеркнутыми лицами — с отпечатками моих пальцев — найдено в моем доме.

Я никогда не говорил правду о моих отношениях с Рейчел Хопкинс и о том, что был с ней в лесу в ту ночь, когда она умерла. Я думал, что знала только Зои, но выходит, что Хелен Вэнг тоже. Теперь они обе мертвы. Ничего хорошего в этом нет, как ни посмотри. Даже я стал сомневаться в себе. В детстве у меня был воображаемый друг. Я обвинял его, когда совершал провинность, но так поступали многие дети. Это не значит, что теперь я притворяюсь невиновным.

Я не убивал сестру.

Когда умерли родители, я долгое время отказывался это принимать. Иногда я до сих пор так делаю. Но я не смогу забыть, как Зои лежит в ванне в окровавленной воде с перерезанными запястьями и зашитым глазом. Что бы она ни делала или не сделала, никто не заслужил такой смерти. Те, кто совершил это, — монстры, я намерен найти их и разобраться с ними по-своему. Но сначала надо убедиться, что Анна в безопасности.

Я в десятый раз набираю ее номер. Снова сразу же включается автоответчик, как будто села батарейка или телефон выключен. Я был женат на ней десять лет и знаю, что Анна никогда не выключает мобильный.

Мне надо найти ее, но я оставил машину у дома Прийи. На блюдечке в холле вижу ключи Зои и иду к входной двери.

— Куда-то собрались? — спрашивает Прийя, возникнув словно из ниоткуда.

— Просто хотел выйти подышать свежим воздухом.

— Хорошо. — Она кивает и пропускает меня. — Не уходите далеко.

Даже она, похоже, сейчас меня в чем-то подозревает.

Я выхожу в палисадник, жадно глотаю холодный ночной воздух и все еще пытаюсь протрезветь. Вижу, что Прийя наблюдает из окна, как я закуриваю. И только когда я вяло машу ей, отходит назад и опускает занавески. Как только она скрывается, сажусь в машину Зои и как можно быстрее выезжаю задним ходом.

Сначала я еду в гостиницу. Стучу в дверь, но администраторша спит. Вижу, что она положила голову на руки на стойке, длинная каштановая коса напоминает веревку. Я стучу немного сильнее, и она смотрит в мою сторону. Затем встает и не спеша идет ко мне. В маленькой тощей ручке она держит большую связку ключей, но, похоже, не горит желанием их использовать.

— Мы закрыты, и у нас нет свободных мест, — медленно произносит она за стеклянной дверью. Непонятно, по какой причине — или она не владеет языком, или считает, что я не пойму. Показываю ей свой жетон, и она впускает меня.

— Мне надо поговорить с одним из ваших гостей по срочному делу.

Сама просьба ужасает ее.

— Не знаю, можно ли мне будить людей посреди ночи, — говорит она, и ее лоб пересекает серия безобразных линий.

— Вы, вероятно, не можете, но зато я могу. Ее зовут Анна Эндрюс.

— Она была здесь!

Женщина смотрит на меня сияющим взглядом, словно только что угадала правильный ответ в игровом шоу.

— Прекрасно. В каком она номере?

— Ее здесь нет. Гостиница переполнена.