Кровь на камнях

– Ва-аше высокоблагородие! – развёл руками Алексей. – Дам-с я никак не обещаю, султанский гарем далеко от нас покамест, за Балканы за ним нужно идти. А вот в шампанском или в хорошем вине мы вас искупаем. Уж это я вам могу пообещать, дайте вот только время!

Майор оглушительно расхохотался, держась за ляжки.

– Ловлю на слове тебя капитан! – отдышавшись, протёр он выступившие на глазах слёзы. – А может, ну его, вино, а может, всё же за Балканы, к Стамбулу, а?



У шатра стояли те несколько старших офицеров, у кого было личное дело к Суворову. Переминаясь, они вели меж собой неспешную беседу.

– Неспроста генерал так резко засобирался. Поговаривают, что у них возникла жаркая ссора с Каменским, и тот в ней весьма грубо себя повёл, упирая на своё старшинство. А вот теперь он обещает довести дело до суда. И всё это за то, что Александр Васильевич его, дескать, дерзко ослушался и по своему личному почину повёл свои войска на Абдул-Резака. Реляцию командующему в ставку отправил, в которой сию решительную викторию за собой лично записал, а Суворова в самом дурном свете выставил. Вот и не стерпел такого наш генерал.

– Нет, ну и болезнь у него тоже обострилась, видел, как он выглядит-то нынче худо? – вторил ему второй. – Похоже, вот всё это вместе и дало такой неожиданный оборот.

– Да-а, невесело нам будет под Каменским воевать, самодур он и есть самодур, прости Господи!

Наконец, адъютант пригласил в шатёр Егорова.

– Что, голубчик, небось, протекция тебе нужна? Давай бумагу, передам её куда надо, сразу же, как только в Санкт-Петербург попаду и сам за тебя похлопочу! – генерал протянул руку к Егорову.

– Никак нет, ваше превосходительство! – покачал тот головой. – Мне протекции без надобности, я хотел бы от вас последний приказ для себя получить. С завтрашнего дня, сказывают, вся наша вторая дивизия вливается в состав первой и будет потом вставать на долгий бивуак. Правда ведь?

– Та-ак! – протянул, глядя с прищуром на стоявшего перед ним егеря, генерал. – И какой же ты от меня теперь самый последний для себя приказ ждёшь?

– Ваше превосходительство, вы ведь сами когда-то говорили, что Русская армия стоит в предгорьях Балкан, – волнуясь, зачастил Лёшка. – Там горные проходы, а за ними Бургас и равнина до самого Стамбула. Самый прямой путь, и всего-то в три сотни вёрст! Ваше превосходительство, а вы бы остановились в шаге перед Балканами?!

– Я бы, я бы, – покачал с грустью головой Суворов. – Не судьба мне, Егоров, нынче через них перешагнуть. Чего ты хочешь, говори прямо и чётко, как вот сам можешь, ну?!

– Ваше превосходительство! Дайте мне письменный приказ вывести роту из лагеря. Потреплем турок на лесных дорогах под Шумлой, а потом оседлаем Ришский перевал! Глядишь, и у нашего командования духа всё ж таки хватит через горный хребет перешагнуть!

– У этого-то? – усмехнулся Суворов и прошёл к столу. – Жди бумагу капитан, я тебя понял…





Глава 8. Диверсионная война




В два часа ночи рота егерей была поднята с места ночёвки и, бесшумно выйдя из лагеря, растворилась в ближайшем лесу. На её месте осталось только трое раненых и присматривающий за ними подлекарь.

– Передний дозор идёт россыпью в двух сотнях шагах, боковые и заслон в ста! Рота, вперёд!

Путь егерей шёл вдоль лесного просёлка. Правый боковой дозор двигался по самой её бровке, сама же рота передвигалась по лесу. То там, то здесь на самой дороге и в кустах встречалась брошенная военная амуниция, какое-то тряпьё, телеги и трупы турок. Несколько раз натыкались на раненых. Здесь только что недавно отступала в великой панике османская армия после учинённого ей разгрома. Под утро вышли на большак, тянущийся с востока на запад.

– Шумла там, – кивнул Алексей, любуясь восходом солнца. – За спиной у нас Варна – если мне не изменяет память, от этой развилки до неё вёрст пятьдесят. А вот до Шумлы раза в два дальше путь, но нам нужно к ней. Судя по всему, турки там свои разбитые силы собирают. Ладно, заходим поглубже в лес, делаем большой привал, а потом не спеша двигаем дальше.

Для постоянной стоянки роты выбрали глухое место чуть южнее Нови-Пазара. Поросшие густым лесом отроги подходили здесь к большаку ближе всего, да и до Шумлы было недалеко, какие-то десять вёрст.

В заросшем распадке у ручья поставили полевые палатки, сверху заложили их ветками, а вокруг выставили парные секреты. Отдохнувшие после марша командиры получали приказы в штабном шатре.

– Нас всего сто сорок один человек, откидываем в сторону тыловую группу, для которой и так в лагере будет множество дел. Очередной плутонг, который будет нести здесь караульную службу. И, грубо говоря, у нас останется сто десять человек, – подсчитывал вслух капитан. – Делим их на три части, и тогда в каждой будет примерно по тридцать семь человек. Эти отряды будут работать самостоятельно под командой своего офицера, с дозорными и пионерами. Назовём их условно: южный, восточный и западный. Завтра на рассвете они расходятся на свои участки и ведут наблюдение за той местностью, где им чуть позже придётся воевать. Восточный уходит вёрст на пятнадцать в сторону Варны, и старшим здесь назначается Живан Милорадович. Западный под руководством Гусева ведёт наблюдение за самой Шумлой. Близко к ней не подходит и работает в лесной пригородной зоне. На южном будет та дорога, которая идёт через горные перевалы на Бургас, и здесь буду уже я сам. А теперь давайте распределять роту…



– Господин капитан, перед селом мост стоит, очень старинный, похоже, – докладывал командир дозора. – Береговые пролёты у него каменные, а вот сам центр из дерева, Рыжий его хорошо оценил, ощупал весь даже.

– Борис, не Рыжий, а капрал Афанасьев, – поправил разведчика Егоров. – Дальше что?

– Виноват, ваше благородие, – смутился докладчик.

– Дальше, дальше, капрал, ты давай дальше докладывай, – поторопил его Алексей.

– Село большое, вашбродь, дворов под сотню, пожалуй, в нём будет. Турок там видел, ехали верхами, спокойные такие, вальяжные. От моста до первых домов шагов сто, а вокруг место открытое, выгон же там сельский. Ну так, кустики, конечно, небольшие имеются, но днём весь отряд хорошо в них не укроешь.

– Так, а сколько от опушки нашего леса и до того моста, – уточнил Егоров, рисуя прутиком на земле.

– Мно-ого, – протянул Борис. – Эдак с версту небось, а то и поболее будет. Хороший тут выгон.

– Угу, значит, большой, – вздохнул Лёшка, стирая рисунок. – Ладно, тогда мы поступим так. Завтра перед самым рассветом в лохматках проскальзываем до тех кустов перед мостом, про который ты рассказывал. Потемну пионеры закладывают фугас под его деревянную часть, и мы все залегаем от него шагах в ста, хорошо там маскируемся и ждём свою цель. Одному пионеру придётся затаиться под самим мостом и ждать сигнала на подрыв. Ну а дальше уже действуем по обстановке.

Луна зашла за облако, и в ночном лесу стало ещё темнее. Командир поднял руку и махнул ей, указывая отряду направление:


– Вперёд! Идём тихо! При подходе по команде передвигаемся ползком!

Где-то недалеко с левой стороны лениво брехали собаки, на поле стрекотали кузнечики, сверчки, а за спиной, в лесу слышалось угуканье совы. Идущий шагах в десяти впереди Борис поднял руку вверх и затем резко опустил её растопыренной ладонью вниз. Все егеря тут же упали на землю. Вокруг было тихо, только раздавались одни лишь привычные ночные звуки. Вот он приподнял голову, махнул призывно рукой и пополз вперёд по-пластунски. Лёшка, а за ним и весь отряд заскользили за дозорным, прижимаясь к земле.

– Вот он, вашбродь! Всё, как вы и сказали, шагах в ста он стоит. Видать только его плохо, – прошептал капрал.

– Вижу. – Алексей, затаившись за кустиком, оглядел всё вокруг. Впереди, в той стороне, куда они двигались, что-то темнело, но вот разобрать, что это такое, отсюда никак было нельзя. В тишине оттуда слышалось журчание речушки. «Ага, гляди-ка, а ведь точно нас вывел Бориска, – подумал Егоров про себя. – Значит, та большая дорога идёт чуть наискось слева направо, и вот тут, как раз перед нами, она-то и заходит на мост, а ещё шагов через сто уже вступает в само село».

Алексей чуть приподнялся и шёпотом отдал команду:

– Стрелки маскируются, пионеры к мосту, дозорное звено им в прикрытие!

Через несколько минут в уже привычные звуки природы вплелось глухое постукивание и скрип.

Громко! Отсюда до села всего-то ничего, а ну какой любопытный вдруг решит проверить, кто это здесь орудует?! Но пронесло, вскоре шум у моста затих, а затем подползли и те девять егерей, что там работали.

– Ляксей Петрович, Василий сам под тем мостом остался, – доложил старший разведчик. – Всё хорошо, сказывает. Заряд под самыми центральными балками поставили, Афанасьев велел вам предать, чтобы вы не волновались, говорит, что фугас сработает как надо.

– Понял, – кивнул капитан. – Давай тоже здесь, рядом со мной маскируйтесь!

Время тянулось медленно, наконец забрезжил рассвет, и из-за дальних отрогов поднялся диск солнца, разгоняя ночную тьму. Со стороны села доносился петушиный крик, мычание коров, слышались какие-то стуки и людские голоса.

Алексей осмотрелся. Да-а, маскироваться его егеря научились! Понять, что на небольшом пятачке лежит почти что четыре десятка, людей можно было, только зная это наверняка. Ряды небольших холмиков среди травы и мелких кустиков терялись уже через три-четыре десятков шагов, сливаясь с окружающей местностью.

Началась жизнь и на дороге. По древнему тракту, помнящему ещё сандалии римских легионов, на север в сторону Шумлы проскакал десяток верховых. «Видать, в селе заночевали, – подумал Алексей. – До города отсюда ещё вёрст пятнадцать». Через час в этом же направлении проскакало ещё пять десятков всадников.

– Не наша цель, – решил Егоров. – Ждём дальше.



– А вот это уже интересно.

Ближе к полудню, когда солнце начало хорошо припекать, со стороны села показалась голова длинной колонны. Впереди неё ехало десятка три всадников, а за ними вслед тянулись повозки. Несколько передних были крытыми чёрной кожей.

– Военный обоз! И приличный какой! Хвост его во-он только что вдали показался. – Алексей внимательно вглядывался в окуляр своей подзорной трубы. – Так, а в его хвосте ведь ещё пара десятков всадников идёт, да на самих повозках сидят по двое. Итого восемь десятков, но обозных можно в расчёт не брать. Ладно, со всеми остальными мы тоже разберёмся, – решил капитан и приподнял руку со сжатым кулаком.

Головной конвой прошёл через мост и был от него уже в пяти десятках шагах, максимально сблизившись со стрелковой позицией егерей. Алексей опять приподнял руку и, растопырив пятерню, резко её опустил.

Из-под моста быстро выскочил Афанасьев и понёсся по прибрежным камням вниз по течению. А по нему в это время уже проходила третья крытая повозка.

Мощнейший взрыв хлестнул Алексея волной горячего воздуха. В ушах звенело. Вот это рвануло! Похоже, что обоз с порохом идёт! Скинув с себя лохматку, он взял на прицел одного из вздыбившихся на коне всадников. Бах! Бах! Бах! – ударила россыпь фузейных и штуцерных выстрелов, выбивая конницу. Половина ошалевших от взрыва конвойных метались по дороге, не соображая, что здесь вообще происходит и откуда их разят пули. Наконец оставшийся десяток пришпорил коней и унёсся прочь.

– Вперёд, к мосту! – крикнул Егоров, перезаряжая штуцер.

Обозных на повозках уже не было, они неслись в сторону села. Оттуда же им навстречу выкатывались те два задних конвойных десятков. И точно порох! Алексей взрезал кожаный верх, на дощатом настиле повозок стояли в ряд бочонки. Ладно, с этим мы позже разберёмся.

– На тот берег, в шеренгу стройся! – Егоров обежал перевёрнутую телегу с бьющимися на земле покалеченными лошадьми и перебежал реку. – Ждё-ом! – негромко выкрикнул он, выбирая свою цель. Стрелять нужно было наверняка, чтобы покончить сейчас с противником разом. – Целься! Огонь!

Со ста шагов тридцать семь ружей егерей промаха не дали. Пятеро счастливчиков испытывать свою судьбу дальше не стали и, развернувшись, неслись теперь вслед за удиравшими обозными.

Порох был только в четырёх оставшихся повозках, во всех остальных был шанцевый инструмент, амуниция и фураж для лошадей.

– Василий, все повозки собирайте в кучу, подготовьте их к подрыву и сразу же уходите, – скомандовал Афанасьеву Егоров. – Если место в мешках есть под порох, то можете его немного с собой захватить! Только быстрее, неизвестно, кого теперь на этот шум можно будет ждать!

Через четверть часа, когда отряд, минуя выгон, уже подбегал к лесу, за спиной сильно громыхнуло.

– Это перед мостом рвануло, – оглядываясь, доложил егерям Афанасьев. – Я на них чуть меньше замедление выставил.

Баба-ах! – ударил второй мощный взрыв, поднимая вверх густое облако дыма.

А вот это уже те две пороховые, что всё же успели тот мост миновать.

– Ну всё, вашбродь, нет у турок более обоза, – удовлетворённо развёл он руками.



– Ваший благородий, подход свободный, стрелять удобно. После того отойти в овраг никто не мешает, – докладывал Гусеву командир дозорного отделения Лазар.

– Сколько их всего в полевом лагере и кто из них там к опушке ближе? – допытывался у разведчика подпоручик.

– Лагерь большой! Перед городом много разный войска стоят, много всяких, и конные, и пешцы ести, – пожал плечами серб. – К опушке леса сипахи ближе, наверное, алай, только потрепанный. Около полутысячи их стоит.

– Ладно, выдвигаемся туда, куда нам наша разведка советует, – принял решение командующий западным отрядом. – Даём быстрые пять залпов и потом бегом в овраг, а после него по камням хребта уходим. Если за нами увяжется хвост, то сбрасываем его и уже с другого бока на Шумлу будем заходить. У нас приказ ротного – туркам у крепости покоя не давать! Бегом, братцы, бегом марш!